Введение с. 3
Глава 1. Психоанализ и поэтика обэриутов/чинарей
1. Онейрическая реальность с. 8
2. Дискурс безумия с. 19
3. Эрос и Танатос с. 25
Глава 2. Каталепсия времени
2.1. Творчество как самодеструкция с. 34
2.2. Детство и старость: проблематика возраста с. 43
Глава 3. Деперсонализация
3.1. Утрата имени с. 57
3.2. Утрата телесности с. 63
Заключение с. 75
Библиография 78
Объединение реального искусства - «ОБЭРИУ» - возникло в 1927 году и просуществовало несколько лет, но еще до появления «обэриутов» на литературной сцене, Александр Введенский и Даниил Хармс, входившие в круг Александра Туфанова, подписывали свои тексты как «чинарь- взиральник» (Хармс) и «чинарь авто-ритет бессмыслицы» (Введенский) . Слово «чинарь» придумал Александр Введенский. Яков Друскин предполагает, что образовано оно от слова «чин», делая оговорку, что подразумевается здесь не официальный чин, а духовный ранг . Примерно в 1917-1918 годах Александр Введенский Леонид Липавский и Яков Друскин, знакомые друг с другом со времен учебы в гимназии Л.Д. Лентовской, создали неофициальное литературно-философское содружество. В 1925 году к ним присоединились Даниил Хармс и Николай Олейников. Собрания сообщества, проводившиеся, чаще всего, дома у Липавского или Друскина, состояли из бесед о литературе и фило софии, а также обсуждений онтологических вопросов о времени, пространстве, страхе, смерти.
Жаккар, ссылаясь на слова Якова Друскина о том, что «чинарями» участники сообщества называли себя редко, пишет, что это название следует понимать как условное .
В 1934 - 1935 годах Липавский составляет запись бесед чинарей, которая на данный момент известна, как один из его трактатов под названием «Разговоры». Сохранились также трактаты чинарей: «Теория слов», «Время», «Головокружение», «Исследование ужаса», «Объяснение времени» и другие, написанные Л. Липавским; «Вестники и их разговоры», «Видение невидения», «Это и то» Я. Друскина; «О времени, о пространстве, о существовании» и другие работы Д. Хармса. Подробно история содружества описана в работе Я. Друскина «Чинари». Большая часть материалов, которые относятся к истории сообщества, собрана в двухтомнике, подготовленном В.Н. Сажиным «"...Сборище друзей, оставленных судьбою". "Чинари" в текстах, документах и исследованиях», вышедшем в 1998 году в издательстве «Ладомир».
По мнению Ж.Ф.Жаккара, эстетика ОБЭРИУ, как и эстетика европейского абсурдизма, базируется на идее хаотичности мира, которая проявляется во всем: в языке, в межличностных отношениях, в социальном устройстве . Хаотичность мира, в свою очередь, неразрывно связана с понятием деструкции. Превращение условно правильной формы выражения поэтической мысли в условно неправильную, алогичную и разрушение привычных форм творчества подробно рассмотрены Нилом Корнуэллом в его книге «The absurd in literature» . Но необходимо понимать, что де струкция как художественный метод является не только разрушением, но и созиданием, выстраиванием принципиально нового. В своей декларации обэриуты обозначили себя как «творцов не только нового поэтиче ского языка, но и созидателей нового ощущения жизни и её предметов» .
Понятие «де струкция» в творчестве обэриутов, не смотря на большое количество работ, посвященных их художественным произведениям и новаторским приёмам, никогда не становило сь предметом специального исследования. Таким образом, новизна нашей диссертационной работы состоит в попытке подробного и систематического анализа деструктивного дискурса в творчестве авторов, которые входили в ОБЭРИУ и литературно¬философскую группу «Чинари»: Хармса, Липавского, Друскина и Введенского. Актуальность нашего исследования связана с возросшим в филологическом сообществе интересом к междисциплинарным исследованиям на стыке литературоведения и психоанализа. Проведенный нами анализ может стать основой филологического комментария к ряду философских трактатов Леонида Липавского и Якова Друскина. Историко¬литературной основой нашего исследования стали работы Ж.-Ф. Жаккара, И. П. Смирнова, Д. Л. Шукурова, А. А. Кобринского, Д. В. Токарева, М. Ямпольского, А. Г. Герасимовой, Ю. М. Валиевой.
Монография Ж.-Ф. Жаккара «Даниил Хармс и конец русского авангарда представляет особую ценность для нашего исследования, поскольку содержит обзор основных художественных и философских произведений чинарей. В этой работе производится подробный анализ философских воззрений Липавского и Друскина, лежащих в основе общечинарского текста. Жаккар рассматривает творчество Даниила Хармса во взаимодействии с его «интеллектуальным и артистическим окружением» и выделяет общие черты с поэтами (Алексей Крученых, Александр Туфанов, Велимир Хлебников) и художниками (Михаил Матюшин, Казимир Малевич, Петр Соколов) того времени . Необходимо отметить, что искусство авангарда поспособствовало появлению в художественном творчестве обэриутов/чинарей одного из приёмов деструкции - деперсонализации.
Труд И. П. Смирнова «Психодиахронологика. Психоистория от романтизма до наших дней», вызвавший много дискуссий, примечателен тем, что в нем представлена концепция филогенеза, которая являет собой обратный онтогенез: литературный процесс предстаёт в качестве обратной истории личности . Творчество обэриутов Смирнов рассматривает в контексте тоталитарной культуры, которой соответствует стадия мазохизма: «Объединение реального искусства <...> не ощущало своего субъективизма, поэтому оно, борясь с интеллектом, теряло тот уровень, на котором субъект может различать себя, то есть переставать мыслить себя как объективную данность» .
В отличие от И.П. Смирнова, Д. Л. Шукуров строит свою работу «Русский литературный авангард и психоанализ» на исследовании фактических контекстов непосредственного или опосредованного восприятия идей Зигмунда Фрейда в авангардном творчестве и имманентных литературным произведениям русских авангардистов психоаналитических конструктов (такие как диссоциация, онейрическая реальность, свободные ассоциации, афазии), а также их влияния на развитие литературного дискурса .
Объектом теоретического и историко-литературного рассмотрения в нашем исследовании является литературное и философское наследие обэриутов/чинарей, а предметом - исследование понятия «деструкция» в качестве радикального художественного метода обэриутов/чинарей на примере прозаических и поэтических произведений Даниила Хармса, стихов и пьес Александра Введенского, а также философских трактатов Леонида Липавского («Трактат о воде», «Исследование ужаса», «О телесном сочетании», «Сны», «Разговоры»11) и Якова Друскина («О голом человеке», «Сны» ).
В работе использованы ранее неопубликованные материалы из фонда Якова Семеновича Друскина, хранящиеся в Отделе Рукописей Российской национальной библиотеки.
Целью нашего исследования является: рассмотрение особенностей деструктивного дискурса и его роль в творческом наследии обэриутов/ чинарей.
На основании этого необходимо выделить следующие задачи:
1. Обзор психоаналитических концепций Зигмунда Фрейда и Сабины Шпильрейн и рассмотрение ключевых понятий психоанализа в произведениях обэриутов/чинарей;
2. Обзор популярных в начале ХХ века концепций философии пола, времени и анализ их рецепции в художественных произведениях чинарей;
3. Анализ отдельных мифологических мотивов и образов в произведениях чинарей;
4. Анализ мотивов разрушения, уничтожения, гибели, и распада в литературном творчестве обэриутов/чинарей.
Структура работы обусловлена поставленными задачами. Работа состоит из трех глав, введения и заключения. Первая глава посвящена анализу деструкции как одного из ключевых понятий психоанализа. Также рассмотрены понятия «сон», «смерть», «страх», «эрос», являющиеся лейтмотивами у чинарей, с точки зрения психоаналитических концепций. Во второй главе изложен анализ философских концепций времени, представленных в трактатах чинарей. Мы рассматриваем мифопоэтику обэриутов/чинарей, анализируем ключевые для них понятия детства и старости. А также мотив каталепсии времени. В третьей главе речь идет о деперсонализации (утрате имени и телесности) героев художественных текстов обэриутов/чинарей. Здесь мы рассматриваем особенности эстетики и поэтики ОБЭРИУ в контексте художественных и философских течений конца Х1Х - начала ХХ века. В заключении работы представлены выводы, полученные в ходе исследования.
В качестве методов в работе будет использован мотивный анализ, психоаналитический метод и интертекстуальный анализ.
Опираясь на предшествующие им философские концепции, чинари создали свою собственную художественную систему, в которой деструкция утвердилась в качестве практического метода прорыва к сакральному. Не смотря на то, что размывание границ между нормальностью и безумием не является новаторским приемом в русской, и шире - в мировой литературе, именно в литературе 20-30-х годов ХХ века одним из центральных приемов становится диссоциация авторского сознания: распад фигуры автора на множество субъективных модусов и персонажных масок. В художественных произведениях обэриутов этот прием становится особенно важным.
Характерной чертой не только философских размышлений, но и художественных текстов чинарей является амбивалентное отношение к чувственной любви, порожденное конфликтом между духовным и телесным. Эротическое в произведениях чинарей всегда сопряжено либо со стрессовой ситуацией, либо с угрызениями совести. При этом сексуальная активность женщины проявляет себя гораздо ярче, нежели сексуальная активность мужчины. Мотив подавленной мужской телесности следует рассматривать в контексте актуальной для начала ХХ века философии пола: в творчестве чинарей воплотилась мысль Николая Бердяева о том, что половое разделение есть, по своей сути, дифференциация, лишающая человека божественного подобия, что подобием Божьим обладает не мужчина и не женщина, а андрогин. В философских исканиях чинарей вестники - бесполые существа из соседнего мира, которые лишены желаний - являются воплощением идеала андрогинности, к которому необходимо стремиться. Устранение желаний, в свою очередь, достигается через устранение теле сности.
Такая интенция перекликается с супрематической установкой отказа от портретизации. Необходимо отметить, что концепция беспредметной живописи, как и творческие эксперименты обэриутов базировалась на попытке выйти за пределы обыденного сознания и приблизиться к сакральному знанию.
Идея Бергсона о первичной интуиции, как единственно верном способе познания мира, отразились в художественном творчестве чинарей, а одной из возможных стратегий интуитивного способа познания мира для чинарей стало обращение к мифологическим образам. Художнику необходимо осознание своей причастности к Вселенной, ощущение себя связующим звеном между прошлым и настоящим. Подлинным является творчество, которое способно схватывать изолированное состояние жизни. Для чинарей по стижение этого с о стояния связано с болезненным осознанием собственного существования, а значит, с самодеструкцией.
Ключевым для всего творчества чинарей является понятие «каталепсия времени», которое означает застывание мира в момент соприкосновения сакрального с профанным. Поскольку вестники являются существами из соседнего мира и пребывают в вечности, так как они освобождены от рабства времени, мир вестников (сакральный) находится с нашим миром (профанным) в том же отношении, что и аполлоническое начало с дионисийским.
Каталепсия времени сопровождается предчувствием несчастия, осознанием себя беззащитным перед огромным миром. Момент столкновения двух миров является разрушительным для того, кто его испытывает. Согласно чинарям, для преодоления панического ужаса и спасения из «состояния околдованного мира», необходим акт называния по имени. В этом ключе отсутствие имени у большинства персонажей текстов чинарей можно трактовать как препятствие к их спасению от абсурдности жизни, лишение возможности дождаться чудесного/божественного откровения. Если в рассказах Хармса имена не наделяют персонажей индивидуальностью, то в произведениях Введенского множество имен и ипостасей героев, смешиваясь, приводят к стиранию персонажей, поскольку их настоящая сущность остается скрытой.
Тем не менее, в художественной системе чинарей каталепсия времени, как момент откровения, чуда, противопоставлена размеренной и спокойной жизни, которой неизвестен опыт соприкосновения с божественным. Тема неприязни к старости в произведениях чинарей объясняется не только тем, что само понятие «старость» подразумевает победу времени над человеческим существованием, но и тем, что старо сть для чинарей является синонимом спокойной и размеренной жизни без ожидания чуда. Заслуживающий уважения атрибут старости, - мудрость, не является, тем не менее, характерным для персонажей произведений чинарского круга. Старики в произведениях чинарей (особенно, это характерно для художественного мира Хармса) практически всегда олицетворяют дряхлость и никогда - мудрость. Отношение чинарей к детству так же является двойственным. С одной стороны, дети лишены знания о жизни, с другой - именно детям открыто то, чего не знают взрослые. С мотивом детства неразделимо связан особый тип восприятия окружающего мира, открытый для встречи с чудом. Встреча же с чудом для чинарей - это, одновременно, и желание замедлить ход времени, и противостояние абсурду повседневной жизни.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
