
Тип работы:	Предмет:	Язык работы:

Типология глагольных систем с синонимией базовых элементов парадигм

Работа №	7428
Тип работы	Диссертации (РГБ)
Предмет	филология
Объем работы	443стр.
Год сдачи	2005
Стоимость	470 руб.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Просмотрено	735

Не подходит работа?

Узнай цену на написание

Содержание

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ГРАММАТИЧЕСКАЯ СИНОНИМИЯ И СИНОНИМИЯ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ: ПОДХОДЫ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ 12
1.1. Что ТАКОЕ СИНОНИМИЯ ГРАММАТИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ? 12
1.2. СТРУКТУРАЛИСТСКИЙ ПОДХОД К СИНОНИМИИ ГРАММАТИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ 17
1.2.1. Пражский структурализм и американский дескриптивизм: строгие оппозиции в грамматике. Алломорфы, варианты и синонимы 17
1.2.2. Вариативность и структура языка в теории Андре Мартине 22
1.2.3. Обобщение структуралистской традиции в «Курсе общей морфологии» И. А. Мельчука 24
1.2.4. «Однозначность» морфологических форм в генеративизме: «блокирующий принцип» 27
1.3. МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ СИНОНИМИЯ И ВАРИАТИВНОСТЬ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX В 31
1.4. ПОСТСТРУКТУРАЛИСТСКИЙ АНАЛИЗ СИНОНИМИИ ГРАММАТИЧЕСКИХ ФОРМ 40
1.4.1. «Вариативность» и «наслаивание» как фактор(ы) грамматикализации: работы Лемана, Хоппера и Траугот 43
1.4.2. Грамматическая синонимия в типологии глагольных категорий 54
1.4.3 «Конкуренциямоделей» в теории «языковой сложности» Эстена Даля 61
1.4.4. Грамматическая синонимия в других постструктуралистских теориях 67
1.5. НЕКОТОРЫЕ ОБОБЩЕНИЯ 70
1.6. ПОНЯТИЕ БАЗОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ ПАРАДИГМЫ. КРУГ РАССМАТРИВАЕМЫХ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ 73
1.7. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СИНОНИМИЧНЫХ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ 76
1.7.1. Источники информации 76
1.7.2. Вариативность в системе vs. вариативность между системами: социолектные и диалектные различия 78
1.7.3. Функции глагольных форм в тексте: «денотативная» vs. «прагматическая» и «дискурсивная» семантика 79
1.7.4. Круг рассматриваемых языков. Проблема типологической выборки 83
ГЛАВА ВТОРАЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЧНЫМИ ФОРМАМИ РЕЗУЛЬТАТИВА, ПЕРФЕКТА И ПРЕТЕРИТА 87
2.1. РЕЗУЛЬТАТИВ — ПЕРФЕКТ — ПЕРФЕКТИВНОЕ ПРОШЕДШЕЕ: СТРУКТУРА И СЕМАНТИКА,
ЭВОЛЮЦИЯ 87
2.2. СИНОНИМИЯ РЕЗУЛЬТАТИВОВ 88
2.2.1. Семантические типы соотношения альтернативных результативных конструкций 89
2.2.2. Лексические источники результатива и их синонимия 93
2.2.3. Формалъныетипы соотношения резулътативов 97
2.2.4. Выводы 113
2.3. НЕСКОЛЬКО ПЕРФЕКТОВ В ОДНОЙ СИСТЕМЕ 114
2.3.1. Полисемия перфекта. Вопрос о «синонимичности» перфекта и резулътатива. 114
2.3.2. Диахронические свойства перфекта. Семантическая нестабилъностъ перфекта как типа грамматических показателей 121
2.3.3. Дополнителъноераспределение в зависимости от переходности и аспектуалъного типа: перфекты централъноевропейского ареала и их типологические параллели 125
2.3.4. Унификация перфектной конструкции и оппозиция перфект/резулътатив: ареал «перфекта европейского побережъя», армянскиеязыки 147
2.3.5. Квазисинонимия, связанная с дополнителъными значениями перфекта 165
2.3.6. Синонимичные формы перфекта и резулътатива со связкой и без связки 173
2.3.7. Выводы 181
2.4. Несколько перфективов и претеритов в одной системе 183
2.4.1. Старый претерит и бывший перфект 185
2.4.2. «Обратное» распределение бывшего перфекта и старого претерита по временной дистанции: румынские диалекты, карачаево-балкарский 204
2.4.3. «Длинная» и «краткая/неспрягаемая» формы простого прошедшего 207
2.5. ВЫВОДЫ 213
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЧНЫМИ ФОРМАМИ ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТА 216
3.1. ОСОБЫЙ СТАТУС ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТА В ГЛАГОЛЬНОЙ СИСТЕМЕ. СЕМАНТИКА ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТА 216
3.2. ИСТОЧНИКИ И ДИАХРОНИЧЕСКАЯ СУДЬБА 223
3.3. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ РЕЗУЛЬТАТИВА, ПЕРФЕКТА И ПЕРФЕКТИВНОГО ПРОШЕДШЕГО 228
3.3.1. Сохранение параллелизма двух плюсквамперфектов, связанное с резулътативными оттенками 229
3.3.2. Первый диахронический путъ: от квазисинонимии к полной синонимии 234
3.3.3. Второй диахронический путъ — образование «неактуалъного прошедшего» 239
3.4. СВЕРХСЛОЖНЫЕ ПРОШЕДШИЕ ВРЕМЕНА И «РЕГУЛЯРНЫЙ» ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТ В ОДНОЙ СИСТЕМЕ 245
3.4.1. Сверхсложные формы как ретроспективизированные 245
3.4.2. Плюсквамперфект и ретроспективизированное прошедшее 252
3.4.3. Остаточные системы: сверхсложные формы как показатели неактуалъного прошедшего и антирезулътатива 263
3.4.4. Эвиденциализация сверхсложных форм 277
3.4.5. Экскурс: дополнительно ретроспективизированныш и «регулярным» плюсквамперфекты 287
3.5. ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТЫ , ОБРАЗОВАННЫЕ ПРИ ПОМОЩИ АОРИСТА И ИМПЕРФЕКТА ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО ГЛАГОЛА 294
3.5.1. Романскиеязыгки: аспектуальная «рокировка» двух плюсквамперфектов 294
3.5.2. Славянскиеязыгки: ранняямодальная специализация одной из плюсквамперфектныгх форм 311
3.5.3. Книги древнерусский «Повести временных лет» и албанский: возможные эвиденциальныге противопоставления 317
3.6. ОТ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТОВ ПО МОДАЛЬНОСТИ К СИНОНИМИИ: CASUS LATINUS 323
3.6.1. Плюсквамперфект индикатива и его модальныгезначения 323
3.6.2. Плюсквамперфект конъюнктива и его экспансия в модальной зонезначений ....327
3.6.3. Конвергенция двух плюсквамперфектов на периферии Романии 331
3.7. ПЕРФЕКТ В ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТНОЙ ФУНКЦИИ И СОБСТВЕННО ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТ 339
3.8. ВЫВОДЫ 345
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЕЙ ФОРМ ПРОГРЕССИВА 347
4.1. СЕМАНТИКА И ПОЛИСЕМИЯ ПРОГРЕССИВА 347
4.2. ФОРМАЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ, ЛЕКСИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ 356
4.3. СЕМАНТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 359
4.4. РАЗЛИЧНЫЕ ЛОКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ 362
4.4.1. Различныге глаголыг положения 363
4.4.2. Локативныге конструкции различного типа 368
4.5. ЛОКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ И КОНСТРУКЦИИ С ГЛАГОЛАМИ ДВИЖЕНИЯ 380
4.6. СИНОНИМИЯ СРЕДИ КОНСТРУКЦИЙ С ГЛАГОЛАМИ ДВИЖЕНИЯ 387
4.7. СИНОНИМИЯ С УЧАСТИЕМ КОНСТРУКЦИЙ-ИСТОЧНИКОВ «СФОКУСИРОВАННОГО ПРОГРЕССИВА» 390
4.8. СИНОНИМИЯ С УЧАСТИЕМ СВЯЗКИ НЕЛОКАТИВНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ 393
4.9. ВЫВОДЫ 396
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 398
ЛИТЕРАТУРА 409
УКАЗАТЕЛЬ ЯЗЫКОВ 440
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 444

Введение

Предметом нашей диссертации является проблематика, неоднократно обсуждавшаяся в лингвистической литературе, но предметом монографического исследования не становившаяся — типология грамматической синонимии, синхронного сосуществования и диахронической судьбы словоизменительных форм одного языка, либо полностью совпадающих в плане содержания (полностью синонимичных), либо имеющих общее базовое употребление и взаимозаменимых в большинстве контекстов, хотя в некотором количестве диагностических контекстов и различаемых (квазисинонимичных). В современной литературе по грамматической типологии растёт интерес к феномену «неоднородности» систем грамматических (в том числе глагольных) показателей в языках мира, несводимости их к чёткой структурной системе оппозиций, сосуществованию в каждом синхронном состоянии языка различных «конкурирующих» единиц, что связано как с диахронической эволюцией языка, так и с особенностями возникновения грамматических значений в языке. Хотя такое сосуществование и постулируется в качестве одного из основных принципов синхронного и диахронического изучения грамматических показателей уже с 1980-х годов [Lehmann 1982], [Hopper 1991], предметом детального осмысления оно становится только в самые последние годы: ср. в особенности недавнюю монографию [Dahl 2004]. С этими тенденциями связана актуальность диссертации.
Научная новизна работы определяется тем фактом, что проблема грамматической синонимии еще недостаточно отражена в существующих работах как по лингвистической семантике, так и по общей морфологии (мы имеем в виду наиболее распространенное в современных работах понимание морфологии как науки, которая включает в себя и грамматическую семантику). Внимание исследователей синонимии обращено на пропозициональную, синтаксическую и особенно лексическую синонимию, — то есть на явления, устанавливаемые на открытых классах единиц (по крайней мере поверхностных) и потому фундаментальные, чрезвычайно распространенные и присущие практически любому языку. В этом смысле характерен подзаголовок классической работы Ю. Д. Апресяна «Лексическая семантика», который
5

гласит: «Синонимические средства языка» — подзаголовок этот носит, конечно же, не столько отождествляющий, сколько расширительный характер, однако подчеркивает ведущую роль именно лексического уровня в проблематике тождества языковых означаемых. Синонимические отношения, связанные не с «лексико-семантическим», а «морфосемантическим» уровнем лексической семантики, по терминологии Б. Ю. Городецкого [1969], — обычно рассматриваются только в той части, которая затрагивает словообразовательные аффиксы; а это тот случай морфемной синонимии, которая связана с парадигматическими отношениями в лексике. Действительно, постулируемая, например, И. А. Мельчуком [1997: 332] синонимия некоторых употреблений суффиксов -лив- и -н- связана с синонимией соответствующих прилагательных, например, суматошливый и суматошный. Более близкая к нашей проблематике синонимия словообразовательных показателей, передающих
грамматикализирующиеся значения, например, фазовые — инхоативов за- и по- [Кобозева 2000: 36] — также связана с системными соответствиями, определяемыми на множестве лексем (петь : запеть = бежать : побежать); лексическими являются и варианты выражения видового значения типа постичь
— постигнуть или обертывать — оборачивать, анализируемые в [Апресян 1995]; синонимия словообразовательных суффиксов в русском подробно разбирается в [Улуханов 1977: 198 и след.].
Словоизменительные значения, в отличие от лексических и словообразовательных, в любом языке немногочисленны, объединяются в закрытые классы — т. н. грамматические категории (в понимании работы [зализняк 1967]) и гораздо более четко структурированы — как характеристическое свойство граммем структурированность указана, например, в [Мельчук 1997: 243]. Все эти несомненные языковые факты, установленные в рамках структуралистской парадигмы, имплицитно побуждают считать тождество означаемых маргинальным явлением, не нарушающим «нормального» устройства грамматических категорий. Синхронный
структуралистский подход, представляющий грамматические значения как четкую систему оппозиций, допускает синонимию таких значений фактически лишь как поверхностную вариативность глубинных семантических противопоставлений (ср., например, понятие варианта словоформы в [Зализняк 1967: 29] и парадигм с типовыми колебаниями [там же: 109]; о понятии
6

варианта и «избыточных» парадигмах см. работу [Апресян 1995], касающуюся, как уже говорилось, видовых парадигм в русском языке, которые являются словоизменительными, а не словообразовательными). во второй половине XX в. вариативность и синонимия в глагольной системе стали предметом нескольких отечественных работ, генетически связанных как с западным структурализмом, так и с традицией нормативной стилистики, но кое в чём предвосхищавших более поздний подход (монографии и статьи Е. И. Шендельс, В. Н. Ярцевой и др., подробнее см. в Главе первой); эти работы не содержали, впрочем, типологических обобщений.
исследования грамматики последних лет, выполненные уже в иной — постструктуралистской — парадигме (особо выделим [Lehmann 1982], [Hopper 1991], [Hopper, Traugott 1993], [Bybee et al. 1994]), однако, демонстрируют как нечеткость границы между лексическими и грамматическими явлениями, связанную с постоянно совершающимся переходом первых во вторые (так называемой грамматикализацией), так и с возможностью параллельного развития нескольких таких переходов, когда различные (или даже один и тот же) лексические источники дают в языке несколько грамматических форм, значение которых может и полностью совпадать. Хотя в дальнейшем такие формы нередко вновь «расходятся» — обычно развивая дополнительные дифференцирующие значения — такие системы не являются лишь мгновенной интермедией при смене «старого» «новым», как это иногда понималось в структурализме (и как нередко понимается и теперь в порождающей грамматике); они могут вполне устойчиво существовать на протяжении достаточно большого исторического периода. кроме того, дальнейшая диахроническая судьба синонимических форм определяется не только и не столько синхронными потребностями системных противопоставлений, сколько типологически устойчивыми закономерностями эволюции той или иной структуры (то есть сохранением того, что в отечественной традиции принято именовать восходящим к в. фон гумбольдту термином «внутренняя форма» — в данном случае этот термин не очень удобен, так как речь идет и о словоизменительных «формах» в собственно морфологическом значении слова). Эта точка зрения уже нашла отражение во многих типологически ориентированных описаниях конкретных языков.
7

Во всех названных работах, однако, принцип синхронного сосуществования единиц со сходной дистрибуцией раскрыт достаточно кратко и не сопровождается исследованием синонимии показателей конкретных грамматических значений. Между тем исследования, проведённые (отчасти даже теми же авторами) в рамках указанного подхода, в то же время указывают и на существование нетривиального сходства между структурой и семантикой грамматических показателей определённых типов (cross-lingustic gram types, таких, как «будущее время», «перфект», «прогрессив») в генетически не связанных языках. Вопрос о том, какой характер носят тенденции, определяющие сосуществование синонимичных форм с определённым значением в различных языках, ранее не поднимался (хотя отдельные замечания в этой связи делались).
Целью нашей работы является именно выявление типологически регулярных соответствий между синонимичными глагольными показателями определённых типов в языках мира. В нашей работе мы ограничимся видо¬временными формами глагола (иногда с обсуждением также модальных); из всего же многообразия глагольных форм рассматриваются только так называемые «базовые формы парадигмы» (это понятие комментируется в Главе первой), лучше описанные и легче обобщаемые с типологической точки зрения. Особое внимание уделяется грамматическим формам с референцией к прошлому (перфекту, простому прошедшему, плюсквамперфекту), так как сколько-либо систематические наблюдения относительно этого класса форм в литературе практически отсутствуют (тогда как, например, о синонимии в области будущего времени говорится в достаточно большом числе работ).
Соответственно вышеизложенной цели полагаются следующие задачи:
1) для каждой из исследуемых форм систематически изложить известные в типологической литературе формальные и семантические свойства; некоторые свойства плюсквамперфекта (Глава 3), кроме того, выявлены нами в ходе самостоятельных исследований;
2) определить теоретическое пространство возможностей, с одной стороны — формально-морфологическое для грамматикализации нескольких подобных форм в одной системе, с другой стороны — семантическое для будущей дифференциации этих форм.
8

3) отделить явления, носящие контактно-ареальный характер, от явлений, носящих заведомо типологический характер, независимый от контактного влияния;
4) выявить засвидетельствованные типы синонимии глагольных форм с данным значением;
5) выявить диахронические пути развития подобных синонимичных пар (или большего количества) форм.
6) предложить объяснения наблюдаемых типологических фактов;
7) предложить некоторые обобщения более высокого уровня, касающиеся не только отдельных типов форм с конкретным значением, но и грамматической синонимии вообще.
Материалом для данного исследования послужили описания грамматик языков мира, исследовательские работы по различным аспектам грамматического устройства отдельных языков, а также данные, полученные в ходе работы с информантами. в работе так или иначе задействованы данные около ста языков, в которых отмечено обсуждаемое явление; из них достаточно подробно рассмотрены данные восьмидесяти пяти (сюда входят и различные этапы существования «одного и того же языка», например, древнеанглийский и современный английский, старояпонский и современный японский, для которых характерен совсем разный синхронный характер глагольных систем в интересующем нас аспекте). при обсуждении смежной проблематики (прежде всего характеристики рассматриваемых типов глагольных показателей) дополнительно привлечены данные ещё сорока семи языков.
Методологические вопросы исследования выделены в особый раздел в главе первой, которая посвящена более подробному обсуждению теоретических проблем, связанных с феноменом синонимии грамматическим показателей. основной методологический подход, используемый в настоящей работе, заключается в рассмотрении грамматического показателя как единства содержательной (морфологического материала) и семантической сторон. морфологические единицы, выражающие сходные или тождественные значения, но имеющие различные (не сводимые друг к другу) планы выражения, рассматриваются отдельно (требование «поверхностного анализа» по [Dahl 1985]).

Возникли сложности?

Нужна помощь преподавателя?

Помощь в написании работ!

ДИПЛОМНЫЕ МАГИСТЕРСКИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Курсовые Статьи Диплом Рязань

Заключение

В Заключении мы кратко изложим результаты, достигнутые в каждой из четырёх глав нашей диссертации, а затем предложим некоторые обобщения и объяснения наблюдаемых фактов.
В Главе первой, введя определение того, что понимается под синонимией (и квазисинонимией) глагольных показателей (1.1), мы рассмотрели (1.2.—1.4.) подходы к этой проблематике в лингвистике XX — начала XXI века (с некоторым заходом даже и в конец XIX). Показано (1.2), что господствовавший в лингвистике большую часть XX столетия структурализм имел понятийный аппарат для описания этой проблемы (в частности, именно в рамках пражского структурализма ставится вопрос об «асимметричном дуализме» грамматических показателей), однако зачастую данная проблематика просто «скрадывалась» перед лицом идеализированной системы, где все знаки так или иначе противопоставлены друг другу и о синонимии и вариативности можно говорить лишь как о маргинальном феномене. Такой подход к проблеме синонимии (во всяком случае, на уровне морфологии) унаследован во многом и генеративизмом (как классическим американским, 1.2.4, так и советским его «изводом» в виде теории Мельчука, 1.2.3.). Более тонкий и более адекватный подход к грамматической синонимии вырабатывается в лингвистике, не принадлежащей к магистральной линии структурализма (например, в работах Эмиля Бенвениста и в некоторых трудах отечественных авторов 1960-х—1980-х гг., о последних раздел 1.3.); вполне же эта проблематика начинает раскрываться в работах по грамматической типологии, опирающихся на теорию грамматикализации (1.4.). Во всех этих работах накоплен ряд общетеоретических суждений об интересующем нас явлении (1.5). В качестве основной рабочей гипотезы нами сформулированы следующие положения: во- первых, синхронный характер и диахроническая судьба синонимических пар зависит от их морфологического устройства; во-вторых, что для различных базовых элементов парадигмы (понятие, которое вводится и обсуждается в следующем разделе, 1.6.) характер и степень выраженности синхронной синонимии различны.
398

В Главе первой выделены также основные теоретические принципы изучения синонимичных глагольных форм (1.7): требование высокого качества источников лингвистической информации (1.7.1), учёт социолингвистического и диалектного варьирования (1.7.2), учёт дискурсивного употребления глагольных форм и прагматики — тех «тонкостей», не зависящих прямо от представленной ситуации, которые зачастую играют большую роль в синхронном соотношении грамматических синонимов (1.7.3). Мы особо разбираем проблему типологической выборки (1.7.4) и подчёркиваем, что в силу ряда объективных обстоятельств исследуемого явления априорное формирование типологической выборки языков представляется нерациональным; типология строится на основании тех языков, в которых исследуемое явление не только вообще отмечено, но и описано достаточно хорошо, причём исследование грамматической синонимии схожих форм в генетически родственных и ареально близких языках также вполне информативно.
В последующих трёх главах разбираются типы синонимии, свойственные различным элементам глагольной парадигмы; каждый раз обсуждению данной проблематики предшествует изложение данных по семантике, лексическим источникам, диахронической судьбе и формальному устройству соответствующих показателей, задающее «пространство возможностей» для синхронного многообразия форм в системе и установления синонимических отношений между ними.
В Главе второй проанализирована синонимия, возникающая на различных этапах хорошо известного пути грамматикализации «результатив — перфект — аорист/претерит», анализ которого начинается даже несколько раньше (2.2.2), с рассмотрения синонимии наиболее частотного лексического источника результатива — посессивной конструкции. В 2.2.3 анализируются различные формальные типы синонимии результативов. Показано (2.2.4), что синонимия результативов обычно близка к полной, а наиболее характерной чертой систем с несколькими конструкциями является противопоставление между диатезными типами результатива, исследованное, в частности, в [Недялков (ред.) 1983]. Указанный тип синонимичных конструкций переходит и на следующую диахроническую стадию — перфект. Здесь нами выявлена следующая закономерность: с ходом диахронической эволюции перфект либо
399

ликвидирует различные диатезные конструкции (выбор которых уже во многом обусловлен лексической семантикой и аспектуальным классом предиката) и образует единую форму (2.3.4.), либо утрачивается в глагольной системе (вообще либо превращаясь в аорист/претерит, 2.3.3.). Существенно, что этот феномен, хотя и выявляется наиболее ярко на материале европейского материала языков, находит параллель в истории ряда языков за пределами этого ареала и носит типологический характер. Другим возможным путём развития синонимичных перфектов является специализация каждой из форм на одном из значений (экспериенциальном, результативном, текущей релевантности): такой путь рассмотрен в разделе 2.3.5. В 2.3.6. анализируются синонимичные перфекты и результативы со связкой и без связки, обнаруживающие диахроническую тенденцию к формированию различных показателей, связанных с эвиденциальностью; таким образом, такой тип синонимии перфектов также нестабилен. В 2.3.7 предложена попытка объяснения «плохой совместимости» перфекта с синонимией, которая связывает этот феномен с диахронической неустойчивостью и с прагматической спецификой перфекта как глагольного значения. Синонимия показателей на диахронической стадии «перфективного» и «простого» прошедшего, или, что то же, «аориста» и «претерита», разбирается в пункте 2.4. Рассмотрены соотношения между старым претеритом и бывшим перфектом, связанные, как правило, с прагматическими и дискурсивными, и реже — с полисемией в собственном смысле слова (2.4.1). Особо выделен феномен «обратного» распределения претерита и перфекта по признаку временной дистанции, засвидетельствованный в двух генетически не связанных языках (2.4.2); к осмыслению этого явления мы вернёмся в обобщающей части Заключения. Рассматривается практически не изучавшаяся проблема соотношения формально «длинной» и формально «краткой/неспрягаемой» формы претерита
(2.4.3) , стоящая в связи с проблематикой употребления нефинитных форм в предикативной функции [Калинина 2001]; в этом разделе значительное место уделено типологическому анализу самой малоизвестной и загадочной древнерусской глагольной формы — «безэлевого перфекта», объединяющего формальные и семантические признаки и перфекта, и аориста, и причастия.
Глава третья отдельно анализирует плюсквамперфект — тип грамматического показателя с нетривиальной полисемией и с широким
400

пространством возможностей для образования альтернативных конструкций, что делает синонимию плюсквамперфектов явлением, очень широко представленным в языках мира. Здесь отдельно рассматриваются синонимические пары, связанные с морфологическим и семантическим переносом в план прошедшего показателей, отражающих различные этапы рассмотренного в предыдущей главе этапа «результатив—перфект—претерит»
(3.3) . Выделены два основных диахронических пути развития такого рода систем (3.3.2.—3.3.3.), каждый из которых представлен в ряде генетически и ареально неродственных языков. Раздел 3.4. рассматривает так называемые «сверхсложные формы», лучше всего изученные в европейских языках (впрочем, последнее слово ещё не сказано, на наш взгляд, и о европейских формах), но представленные также и в ряде других языков Евразии и только в последнее время привлекающие внимание типологов. При анализе этих форм привлекается понятие «ретроспективного сдвига» [Плунгян 2001] как морфологической техники переноса форм в план прошедшего и добавления специфической семантики «неактуального прошедшего», характерной для плюсквамперфекта. Оказывается, что именно такая семантика со временем становится существенной чертой сверхсложных форм в языках Европы, отличая их от «регулярного» плюсквамперфекта. Мы рассматриваем также (3.4.4) сверхсложные формы, приобретающие (в языках Азии и Балкан) эвиденциальную семантику; мы показываем, что нет оснований считать их возникшими для заполнения «эвиденциальной лакуны» в системе, но скорее изначально возникшими как плюсквамперфект. В разделе 3.5. мы рассматриваем плюсквамперфекты, образованные при помощи различных видовых форм вспомогательного глагола; это не очень частая ситуация, представленная только в языках Европы, однако определённые типологические закономерности можно выявить и здесь; основная из них — та, что в роли «прототипического» плюсквамперфекта, развивающего характерные для него дополнительные значения и дольше сохраняющегося в системе, выступает плюсквамперфект с имперфектом вспомогательного глагола; форма же с аористом вспомогательного глагола приобретает более или менее маргинальный характер. Здесь же мы выдвигаем и обосновываем гипотезу о плюсквамперфектном происхождении славянского условного наклонения (такого, как читал бы < читалъ быхъ), которая связана в том числе и с
401

проблематикой синхронного сосуществования нескольких плюсквамперфектов в системе. Раздел 3.6. посвящён подробному типологически ориентированному анализу конкретного случая (case study) — сближения и конвергенции первоначально противопоставленных по признаку наклонения плюсквамперфектов в латинском языке (и форм-преемниц в романских языках). Наконец, раздел 3.7. носит характер экскурса: в нём рассматриваются не синонимичные глагольные формы с одинаковым базовым значением, а характер соотношения перфекта в плюсквамперфектной функции и собственно плюсквамперфекта в генетически и ареально разобщённых языках.
Глава четвёртая обсуждает синонимию форм прогрессива (актуально¬длительного вида) в языках мира. В разделах этой главы (4.4.—4.8) привлекаются различные типы пар конструкций, грамматикализующихся как показатели прогрессива. Показано, что для параллельно грамматикализующихся показателей прогрессива характерно сохранение синонимии показателей и на следующих диахронических стадиях — имперфектива и хабитуалиса; вместе с тем некоторые типы показателей этого значения «охотнее» расширяют свою семантику в сторону имперфектива. В качестве критериев, разграничивающих синонимичные формы прогрессива в языках мира, привлекается проведённое в [Bertinetto 2000] различие между «дуративным» и «сфокусированным» прогрессивами, а также различия в сочетаемости с различными аспектуальными и семантическими классами глаголов; в этом смысле синонимия прогрессивов близка к синонимии результативов.

Литература

Алиев, У. Б., 1982. Наклонение и время глагола карачаево-балкарского языка // Вопросы категории времени и наклонения глагола в тюркских языках. Баку: ЭЛМ, 96—116.
Алпатов, В. М., 1991. К вопросу о типологии оформления морфемных стыков // Морфема и проблемы типологии. М., «Наука», Ин-т востоковедения АН СССР, 136—176.
Апресян, Ю. Д. 1974/1995. Лексическая семантика: синонимические средства языка. М.: ЯРК (2-е изд.)
Апресян, Ю. Д. 1995. Трактовка избыточных аспектуальных парадигм в толковом словаре // Избранные труды, т. II: Интегральное описание языка и системная лексикография, М.: ЯРК, 102—113.
Арутюнова, Н. Д., Кубрякова, Е. С. 1961. Проблемы морфологии в трудах американских дескриптивистов // Гухман М. М. (ред.). Вопросы теории языка в современнойзарубежнойлингвистике. М.: АН СССР, 191—238.
Бенвенист, Э. 1952. Пассивное оформление перфекта переходного глагола // Э. Бенвенист, Общая лингвистика/ пер. с франц., М.: Прогресс, 1974, 192—202.
Бенвенист, Э. 1959. Отношения времени во французском глаголе // Э. Бенвенист, Общая лингвистика/ пер. с франц., М.: Прогресс, 1974, 270—284.
Бенвенист, Э. 1960. Глаголы «быть» и «иметь» и их функции в языке // Э. Бенвенист, Общая лингвистика/ пер. с франц., М.: Прогресс, 1974, 203—224.
Берков, В. П. Результатив, пассив и перфект в норвежском языке // Недялков (ред.), 197—204.
Бодуэн де Куртенэ, И. А. 1871. Некоторые общие замечения о языковедении и языке. // Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные труды по общему языкознанию, М.: АН СССР, 1963, 47—77.
Бодуэн де Куртенэ, И. А. 1886. Из патологии и эмбриологии языка. // Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные труды по общему языкознанию, М.: АН СССР, 1963, 142—145.
Бубрих, Д. В. 1949. Грамматика современного коми языка. Л.
Вайан, А. 1952. Руководство по старославянскому языку / Пер. с франц. В. В. Бородич. М.
409

Вайс, Д. 2003. Русские двойные глаголы и их соответствия в финно-угорских языках // Русскийязык в научном освещении, № 2 (6), 37—59.
Вайсс, Д. 2004. Евразийский облик посессора в современном русском языке // А.П. Володин (ред.) Типологические обоснования в грамматике: К 70-летию проф. В. С. Храковского. М.: Знак, 99—118.
Вахтин, Н. Б. 1983. Результатив в эскимосском языке. // Недялков (ред.), 96—101.
Вахтин, Н. Б. 2004. Языковой сдвиг и изменение языка: догонит ли Ахиллес черепаху? // А.П. Володин (ред.) Типологические обоснования в грамматике: К 70-летию проф. В. С. Храковского. М.: Знак, 119—130.
Вольф, Е. М. 1988. История португальского языка. М.: Высшая школа.
Вострикова, Н. В. 2005. Типология средств выражения экспериенциального значения. Дипломная работа: МГУ.
Генюшене, Э. Ш., Недялков, В. П. 1983. Результатив, пассив и перфект в литовском языке // Недялков (ред.), 160—166.
Гловинская, М. Я. 1982. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука.
Горбачевич, К. С. 1978 Вариантность слова и языковая норма (на материале современного русского языка). Л.: Наука.
Городецкий, Б. Ю. 1969. К проблеме семантической типологии. М.
Горшкова, К. В., Хабургаев, Г. А. 1997/1981. Историческая грамматика русского языка. М.: МГУ.
Грамматика. 2000 — Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля, написанная
А. Арно и К. Лансло. Перевод Н. Ю. Бокадоровой. М.: Прогресс, 2000.
Грицкат, И., 1954. О перфекту без помоЬног глагола у српскохрватском ]езику и сродним синтаксичким по]авама. Београд: САНУ (Посебна издааа, ка. XXIII).
Громова, Н. В., 2005. Переструктуризация аспектно-темпоральной структуры суахили // Безопасность Африки: внутренние и внешние аспекты. X конференция африканистов. Тезисы. М.: Институт Африки РАН: 154.
Гурычева, М. С., Катагощина, Н. А. 1964. Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков. Галло-романская подгруппа. М.: Наука.
Гухман, М. М. 1964. Развитие залоговых противопоставлений в германских языках. Опыт историко-типологического исследования родственных языков. М.: Наука.
410

Джураева, Д. М. 1968. Времена глагола в узбекском языке // Вопросы категории времени и наклонения глагола в тюркских языгках. Баку: ЭЛМ.
Дмитриев, Н. К. 1948. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: АН СССР
Дмитриев, Н. К. 1960. Турецкий язык. М.: Издательство восточной литературы.
Дугарова Г., Яхонтова Н. С. 1983. Результатив в монгольском языке. // Недялков (ред.), 90—96.
Дуличенко А. Д. Кашубский язык // Языки мира. Славянские языки, М.: Academia, 383—404.
Егоров, В. Г. 1957. Глагол // Материалы по грамматике современного чувашского языка. Часть I: Морфология. Чебоксары: Чувашиздат.
Жирмунский, В. М. 1963/1976. Об аналитических конструкциях (1963) // Жирмунский
В. М. Общее и германское языкознание. Л.: Наука, 1976.
Зализняк, А. А. 1967. Русское именное словоизменение. М.: Наука.
Зализняк, А. А. 1995. Древненовгородский диалект. М.: Языки русской культуры. (2-е изд. 2004).
Захарьин, Б. А. 1981. Строй и типология языка кашмири. М.: МГУ.
Иванова И. П. 1961 К вопросу о грамматическиой синонимии (на материале видо¬временных форм английского глагола) // Исследования по английской филологии, Сб. II. Л.: ЛГУ, 27-36.
Идиатов, Д. И. 2003. Семантика видо-временных показателей в языке бамана //
В. А. Виноградов, И. Н. Топорова (ред.). Основы африканского языкознания. Глагол. М.: Восточная литература, 259—324.
Иоаннесян, Ю. А. 1999. Гератский диалект языка дари современного Афганистана. М.: Восточная литература.
Истрина, Е. С. 1923. Синтаксические являения Синодального списка Новгородской летописи // Известия Отделения русского языка и словесности 24. 2: 1—72, 26: 207—239.
Калинина, Е. Ю. 2001. Нефинитные сказуемые в независимом предложении. М.: ИМЛИ РАН.
Калинина, Е. Ю. 2004. Выражение предикативных категорий и место связки в структуре именного предложения // Храковский В. С., Мальчуков А. Л., Дмитренко С. Ю. (ред.). 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе. М.: Знак, 129—144.
411

Карцевский, С. И. 1929. Об ассиметричном дуализме языкового знака //
С. И. Карцевский. Из лингвистического наследия, II. М.: Языки славянской культуры, 2004, 239—245.
Касевич, В. Б. 1986. Морфонология. Л.: ЛГУ.
Катагощина, Н. А., Вольф Е. М. Сравнительно-историческая грамматика романских языков. Иберо-романская подгруппа. М.: Наука.
Кибрик, А. Е. 1977. Опыт структурного описания арчинского языка. М.: МГУ.
Кибрик, А. Е. 1983. Результатив в арчинском языке // Недялков (ред.), 109-118.
Кибрик, А. Е. 1992. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М.: МГУ
Кибрик, А. Е. 2003. Константы и переменные языка. СПб.: Алетейя.
Князев, Ю. П. 2004. Форма и значение конструкций с частицей было в русском языке // Сокровенные смыслы: слово, текст, культура. Сборник статей в честь Н. Д. Арутюновой. М.: Языки славянской культуры, 296—304.
Кобозева, И. М. 2000. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС.
Коваль, А. И., Нялибули, Б. А. 1997. Глагол фула в типологическом освещении. М.: Русские словари.
Козинцева, Н. А. 1983. Результатив, пассив и перфект в армянском языке // Недялков (ред.), 204—216.
Козинцева, Н. А. 1998. Плюсквамперфект в армянском языке // Типология вида: проблемы, поиски, решения. М.: Языки русской культуры, 207-219.
Кононов, А. Н. 1956. Грамматика турецкого литературного языка. М.-Л.: АН СССР.
Кречмер, А. Г., Невекловский, Г. Сербохорватский язык (сербский, хорватский, боснийский языки) // Языки мира. Славянские языки, М.: Academia, 139—198.
Кронгауз, М. А. 1998. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: Языки русской культуры.
Кубрякова, Е. С. 1991. Понятие морфемы в современных лингвистических исследованиях за рубежом // Морфема и проблемы типологии. М.: Наука, Ин-т востоковедения АН.
Кузнецов, П. С. 1959. Очерки исторической морфологии русского языка. М.: АН СССР.
Кузнецова, Ю. Л. 2005. Дистрибутивная конструкция с предлогом по в русском языке //
Н. Д. Арутюнова (ред.). Логический анализ языка: квантификативный аспект языка. М.: Индрик, 616—637.
412

Ландер, Ю. А. 2002. Перфект и обстоятельства конкретного времени. // А. Ю. Урманчиева, В. А. Плунгян (ред.), Языки мира. Типология. Уралистика. Памяти Т. Ждановой. Статьи и воспоминания, М.: Индрик, 300-312.
Липеровский, В. П. 1964. атегория наклонения в современном литературном хинди. М.: Наука.
Липеровский, В. П. 1976. Выражение значения результативного состояния в хинди. // Индийская и иранская филология. Вопросы грамматики. М.: Наука, 100—114.
Липеровский, В. П. 1997. Очерк грамматики современного авадхи. М.: Восточная литература.
Локштанова Л. М. 1996. Парадигматические потенции и вариативность элементов глагольных систем (на материале датского языка) // Семенюк (ред.), 45—56.
Лухт Л. И., Нарумов Б. П. 2001. Румынский язык // Языки мира: Романские языки. М.: Academia, 574—636.
Майсак Т. А., Мерданова С. Р. 2003. Будущее время в агульском языке в типологической перспективе // Вопросы языкознания, №6.
Майсак, Т. А., Татевосов, С. Г. 2001. Время // А. Е. Кибрик (ред.-сост.). Багвалинский язык: грамматика, тексты, словари. М: ИМЛИ РАН, Наследие, 273—292.
Майсак, Т. А., Татевосов, С. Г. 2001а. Ядерные формы глагольной парадигмы //
А. Е. Кибрик (ред.-сост.). Багвалинский язык. Грамматика. Тексты. Словари. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 345—366.
Майсак, Т. А. 2005. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. М.: Языки славянской культуры.
Мартине, А. Структурные вариации в языке (1962) // Новое в лингвистике, вып. IV, М.: Прогресс, 450—464.
Маслов, Ю. С. 1956. Очерк болгарской грамматики. М.: Издательство литературы на иностранных языках.
Маслов, Ю. С. 1961. Роль так называемой перфективации и имперфективации в процессе возникновения славянского глагольного вида // Исследования по славянскому языкознания. М.:АН СССР, 165—195; переиздано в составе: Маслов Ю. С. Избранные труды. М.: Языки славянской культуры, 2004, 445— 476.
Маслов, Ю. С. 1978. К основаниям сопоставительной аспектологии // Проблемы современного теоретического и синхронно-описательного языкознания. Вып. 1. Вопросы сопоставительной аспектологии. Л: ЛГУ, 53—80; переиздано в
413

составе: Маслов Ю. С. Избранные труды. М.: Языки славянской культуры, 2004, 305—364.
Маслов, Ю. С. 1983. Результатив, перфект и глагольный вид // Недялков (ред.), 41—54.
Маслов, Ю. С. 1984. Очерки по аспектологии. Л.: ЛГУ; переиздано в составе: Маслов Ю. С. Избранные труды. М.: Языки славянской культуры, 2004, 21—302.
Маслов, Ю. С. 1990. Перфект // Ярцева В. Н. (ред.) Лингвистический энциклопедический словарь, М.: Советская энциклопедия, с. 372.
Мачавариани, М. В. 1983. Статив, результатив, пассив и перфект в грузинском языке // Недялков (ред.), 133—142.
Мащенко, М. А. 2004. Сверхсложные формы в письменном и устном модусах немецкого языка. Дипломная работа: МГУ.
Мельчук, И. А. 1968. Строение языковых знаков и возможные формально-смысловые отношения между ними // Известия АН, серия литературы и языка, № 5, с. 426—438.
Мельчук, И. А. 1997, 1998, 2001. Курс общей морфологии. М.: ЯРК, Wien: WSA [Т. I: 1997, Т. II: 1998, T. IV: 2001]
Мельчук, И. А. 1998. Морфа и морфема // Н. А. Козинцева, А. К. Оглоблин (ред.) Типология. Грамматика. Семантика. К 65-летию В. С. Храковского. СПб., «Наука», 7—26.
Мерданова, С. Р., Майсак, Т. А. (рукопись). Агульский язык (серия «Языки народов России»).
Миллер, Дж. Э. 1998. Типология и варианты языка: английский перфект // Черткова М. Ю. (ред.), Типология вида: проблемы, поиски, решения. М.: Языки русской культуры, 304—315.
Миронов, С. А., Зеленецкий, А. Л., Парамонова, Н. Г., Плоткин, В. Я. 2000. Историческая грамматика нидерландского языка. Книга 1: Фонология, морфология. М.: Эдиториал УРСС.
Молошная, Т. Н. 1996. Плюсквамперфект в системе грамматических форм глагола в современных славянских языках // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. Сборник к 60-летию А. А. Зализняка, М.: Индрик, 564-573.
Нарумов, Б. П. 2001. Сардинский язык // Челышева, Наумов, Романова (ред.), 160-186
Насилов, Д. М. 1983. Статив и перфект пассива в узбекском языке // Недялков (ред.), 118—124.
414

Насилов, Д. М. 1999. Значение эвиденциальности в узбекском языке // М. Е. Алексеев и др. (ред.) Res linguistica: сборник статей к 60-летию проф. В. П. Нерознака. М.: Academia, 358—369.
Недялков, В. П. (ред.) 1983. Типология результативных конструкций (результатив, статив, пассив, перфект). Л.: Наука.
Недялков, В. П., 1981. Типология деривации результативов // Проблемы дериватологии, вып. II, Пермь, 161—164.
Недялков, В. П. 1983. Результатив, пассив и перфект в немецком языке // Недялков (ред.), 184—197.
Недялков, В. П., Инэнликей, П. И., Рахтилин В. Г. Результатив и перфект в чукотском языке // Недялков (ред.), 101—109.
Недялков В. П., Яхонтов С. Е. Типология результативных конструкций // Недялков (ред.), 5—41.
Недялков, И. В., Недялков, В. П. 1983. Статив, результатив, пассив и перфект в эвенкийском языке. // Недялков (ред.), 124—133.
Недялков, И. В., Недялков, В. П. 1987. Карачаево-балкарская глагольная форма на -б/¬п тур-а- со значением настоящего и прошедшего времени (в сравнении с формами на -б тур-а/тур-иб- в узбекском языке // Функционально¬семантические аспекты грамматики. М.: Наука, 13—21.
Падучева, Е. В. 1996. Семантические исследования. М.: Языки русской культуры.
Панова, Ю. Н. 2001. Формы с глаголом dastan: персидский прогрессив и его особенности // Исследования по теории грамматики. Вып. 1: Грамматические категории. М.: Русские словари, 28—49.