Введение 3
Глава I. Положение студенток внутри академического сообщества 31
§ 1. Цифры приема в 1917-1922 гг. 31
§ 2. Отношение профессорско-преподавательского состава к сту- денткам 39
§ 3. Учебная и внеучебная повседневность 45
Глава II. Социальный, политический и культурный портрет студенток 50
§ 1. Партийность и общественно-политическая активность учащихся девушек 50
§ 2. Социально-экономические характеристики студенток: социальный статус, материальное положение, трудовая занятость 59
§ 3. Особенности пребывания в университете студенток и студентов «старого» и «нового» типа 67
Заключение
Список источников и литературы 80
Актуальность темы. В свете нынешней перманентной реформы выс-шего образования изучение опыта ранней советской высшей школы важно не только для понимания того, как создавалась и функционировала эта система,, но и как происходила организация и самоорганизация людей внутри нее. Со¬циальная сторона университетской истории связана с формированием граж¬данского общества в России - темой, на сегодня чрезвычайно актуальной . В целом, «мода» на социальную историю отражает интерес современного об¬щества именно к человеческому измерению прошлого. Учитывая популяр¬ность в последние десятилетия гендерных исследований и т. н. женской исто¬рии, можно думать, что этот аспект истории высшей школы вполне заслужи¬вает внимания. Он является и частью большой темы феминизации образова¬ния.
В 1918 г., когда обучение всех уровней официально стало смешанным, заканчивается история высшей женской школы в России как особого образо¬вательного и социокультурного пространства . Инкорпорация женщин в тра¬диционно мужскую университетскую среду происходила в условиях граж¬данской войны и начала советской реформы высшей школы. Поколение жен¬щин, первыми оказавшихся тогда в университете, состояло из очень разных людей, среди которых были будущие известные деятели культуры и науки. Если рассматривать гуманитарный «цех», то, например, в Петроградском университете в эти годы училась дочь академика А.А. Шахматова С. А. Шах- матова-Коплан, философ культуры О.М. Фрейденберг, историк интеллиген¬ции В.Р. Лейкина-Свирская. Можно назвать и имена, связанные с другими высшими учебными заведениями: в Институте истории искусств училась ли-тературовед Л.Я. Гинзбург, в Казанском университете - историк-декабристо- вед М.В. Нечкина. Их студенческий период был основой их профессиональ¬ной карьеры и человеческой судьбы, поэтому тема женщин в высшей школе актуальна и при изучении биографий отдельных личностей. Личные доку¬менты многих из них изучаются и вводятся в научный оборот лишь послед¬нее время.
Объект и предмет исследования. Объектом в данной работе является социальная компонента Петроградского университета 1918-1924 гг.: студент¬ки, студенты и профессорско-преподавательский состав.
Предметом изучения выступает комплекс характеристик женской поло¬вины студенчества: во-первых, особенности взаимодействия студенток с мужским «населением» университета, во-вторых, их социально-политиче- ский, социально-экономический и культурный облик.
Хронологические рамки. Нижней границей исследования является 1918 г. - год принятия декрета о новых правилах приема в высшую школу, начало совместного обучения мужчин и женщин. Верхняя дата - 1924 г., «пе¬чально знаменитый» масштабной социальной «чисткой» Петроградского университета от социально чуждых элементов. Исследователи указывают на середину 1920-х гг. как на конец истории «старого» студенчества и «старой» высшей школы .
Цель работы - понять роль женщин (студенток) в жизни Петроградско¬го университета в 1918-1924 гг.
Задачи отражают структуру работы:
1) рассмотреть динамику численности студентов и студенток, данные половозрастного состава профессоров и преподавателей;
2) выявить особенности отношений студенток с мужчинами - профессорами и преподавателями;
3) выявить особенности отношений студенток со студентами;
4) выделить основные черты партийно-политической актив-ности студенток;
5) выделить основные черты их социального статуса и мате-риального положения;
6) сравнить представителей и представительниц «старой» и «новой» студенческой культуры.
Петроградский университет, интеллектуальный центр бывшей Россий¬ской империи, в новых условиях принял вызов советской образовательной реформы. Изменение его студенческого состава, с одной стороны, отвечало демократическим тенденциям времени, а с другой, использовалось советской властью как инструмент подчинения высшей школы интересам государства. Мы попытались оценить факт массового появления среди студентов универ¬ситета женского элемента, рассмотреть его как фактор в жизни университета в те годы, когда он уже потерял статус столичного и императорского, но еще не стал советским. На основе скудного массива источников это оказалось крайне трудным делом.
Анализ динамики численности студенток и студентов в годы граждан¬ской войны показал, что в этот тяжелый для университета период студентки составляли значительный контингент его учащихся. Не кажется преувеличе¬нием сказать, что роль первых университетских женщин, таким образом, за¬ключается в спасении учебного заведения от запустения, в поддержании учебного процесса и в обеспечении преемственности академических тради¬ций. Последнему обстоятельству способствовала давняя связь университета с высшей женской школой, в частности, с Высшими женскими (Бестужевски¬ми) курсами, которые считались его «женским факультетом».
Массовое присутствие девушек повлияло на поведение профессорско- преподавательского состава, состоявшего преимущественно из мужчин, в той степени, в которой это влияние позволяет представить индивидуальный опыт, личные воспоминания. К сожалению, отсутствует возможность измерить его более точно. Ничего конкретного пока не удалось сказать и о взаимоотноше¬ниях в разнополой студенческой аудитории. Известные частные случаи гово¬рят о сохранении и после 1917 г. разного отношения к учащимся девушкам - и положительного, и отрицательного. На гендерные стереотипы накладыва¬лись многочисленные различия по политическим взглядам, социальному ста¬тусу, культурному «багажу». В целом, нюансы общения мужчин и женщин в университете - и учащих, и учащихся - раскрываются в индивидуальном по-
77
рядке. Так, конфликт О.М. Фрейденберг с участниками семинария С.А. Же- белева лучше рассматривать в контексте личности самой О.М. Фрейденберг, поскольку она далеко не однозначная фигура. Правомерной, однако, пред¬ставляется постановка проблемы отношений женщины - начинающего уче¬ного с мужчиной - учителем и наставником, особенностей их взаимодействия и последствий для научной (вообще профессиональной) карьеры женщины в 1920-е гг.
Партийно-политическая составляющая коллективного портрета уча-щихся женщин Петроградского университета является отражением отноше-ния к политике и партийности студенчества университета в целом. Низкий процент вовлеченности студенток в общественную жизнь, их участия в дея-тельности партийных и комсомольских организаций был характерен для со¬ветской высшей школы на протяжении всех 1920-х гг., на что неоднократно сетовала официальная студенческая печать. Опыт анализа студенческих анкет на соискание стипендии показал, что даже общественно активные девушки имели мало шансов на ее получение в связи с тем, что, с одной стороны, ак¬тивности было недостаточно, а с другой, подводило социальное положение (по совокупности социальных параметров - происхождения, текущих заня¬тий членов семьи, рода служебной деятельности). Примерное представление о материальном положении студенток складывается из тех же анкет и натал¬кивает на мысль, что большинство учащихся полагались на свои силы и сред¬ства, хотя и семьи играли немаловажную роль в обеспечении детей. Есть ос¬нования полагать, что женская зависимость от родственников мужского пола - братьев, отцов, а также мужей возникала не только по объективным обстоя¬тельствам (например, когда отец - глава семьи, а мать нетрудоспособна), но и по психологической причине. Однако, опять же, пока мы не знаем, как изме-рить степень ее проявления.
Истории разных женщин об их пребывании в университете в 1918-1924 гг. (фактически - на протяжении 1920-х гг.), несмотря на наличие маги¬стральных сюжетов, не похожи одна на другую просто потому, что каждая
человеческая история уникальна. Индивидуальность поведения героинь, как бы они ни интерпретировали свое прошлое в воспоминаниях, усугублялась тем, что студенческий состав университета в пореволюционное время пред¬ставлял собой даже не пеструю толпу (толпа - нечто целое), а множество со¬обществ (в той или иной степени эфемерных), складывавшихся на различной основе (например, в результате совместных научных занятий, по принадлеж¬ности к партийной организации университета или по принадлежности поло¬вой). Но основным «водоразделом» между сообществами были культурные различия - между носителями «старой» (интеллигентской) студенческой культуры и «нового» - пролетарского сознания. Учащиеся девушки здесь оказывались в такой же ситуации пограничья, как и юноши. В то же время дореволюционная традиция приобщения к высшему образованию девушек из интеллигентских семей делала этих студенток преобладающим элементом в составе учащихся женщин Петроградского университета - что можно пред-положить именно исходя из традиции, а не из строгого подсчета. Большая часть студенток была отнюдь не рабоче-крестьянского происхождения не только в годы бесклассовых (до 1921 г. ), но и, как представляется, в годы классовых приемов. Но в данном контексте это должно прозвучать как гипо¬теза.
Женщины очень быстро освоили роль адептов университетской культу¬ры, их «вживание» в эту роль происходило незаметно для университетского сообщества, которое было всецело занято диалогом с властью, инструкциями, распоряжениями, решением насущных вопросов. Поэтому в источниках, как синхронных 1918-1924 гг., так и отстоявших от них на несколько десятиле¬тий по времени создания, нет явных оценок феминизации университета и ее последствий. «Немота» источников даже личного происхождения наводит на мысль о необходимости иного взгляда на них, возможно, какого-то специфи¬ческого прочтения. С другой стороны, продолжение работы над темой потре¬бует гораздо большего их количества. Необходимо также большее погруже¬ние в массив литературы по истории Петроградского университета и универ¬ситетского образования, так как самыми общими выводами в работе по исто¬рии конкретного учебного заведения в конкретный исторический период явно нельзя обойтись.
На материале личных студенческих дел открывается перспектива про- сопографических исследований. Они позволили бы на большем количестве деталей реконструировать социокультурный облик студенток. Речь могла бы идти о применении методов исторической информатики, которые редко ис¬пользуются в изучении истории высшей школы, но в теории обещают инте¬ресную перспективу .
Как считает социолог Т.Э. Петрова, фактический материал в исторических исследованиях студенчества начала XX века зачастую выступает в роли иллюстративного и «не складывается в целостную картину» . Поэтому сама собой напрашивается мысль об историко-социологическом исследовании социальной истории Петроградского университета.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
