Введение 3
Глава 1. Чжии, его идеи и их место в истории буддизма 9
Глава 2. Сайтё, основание и развитие Тэндай в Япони 18
Глава 3. Сюндзэй и его современники, творчество и подвижничество 25
Заключение 31
Список использованной литературы
Настоящая работа ставит перед собой цель рассмотреть бытование в Японии текста и сведений о трактате «Мохэ чжигуань» китайского буддийского философа Чжии W О (538-597). Для этого перед работой стоят следующие задачи: рассмотреть сведения о Чжии как о религиозном деятеле и мыслителе, значимом для традиции японского буддизма как основоположнике учения школы Тяньтай (Тэндай в Японии); составить представление о содержании работ Чжии (в том числе «Мохэ чжигуань») и его месте в буддийской традиции; изучить деятельность Сайте Ж ^ (767¬822), связанную с переносом учения Тяньтай в Японию и его адаптацию; выявить возможные значимые упоминания трактата в связи с религиозными и культурными деятелями Японии VIII-XII вв.
В настоящей работе будет производиться попытка установить степень проникновения в мировоззрение японцев эпохи Хэйан (794-1185) и Камакура (1185-1333) идей Чжии, выраженных в его трактате «Мохэ чжигуань». Дело в том, что проникновение буддизма в Японию носило неоднородный и продолжительный характер. Первые сведения о проникновении буддизма на Японские острова относят к VI в. (Игнатович 1988 С. 7). Первоначально буддизм с трудом вписывался в жёсткую структуру японской элиты, состоящей из родовой аристократии. Отправление буддийского обряда было прерогативой в основном иммигрантов с материка, корейцев и китайцев. В дальнейшем культурные обмен, посольства в Китай и ввоз книг, путешествия уже японских монахов позволили обогатить знания о буддизме в Японии. Активно стала формироваться поддерживаемая государством буддийская церковь. Уже с первых шагов буддизм в Японии был обеспокоен вопросами государства, доктрина «защиты страны» была одной из особенностей приспособления буддизма в Японии и в Восточной Азии вообще.
Период, на котором сосредоточено внимание настоящей работы — это конец эпохи Хэйан и начало эпохи Камакура. В этот период произошли значительные изменения в политическом устройстве Японии, а также берут своё начало колоссальные преобразования в духовной жизни. Появление массовых учений, так называемого, народного буддизма школ Чистой земли, школы Истиной веры Чистой земли (называемых амидаистскими из-за почитания Будды Амитабхи и его Чистой земли на западе) и появление школ Дзэн (Сото и Риндзай соответственно) изменили характер привычной религиозной деятельности, во многом упростив его и сделав более понятным простому народу. Такое бурное распространение новых учений и новых идей, которые они в себе заключали, повлияло на последующее развитие японской культуры: эстетику изобразительных и зрелищных искусств, сюжеты в литературе, философию воинских искусств (хотя и намного позже). Множество этих разнообразных новых верований иногда называют «буддизмом Камакура», вкладывая в это понятие в основном идею о том, что эти учения имели важную общую черту — большую понятность и, следовательно, большую популярность среди простого народа.
В то время как новые школы завоёвывали всё больше последователей крупные наиболее влиятельные школы, созданные в период Хэйан, Тэндай и Сингон, утрачивали свои позиции в духовной сфере, но всё больше и больше они втягивались в политические распри и споры. Нельзя сказать, что народные движения школ Камакура не приводили к вооружённым столкновениям и захвату земель, напротив, хорошо известен пример крестьянской «республики Ямасиро» в эпоху Сражающихся провинций. Тем не менее за период Хэйан Тэндай и Сингон сумели сосредоточить в своих руках обширные землевладения и имели в своём распоряжении значительные войска. В дальнейшем устрашающий военный потенциал и амбиции Тэндай привели к конфронтации с одним из «объединителей Японии» Ода Нобунага (1534—1582), которая окончилась осадой горы Хиэй ht Ш Ш и сожжением монастыря Энрякудзи М ®^ , главного монастыря школы, основанного ещё Сайтё.
Такая масса ресурсов оказалась в руках монахов Тэндай не случайно. Представители новых школ Камакура осуждали Тэндай за стяжательство, политические интриги. И во времена Нитирэн это было вполне справедливое обвинение. Но дело в том, что достичь подобного влияния и завладеть статусом «вселенской церкви», храмы и монастыри которой были почти в каждой провинции, Тэндай едва ли удалось бы, если не тот фундамент доверия и авторитет, который заложили Сайтё, его последователи и преемники на посту настоятеля школы. Тэндайские монахи, которые занимали видное место в дворцовой жизни и таким образом влияли на обогащение своей общины, не только зачастую происходили из знатных семей, но, прежде всего, были блестяще образованы. Это обстоятельство способствовало их престижу в сильно китаизированной верхушке японского общества. Тэндайские монахи изучали сутры и чрезвычайно сложные подчас трактаты на китайском языке и были одними из самых хорошо образованных людей своего времени, что обеспечивало им определённый авторитет.
Таким образом в настоящей работе производится попытка уделить внимание отрезку времени, от начала и становления школы Тэндай в Японии до того момента, когда на сцену уже выходят новые школы эпохи Камакура, но их новаторские идеи не отодвигают на второй план учение Тэндай в интеллектуальном плане.
Итак, для выполнения поставленных задач необходимо было обратиться к исследовательской литературе. Во-первых, это исследования по вопросам истории японского и дальневосточного буддизма А. С. Игнатовича, различные статьи и его работы «Буддизм в Японии: очерк ранней истории», «Буддийская философия периода Хэйан», выполненный им перевод «Лотосовой сутры», (опубликованный вместе с открывающей «Сутрой о бесчисленных значениях» и закрывающей «Сутрой созерцания деяний и дхармы бодхисаттвы Самантабхадры», которые составляют вместе единый цикл). Чтобы составить целостную картину развития буддизма и его распространения в Восточной Азии, использовались книга Е. А. Торчинова «Введение в буддизм», «Классический буддизм» Т. В. Ермаковой, Е. П. Островской. Некоторые сведения о методах и подходах к исследованию буддийской проблематики, в первую очередь, внимание к историческому контексту, были почерпнуты из ставшей классической уже работы О. О. Розенберга «Введение в изучение буддизма по китайским и японским источникам». Из неё, а также из работ Ф. И. Щербатского удалось составить базовое представление о сложной системе буддийской философии. Предпринятый этими учёным ещё в начале прошлого века анализ буддийской философии по сей день предоставляет важность как одна из первых вех в отечественном изучении буддизма.
Более современный этап исследований буддизма в Японии представлен в настоящей работе, кроме уже упомянутых, работами Н. Н. Трубниковой. Это учебное пособие «История религий Японии IX-XII вв.» (Трубникова, Бачурин 2009), «Обновление традиций в японской религиозно философской мысли XIII-XIV вв.» (Трубникова 2014), «Традиция «исконной просветлённости» в японской философской мысли» (Трубникова 2010) и другие. В этих работах и различных Н. Н. Трубникова вводит в научный оборот различные доктринальные тексты школ японского буддизма, в первую очередь Тэндай и Сингон, которые раньше не привлекали внимания исследователей.
Значительным подспорьем в написании этой работы, особенно в части сведений о Чжии и его трудах, стали работы зарубежных исследователей-буддологов. Первой в этом ряду стоит назвать монографию Л. Гурвица о жизни и философии Чжии (Hurwitz 1962), которая стала первой в своём роде в отношении пристального анализа философии Чжии и его места в буддийской традиции. В работе рассматриваются построения Чжии и их соотношение с философией Махаяны, в первую очередь, Нагарджуны.
Вопросами тэндайской философии активно занимается также Пол Суонсон, профессор университета Нандзан в Японии. Он автор книги «Основы тяньтайской филсофии», ряда статей и эссе об учении Чжии. В некоторых из них он прослеживает, в частности, следы таких религиозных практик как поминовение Будды, сосредоточения и других, которые стали в свою очередь характерной чертой школ японского буддизма, появившихся в эпоху Камакура. Рассмотрение этих традиций как в большей степени связанных с Тэндай, нежели противостоящих ей также придало импульс настоящей работе. П. Суонсон также провёл значительную текстологическую работу по выделению источников цитирования, к которым прибегает Чжии. В последнее время работа П. Суонсона сосредоточена на подготовке полного аннотированного перевода «Мохэ чжигуань» на английский язык.
Чрезвычайно богатой фактическим материалом, хотя и трудной для использования ввиду крайней узости темы оказалась монография Чэнь Цзиньхуа «Перекрёстный огонь» (Токио, 2010), посвящённая подробному анализу письменных свидетельств полемики между Тэндай и Сингон, относящихся к XII в. По приведённым в этой работе сведениям можно оценить, насколько активно происходил обмен мнениями между школами, какой круг вопросов их заботил в этот период.
Наконец работа, которая во многом поставила для меня вопросы, поиск ответов на которые и составили основу этой работы, — это книга исследователя культуры Уильяма Лафлёра «Карма слов». В этой книге автор последовательно анализирует различные явления японской литературы, творчество Сайгё, Фудзивара Сюндзэй, Камо-но Тёмэй, понимание театра Но Дзэами и подобные сложные явления и старается выделить конкретные буддийские идеи, а также символы. Пристальное внимание уделяется попытке объяснить вплетение этих мотивов особой исторической ситуацией, общим ощущением «конца времён». Именно цитируемые У. Лафлёром размышления Фудзивара Сюндзэй стали катализатором настоящей работы. Вопрос о распространении идей школы Тэндай, о том, насколько хорошо за пределам стен монастырей знали об утончённых построениях Чжии был бы слишком обширным. Но Сюндзэй в своём трактате о поэзии обращался непосредственно к «Мохэ чжигуань», что в русле рассуждений о японском стихе весьма нетипично.
Материалы на японском языке, которые использовались в этой работе сводятся к трём блокам: справочная литература, буддологическая литература и памятники. К первому относятся «Кокуси дайдзитэн», «Вака бунгаку дайдзитэн» (Токио, 1967), «Буккё дайдзитэн» (Токио, 1923). Ко второму — «Адзиа буккё си» Т. 2 (Буддизм в эпоху Хэйан), книга Окубо Рёсюн «Сайтё». Памятники — это изданные с комментариями в серии «Ниххон сисо тайкэй» («Памятники философской мысли Японии») сочинения Сайтё; трактат Фудзивара Сюндзэй «Корай футэй-сё» «Записки о стилях, пришедших из древности» в сборнике «Каронсю» («Сборник сочинений о поэзии») издательства Сёгакукан в серии «Новое издание полного собрания классической японской литературы» Симпэн нихон котэн бунгаку дзэнсю), а также отдельные выдержки из памятников, касающиеся отдельных персоналий из «Дайнихон сирё» («Исторические документы Великой Японии»).
В данной работе была предпринята попытка расположить оценить роль, которую сыграл трактат буддийского философа Чжии «Мохэ чжигуань» в интеллектуальной жизни Японии, а также проанализировать в некоторой степени истоки мировоззрения этого философа, его место по отношению к предшествующей традиции и его авторитет в глазах последователей школы Тэндай в Японии.
Работа Чжии представляет собой усилие систематизировать известные на тот момент в Китае буддийские идеи. Во многом Чжии продолжает традиции философии Махаяны, школы мадхьямиков. В то же время он предлагает собственные идеи: по-новому интерпретирует «уровни» истины, разрабатывает иерархию учений, во главе которой располагает «Лотосовую сутру». Его учение при этом носит сбалансированный характер. В его труде «Мохэ чжигуань», записанном его учеником и преемником Гуаньдином, единственном из трёх его главных трудов, который не касался непосредственно «Лотосовой сутры», Чжии уделили внимание и изучению канонических текстов, важности устной передачи тайных ритуалов и сосредоточению. Он подчёркивал необходимость гармонично сочетать все три вида религиозной практики.
Именно сосредоточение — прекращение и постижение — даёт название этому тексту. Комментарии Чжии насчёт правильной подготовки и правильного состояния сознания, его трансформации во время сосредоточения занимают значительную часть памятника.
Итак, оставив после себя столь глубоко продуманный труд, который предлагал собственное объяснение ведущей роли его школы, Чжии остался в традиции как Великий учитель Мудрец.
В начале IX в. в Японии появился монах Сайтё, который отправился в опасное путешествие в Китай и привёз оттуда труды Чжии и основал в Японии школу Тэндай. Подобно Чжии он стал творчески осмыслять наследие прошлого, японская традиция взаимодействия буддизма и государства была более восприимчива к «тайному учению» , буддийскому эзотеризму. Отвечая веянию времени, Сайтё включил в обширную тэндайскую практику больше таких элементов. По указаниям Сайтё новые послушники школы Тэндай изучали эзотерическое учение по «Махавайрочана сутре», а сосредоточение и экзотерическое учение по «Мохэ чжигуань». Таким образом, фундамент монашеского образования школы Тэндай уже с момента перенесения в Японию стал основываться на «Мохэ чжигуань». Традиция Чжии сохранилась, хотя практика школы в целом и приобрела новые черты.
Далее Тэндай наращивала своё влияние, расширяясь за пределы горы Хиэй и храма Энрякудзи. Монахи школы стали участвовать в жизни двора, аристократы принимали монашеские обеты. Между духовенством и аристократией шёл мощный интеллектуальный обмен. При патриархе Рёгэн на публичные прения с монахами школы Хоссо приглашали множество зрителей.
В орбиту идей школы попадали и поэты. Фудзивара Сюндзэй, как видно из его обращения к «Мохэ чжигуань», пристально изучал идеи Чжии. В его своём трактате Сюндзэй использует сформулированные Чжии принципы (хотя и достаточно общие махаянской мысли вообще) о фундаментальной неспособности отделить благое от дурного, чтобы «оправдать» сочинение стихов на японском языке. Сюндзэй, как и Ки-но Цураюки, видит в акте творчества акт искренности. Он по-своему приближает поэта и слушателя к идеалу будды. Здесь снова проявляется творческий подход к серьёзному, казалось бы, каноническому сочинению.
Итак, в самых общих чертах можно обозначить бытование «Мохэ чжигуань» в Японии следующим образом. Во-первых, это был важный с точки зрения традиции Тэндай текст, который являлся краеугольным камнем системы монашеского образования в школе, что отдельно отмечал Сайтё. Во-вторых, философская утончённость и сложность текста требовали немалых усилий для освоения. В пользу этого говорят случаи, когда монахи Тэндай приглашались для чтения лекции специально по «Мохэ чжигуань». Наконец, богатый идеями трактат был известен людям, не вполне связанным с монашеским подвижничеством, как Фудзивара Сюндзэй. В его случае, Сюндзэй нашёл собственную интерпретацию мыслей Чжии в поддержку своей теории поэзии. Из этого можно сделать вывод о том, что учёность Тэндай не заканчивалась на монахах школы, а имела резонанс и среди светских интеллектуалов эпохи.
Перспективы дальнейшего исследования видятся в анализе других текстов школы Тэндай, составленных в Японии, но касающиеся вопросов, связанных с концепциями, сформулированными Чжии.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
