МОДЕЛИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: УНИВЕРСАЛЬНЫЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ
|
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: МЕТОДОЛОГИЯ АНАЛИЗА 10
1.1 Движущие силы посткоммунистического транзита:
структура модернизационной элиты 10
1.2. Стратегии трансформации как репрезентация разных сценариев
будущего 19
1.3. Консолидации демократии: дилеммы и угрозы 37
ГЛАВА 2 УНИВЕРСАЛЬНЫЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: МАРКЕРЫ КВАНТИФИКАЦИИ 44
2.1 Институциональные формы демократического транзита 44
2.2 Уровень благосостояния как гарантии против реверса демократии 55
2.3 Культурные детерминанты консолидации демократии 65
ГЛАВА 3 НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ ПРОЦЕДУР И РЕЗУЛЬТАТОВ ТРАНЗИТА В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВАХ 81
3.1 Успешная модель демократического транзита: достаточность предпосылок ..
81
3.2 Модель незаконченного демократического транзита 87
3.3. Модель провала демократического транзита 92
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 96
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 100
ПРИЛОЖЕНИЯ 104
ГЛАВА 1 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: МЕТОДОЛОГИЯ АНАЛИЗА 10
1.1 Движущие силы посткоммунистического транзита:
структура модернизационной элиты 10
1.2. Стратегии трансформации как репрезентация разных сценариев
будущего 19
1.3. Консолидации демократии: дилеммы и угрозы 37
ГЛАВА 2 УНИВЕРСАЛЬНЫЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: МАРКЕРЫ КВАНТИФИКАЦИИ 44
2.1 Институциональные формы демократического транзита 44
2.2 Уровень благосостояния как гарантии против реверса демократии 55
2.3 Культурные детерминанты консолидации демократии 65
ГЛАВА 3 НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ ПРОЦЕДУР И РЕЗУЛЬТАТОВ ТРАНЗИТА В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВАХ 81
3.1 Успешная модель демократического транзита: достаточность предпосылок ..
81
3.2 Модель незаконченного демократического транзита 87
3.3. Модель провала демократического транзита 92
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 96
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 100
ПРИЛОЖЕНИЯ 104
На рубеже 80-90-ых гг. XX века произошел глобальный сдвиг в мировой политической системе - число демократий, неуклонно увеличивавшееся с начала 1970-х годов, превысило число автократий. Действительно, данные проекта Polity IV указывают на то, что число «полных демократий» (full democracies) в мире возросло с 44 в 1985 г. до 93 в 2005 г. За два десятилетия численность демократических режимов увеличилась более чем в 2 раза, в то время как количество автократий уменьшилось вдвое. Такое стремительное развитие представляло собой глобальную волну демократии .
При этом самые масштабные режимные изменения произошли в странах Восточной Европы и СНГ. Общее количество демократических режимов в Европе увеличилось с 15 до 30 за 6 лет. С. Хантингтон называл это явление «третьей волной демократизации» и характеризовал его как «одно из наиболее значимых изменений в истории человечества». Недавнее значительное расширение ареала демократии широко рассматривалось как создание возможностей для более процветающего, благополучного и гуманного мира. Политологи с большим энтузиазмом оценивали демократические тенденции последних десятилетий, Ф. Фукуяма охарактеризовал триумф демократии как «конец истории», выдвинув идею о том, что с крушением коммунизма более нет альтернативных моделей, которые могли бы бросить вызов притязаниям либеральной демократии быть лучшей формой организации общества . Однако события XXI века дают гораздо меньше поводов для подобного рода исторического оптимизма. Не все страны, порвавшие в 90 -ые с тоталитарным наследием, завершили демократический транзит, в итоге придя к консолидированной демократии. Беларусь, Российская Федерация и Казахстан, в отчётах Polity IV фигурируют, как автократические государства, Украина,
Румыния и Болгария, как «неполные демократии», и лишь немногим странам советского блока (Чехии, Словакии, Венгрии, Польше) удалось достичь показателей необходимых для того, чтобы считаться консолидированными демократическими режимами, наравне со «старыми» западноевропейскими демократиями.
В отечественной политической науке и российском медиапространстве до сих пор отсутствует чёткое понимание причин провала демократических реформ, проводимых первым президентом России Б.Н. Ельциным. Пробелы в представлениях об исторических процессах, проходящих в России 1990 -ых, не только не дают на ответа на вопрос о том, какие ошибки были совершены во время перехода от советской политической системы к либеральной демократии, но и не позволяют нам получить адекватное представления о том, каким образом в будущем необходимо планировать ход каких-либо социально-политических преобразований. В отсутствии научно-обоснованного объяснения разницы траекторий демократического транзита в Польше, Венгрии, Чехии, Словакии, странах Балтии, с одной стороны, и Болгарии, Румынии, Молдавии, Украине, России, Белоруссии, Казахстане, с другой (при условии равных стартовых позиций в указанных странах) приводит к распространению разного рода спекуляций, которые ещё больше отдаляют нас от осмысления вектора исторического развития стран Восточной Европы, в целом, и России, в частности, в современную эпоху.
Тем самым, актуальность изучения демократического транзита в Восточной Европе заключается в незавершенности имплементации демократических практик, как в России, так и во многих других постсоветских государствах. Изучение факторов, повлиявших на ход демократического транзита. поможет как осмыслить причины неудачи демократических реформ в России 90-ых гг. XX века, так и определить магистральный путь для успешных демократических преобразований .
Степень научной разработанности проблемы. Тема транзита вызывает повышенный интерес в науке. По содержанию все исследования
демократического транзита на посткоммунистическом пространстве можно разделить на три группы. Первую группу составляют работы, посвящённые теоретико-методологическим аспектам исследования демократического транзита (Ванханен Т., Гончаров П.К., Даймонд Л., Карл Т.Л., Круассан А., Мельвиль А.Ю., Меркель В., Скочпол Т., Хантингтон С., Шмиттер Ф., Мухаев Р.Т.) Во второй группе представлены исследования, анализирующие непосредственно посткоммунистические трансформации (Батанина И. А., Бродовская Е.В., Глинкина С.П., Головаха Е.И., Малинова О.Ю., Мелешкина Е.Ю., Орлик И.И., Панина Н.В., Пшеворский А., Федотова Н.Н.). В третьей группе авторы рассматривают вопросы, касающиеся специфики демократического транзита в европейских посткоммунистических странах (Адамский В., Заборовский В., Главачек П., КоровицынаН.В., Лактионова Н.Я., Мациевский Ю., Нисневич Ю.А., Сидоренко А., Тарасов И.Н., Уайт С.) При всех достоинствах названных работ, большинство исследователей склонны рассматривать отдельные кейсы транзита, часто упуская из виду общую картину переходных процессов в Восточной Европе. Вызывают вопросы и результаты исследований, поскольку опираются на методы, часто малопригодные для анализа динамических процессов.
Объектом исследования является демократический транзит в посткоммунистических странах.
Предметом исследования являются универсальные и локальные практики перехода к демократии в Восточной Европе и странах СНГ.
Целью исследования является конструирование универсальной модели транзита к демократии в условиях третьей волны и определение факторов демократического реверса в странах Восточной Европы и государствах СНГ.
Достижение данной цели предусматривает выполнение следующих задач:
• Изучить теоретические аспекты демократического транзита как механизма политического обновления
• Выявить акторно-ориентированные факторы, препятствующие и благоприятствующие демократическому транзиту
• Выявить структурно-ориентированные факторы, препятствующие и благоприятствующие демократическому транзиту
• Сравнить магистральный путь внедрения, распространения и консолидации демократических практик в изучаемых странах
• Сравнить социальные, экономические, культурные, политические и другие показатели, влияющие на ход демократического транзита, в изучаемых странах.
• Диагностировать причины провала и успеха демократического транзита в изучаемых странах.
• Разработать теоретическую модель успешного демократического транзита
• Представить практические рекомендации на основе проведённого сравнительного анализа
Методологическая и теоретическая основа исследования. Исследование базируется на положениях и выводах транзитологии как науки, изучающей процессы перехода к демократии в условиях “третьей волны”. В качестве инструмента анализа транзитных практик используется мультипарадигмальная парадигма, включающая ряд методов анализа, в том числе, «идеально-типический» подход к анализу трансформации системных свойств общественной системы, сформулированный М. Липсетом . Методологические предпосылки этого подхода, содержащие многомерные корреляции структур и практик индивидуального поведения, представлены в работе П.Лазерсфельда «Интерпретация статистических отношений как исследовательская процедура» . Основной вопрос состоит в том, насколько корректно экстраполировать универсальные схемы тотальных социальных систем на анализ конкретных исторических реалий. Последствия статистических данных применительно к демократии, вероятность обусловленности генезиса демократии экономическим развитием и политической легитимностью позволяют предположить, что имеются такие аспекты тотальных общественных систем, которые могут быть артикулированы в теоретических терминах, подвергнуты сравнению с похожими аспектами других систем. В то же самое время они сами выводимы из эмпирических данных, которые могут быть проверены (или поставлены под сомнение) другими исследователями.
Научная новизна исследования. Она состоит в том, чтобы установить причинную обусловленность набора и иерархии факторов, позволяющих, эмпирически квантифицировать одни страны, как «более демократические» или «менее демократические», не подразумевая в данном определении каких-нибудь абсолютных качеств. При этом невозможно идентифицировать какой-то один фактор, кардинальным образом ассоциирующийся с любой сложной, по - настоящему комплексной социальной характеристикой или же «являющийся ее причиной». Тем самым, подобные характеристики рассматриваются как имеющие многомерную, многофакторную причинную обусловленность и последствия.
Эмпирическая база исследования. Ареал исследовании представлен посткоммунистическими странами, осуществлявшими демократический транзит на рубеже XX-XXI веков: Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Болгария, Румыния, Молдавия, Украина, Белоруссия, Россия и Казахстан. Анализ строится на допущении, что на момент начала демократических реформ эти страны находились на примерно равных стартовых позициях (экономических, культурных, политических, социальных и др.) и что иные факторы, которые могли бы повлиять на ход транзита в одной стране, но при этом отсутствовали бы в другой, не обладают достаточной значимостью (цивилизационные, исторические геополитические и др.). При этом из сравнительного анализа исключены страны Балтии, ввиду малых размеров и невозможности их взвешенного сравнения с другими странами Восточной Европы, страны бывшей Югославии, из-за происходивших там на момент транзита межрелигиозных и межнациональных конфликтов, а также страны Кавказского региона и Средней Азии, ввиду их специфики и наличия значимых религиозных и цивилизационные особенностей, отсутствующих у иных посткоммунистических странах. Казахстан был добавлен автором для очевидного примера страны с неудавшимся демократическим транзитом.
Гипотеза: Основной причиной дифференциации траекторий
демократического транзита в посткоммунистических странах Восточной Европы является конфигурация эндогенных и экзогенных факторов, обуславливающих консолидацию демократических практик.
Основные положения курсовой, выносимые на защиту:
1) На этапе либерализации демократический транзит в посткоммунистических странах Восточной Европы и России происходил одинаково успешно.
2) Иерархия эндогенных и экзогенных факторов предопределила магистральный путь политического развития указанных государств при вариативности моделей институционализации демократических практик.
3) Консолидация демократического политического режима удалась лишь в странах с достаточно высокими стартовыми условиями социально-политического, экономического и культурного развития, что отражается в показателях кластерного и регрессионного анализа.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования апробированы автором в научных статьях и выступлениях на конференциях:
1. «Гуманитарное знание в механизме модернизации // «Вестник Омского университета», 2020, № 1 - 0,5п.л. (перечень ВАК):
2. Античные модели демократии: уроки для современных
политий//Политика в фокусе медиа и глобальных вызовов - М.2020, - 0,8п.л. (РИНЦ)
3. Политическая конкуренция как драйвер совершенствования политической системы России// Политика в фокусе медиа и глобальных вызовов - М.2020 - 0,8п.л. ( в соавтор) (РИНЦ)
Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, основной части (трёх глав - девяти параграфов), заключения, приложения и списка использованных источников.
При этом самые масштабные режимные изменения произошли в странах Восточной Европы и СНГ. Общее количество демократических режимов в Европе увеличилось с 15 до 30 за 6 лет. С. Хантингтон называл это явление «третьей волной демократизации» и характеризовал его как «одно из наиболее значимых изменений в истории человечества». Недавнее значительное расширение ареала демократии широко рассматривалось как создание возможностей для более процветающего, благополучного и гуманного мира. Политологи с большим энтузиазмом оценивали демократические тенденции последних десятилетий, Ф. Фукуяма охарактеризовал триумф демократии как «конец истории», выдвинув идею о том, что с крушением коммунизма более нет альтернативных моделей, которые могли бы бросить вызов притязаниям либеральной демократии быть лучшей формой организации общества . Однако события XXI века дают гораздо меньше поводов для подобного рода исторического оптимизма. Не все страны, порвавшие в 90 -ые с тоталитарным наследием, завершили демократический транзит, в итоге придя к консолидированной демократии. Беларусь, Российская Федерация и Казахстан, в отчётах Polity IV фигурируют, как автократические государства, Украина,
Румыния и Болгария, как «неполные демократии», и лишь немногим странам советского блока (Чехии, Словакии, Венгрии, Польше) удалось достичь показателей необходимых для того, чтобы считаться консолидированными демократическими режимами, наравне со «старыми» западноевропейскими демократиями.
В отечественной политической науке и российском медиапространстве до сих пор отсутствует чёткое понимание причин провала демократических реформ, проводимых первым президентом России Б.Н. Ельциным. Пробелы в представлениях об исторических процессах, проходящих в России 1990 -ых, не только не дают на ответа на вопрос о том, какие ошибки были совершены во время перехода от советской политической системы к либеральной демократии, но и не позволяют нам получить адекватное представления о том, каким образом в будущем необходимо планировать ход каких-либо социально-политических преобразований. В отсутствии научно-обоснованного объяснения разницы траекторий демократического транзита в Польше, Венгрии, Чехии, Словакии, странах Балтии, с одной стороны, и Болгарии, Румынии, Молдавии, Украине, России, Белоруссии, Казахстане, с другой (при условии равных стартовых позиций в указанных странах) приводит к распространению разного рода спекуляций, которые ещё больше отдаляют нас от осмысления вектора исторического развития стран Восточной Европы, в целом, и России, в частности, в современную эпоху.
Тем самым, актуальность изучения демократического транзита в Восточной Европе заключается в незавершенности имплементации демократических практик, как в России, так и во многих других постсоветских государствах. Изучение факторов, повлиявших на ход демократического транзита. поможет как осмыслить причины неудачи демократических реформ в России 90-ых гг. XX века, так и определить магистральный путь для успешных демократических преобразований .
Степень научной разработанности проблемы. Тема транзита вызывает повышенный интерес в науке. По содержанию все исследования
демократического транзита на посткоммунистическом пространстве можно разделить на три группы. Первую группу составляют работы, посвящённые теоретико-методологическим аспектам исследования демократического транзита (Ванханен Т., Гончаров П.К., Даймонд Л., Карл Т.Л., Круассан А., Мельвиль А.Ю., Меркель В., Скочпол Т., Хантингтон С., Шмиттер Ф., Мухаев Р.Т.) Во второй группе представлены исследования, анализирующие непосредственно посткоммунистические трансформации (Батанина И. А., Бродовская Е.В., Глинкина С.П., Головаха Е.И., Малинова О.Ю., Мелешкина Е.Ю., Орлик И.И., Панина Н.В., Пшеворский А., Федотова Н.Н.). В третьей группе авторы рассматривают вопросы, касающиеся специфики демократического транзита в европейских посткоммунистических странах (Адамский В., Заборовский В., Главачек П., КоровицынаН.В., Лактионова Н.Я., Мациевский Ю., Нисневич Ю.А., Сидоренко А., Тарасов И.Н., Уайт С.) При всех достоинствах названных работ, большинство исследователей склонны рассматривать отдельные кейсы транзита, часто упуская из виду общую картину переходных процессов в Восточной Европе. Вызывают вопросы и результаты исследований, поскольку опираются на методы, часто малопригодные для анализа динамических процессов.
Объектом исследования является демократический транзит в посткоммунистических странах.
Предметом исследования являются универсальные и локальные практики перехода к демократии в Восточной Европе и странах СНГ.
Целью исследования является конструирование универсальной модели транзита к демократии в условиях третьей волны и определение факторов демократического реверса в странах Восточной Европы и государствах СНГ.
Достижение данной цели предусматривает выполнение следующих задач:
• Изучить теоретические аспекты демократического транзита как механизма политического обновления
• Выявить акторно-ориентированные факторы, препятствующие и благоприятствующие демократическому транзиту
• Выявить структурно-ориентированные факторы, препятствующие и благоприятствующие демократическому транзиту
• Сравнить магистральный путь внедрения, распространения и консолидации демократических практик в изучаемых странах
• Сравнить социальные, экономические, культурные, политические и другие показатели, влияющие на ход демократического транзита, в изучаемых странах.
• Диагностировать причины провала и успеха демократического транзита в изучаемых странах.
• Разработать теоретическую модель успешного демократического транзита
• Представить практические рекомендации на основе проведённого сравнительного анализа
Методологическая и теоретическая основа исследования. Исследование базируется на положениях и выводах транзитологии как науки, изучающей процессы перехода к демократии в условиях “третьей волны”. В качестве инструмента анализа транзитных практик используется мультипарадигмальная парадигма, включающая ряд методов анализа, в том числе, «идеально-типический» подход к анализу трансформации системных свойств общественной системы, сформулированный М. Липсетом . Методологические предпосылки этого подхода, содержащие многомерные корреляции структур и практик индивидуального поведения, представлены в работе П.Лазерсфельда «Интерпретация статистических отношений как исследовательская процедура» . Основной вопрос состоит в том, насколько корректно экстраполировать универсальные схемы тотальных социальных систем на анализ конкретных исторических реалий. Последствия статистических данных применительно к демократии, вероятность обусловленности генезиса демократии экономическим развитием и политической легитимностью позволяют предположить, что имеются такие аспекты тотальных общественных систем, которые могут быть артикулированы в теоретических терминах, подвергнуты сравнению с похожими аспектами других систем. В то же самое время они сами выводимы из эмпирических данных, которые могут быть проверены (или поставлены под сомнение) другими исследователями.
Научная новизна исследования. Она состоит в том, чтобы установить причинную обусловленность набора и иерархии факторов, позволяющих, эмпирически квантифицировать одни страны, как «более демократические» или «менее демократические», не подразумевая в данном определении каких-нибудь абсолютных качеств. При этом невозможно идентифицировать какой-то один фактор, кардинальным образом ассоциирующийся с любой сложной, по - настоящему комплексной социальной характеристикой или же «являющийся ее причиной». Тем самым, подобные характеристики рассматриваются как имеющие многомерную, многофакторную причинную обусловленность и последствия.
Эмпирическая база исследования. Ареал исследовании представлен посткоммунистическими странами, осуществлявшими демократический транзит на рубеже XX-XXI веков: Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Болгария, Румыния, Молдавия, Украина, Белоруссия, Россия и Казахстан. Анализ строится на допущении, что на момент начала демократических реформ эти страны находились на примерно равных стартовых позициях (экономических, культурных, политических, социальных и др.) и что иные факторы, которые могли бы повлиять на ход транзита в одной стране, но при этом отсутствовали бы в другой, не обладают достаточной значимостью (цивилизационные, исторические геополитические и др.). При этом из сравнительного анализа исключены страны Балтии, ввиду малых размеров и невозможности их взвешенного сравнения с другими странами Восточной Европы, страны бывшей Югославии, из-за происходивших там на момент транзита межрелигиозных и межнациональных конфликтов, а также страны Кавказского региона и Средней Азии, ввиду их специфики и наличия значимых религиозных и цивилизационные особенностей, отсутствующих у иных посткоммунистических странах. Казахстан был добавлен автором для очевидного примера страны с неудавшимся демократическим транзитом.
Гипотеза: Основной причиной дифференциации траекторий
демократического транзита в посткоммунистических странах Восточной Европы является конфигурация эндогенных и экзогенных факторов, обуславливающих консолидацию демократических практик.
Основные положения курсовой, выносимые на защиту:
1) На этапе либерализации демократический транзит в посткоммунистических странах Восточной Европы и России происходил одинаково успешно.
2) Иерархия эндогенных и экзогенных факторов предопределила магистральный путь политического развития указанных государств при вариативности моделей институционализации демократических практик.
3) Консолидация демократического политического режима удалась лишь в странах с достаточно высокими стартовыми условиями социально-политического, экономического и культурного развития, что отражается в показателях кластерного и регрессионного анализа.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования апробированы автором в научных статьях и выступлениях на конференциях:
1. «Гуманитарное знание в механизме модернизации // «Вестник Омского университета», 2020, № 1 - 0,5п.л. (перечень ВАК):
2. Античные модели демократии: уроки для современных
политий//Политика в фокусе медиа и глобальных вызовов - М.2020, - 0,8п.л. (РИНЦ)
3. Политическая конкуренция как драйвер совершенствования политической системы России// Политика в фокусе медиа и глобальных вызовов - М.2020 - 0,8п.л. ( в соавтор) (РИНЦ)
Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, основной части (трёх глав - девяти параграфов), заключения, приложения и списка использованных источников.
В результате проведённого исследования можно сделать следующие выводы:
1. Причины успеха, частичного успеха или провала демократического транзита в посткоммунистических европейских странах позволяет объяснить современная транзитология. В ее рамках можно выделить «универсальные» законы, следование которым необходимо для успешного демократического транзита и рассмотреть влияние локальных практик в государствах, которые не относятся к консолидированным демократиям.
2. Для успешного демократического транзита необходимы соответствующие стартовые условия. Польша, Венгрия и Чехословакия относились, в больше мере, к посттоталитарным режимам: в них появились «вторая экономика» и «вторая культура», стало возможным существование политически субъектного диссидентства. Власти этих государств к концу 1980¬ых годов потеряли интерес к политической мобилизации населения, которое постепенно ушло в частную жизнь. Частично к данному типу обществ можно отнести Болгарию. Подобным общественным устройствам присущ ряд общих черт, обусловленных самой сутью разрушаемого в них тоталитаризма: устранение полной зависимости общества и человека от власти и постепенное восстановление гражданского общества, конец господства идеократии и моноидеологии, развитие плюрализма мнений и гласности, разрушение механизма репрессий и освобождение граждан от постоянного страха . В то время как Румынию и СССР к 1985 г. можно охарактеризовать как менее свободные государства, в большей степени тяготеющие к «классическому» тоталитаризму.
3. Успешный демократический транзит обусловлен выбором правильной стратегией либерализации и демократизации, реализация которой зависит от акторно-ориентированных действий субъектов демократического транзита - элит, контр-элит и гражданского общества. В странах ныне консолидированной демократии - Польше, Венгрии, Чехии и Словакии представители оппозиции и коммунистических режимов смогли прийти к консенсусу относительно будущего политического и социально-экономического развития посредством т.н. «круглых столов». Население этих стран, в свою очередь, поддержало демократические политические силы, что отразилось на результатах голосования на первых свободных выборах, определивших состав легислатур указанных государств. Отношение оппозиции и «старой» коммунистической элиты в балканских государствах и СССР было менее безоблачным. Либерализация оказалась сопряжена с подчас кровавым противостоянием между посткоммунистической «номенклатурой» и революционно настроенными демократами. Это привело к развитию центробежных тенденций и вносило элемент дестабилизации при строительстве нового режима, что мешало дальнейшей институционализации демократических практик. Дополнительные осложнения возникали из-за того, что поддержка демократических реформ на Балканах и в странах СНГ подчас не было настолько абсолютной, как в странах Вышеградской группы. Из-за экономических неурядиц и неэффективных экономических реформ многие слои общества были «исключены» из новой социально-экономической системы, пополняя ряды политических сил, разочаровавшихся в демократии.
4. Для успешного демократического транзита необходимо «сотрудничество» элит и широких масс населения для преодоления нестабильного периода перестройки основных государственных институтов. Напряжённость между элитами и обществом на этапе институционализации демократического транзита, рост взаимного недоверия и крушение «иллюзий» относительно наступления нового более справедливого общества рождает политические, социальные и подчас этно-религиозные (в случае многосоставного общества) кризисы, препятствующие консолидации нового демократического режима. На протяжении 1990-ых гг. Балканы и страны СНГ характеризуются повышенной конфликтностью и взаимным недоверием между политическим классом и обществом, что значительно тормозило ход демократических реформ, в отличие от более стабильных Чехии, Словакии, Венгрии и Польши.
5. Успешный демократический транзит обусловлен взаимодействием структуры его движущих сил и их положительной динамикой. К данным структурам относят: отсутствие серьёзных дестабилизирующих факторов внутри государства, влияние национального парламента, как ветви власти, и конфигурация политических сил внутри него, уровень экономического развития, наличие значительной и влиятельной прослойки «среднего класса», политическая ответственность и общее качество политических элит, лояльность к демократии и интерес к политике, сопряжённый с готовностью активного участия в политической жизни общества, среди широких слоёв населения, а также высокая степень доверия к государственным институтам. Указанные факторы успешной консолидации демократического политического режима в большей степени проявили себя среди членов Вышеградской группы, по сравнению с Балканами и СНГ.
6. В итоге можно констатировать, что Польша, Венгрия, Чехия и Словакия, следуя «универсальным» практикам демократического транзита пришли к консолидированной демократии, встав на один уровень со «старыми» демократиями Западной Европы. В них одновременно были обеспечены институциональные, экономические, и культурные модернизационные предпосылки. Данную модель демократического транзита автор определил как «сферическую» т.к. данные страны характеризуют высокие показатели всех значимых факторов демократического преобразования (см. пункт 1 Главы 3).
Болгария, Румыния, Молдова и Украина не завершили свой переход к демократии, остановившись на этапе неконсолидированной демократии, наравне с государствами Латинской Америки. Для этой группы политический процесс сопряжен с политическими катаклизмами, неэффективностью государственного и административного аппарата и коррумпированностью властвующих элит . Автор модель их демократического транзита определил как «звёздчатую», где наличие отдельных факторов политической модернизации обеспечивалось за счет каких-либо других показателей. Так, в Румынии слабое влияние неокоммунистических сил в политике обусловлено кровавым переворотом 1989 года (см. пункт 2 Главы 3).
Третья группа стран: Россия, Белоруссия и Казахстан в итоге провалили демократический транзит из-за неразвитости подавляющего большинства факторов политической модернизации. Данную модель неудавшегося демократического транзита автор называет «точечной» т.к. все показатели в данных странах стремятся к нулю (см. пункт 3 Главы 3).
1. Причины успеха, частичного успеха или провала демократического транзита в посткоммунистических европейских странах позволяет объяснить современная транзитология. В ее рамках можно выделить «универсальные» законы, следование которым необходимо для успешного демократического транзита и рассмотреть влияние локальных практик в государствах, которые не относятся к консолидированным демократиям.
2. Для успешного демократического транзита необходимы соответствующие стартовые условия. Польша, Венгрия и Чехословакия относились, в больше мере, к посттоталитарным режимам: в них появились «вторая экономика» и «вторая культура», стало возможным существование политически субъектного диссидентства. Власти этих государств к концу 1980¬ых годов потеряли интерес к политической мобилизации населения, которое постепенно ушло в частную жизнь. Частично к данному типу обществ можно отнести Болгарию. Подобным общественным устройствам присущ ряд общих черт, обусловленных самой сутью разрушаемого в них тоталитаризма: устранение полной зависимости общества и человека от власти и постепенное восстановление гражданского общества, конец господства идеократии и моноидеологии, развитие плюрализма мнений и гласности, разрушение механизма репрессий и освобождение граждан от постоянного страха . В то время как Румынию и СССР к 1985 г. можно охарактеризовать как менее свободные государства, в большей степени тяготеющие к «классическому» тоталитаризму.
3. Успешный демократический транзит обусловлен выбором правильной стратегией либерализации и демократизации, реализация которой зависит от акторно-ориентированных действий субъектов демократического транзита - элит, контр-элит и гражданского общества. В странах ныне консолидированной демократии - Польше, Венгрии, Чехии и Словакии представители оппозиции и коммунистических режимов смогли прийти к консенсусу относительно будущего политического и социально-экономического развития посредством т.н. «круглых столов». Население этих стран, в свою очередь, поддержало демократические политические силы, что отразилось на результатах голосования на первых свободных выборах, определивших состав легислатур указанных государств. Отношение оппозиции и «старой» коммунистической элиты в балканских государствах и СССР было менее безоблачным. Либерализация оказалась сопряжена с подчас кровавым противостоянием между посткоммунистической «номенклатурой» и революционно настроенными демократами. Это привело к развитию центробежных тенденций и вносило элемент дестабилизации при строительстве нового режима, что мешало дальнейшей институционализации демократических практик. Дополнительные осложнения возникали из-за того, что поддержка демократических реформ на Балканах и в странах СНГ подчас не было настолько абсолютной, как в странах Вышеградской группы. Из-за экономических неурядиц и неэффективных экономических реформ многие слои общества были «исключены» из новой социально-экономической системы, пополняя ряды политических сил, разочаровавшихся в демократии.
4. Для успешного демократического транзита необходимо «сотрудничество» элит и широких масс населения для преодоления нестабильного периода перестройки основных государственных институтов. Напряжённость между элитами и обществом на этапе институционализации демократического транзита, рост взаимного недоверия и крушение «иллюзий» относительно наступления нового более справедливого общества рождает политические, социальные и подчас этно-религиозные (в случае многосоставного общества) кризисы, препятствующие консолидации нового демократического режима. На протяжении 1990-ых гг. Балканы и страны СНГ характеризуются повышенной конфликтностью и взаимным недоверием между политическим классом и обществом, что значительно тормозило ход демократических реформ, в отличие от более стабильных Чехии, Словакии, Венгрии и Польши.
5. Успешный демократический транзит обусловлен взаимодействием структуры его движущих сил и их положительной динамикой. К данным структурам относят: отсутствие серьёзных дестабилизирующих факторов внутри государства, влияние национального парламента, как ветви власти, и конфигурация политических сил внутри него, уровень экономического развития, наличие значительной и влиятельной прослойки «среднего класса», политическая ответственность и общее качество политических элит, лояльность к демократии и интерес к политике, сопряжённый с готовностью активного участия в политической жизни общества, среди широких слоёв населения, а также высокая степень доверия к государственным институтам. Указанные факторы успешной консолидации демократического политического режима в большей степени проявили себя среди членов Вышеградской группы, по сравнению с Балканами и СНГ.
6. В итоге можно констатировать, что Польша, Венгрия, Чехия и Словакия, следуя «универсальным» практикам демократического транзита пришли к консолидированной демократии, встав на один уровень со «старыми» демократиями Западной Европы. В них одновременно были обеспечены институциональные, экономические, и культурные модернизационные предпосылки. Данную модель демократического транзита автор определил как «сферическую» т.к. данные страны характеризуют высокие показатели всех значимых факторов демократического преобразования (см. пункт 1 Главы 3).
Болгария, Румыния, Молдова и Украина не завершили свой переход к демократии, остановившись на этапе неконсолидированной демократии, наравне с государствами Латинской Америки. Для этой группы политический процесс сопряжен с политическими катаклизмами, неэффективностью государственного и административного аппарата и коррумпированностью властвующих элит . Автор модель их демократического транзита определил как «звёздчатую», где наличие отдельных факторов политической модернизации обеспечивалось за счет каких-либо других показателей. Так, в Румынии слабое влияние неокоммунистических сил в политике обусловлено кровавым переворотом 1989 года (см. пункт 2 Главы 3).
Третья группа стран: Россия, Белоруссия и Казахстан в итоге провалили демократический транзит из-за неразвитости подавляющего большинства факторов политической модернизации. Данную модель неудавшегося демократического транзита автор называет «точечной» т.к. все показатели в данных странах стремятся к нулю (см. пункт 3 Главы 3).
Подобные работы
- ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОГО БРЕНДИНГА СОВРЕМЕННОЙ ИСПАНИИ
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4820 р. Год сдачи: 2017