Введение 3
1. «Сведения биографические» и их роль в формировании образа старца
Зосимы 5
2. Старец Зосима и монастырская братия: проблема двух аскез 39
3. Федор Павлович Карамазов как апофатическое утверждение
философии старца Зосимы 56
4. Es ergo sum: особенности межсубъектных отношений в главе
«Верующие бабы» 64
5. Старец Зосима и Алеша Карамазов 72
Заключение 80
Библиография 82
Свое знаменитое письмо к брату Михаилу от 16 августа 1839 г. Достоевский заканчивает следующими словами: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком»1. Исследователи творчества Достоевского не перестают цитировать это высказывание по той причине, что оно является своего рода декларацией основного принципа творчества Достоевского - антропоцентризма. Провозгласив свое стремление познать ту самую человеческую тайну, Достоевский утвердил в качестве доминанты художественного мира всех своих произведений стремление показать человека со всех сторон. Антропологическая направленность его творчества обусловила то пристальное внимание, которое писатель уделяет описанию процессов формирования личностей, их взаимодействию друг с другом. Мы видим происходящие глазами созданных им героев. В рамках поэтики Достоевского понятие авторской позиции превращается в абстрактный концепт, неспособный о суще ствить связь между читателем и текстуальным пространством. Роман Достоевского не приемлет позицию вненаходимости по отношению к художественному пространству текста. «В мире Достоевского все и всё должны знать друг о друге, должны вступить в контакт, сойтись лицом к лицу и заговорить друг с другом. Все должно взаимоотражаться и взаимоосвещаться диалогически»2.
Человек у Достоевского становится универсальной мерой познания сути всех вещей. Мир творится человеком и им же воспринимается. Развитие действия его романов - это центростремительное движение, сконцентрированное на человеке. «Трудно назвать такого писателя, который
бы в такой мере был антропологичен, как Достоевский. У него - все о человеке, около человека и по поводу человека. <...> Человек с его судьбами как бы пожирает все его внимание, всю творческую заботу писателя»3. Уникальность мировидения Достоевского заключается в том, что анализ человеческой природы одновременно является и целью его философских исканий, и средством ее достижения. «Мир его романов - антропокосмос - начинается человеком и им исчерпывается. <...> Эстетика слишком человеческого и обращенного от сердца к сердцу - квинтэссенция его философии, сердцевина смыслов, центр художественного бытия. Линия «слишком человеческого» прочерчена Достоевским от первого романа до последнего» 2.
Несмотря на тот факт, что роман «Братья Карамазовы» принято считать наиболее исследуемым произведением Достоевского, в этом произведении до сих пор присутствуют пласты, которые не были удостоены внимания научного сообщества. Образ старца Зосимы, одной из основных фигур первого тома, незаслуженно оказался на периферии исследовательской мысли. Исследования, в которых фигурирует имя старца, затрагивают либо вопросы, связанные с прототипикой данного персонажа, либо отдельные узкие аспекты его образа. Настоящая работа является попыткой целостного научного осмысления роли данного персонажа в художественном мире «Братьев Карамазовых». В фокусе внимания оказываются коммуникации старца Зосимы с другими персонажами как элементарные единицы полифонического целого, представленного в романе.
Образ старца Зосимы рассматривается нами как один из векторов, организующих большой диалог художественного пространства романа Достоевского. Исходя из представлений о персоналистичности произведений Достоевского, мы предлагаем взглянуть на мир, конструируемый в романе, сконцентрировавшись на образе одной из главных фигур первого тома романа, старце Зосиме. Подобный способ рассмотрения текста «Братьев Карамазовых» предполагает сокращение поля исследовательского зрения от мира всего романа до мира одного из персонажей, что способствует более пристальному рассмотрению романа с позиций полифонической теории. При этом в фокусе исследовательского внимания остается такой фрагмент текстуального пространства романа, в центре которого расположен образ старца Зосимы. Данный метод может быть применен в рамках исследования каждого персонажа романа Достоевского, так как в основе построения произведений Достоевского лежит принцип всеслиянности: каждый персонаж является участником большого диалога романного мира. «Все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь - в другом конце мира отдается»4. На наш взгляд, эти слова Зосимы применимы к характеристике не только мировосприятия старца, но и самого принципа устройства романов Достоевского.
В настоящей работе представлена первая попытка обзорного рассмотрения особенностей поэтики образа старца Зосимы. В основе представленного анализа лежит теория полифонического романа М.М. Бахтина. В связи с этим Анализ биографических сведений старца Зосимы, жанрового своеобразия их оформления продемонстрировал, что книга «Русский инок» является ярчайшим материалом, иллюстрирующим основные принципы Достоевского- романиста - антропоцентричность и полифоничность.
Рассмотрение текстуальных отношений старца Зосимы с другими персонажами романа открыло возможности интерпретации образности романа с нового, нетрадиционного ракурса.
Обращение к проблематике мировоззренческого дискурса старца Зосимы и монастырской братии продемонстрировало следующее: описывая Скотопригоньевский монастырь, Достоевский изображает два типа богопознания, один из которых ориентирован на внутреннее миросозерцание, в то время как другой предполагает необходимость физических ограничений для установления контакта с трансцендентным началом. Обозначив наличие двух лагерей, на которые разделились монахи Скотопригоньевского монастыря, Достоевский изобразил два пути развития православной жизни.
Области перспектив исследования принадлежит анализ взаимодействия старца Зосимы и Ивана, оставшееся за рамками настоящей работы. Особого внимания заслуживает вопрос текстуального взаимодействия старца с теми персонажами, которые не вступают в эксплицитную коммуникацию с ним, но упоминают его в своих рассуждениях (Грушенька, Ракитин и другие). Предварительные размышления позволяют выдвинуть гипотезу о том, что имя старца становится кодовым словом, «переключающим» регистр поведения любого, кто его произносит (См.сцену из главы «Луковка»: после реплики Ракитина «Старец его пропах», обращенной к Грушеньке, героиня резко меняется в настроении и начинает рассказывать философскую притчу).
