Введение 3
Глава 1. Жанр «Страшного рассказа» в его становлении:
романтический контекст 13
Глава 2. Типологические особенности страшных
рассказов в творчестве Вашингтона Ирвинга и Эдгара Аллана По 22
§2.1 Типология названий страшных рассказов В. Ирвинга и Э.А. По 22
§2.2 Специфика загадки как основы сюжета рассказов
«Жених-призрак» В. Ирвинга и «Морелла» Э. По 32
§2.3 Принципы построения хронотопа страшных
рассказов В. Ирвинга и Э.А. По (на материале новелл «Дом с привидениями» и «Лигейя») 40
§2.4 Мотивная система страшного рассказа на примере
рассказов Э. По «Овальный портрет» и В. Ирвинга «Дьявол и Том Уокер» 49
Глава 3. Применение материала работы в практике
школьного изучения литературы 57
Заключение 73
Список используемой литературы
Купить

«Страшные» романы и повести традиционно соотносятся в литературе с жанрами триллера и арабески.
Арабеска в истории литературы прошла путь определенных изменений. Согласно «Литературной энциклопедии терминов и понятий» под редакцией А. Н. Николюкина арабеска - «литературный прием, в конце 16-начале 17 в. употреблявшийся как синоним гротеска: обозначение причудливого
странного» [Николюкин, 2001: 49].
Ф. Шлегель в 1797-98 попытался разграничить понятие гротеска и арабески. По его словам, «гротеск трактовался как понятие более низкого порядка нежели арабеска». «Богатство фантазии» и легкость, чувство иронии особенно «сознательное различие и единство колорита» - самое прекрасное в арабеске» [Николюкин , 2001: 50].
А. Шопенгауэр оставил в своих заметках запись о том, что в арабеске эстетически привлекательное заключается в том, что «невозможное является как возможное при сохранении известной видимости истины, и только один какой-либо закон отменяется или видоизменяется.. .но все прочее остается; тем не менее весь ход вещей делается иным, прежде невозможное удивляет нас на каждом шагу» [Аникин, 1982: 55].
Арабеску отождествляли с различными родами искусства: Новалис - со «зримой музыкой»; Ф. В. Шеллинг - с индийской архитектурой, похожую мысль развивал и в России С. П. Шевырёв, сказывая о стиле испанцев: «Эти узоры слов, эту пеструю ткань метафор можно очень справедливо сравнить с причудливыми арабесками <....> - это молния фантазии; это падучие звезды в мире воображения» [Шевырёв, 1835: 57].
На рубеже XVIII - XIX веков мода на «страшное» в литературе сделала арабеску самостоятельным жанром. В своей работе под термином «страшный рассказ» мы будем понимать рассказы, в которых присутствует мотив страха, реализующийся через неожиданности сюжета, быструю смену событий, присутствие фольклорных и мифологических персонажей, знаменующих действие потусторонних сил; герой страшного рассказа находится на пороге решительного поворота судьбы и осознаёт происходящее как важный нравственный опыт.
Материалом нашей работы являются рассказы Вашингтона Ирвинга: «Жених-призрак», «Дом с привидениями», «Дьявол и Том Уокер» и Эдгара Аллана По: «Лигейя», «Морелла», «Овальный портрет»
Оба автора многократно становились объектами исследования в истории литературы.
Так, новеллистическое творчество Вашнгтона Ирвинга становится объектом для трудов таких исследователей как: Эдвард Вагенкнехт «Вашингтон Ирвинг. Образец умеренности» (1962); ЛюисЛири «Вашингтон Ирвинг» (1963); Уильям Хеджес «Вашингтон Ирвинг. Американское исследование» (1965); Эндрю Майерс «Традиция Никербокера: Нью-Йорк Вашингтона Ирвинга» (1974); Ральф М. Адерман «Критические эссе о Вашингтоне Ирвинге» (1990);Н. П. Михальской «История зарубежной литературы 19 века» (1991);Н. А. Соловьева «Зарубежная литература 19 века» (2013).
Н. П. Михальская объектом своего внимания делает творчество Вашингтона Ирвинга в контексте американского романтизма. В своей статье она пишет, что Вашингтон Ирвинг известен как создатель американской, романтической новеллы, комического очерка, книг путешествий, а также биографий Колумба, Джорджа Вашингтона. Писатель завоевал признание как один из крупнейших американских юмористов. Его наследие вошло в золотой фонд американской национальной классики. Уже при жизни произведения Вашингтона Ирвинга были знамениты за пределами Америки, и интересовали его современников. Н. П. Михальская согласна с А. Платоновым, который говорит: «Творчество было необыкновенно плодотворным и положительным фактом. Такое отношение к себе и к своему труду сделало творчество Ирвинга свободным и действительно новым — и в идейном и в формальном смысле, — новым настолько, что оно оказало некоторое влияние на Диккенса и на нашего Пушкина» [Платонов, 1970].
Уже с 1825 года, как констатирует в своём исследовании С.В. Тюрин, журнал «Московский телеграф под редакцией Н.А. Полевого печатает переводы малой прозы Ирвинга и заметки о нём, «читателя привлекали обширные описания страноведческого характера, особенно касающиеся североамериканского континента» [Тюрин, 2007: 5].
В своей книге «История зарубежной литературы 19 века», (1991) Н. П. Михальская пишет, что Вашингтон Ирвинг один из первых, кто обратился к фольклору. Он - родоначальник американской новеллистики с присущими ей характерными чертами - «остротой сюжета, занимательностью, соединением серьезного и комического, сочетанием романтической иронии с четко выраженным рационалистическим началом» [Михальская, 1991: 117]. Общие черты художественного мышления романтиков, - прежде всего, соединение реального и кажущегося, - слились в его творчестве с индивидуально - специфическим.
В книге Н. А. Соловьевой «Зарубежная литература 19 века» (2013) говорится о том, что новелла явилась одним из ведущих жанров в процессе становления литературы США, начиная с Вашингтона Ирвинга. Период 1818-1832 гг. принес Вашингтону Ирвингу известность и славу родоначальника американской новеллы. Его рассказам свойственны «занимательность, конкретность описания местного колорита и национального характера, динамизм, соединение серьезного, трогательного с комическим и ироническим» [Соловьева, 2013: 534 ]. Сам Вашингтон Ирвинг называл предпочитаемый им литературный жанр беглыми зарисовками «сменяющихся сцен жизни».
Знакомство с литературой других стран не лишило писателя национальной самобытности. Оригинальное использование мотивов немецких романтиков превращала Вашингтона Ирвинга в «посредника между европейской и американской культурами» [Рип Ван Винкель: URL].
Среди особенностей творчества Ирвинга, которые анализируют его исследователи следует назвать, во-первых, живописность, подробность пейзажных зарисовок, художественность картин природы, внимание к экзотике: «Уходя в сторону от великих, но уже от общеизвестных предметов — Колизея и Неаполитанского залива, Ирвинг открыл другие, полные глубокого значения, но неизвестные предметы: ландшафты, безвестные руины, частные, преходящие, но резко конкретные состояния человеческой души, что послужит затем одним из питательных источников для европейского психологического романа» [Платонов, 1970].
Во-вторых, важной чертой его прозы, особенно «страшной» является «травестирование традиционных готических элементов» [Тюрин, 2007: 13], соединение фольклорной и книжной традиции [Аутлева, 2014: 129].
В-третьих, наличие определенной типологии героев, в которую входят обедневшие странники-трикстеры, устремляющиеся в путь, не имея цели и надежды, а, скорее, бегущие от обрушившихся на них бед; сказочные мудрецы, либо несущие сакральное знание высших истин, либо, наоборот, представляющие собой комическое сочетание простоватости с житейской мудростью.
В-четвертых, актуальность, представленная:
- созданием типа «национального героя» (Христофор Колумб);
- стремлением осмыслить историю, пусть даже в форме мистификации («История Нью-Йорка»);
- осмыслением национальных проблем многонациональной страны, обращение к индейскому фольклору, внимание к быту европейских поселенцев и т.д.;
- формированием очерковости как специфической манеры писателя.
На сегодняшний день написано значительное количество критических работ ио жизни Э.А. По и о его многогранном творчестве, как на родине поэта, так и во всех странах, где изучается его творчество.
Из иностранных исследователей, чьи книги переведены на русский язык, особо следует отметить работы Герви Аллена «Эдгар По» и Джаон Д. Гроссман «Эдгар Аллан По в России. Легенда и литературное влияние».
Биографическое исследование Г. Аллена, вышедшее впервые в 1926 г., стало известно русскому читателю только в 1984 г. и с тех пор считается самой полной биографией По на русском языке. Публикацией этой книги Герви Аллен окончательно реабилитировал Эдгара По в глазах читающей публики всего мира. Известна печальная судьба творческого наследия Э. По, которое после смерти попало в руки его душеприказчику Руфусу Грисволду, затаившему злость на, по его мнению, слишком заносчивого поэта, написавшего уничижительную рецензию на его «Антологию американской литературы». Когда По не стало, появилась прекрасная возможность окончательно очернить его в глазах чопорной публики, тем более, что сам поэт уже многое сделал для того, чтобы современное ему общество отринуло его, а соответственно, и его творчество. Грисволду нужно было только поддерживать это негативное отношение. Это удалось ему настолько хорошо, что память о поэте на родине была практически полностью предана забвению. Книга Г. Аллена - первое большое биографическое исследование, которое представляет Э. По гениальным поэтом и обычным человеком, не чуждым ничему человеческому. То, что раздражало публику XIX в., в ХХ должно вызывать сострадание к трагедии титанической личности, личности, понять которую можно, только читая и анализируя ее творчество.
Книга «Эдгар Аллан По в России» Джоан Д. Гроссман вышла в 1973 г., в русском переводе же опубликована только в 1998 г. Несомненным достоинством данной работы можно считать весьма исчерпывающий отчет автора об обнаружении первых русских переводов и неизвестных критических замечаний, об исправлении ошибок, прочно вошедших в научный обиход, о литературных связях. В раздел «Дополнения» входят переводы и критика, примечания и указатели - все, что может максимально помочь следующим поколениям исследователей. Особый акцент в этой книге ставится на восприятии прозы Э.А. По в России.
Если говорить о больших исследованиях Э.А. По в отечественном литературоведении, то необходимо назвать монографию Ю.В. Ковалева «Эдгар Аллан По. Новеллист и поэт». Автор представляет целостное исследование жизни и творчества американского поэта, написанное, при сохранении общего научного стиля, весьма субъективно, эмоционально: «Я уходил с кладбища по улице Грин, и на душе у меня было тягостно. Великий поэт ... он был нищ и заброшен при жизни. Таким он и остался. Ему не помогли ни смерть, ни мировая слава» [Ковалев, 1984].
Автор рассматривает творчество Эдгара По как отражение пессимизма и скептицизма его эпохи, связывает основные проблемы и образы новеллистики с традицией сатирико-гротесковой литературы. Эдгар Аллан По, считает Ковалёв, отразил в своих новеллах разочарование в американских идеалах, крушение того, что потом стало называться «американской мечтой». Выстроенная типология новелл показывает, что их общие черты отражают пессимистическое настроение писателя при создании особой «страшной» атмосферы в его произведениях.
У Эдгара По экстравагантный и возвышенный стиль написания. В начале он интригует, на протяжении всего рассказа держит в напряжении, а в конце приходит к неожиданной развязке или вовсе к ней не приходит - читатель должен сам для себя додумать концовку. Рассуждая о творчестве этого гениального автора, нельзя сказать точно, что значит то или иное событие в рассказе. Каждый читатель трактует его по-своему - в этом и заключается своеобразие Эдгара Аллана По.
Все свои новеллы: и детективные, и «ужасные», и «научно-фантастические», Эдгар По пишет от первого лица, что помогает автору создать или даже усилить атмосферу, характерную для того или иного жанра. Говоря о «страшных новеллах», можно предположить, что писатель демонстрирует некое сходство между собой и главным героем: будь то страх (перед превращением в зверя- «Черный кот», или быть заживо погребенным - «Преждевременное погребение»), неприятие одиночества («Падение дома Ашеров»), несчастная любовь («Морелла», «Береника», «Лигейя»), бегство от себя самого («Вильям Вильсон»), пристрастие к алкоголю («Черный кот», «Бочонок амонтильядо»), внутренние метания и разлады («Колодец и маятник»), а в новелле «Продолговатый ящик» можно предположить, что писатель, на примере Корнелия Уайетта, отразил свои собственные чувства к умершей жене (нежелание расставаться с нею) [Ивантер, 2018: 155].
В книге «История зарубежной литературы 19 века» под редакцией Н. А. Соловьевой поднимается тема прижизненной и посмертной славы писателя: признание пришло к По через много лет после его смерти и кружным путем - из Европы. Даже издание в 1839 г. двух томов новелл под названием «Гротески и арабески», а в 1845 г. громкий успех стихотворения «Ворон» ничего не изменили. Его имя было известным, но даже в этой известности был оттенок скандала: благонамеренная Америка окрестила По «маньяком» и «отщепенцем».
В России первый перевод из По появился в 1847 г. Рассказы американского писателя вызвали интерес у Ф. М. Достоевского, отметившего необыкновенную силу воображения По. С конца 1880-х годов По становится «духовным наставником» русских символистов. Несмотря на односторонность восприятия, именно они много сделали для знакомства русского писателя с творчеством По. Позднее о По с большим вниманием и уважением писали А. В. Луначарский, А. М. Горький, А. А. Блок, К. Г. Паустовский, Ю. К. Олеша и другие деятели русской культуры. В 30-40-е годы в советской критике распространилась вульгарно-социологическая трактовка творчества По, ему приписывалась политическая реакционность, антигуманизм, формализм и пр. Эти концепции были преодолены в литературоведении 60-70-х годов, когда тексты начали трактоваться как проявление «гневного и искреннего протеста против бездуховности и жестокости буржуазного общества, глубокое проникновение в человеческую психологию, расширяющее представление о возможностях человека»
Один из противоречивых моментов эстетики По - взаимоотношения красоты и этики. Он демонстративно противопоставляет поэзию истине и морали: «Ее взаимоотношения с интеллектом имеют лишь второстепенное значение. С долгом и истиной она соприкасается только случайно» («Поэтический принцип»). «Истина» для По - отвратительная реальность окружающего повседневного мира. Его позиция подчеркивает значимость эстетических критериев и полемически направлена против дидактизма и утилитарного взгляда на искусство. Она отнюдь не сводится к эстетскому принципу «искусства ради искусства», авторство которого приписывает По американская критика [Студенческая библиотека: URL].
В ряде «страшных» новелл Эдгара Аллана По, как утверждает К. А. Ивантер в своей статье «Идейно-художественное своеобразие «страшных» рассказов Эдгара Аллана По» [Ивантер, 2018: 156] прослеживается тенденция к созданию «устрашающей» готической атмосферы, разочарование в американской мечте и внутренний мир и чувства главных героев: их страхи, желания, склонности, болезни, тенденции.
Необходимо отметить, что «страшные» новеллы, или как их еще называют, арабески, Эдгара По напрямую связаны между собой и имеют ряд схожих черт, свойств и тенденций, таких как: использование гротеска, библейских и античных имен, упоминание писателей, ученых, естествоиспытателей, биологов, географов, физиков, философов и т.д., употребление необычных эпитетов и синонимов, в большинстве своих новелл - не использование имен для своих главных героев, непредсказуемость сюжета, резкий и непредвиденный конец новелл, болезнь либо сумасшествие героев и, зачастую, смерть от данных феноменов, но в противовес также наблюдается и жажда жизни, написание от первого лица, феномен «маномания» - помешанность на чем-то, использование «говорящих» имен-фамилий, использование такого литературоведческого термина, как «олицетворение», «говорящие эпиграфы», тема двойничества, отражение сильной любви к одной единственной женщине и, отсюда, обречение женщин на смерть, использование такого феномена, как «бес противоречия».
В книге Н. П. Михальской говорится, что романтическая поэтика рассказов Э. По проявляется в атмосфере таинственности, гиперболизации чувств и страстей, в настроениях пессимизма и разочарования и в своеобразии меланхолически - мрачных пейзажей. Над героями тяготеет рок, им свойственна утонченность чувств, болезненность страстей, повышенная впечатлительность и ранимость. Восприятие бытия отмечено печатью тревоги. Во многих рассказах звучит мотив обреченности, тема гибели. [Михальская, 1991: 14].
Можно сделать вывод, что внимание исследователей привлекают мотивы рока, безысходности человека, столкнувшегося с несправедливостью мира, связь творчества Эдгара По с национальной литературной традицией и то, как писатель воздействует на читателя с помощью эпитетов, синонимичного ряда слов и сюжетообразующих деталей, благодаря которым создается напряженная атмосфера. А главным средством становится замкнутость и сужение пространства.
Поскольку сравнительного исследования образцов жанра «страшного рассказа» в творчестве В. Ирвинга и Э. По не проводилось, наша работа обладает безусловной новизной и актуальностью. Последнее тем более очевидно, что художественные принципы «готичности», интриги, ожидания и страха востребованы в современном искусстве - как литературе, так и кинематографе, являются мощным средством воздействия на читателя и используются на сегодняшний день как «высокой» литературой, так и её массовыми формами.
Цель данного исследования - дать сравнительно-типологический анализ «страшных рассказов» Ирвинга и По с точки зрения жанра, образной структуры, законов композиции, мотивов, приёмов.
Задачи:
1. охарактеризовать параметры жанра «страшного рассказа», описать историко-литературный и историко-культурный контекст его зарождения и бытования.
2. представить типологию страшных рассказов Э. По и В. Ирвинга на уровне поэтики названия, повторяемости ситуации, обращения к фольклорной и мифологической традиции.
3. проанализировать рассказы В. Ирвинга «Дом с приведениями», «Дьявол и Том Уокер», «Жених-призрак» и Э. По «Морелла», «Лигейя», «Овальный портрет».

Купить