Введение 3
Глава I. Вопросы ономастики. Имя собственное в художественном тексте. ..17
1.1. Основные положения и проблемы общей ономастики 17
1.2. Имя собственное в художественном тексте 23
Глава II. Реализация художественных функций антропонимов в произведении 33
2.1. Волшебные народы и их языки в произведении 33
2.3. Происхождение и семантика антропонимов в произведении 43
2.4. Функции антропонимов в произведении 52
Заключение 57
Список использованной литературы 59

Купить

Творчество Дж.Р.Р. Толкина (1892 - 1973) хорошо известно во всём мире. Детская сказка «Хоббит, или Туда и обратно» (“The Hobbit or There and Back Again”, 1937) и её продолжение, «Властелин Колец» (“The Lord of the Rings”), опубликованная в 1954 - 1955 гг., принесли оксфордскому профессору древнеанглийского языка и литературы мировую известность и превратили его в одного из крупнейших писателей XX века. «Властелин Колец» до сих пор остаётся одной из самых читаемых книг: по результатам проведённого в Англии опроса из 25 тысяч человек более пяти тысяч назвали произведение книгой столетия (Аракин, 2006: 115). К настоящему моменту роман переведён на большинство европейских языков. Впервые в России перевод романа вышел в 1982 г., хотя известен он был с 1960-х гг., когда появилось множество самиздатовских переводов.
Интерес к творчеству Толкина не угасает и сейчас. Об этом свидетельствуют публикация Кристофером Толкиным после смерти отца «Сильмариллиона» (“The Silmarillion”, 1977), 12 томов черновиков, а также появление многочисленных любительских и профессиональных исследований произведений Дж.Р.Р. Толкина, мира и языков, созданных им. В Великобритании «Властелин Колец» успешно переиздаётся каждый год. Там существует и функционирует «Британское Толкиновское Общество», проводятся различные фестивали и конференции.
На Западе о «Властелине Колец» заговорили сразу же после его выхода. Несмотря на обилие причудливых имён и названий и несколько архаичный язык, критические отзывы пестрели такими выражениями, как «феномен Толкина», «феномен «Властелина Колец» (Кошелев, 1990: 4). В России Толкин стал популярен в 80-90-х гг., когда впервые были полностью напечатаны переводы «Властелина Колец», выполненные В.С. Муравьёвым и А.В. Кистяковским (Толкин, 1983: 544), Н. Григорьевой и В. Грушецким (Толкин, 1992: 448). Уже в 1983 г. появилась первая рецензия на перевод А.В. Кистяковского и В.С. Муравьёва, выполненная В.А. Скороденко, в которой роман был признан «ярким, оригинальным произведением, перерастающим рамки национальной литературы» (Скороденко, 1983: 237).
Большинство первых работ, посвящённых произведению, были любительскими или даже псевдонаучными. Литературоведы вчитывались в роман около 10 лет. Началом систематического изучения творчества Толкина, как считает Р.И. Кабаков, один из первых отечественных исследователей произведений писателя, можно считать выход сборника критических статей «Толкин и критики» («Tolkien and the Critics») (Кабаков, 2009: http: //www. kulichki. com/tolkien/arhiv/manuscr/kabako97. shtml).
Э. Уилсон и Ф. Тойнби сочли роман «скучным, дурно написанным, вычурным и ребячливым» (Кабаков, 2009:http://www.kulichki.com/tolkien/ arhiv/manuscr/kabako97.shtml). Причина неприятия этими критиками «Властелина Колец» кроется, по мнению Р.И. Кабакова, в том, что роман слишком явно нарушает законы современной прозы: «Он («Властелин Колец» - А.Ю.) удивляет и отталкивает безыскусностью стиля, простотой моральных конфликтов, игнорированием интимной сферы жизни, отсутствием глубоко разработанных женских образов - отсутствием того, что сегодня считается обязательным для художественной прозы» (Кабаков, 2009: http: //www. kulichki. com/tolkien/arhiv/manuscr/kabako97. shtml).
Составитель сборника, профессор Н.Д. Айзекс, считает, что по достоинству оценить книгу помешала её известность. Он возражает критикам, посчитавшим, что популярность романа обусловлена ажиотажем, поднятым вокруг него: «Своей популярностью Толкин обязан отнюдь не СМИ, а своей мастерски написанной, завораживающей книге» (Isaacs, 1968: 3).
В сборнике «Толкин и критики» намечаются основные аспекты изучения «Властелина Колец». К.С. Льюис, известный английский писатель
и близкий друг Толкина, сам экспериментировал с жанром фэнтези, а потому по достоинству оценил роман. В статье «Развенчание власти» он обращает внимание на художественную специфику романа, сложную композиционную структуру, мнимую простоту конфликта (Lewis, 1968: 12-16). П.М. Спэкс также анализирует конфликт. «Простоту системы ценностей искупает сложность философской подоплеки романа: простота не равнозначна поверхностности» (Spacks, 1968: 85). Кроме того, П.М. Спэкс исследует язык произведения, проводит параллели с северной мифологией. О мифологической основе творчества Толкина говорит и Т.Дж. Гаск. В статье «Толкин: чудовища и твари» он сопоставляет различных персонажей романа с чудовищами из «Беовульфа» (Gasque, 1968: 151-163). Э. Фуллер в статье «Дж.Р.Р. Толкин: Повелитель хоббитов» высоко оценивает детализованность созданного Толкиным мира и самобытность романа. Он также анализирует возможности его аллегорического прочтения (Fuller, 1968: 17-39). У.Х. Оден в статье «Герой Приключения» ставит проблему жанра произведения и рассматривает тему противостояния добра и зла (Auden, 1968: 40-61).
Тематику романа также исследует Х.Т. Кинан. В статье «Послание «Властелина Колец»: борьба за жизнь» он анализирует образы главных героев, (Keenan, 1968: 62 - 80) которым посвящена и статья М. Брэдли «Люди, полурослики и культ героя». Выделяется работа М. Келли «Поэзия в фэнтези: стихи «Властелина Колец», рассматривающая подробно
поэтическую составляющую романа (Kelly, 1968: 200).
После выхода сборника появилось множество работ, посвящённых анализу «Властелина Колец», что свидетельствует о многоплановости произведения и его непреходящей роли в литературном наследии XX века.
С самого начала исследователи творчества Толкина столкнулись с рядом трудностей. Р.Дж. Рейли писал: «Властелин Колец» кажется открытым любой литературоведческой интерпретации: биографической, фрейдистской, юнгианской, морально-философской, структуралистской... Книга напоминает своего рода литературоведческий полигон для отработки различных способов и приёмов анализа. Такое впечатление, словно Толкин выставил зеркало не перед жизнью, а перед критиками, и каждый видит в нём свою позу» (Кабаков, 2009: http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/ kabako97.shtml).
В научной литературе развернулась острая дискуссия по поводу возможных интерпретаций «Властелина Колец», его связи с современными проблемами. Каждый критик видел разные причины столь широкой популярности книги. Многие объяснения свелись к проведению параллелей с политическими и социальными проблемами. Сложилась особая концепции аллегоричности «Властелина Колец».
В этом есть некий парадокс, ведь сам Толкин говорит: «Я питаю искреннее отвращение к аллегории во всех её проявлениях» (Tolkin, 1966: 244). Б. Раффел комментирует: «Если взять аллегорию в широком смысле этого слова, то «Властелин Колец, на мой взгляд, бесспорно аллегоричен» (Raffel, 1968: 244). С ним согласен и Э. Фуллер, но в разработке этой теории он излишне увлекается идеями борьбы западного христианства с нацизмом и коммунизмом.
Наиболее полно концепция аллегоричности, по мнению Р.И. Кабакова, изложена в работе М. Эдельсон «Аллегория в английской прозе XX века» (“Allegory in English Fiction of the 20th century”). Исследовательница рассматривает отдельные элементы аллегории в книге (аллюзии на фашизм в образе Саурона, христианские мотивы в образе Гендальфа) и приходит к выводу, что жанрообразующим элементом в произведении является не аллегория, а мифотворчество (Кабаков, 2009: http://www.kulichki.com/tolkien/ arhiv/manuscr/kabako97. shtml).
В статье М.В. Маэра «Безупречная страна»: отражение образа Девы Марии в персонажах средневековой литературы и их влияние на образ Галадриэль» нашло отражение распространённое среди критиков мнение о том, что Галадриэль является явной аллюзией на образ Девы Марии. Хотя М.В. Маэр и соглашается, что в данном случае «провести прямую аналогию невозможно» (Maher, 2003: 226), он считает, что Толкин использовал образы из Лоретанской Литании (The Litany of Loreto), связанные с Девой Марией, в качестве основы образа Галадриэль. Исследователь также указывает на сходство многих эпизодов произведения с библейскими сюжетами.
У концепции аллегоричности «Властелина Колец» множество уязвимых мест. Самым явным является уже указанное нами противоречие позиции автора, который категорически отрицал аллегорическую основу своих произведений. Толкин рассматривает проведённые критиками параллели между событиями книги и событиями Второй Мировой войны и в предисловии к изданию романа 1966 г. пишет: «Что же до глубокого смысла или «послания», то автор ни о чём таком и не думал. Оно (произведение - А.Ю.) не является ни аллегорическим, ни злободневным. ... Критическая глава, «Тень прошлого», .была написана задолго до того, как 1939 год предзнаменовал неотвратимую катастрофу. ...
Её замысел сформировался намного раньше, и даже был частично перенесён на бумагу, и год 1939 не оказал на него практически никакого влияния» (Tolkien, 2010: http://druidry.org/board/photos/englishandwelsh.pdf).
Среди исследований, полемизирующих с концепцией аллегоричности «Властелина Колец», стоит отметить статью Брайна Розбери «Толкин в «Истории идей». Исследователь отмечает, что в своей книге писатель говорит о вечных ценностях. Склонность некоторых критиков видеть в образе Саурона аллюзию на Сталина или Гитлера, в Назгулах - образ нацисткой армии, а в Шире под властью Сарумана - послевоенное лейбористское правительство Розбери называет «попытками отрицания художественной автономии мира Средиземья» (Rosebury, 2008: 90). Критик настаивает: «Его произведение не несёт в себе скрытой сатиры или полемики, его целью является показать определённые важнейшие стороны жизни, приятные и неприятные» (Rosebury, 2008: 90).
В качестве ещё одного серьёзного недостатка данной концепции можно указать ошибочные, а иногда и вовсе абсурдные выводы исследователей. Как пример в корне неверной интерпретации Р.И. Кабаков приводит книгу Р. Гилдинга и Е. Холланд «Берега Средиземья» (1985). Авторы рассматривают произведения Толкина как некий шифр истории земной цивилизации и считают, что Шир располагается на территории современной Болгарии (Кабаков, 1989: 24).
Более плодотворной оказалась мифологическая интерпретация творчества Толкина. Данная концепция появилась после публикации биографии Толкина, написанной Х. Карпентером (“Tolkien: A Biography”, 1977). Х. Карпентер был убеждён, что в своём творчестве Толкин создал «мифологию для Англии» (Chance, 2003: 2), вымышленный мир со своими народами, языками и культурой, а письма писателя, изданные его сыном К. Толкиным, подтвердили эту точку зрения. Сторонники мифологического подхода разделились на две большие группы: одни считали, что Толкин создал свой собственный миф, другие считали, что он продолжал уже существующие традиции.
Одним из главных аргументов исследователей, считающих, что источником «Властелина Колец» и творчества Толкина в целом была древняя мифология, является то, что писатель, будучи профессором древнеанглийского языка и литературы, обладал глубокими знаниями в этой области. Среди исследований в этом направлении следует особо выделить сборник «Толкин-мидиевист» (“Tolkien the Medievalist”, 2003). В статьях, вошедших в данный сборник, связь произведений писателя с мифами и эпосом анализируется на всех уровнях: от языка до системы персонажей и концепции Средиземья.
Влияние профессиональных интересов писателя на его творчество подробно рассматривает Д.А. Андерсон. В своей статье «Трудолюбивый дьяволенок» он отмечает, что Толкин, несомненно, черпал творческое вдохновение из совместной работы с Э. В. Гордоном над редакцией «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря» (Anderson, 2003: 15 - 25). Схожей позиции
придерживаются и другие критики: В. Флигер в статье «Сказке всегда найдётся место»: Дж.Р.Р. Толкин и противоречия во взглядах на фольклор» (Flieger, 2003: 26 - 35), Э. Лазо в статье «Что-то вроде повитухи: Дж. Р. Р. Толкин и К.С. Льюис - взаимовлияние», (Lazo, 2003: 36 - 49) М. Фараци в статье «Я желаю сказать»: голос Толкина в его эссе о «Беовульфе» (Farazi, 2003: 50 - 62) рассматривают филологические работы Толкина как своего рода эстетический манифест писателя, который показывает, что профессор не только перенимал традиции эпоса, но и полемизировал с ними. Исследователи считают, что эти эстетические идеи Толкин воплотил в своих художественных произведениях.
Многие литературоведы отмечали особую связь произведений Толкина со скандинавскими мифами. Уже в сборнике «Толкин и критики» в своей статье «Шир, Мордор и Минас Тирит» Чарльз Мурман отмечал: «Скандинавские эдды и саги оказали на творчество Толкина наиболее сильное влияние» (Donovan, 2003: 108). Более эмоционально об этом пишет Уинстон Оден: «Несомненно, Скандинавия стала для Толкина путеводной звездой, и суть его творчества основана на глубоком интересе к скандинавской литературе, сохранившемся на всю жизнь» (Donovan, 2003: 108). Л. Донован в статье «Отражение образа валькирии в женских персонажах «Властелина Колец» Толкина: Галадриэль, Шелоб, Эовин и Арвен» также подчёркивает особенно глубокую связь «Властелина Колец» именно со скандинавским эпосом. Она детально анализирует влияние образа такого эпического персонажа, как валькирия, на женских персонажей произведения: в их описании, функциях и основных мотивах, связанных с ними. Следует отметить, что Л. Донован указывает на связь семантики имён некоторых персонажей «Властелина Колец» с другими языковыми средствами создания образа. Так, исследовательница пишет: «Постоянно сопровождаемое эпитетами, относящимися к свету или сиянию, само имя Галадриэль на изобретённом Толкиным языке синдарин значит «светлая госпожа» (Donovan, 2003: 112). Однако главным недостатком данной статьи нам кажется тот факт, что Донован усматривает в характерных цветах и сравнениях в описаниях Галадриэль и Арвен связь этих образов с образом валькирии, в то время как Толкин, умело сочетая описание и семантику имени, использует эти же мотивы для создания образа всего эльфийского народа в целом.
Некоторые критики считают, что связь произведений Толкина с «Беовульфом», анализу которого профессор посвятил книгу «Беовульф: чудовища и критики» (“Beowulf: The Monsters and the Critics“, 1937), также очень существенна. Так, Р. Рейли в статье «Толкин и волшебные истории» проводит параллели между «Властелином Колец» и «Беовульфом», и отмечает: «Заимствования или, скорее, переработка англо-саксонских,
кельтских и северных мифов перекинули мост между его (Толкина - А.Ю.) и нашим мирами» (Reilly, 1968: 201-207). Параллели с «Беовульфом» также находят Х. Кинан и Т. Граск. Заимствования из мифологии рассматриваются в уже упомянутой нами ранее статье «Шир, Мордор и Минас-Тирит» Ч. Мурмана (Moorman, 1968: 201-207) и в книге Р. Ноэль «Мифология
Средиземья» (“The Mythology of Middle-Earth”) (Noel, 1977: 198).
Джордж Кларк в статье «Дж.Р.Р. Толкин и истинный герой» исследует природу и виды героического у Толкина на материале не только художественных, но и литературоведческих работ писателя. Исследователь особо подчёркивает, что профессор не просто подражал древнегерманскому эпосу, а создал на его основе нечто новое: «Толкин следовал своему пониманию «Беовульфа» и некоторых древнеисландских саг. ... Но он не
принимал взгляд на судьбу человека и традиционных героев этой литературы. В своих произведениях он создал новый героический эпос и нового героя» (Clark, 2008: 4). Схожей точки зрения придерживается
М.А. Штейнман. Подробно разбирая в своей статье «Игра с мифом в трилогии Дж. Р. Р. Толкина «Властелин Колец» заимствования из «Эдды», она приходит к выводу, что на их основе писатель создал новый миф. «Автор стремится к игре с мифом, создавая новую мифологию на основе реально существующих мифов, и одновременно к игре с читателем, зашифровывая намеки и указания на них» (Штейнман, 2006: 77), - пишет
исследовательница. Схожей позиции придерживается и В. Флигер. Хотя она и критикует мифологию Толкина за незавершённость в статье «Неоконченная симфония», она всё же признает, что «Творческое наследие Толкина является памятником человеческому воображению, оно очень близко к тому, что можно было бы назвать английской мифологией» (Flieger, 2008: 121).
Однако существуют и исследования, в которых рассматривается влияние на произведения Толкина не только германской мифологии. Ярким примером является статья Чарльза Гаттара «Толкин, эпическая традиция и миф о Золотом Веке». Исследователь считает, что роль древнегерманского эпоса в творчестве профессора преувеличена, и отмечает явное влияние христианской традиции и мифов о Золотом Веке и Атлантиде. Ч. Гаттар проводит параллели между падением Мелькора и падением Люцифера. Стоит отметить, что указывая на связь между этими эпизодами, он, в отличие от сторонников аллегорической концепции, считает падение Мелькора не аллегорией, а воспроизведением аналогичного библейского сюжетного архетипа. Ч. Гаттар также видит во «Властелине Колец» множество библейских мотивов: «Природа соблазна остаётся неизменной, как и амбиции и жадность, развращающая власть, конфликт между подчинением божественной воле и стремлением самому возвыситься и восстать против бога» (Huttar, 2008: 5). В мотиве угасания цивилизации и ностальгии по прежним временам Ч. Гаттар видит связь с мифом о Золотом Веке, а в падении Нуменора - с мифом об Атлантиде.
В. Флигер в статье «Дикие люди Толкина: от Средневековья к современности» также указывает на то, что в творчестве писателя нашла отражение не только германская мифология. Она находит в его произведениях заимствования из вавилонского эпоса о Гильгамеше и из европейского фольклора (Flieger, 2003: 95).
Изучение написанной Х. Карпентером биографии писателя, его писем и черновиков, отредактированных и упорядоченных К. Толкиным, привело литературоведов к выводу, что главным трудом Толкина был «Сильмариллион», над которым писатель работал около 60 лет. Письма писателя позволили проследить эволюцию его творчества и историю создания некоторых произведений. Публикация ранее не издававшихся, подчас незаконченных произведений и отрывков, не вошедших в финальную редакцию ранее изданных книг, сделала возможным целостный анализ его творческого наследия. Стало понятно, что «Властелин Колец» - не просто отдельное произведение, а наиболее развёрнутая часть «легендариума Толкина», что пошатнуло позиции сторонников аллегорического толкования книги и укрепило позиции концепции мифологизма.
По сей день вызывает споры жанр «Властелина Колец» и других произведений писателя. Уже в упоминавшемся нами сборнике «Толкин и критики» эта проблема была затронута У.Х. Оденом, Э. Фуллером, Дж. Рейли.
Сам Толкин причисляет свои произведения к волшебным сказкам, о которых он подробно пишет в своём эссе «О волшебных сказках», используя термин fairy-story, а не fairy-tale (Tolkien, 2010: http://druidry.org/board/photos/ englishandwelsh.pdf). Авторское жанровое определение обосновывают Э. Фуллер и Н.Н. Мамаева. Последняя в статье «Это не фэнтези!» указывает на
особенности «Властелина Колец», тождественные английской литературной сказке, - поэтический язык, связь с мифологией, проблематику (Мамаева, 2001: 47). Наличие сказочных элементов отмечают и другие исследователи. С.Л. Кошелев писал: «Черты волшебной сказки просматриваются даже при беглом знакомстве с произведением Толкина («Властелином Колец» - А.Ю.)» (Кошелев, 1981: 83). Однако многие критики отмечают, что трудно
ограничить книгу Толкина рамками этого жанра. Н. Григорьева, автор одного из переводов «Властелина Колец», писала: «Назвать сказкой повествование о Средиземье просто рука не поднимается. Недаром, называя «Властелина Колец» сказкой, норовят добавить побольше эпитетов: «философская», «для взрослых» и т.д. (Григорьева, 2009: http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/abo ut/grigor.shtml).
«Властелина Колец» также относят к жанру фэнтези, называя книгу его образцом, а писателя - родоначальником, хотя сам он употребляет слово fantasy в эссе «О волшебных сказках» только в значении «фантазия». Аргументируя свою позицию, исследователи отмечают наличие в романе таких характерных для фэнтези признаков, как квест (задание, которое должны выполнить герои произведения; квест является основой сюжета большинства произведений в жанре фэнтези), фантастическая реальность, фантастические существа, реальность магии. М.А. Штейнман указывает и на такие вторичные признаки, как то, что от героев зависит судьба мира, а также подчёркнутость конфликта между добром и злом, имитация подлинности вымышленного мира (Штейнман, 2006: 95).
С.Л. Кошелев определяет «Властелина Колец» как «философский фантастический роман с элементами волшебной сказки и героической эпопеи» (Кошелев, 1981: 96), Р.И. Кабаков называет книгу «мифологическим эпосом» (Кабаков, 1988: 10), а М.А. Штейнман относит произведение к
жанру романа-иносказания (Штейнман, 2006: 95), что перекликается с
концепцией аллегорического толкования произведения.
Таким образом, вопрос жанрового определения «Властелина Колец» до сих пор остаётся открытым. Многие исследователи отмечают, что сложность и многомерность книги не позволяет уместить её в рамках какого-то одного жанра, скорее, уместно говорить об их синтезе.
Для темы нашего исследования важно отметить, что влияние профессии Толкина на книгу проявилось не только в преемственности традициям германского эпоса. Как профессору древнеанглийского языка, обладающему соответствующим багажом знаний, писателю был свойственен особый способ восприятия мира, более того, он, как считает Р.И. Кабаков, обладал «уникальным лингвистическим даром - даром языкотворчества, создания вымышленных языков» (Кабаков, 1989: 6). «Известно, что толчком для воображения автора послужили созданные им эльфийские наречия, а также древнеанглийский, древнеисландский, финский и валлийский языки», (Каменкович, 1995: 719) - вторит ему переводчик М.В. Каменкович. Именно создание языков привело Толкина к созданию новой мифологии. Повествование и сюжет у него действительно часто вырастают из простого имени. В письме №165 писатель сообщает об истоках «Властелина Колец»: «Скорее, это «истории» были придуманы для того, чтобы создать мир для языков, а не наоборот. Для меня имя всегда возникает прежде истории. ... Лингвистика играет в книге большую роль. Она (книга - А.Ю.) для меня скорее эссе по лингвистической эстетике, как я обычно отвечаю людям на вопрос «о чём же это всё?» (Tolkin, 2000: 233).
Действительно, значение лингвистики в творчестве Толкина нельзя недооценивать. Писатель знал множество языков и не отрицал, что это увлечение сыграло не последнюю роль в создании его произведений. В его творчестве миф и язык связаны самым тесным образом. В эссе «Тайный порок» (“A Secret Vice”) Толкин подробно описывает процесс создания искусственного языка и в очередной раз подчёркивает, что именно язык предшествует созданию мира, а не наоборот. «Как только за вашими словами закрепились хотя бы общие и смутные значения, перед вами открыты не самые утонченные, но наиболее волнующие и важные мотивы и приемы поэзии. Вы - наследник эпох. Вам не нужно мучительно стремиться к блестящему изобретению свободного прилагательного, которое до сих пор не было доступно человеческим языкам. Вы можете всего лишь сказать «зеленое солнце» или «мертвая жизнь» - и дать волю воображению» (Толкин, 2000: 511), - пишет он, иллюстрируя свою идею.
Таким образом, словотворческий аспект «Властелина Колец» очень важен не только при анализе его языкового состава, но и жанровой природы, и при интерпретации идейного содержания.
Многие критики, анализируя язык произведений Толкина, обращали внимание на своеобразие имён собственных в его творчестве, в том числе и во «Властелине Колец». Среди таких исследований можно назвать и «Героя приключения» У. Одена, в котором поэт отмечает несомненный «талант (Толкина - А.Ю.) к придумыванию имён» (Auden, 1968: 52), и «Миф и историю во Второй мировой войне» К. Хизм, в которой исследовательница подчёркивает, что значение имени каждого героя произведения не случайно (Chism, 2003: 63 - 91), и «Мифы реальности во вторичном мире» Р. Уэста, в которой автор, исследуя связь «Лэ о Лютиэн и Берене» с отдельными моментами биографии писателя, отдельно останавливается на семантике имени Лютиэн и её связи с содержанием легенды (West, 2003: 260 - 267), и уже упоминавшуюся нами статью Л. Донован, и многие другие. Исследований, в которых своеобразие имен собственных, созданных Толкиным, и их функции в его творчестве, являются центральной темой, гораздо меньше. Дж. Эванс в статье «Антропология Арды» подробно рассматривает эльфийские и человеческие имена на материале всего творчества писателя и приходит к выводу, что по ним можно проследить всю историю этих народов (Evans, 2003: 195 - 224). Е.А. Лебедева в работе
«Ономастикон произведения Дж.Р.Р. Толкина «Властелин Колец»:
структурный, семантический и функциональный аспекты» (Лебедева, 2006: 18) рассматривает ономастическую систему произведения. Е.А.
Концесвитная в работе «Мифонимы в трилогии Дж.Р.Р. Толкина «Властелин Колец» (Концесвитная, 2003: 239 - 248) изучает лексико-семантические
особенности имён собственных в книге.
Целью нашей работы мы ставим проанализировать антропонимы в произведении Дж.Р.Р. Толкина «Властелин Колец», их художественные функции, семантические свойства и связь с авторским замыслом. В этом состоит новизна работы. В соответствии с целью в работе мы выполнили следующие задачи:
1) рассмотрели модели наименования в произведении;
2) изучили происхождение и семантику антропонимов;
3) выявили авторскую методику создания антропонимов;
4) вскрыли взаимосвязь ономастикона с другими уровнями произведения;
5) проанализировали художественные функции антропонимов и их реализацию в тексте.
Актуальность данного исследования определяется важностью вопросов поэтической ономастики для современного литературоведения, а также глубокой связью семантики имен собственных и их функционирования в художественном пространстве книги с тем образом волшебных народов, который автор создаёт при помощи других средств, и необходимостью понимания этой связи для интерпретации текста. Помимо этого, имена собственные в произведении Толкина «Властелин Колец» образуют систему, исследование которой позволяет оценить весь масштаб работы, проделанной писателем, и понять закономерности организации этой вымышленной системы и её функционирования в художественном пространстве книги.
В работе были использованы следующие методы: метод сплошной выборки, метод анализа словарных дефиниций, сравнительный анализ.

Купить