В детские годы И.В.Киреевский воспринял от своих родителей и круга их общения (В.А.Жуковский, И.В. Лопухин) интерес к христианству, но не церковно-православному, а скорее масонского толка. Это была религия чувства и пробуждающегося сердца. В то время он считал себя выше обрядового церковного христианства, почти не исполнял обряды православной церкви и ставил философию выше богословия отцов церкви, с которым, с которым, на деле, и не был знаком.
С 1834 года под влиянием жены - Н.П.Арбеневой, познакомившей его с Филаретом Новоспасским, и брата Петра, введшего его в круг славянофилов, И.В.Киреевский приобщается к православной церкви и православному богословию. Главную роль в этом сыграли старцы Филарет Новоспасский и Макарий Оптинский - духовные отцы (как в прямом, так и в переносном смысле) Киреевского. С их помощью Иван Васильевич открыл для себя путь старческого послушания, сумел воссоздать ту форму взаимоотношений между духовником и духовными детьми, которая существовала в древней Византийской церкви и в России вплоть до Петра I. Послушание духовному отцу - старцу - стало определять всю жизнь Ивана Васильевича. Под руководством старцев Киреевский открыл для себя глубину учения православия в церковном богослужении, творениях святых отцов и практических советах своего духовника.
Православие Киреевского не было стыдливым предрассудком, а осознанным миропониманием. Его жизнь стала действительным миропониманием. Его жизнь стала действительным «стяжанием Святого Духа», обожением через св.таинства. богослужение. Молитву, изучение Св. Писания и творений отцов Церкви, добродетель, послушание, пост и покаяние.
Практическая деятельность Киреевского и в дискуссиях в литературных салонах Москвы, и в журналистике, и на посту почетного смотрителя Белевского уездного училища, и в участии в публикации творений отцов церкви и в управлении своим имением полностью соответствуют духу православия.
В то же время в современной русской православной церкви он видел ряд существенных недостатков, связанных с ее зависимостью от государства. Он осуждает насильственное принуждение к причастию, нарушение тайны исповеди, всякое насилие в церкви и инквизиторские меры по отношению к сектантам и раскольникам.
Вероятно, с неодобрением относится он и к практике двойного духовничества (официальный духовник и старец), сложившейся в церкви. Он хотя и подчиняется такому положению, но ни разу не упоминает о своем официальном духовнике, в отличие от старца Макария. Он ориентируется на церковь времен патриарха, не угнетенную государством, ту церковь, где послушание духовнику и монастырское старчество было нормой, а не исключением, ту церковь, где богослужение велось на понятном (тогда славянском) языке и не было принуждения и насильственного причащения. Он стремится делать церковь более жизнеспособной, сделать богослужение более доступным, а для этого обучить народ славянскому языку, он пишет о желательно свободном, не формализованном общении с Богом - о молитве своими словами и на своем (русском) языке, а не только по молитвослову.
Но в творчестве Киреевского все же проявились и не вполне православные мотивы, усвоенные им от своего окружения и не преодоленные с позиций православия. Наиболее остро эти мотивы сказались в социологии Киреевского, воспринявшего распространенную в русском обществе утопию русского народа как истинно православного и церковного. Утопическая социология Киреевского сводится к концепции торжества Церкви в России и православного царства, концепции победы православия сначала в одной стране - России.
Свои философские взгляды Киреевский черпает из творений святых отцов (Исаака Сирина и Максима Исповедника). Это и восприятие догмата о Св.Троице как начало и высшая цель познания, и положение о необходимости изменения разума, для которого необходимо стремление к нравственной высоте и чистой цельной жизни внутри церкви, и поиски цельности в себе самом, в глубине души, и понимание разума лишь как ступени к вере. Но в богословии св.отцов ярче выражены апофатизм богопознания. На высших ступенях ведения, при достижении истинной веры, человек должен познать догмат о Св.троице практически, достичь явления Троицы в своей душе. Но Киреевский не пишет о высших ступенях богопознания. Он пытается только заложить основы верующей православной философии и язык Откровения перевести в философские понятия, следуя за философией откровения Шеллинга.
Киреевский хочет в православной философии охватить не только проблемы личности, но и отношения семейные, общественные и государственные. Согласно отцам церкви, для служения людям необходимо прежде удалиться от мира, чтобы взрастить в своем сердце «любовь не от мира сего». Без такой любви, готовой на крестную муку, общественное служение будет бесполезно и не принесет плода. Можно ли не удаляясь от мира взрастить в себе «любовь не от мира сего». Киреевский считает, что удаление в монастырь совершенно лишне при современном господстве православия в России и проповедует мирской путь удаления от мира (напомним, что под «миром» понимается не общество, природа или окружающий мир, а совокупность страстей, грех, ломающий первозданную цельность человека), то есть борьбу со страстями через св. таинства, богослужение, молитву, изучение Св.Писания и Св.Предания и т.д.
Незавершенность вопроса о немонашеском, мирском пути спасения в русском православии приводила к различным уклонениям в вере и ересям. В русском православии канонизировали в основном монахов, словно не видя мирского (кроме княжеского) пути святости. При доведении такого подхода до абсурда (логического конца) любой мирянин должен сомневаться в возможности спасения и искупления. На наш взгляд, именно это было причиной победы атеизма в России в начале ХХ века. Без философско-богословского обоснования мирской святости православие становится неполным, незаконченным и даже ущербным. И заслуга Киреевского в том, что он одним из первых из первых в русской мысли поставил вопрос о немонашеском, мирском пути борьбы с миром.
Подводя итог творчеству Киреевского, можно утверждать, что определяющим идеалом и высшим авторитетом было для него православие отцов церкви. Киреевский пытался создать русскую православную философию как целостное мировоззрение, опирающееся на библейское Откровение и соответствующую современному уровню развития науки. Неправославные мотивы (о победе православия в России и православном царстве) являются отражением популярных в обществе взглядов (концепция православного характера русского народа и его особого, мессианского, призвания). В своем творчестве Киреевский пытается согласовать православие с этими популярными концепциями, хотя это вряд ли возможно. Но для Киреевского православие было «мерой всех вещей». Для большинства же представителей культурного слоя России XIX в. православие было набором традиционных образов и догм и лишь подкладкой под концепцию мессианского призвания русского народа. Эта сомнительная идея стала определяющей в сознании русского культурного слоя, а православие отошло на второй и третий план. В этом, на наш взгляд, коренятся все социально-политические потрясения конца XIX- начала XX века.
* * *
Изучая природу, общество или личность, человек познает самого себя, свое место в мире, свою сущность. Самопознание можно считать первой целью всякого познания. Самопознание - вот та точка, в которой сходятся наука и искусство, религия и философия. Поэтому мы хотим закончить тем взглядом на личность, который сложился у автора в процессе работы.
Человеческая личность свободна и вольна выбирать себе мировоззрение среди ряда знакомых ей форм. Выбор мировоззренческих установок происходит путем выбора круга общения, выбора авторитетов. Так Киреевский выбрал для себя православный круг общения и высшими авторитетами для него стали Филарет Новоспасский и Макарий Оптинский. По их рекомендациям он приобрел для себя и литературу, определившую его мировоззрение. И Киреевский сделал свободный выбор. Конечно, здесь сказались и влияние его жены и брата Петра, но конечный выбор принадлежал ему самому. Он мог бы ограничить свой круг общения и культурным слоем, который вовсе не обязывал его общаться с духовенством, особенно с черным. Так, например, «столп» славянофильства А.С.Хомяков так и не установил отношений с монашеством, в отличие от Киреевского, не нашел себе старца, которому бы доверял все тайны своей души и беспрекословно повиновался, Каждый сделал свой выбор.


Купить