Введение 3
Глава первая. Место и роль понятия Бога в философии Декарта 11
# 1. Понятие “философской теологии” применительно к философии Декарта 11
# 2. От проблемы достоверности к понятию Бога. Доказательства бытия Бога 15
# 3. Функции понятия Бога в декартовом философском учении 20
# 4. Специфика декартовской концепции Бога 30
Глава вторая. Рассмотрение богопонимания Декарта в российской
историко-философской литературе до середины 1920-х гг 36
# 1. “Теологизаторская” тенденция 48
# 2. “Рационализаторская” тенденция 66
Глава третья. Картезианская теология в трактовке советских
декартоведов 77
# 1. Советское декартоведение с середины 20-х по середину 50-х гг 81
# 2. Советское декартоведение середины 50-х — первой половины
80-х гг 104
Глава четвертая. Отечественное декартоведение конца 1980-х — начала 2000-х годов о картезианской теологии 125
# 1. Общее развитие отечественного декартоведения 126
# 2. Исследование философской теологии Декарта 131
Заключение 154
Список литературы 158
Актуальность исследования
В отечественной историко-философской науке последнего десятилетия очевидна тенденция к объективности анализа философских учений, его независимости от какой-либо идеологии. Это можно наблюдать на примере изучения в России философской системы Рене Декарта (1596-1650). Историки философии второй и третьей четвертей ХХ в. ставили на первое место физику и рационалистический метод Декарта, считая метафизику и один из ее существенных разделов2 — учение о Боге — если не просто данью имевшей во времена Декарта официальный статус христианской религии “поклоном в сторону консистории”, то, по крайней мере, следствием несовершенства картезианской механистической физики. В историко-философской науке же последних лет (работы В.В. Соколова, М. А. Гарнцева и других ученых) философская система Декарта осмысливается в ее цельности, и теология справедливо понимается как краеугольный камень не только метафизики, но и всего картезианского учения.
Последнее десятилетие ХХ в. отмечено также возрастанием интереса к отечественной философской мысли прошлого, в том числе историко¬философской. Исследование картезианства занимает не последнее место в ее рамках. Имена А.И. Введенского, С.О. Грузенберга, Н.А. Любимова вписаны золотыми буквами в историю российского декартоведения. Эти ученые, а равно другие авторы работ о Декарте конца XIX — начала XX вв. стремились к объективному рассмотрению картезианства, но были вынуждены оглядываться на узаконенную в царской России идеологию православия, что выражалось в подчеркивании религиозных аспектов учения Декарта. В силу последнего
1 Наименования цитируемых работ будут приводиться в подстрочных примечаниях.
2 См. главу 1.
4
обстоятельства декартоведение указанного периода рассматривалось в российской историко-философской литературе советского периода весьма недостаточно.
Учение о Боге, как уже отмечалось, играет важную роль в метафизике Декарта, а через нее — всей картезианской философии, так как именно оно дает Декарту возможность решения проблемы достоверности человеческого знания. Цель настоящей работы — изучить трактовку этого учения в отечественной историко-философской литературе, начиная с конца XIX века (первый основательный труд о Декарте вышел в 1886 г. — это работа Н.А. Любимова “Философия Декарта” с полным переводом декартова “Рассуждения о методе”) и до наших дней.
Степень разработанности темы
Целый ряд отечественных декартоведов посвящали свои работы исследованию вопросов, связанных с проблематикой философской теологии Декарта (в их числе можно назвать С. Моложавого, И. Маркова, В.В. Соколова и др.). Кроме того, в последнее время появились работы А.И. Абрамова, Г.Г. Судьина, А.Ф. Замалеева и Н.В. Мотрошиловой, посвященные вопросам предыстории и истории отечественного декартоведения.
А.И. Абрамов3 исследует отношение, в котором находилась русская культура XVIII-XIX вв. (по преимуществу философская) к Декарту и его системе. Он упоминает о фактах знакомства с философией Декарта преподавателей духовных академий XVIII и XIX в., а также русских философов различных направлений конца XIX в. (В.С. Соловьева, Л.М. Лопатина, Н.А. Умова, В.Я. Грота).
3 Абрамов А. [И.] Восприятие картезианской философии в русской философской культуре XVII- XIX вв. // Встреча с Декартом. М.: Ad Marginem, 1996. С. 73-90.
5
Г.Г. Судьин пытается дать краткий очерк историко-философских и историко-культурных фактов, которые подпадают под рубрику “Декарт в России”4. Он приводит высказывания о Декарте М.В. Ломоносова, А.И. Радищева, наставника будущего императора Павла I5, А.С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова,
B. Г. Белинского, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого6. Кроме того, Судьин упоминает о начале философского исследования Декарта — о первой русской работе о Декарте Н.А. Любимова и о заседании Психологического общества, посвященного трехсотлетнему юбилею рождения Декарта7.
Работа А.Ф. Замалеева отличается от нее более концептуальным подходом8. Замалеев стремится проанализировать причины, по которым в России себе находили последователей самые различные философские школы Запада, но: “Не было только картезианства, хотя основатель этого направления всегда стоял в самом верхнем ряду нашего интеллектуального иконостаса”9. Для ответа на этот вопрос исследуются высказывания и суждения о Декарте М.В. Ломоносова, А.И. Герцена, П. Д. Юркевича и В.С. Соловьева, причем основной упор делается на их отношение к декартовскому Cogito10. В стремлении оттолкнуться от системы Декарта именно по этому вопросу Замалеев видит один из источников русского реализма и философии всеединства.
4 Судьин Г.Г. Рене Декарт в России // Бессмертие философских идей Декарта. М.: ИФРАН, 1997.
C. 160-165.
5 С.А. Порошин.
6 Ук. соч. С. 160-163.
7 Ук. соч. С. 163-164. Подробнее об этих персоналиях будет сказано в главе 2.
8 Замалеев А.Ф. Картезианство в русской мысли: Историко-философские заметки // Проблемы русской философии и культуры: Сб. научных трудов. Калининград: КГУ, 1999. С. 3-13.
9 Ук. соч. С. 3.
10 О роли Cogito в системе Декарта и, в особенности, — для его философской теологии, см. главу 1.
6
Как и Замалеев, Н.В Мотрошилова рассматривает связи между
философией Декарта и русской философией11. Мотрошилова отмечает как
существенный факт, что “в России Серебряного века, по существу, не было ни
одного философа, который не определил бы своего отношения к философии 12
Декарта” . При этом “происходил заинтересованный, ... страстный заочный диалог с великим французским мыслителем”. Русские философы видели свою задачу в преобразовании философии на иных, чем западноевропейские, философских основаниях., поэтому “размежевание с идеями родоначальника этой философии, Рене Декарта, приобретало принципиальный характер, и выходило за рамки конкретного историко-философского спора”13. В ранних работах В. Соловьев использует декартовскую философию как пример абстракции начал, характерной для западноевропейской метафизики, позднее, в “Теоретической философии” критикует Декарта в целях утверждения бессубъектного основания философии, признавая необходимость достоверности, но отрицая достоверность за трансцендентальным субъектом. С.Л. Франк размежевывается с Декартом по 4 линиям: 1) принимая декартовскую концепцию сомнения и идею достоверности cogito, преобразует трансценденталистско-субъективистские основания картезианства путем онтологической критики сознания; 2) переходит от крайнего рационализма к “мягкому”, сочетавшемуся с метафизикой непостижимого; 3) противопоставляет имплицитному картезианскому индивидуализму “соборный персонализм”; 4) Как замечает Н. В. Мотрошилова, вообще в русской традиции
11 Мотрошилова Н.В. Размежевание с Декартом в русской философии Серебряного века (Вл. Соловьев и С. Франк) // Бессмертие философских идей Декарта. (Материалы международной конференции, посвященной 400-летию со дня рождения Рене Декарта). М.: ИФРАН, 1997. С. 143¬159.
12 Ук. соч. С. 144.
13 Там же.
7
имеет место отрицательное отношение именно к философской теологии Декарта: “Русские мыслители не отрицают того, что Декарт был глубоко религиозным человеком и что в его размышлениях проблеме Бога отведена важная роль. Однако отношение русских мыслителей Серебряного века к Картезиеву философскому Богу сугубо негативное”14. От обычной для Серебряного века точки зрения выгодно отличается мнение по этому вопросу С.Л. Франка: “Он высоко оценивает онтологическое доказательство Бога и даже видит в нем “единственное философское рассуждение”, верно идущее к цели. Однако и Франк скорее примыкает к “экзистенциальному” ходу мысли Бонавентуры и особенно Николая Кузанского, чем к “холодному” рационалистическому рассуждению о Боге Рене Декарта”15.
Однако существенным пробелом в развитии отечественного декартоведения остается то, что в России нет ни одной работы, посвященной истории освещения философской теологии Декарта в России. Заполнить этот пробел — задача настоящей работы.
Взаимодействие русской культуры с мировой включает в себя как один из непременных моментов знакомство, усвоение и критику мировой философской традиции. В это смысле философия является одной из интеллектуальных вершин
526 Ук. соч. С. 66.
121
культуры. Знакомство русской культуры с такой величиной мировой философии, как Декарт, обогащает ее. Однако недостаточно только поверхностного и общекультурного знания о философии. Потребности русской культуры привели к возникновению в конце XIX в. отечественного декартоведения.
Развитие отечественного декартоведения в течение всего времени его существования не было ровным. Оно знало периоды спада и периоды расцвета, периоды угасания интереса к философии Декарт и периоды возрождения такого интереса. Вместе с тем нельзя сказать, чтобы оно, однажды возникнув, переставало когда-нибудь существовать. В этом — его устойчивость как дисциплины.
Одним из важных факторов развития отечественного декартоведения была идеология. Наука, и в том числе история философии в России на протяжении XIX и почти всего ХХ века находились в определенных идеологических рамках. Влияние православной и коммунистической идеологии приводило к искажению понимания картезианской философии, его перекосу в ту или иную сторону.
С конца XIX в. берет свое начало история переводов Декарта в России. Итог почти полуторавековой работы переводчиков (в их числе Н.А. Любимов, Н.Н. Сретенский, С.Ф. Васильев, С.Я. Штейнман-Топштейн и многие другие) — наличие на русском языке переводов почти всех сколько-нибудь значимых работ Декарта.
Понимание философской теологии Декарта также было связано с определенными идеологическими ограничениями и теоретическими установками. Тот факт, что господствующая идеология в России XIX — начала ХХ в. была православной, а развитие академической науки шло по пути, проложенному Просвещением, приводил к тому, что двумя основными тенденциями в развитии отечественного декартоведения становились “теологизаторская” и
122
527
“рационализаторская” . При этом представители первой преувеличивали теологический характер философской теологии Декарта, были готовы трактовать ее в качестве действительно религиозного учения (Н.А. Любимов, С. Моложавый, И.К. Марков, С. Грузенберг), а представители второй, иногда допуская определенный перекос, могли вовсе игнорировать существование у Декарта учения о Боге (В.Я. Грот, Лопатин Л.М. и др.), однако большинство из них трактовало его лишь как частный метафизический вопрос (А.И. Введенский, Н.Н. Сретенский и др.).
В советский период господствующей становится коммунистическая марксистская идеология. Соответственно двумя тенденциями эпохи становятся тенденция к “атеологизации” картезианской философии и та, которую условно можно назвать объективной (она была связана в том числе с сохранением и развитием традиции дооктябрьского декартоведения). Первая из них была наиболее значимой в 20-е гг., в 30-е гг. некоторые крайние ее позиции подвергались критике, пересматривались в сторону большей умеренности; ее ослабление началось после смерти Сталина. Тем не менее и до конца советской эпохи можно было встретить заявления, что Декарт был только материалистом, что его учение о Боге несущественно для его философии, что на самом деле он был чуть ли не атеистом и т.д. Или же, во всяком случае, метафизические вопросы считались второстепенными и неважными (работы Н. Карева, Б.Э. Быховского, С. Васильева и др.). Представители объективной тенденции стремились, напротив, показать, какова была философия Декарта на самом деле, стремились к объективности и аутентичности, к признанию равноправности всех аспектов философии Декарта; эта тенденция набирала силу в поздние советские годы (В.В.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
