Помощь студентам в учебе
Бремя доказывания в делах о привлечении к ответственности лиц, уполномоченных действовать от имени юридического лица
|
Введение 3
Глава 1. Проблемы соотношения презумпции добросовестности и разумности с презумпцией вины 8
Глава 2. Доказательственное значение презумпции добросовестности и разумности 24
Глава 3. Распределение бремени доказывания по делам о привлечении к ответственности лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества 33
§ 1. Обязанность действовать добросовестно при осуществлении гражданских прав 33
§ 2. Презумпция признания. Доказательственное значение процессуального поведения при перераспределении бремени доказывания 37
§ 3. Пределы судейского усмотрения. Распространение положений Постановления ВАС № 62 на иные категории дел 44
Заключение 50
Список литературы
Глава 1. Проблемы соотношения презумпции добросовестности и разумности с презумпцией вины 8
Глава 2. Доказательственное значение презумпции добросовестности и разумности 24
Глава 3. Распределение бремени доказывания по делам о привлечении к ответственности лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества 33
§ 1. Обязанность действовать добросовестно при осуществлении гражданских прав 33
§ 2. Презумпция признания. Доказательственное значение процессуального поведения при перераспределении бремени доказывания 37
§ 3. Пределы судейского усмотрения. Распространение положений Постановления ВАС № 62 на иные категории дел 44
Заключение 50
Список литературы
Гражданский оборот в современном мире невозможно представить без участия в нем организаций - юридических лиц, интересы которых перед третьими лицами представляют соответствующие органы юридического лица, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Законодательно установлено, что данное лицо должно действовать в интересах общества добросовестно и разумно и нести ответственность при нарушении интересов юридического лица.
Однако на практике соответствующие органы далеко не всегда руководствуются в первую очередь интересами общества, а нередко преследуют цель получения собственной выгоды. В последние годы наблюдается расширение практики привлечения к ответственности лиц, осуществляющих функции единоличных исполнительных органов организаций.
Известно, что общим процессуальным правилом, предусмотренным ст. 65 АПК РФ, является то, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.
До принятия решения по «делу Кировского завода», а также Постановления Пленума ВАС № 62 от 30.07.2013 г., сложность взыскания убытков в корпоративном праве имела действительно огромные масштабы, поскольку участники юридического лица не имели средств защиты перед недобросовестными действиями лиц, входящих в состав органов юридических лиц.
Вопрос ответственности руководителей имеет значительную практическую ценность. Злоупотребление при осуществлении функций исполнительного органа - нередкое явление. До последнего времени доказать наличие злоупотреблений со стороны руководителя, факт причинения убытков организации и их размер было затруднительно. Статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации до редакции № 53 от 11.02.2013 г. напрямую предусматривала, что разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. То есть действия лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества, предполагались добросовестными и разумными.
С другой стороны, презумпции добросовестности и разумности, противостояла презумпция вины причинителя вреда, также закрепленная гражданским законодательством.
Судебная практика по данной категории споров складывалась не в пользу истцов, поскольку истцу надлежало доказывать противоправность поведения ответчика, наличие и размер убытков, а также причинную связь между ними и соответственно представлять доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которые он ссылается, в то время как всей доказательственной базой располагал только ответчик.
После принятия Постановления по «делу Кировского завода», направление практики существенно изменилось и пошло по пути, противоположному воспринятому судами ранее. Данное Постановление дало практике взыскания убытков с исполнительного органа юридического лица новое развитие, что позволило значительно упростить задачу защиты прав акционеров от злоупотребления со стороны менеджмента.
Так, в указанном деле Президиумом была введена новая презумпция, на основании которой, в делах о взыскании убытков с исполнительного органа юридического лица, происходит перераспределение бремени доказывания. Данная презумпция вступила в силу в связи с установлением в указанном деле таких обстоятельств, как доказанность взаимосвязанности сделок в условиях потенциального конфликта интересов, а также отказа ответчика от раскрытия информации по указанным сделкам. Данные обстоятельства позволили суду сделать вывод о том, что к ответчику не может быть применена презумпция добросовестности, а так же перенести на ответчика бремя доказывания того, что сделки были свершены в интересах общества.
С принятием Президиумом ВАС решения по «делу Кировского завода» обострилась проблема понимания критериев добросовестности и разумности, предпринимательского риска, конфликта интересов, а также заботливости и осмотрительности как характеристик виновности лица, причинившего убытки.
Изменилась и редакция статьи 10 Гражданского Кодекса, оставшись неизменной в части предположения добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений, но перестав связывать данное предположение со случаями, когда закон напрямую ставит защиту гражданских прав в зависимость от их осуществления добросовестно и разумно.
Постановление Пленума ВАС № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», призванное установить правовую определенность в сфере привлечения к ответственности единоличного исполнительного органа общества, поставило в данной сфере больше вопросов, чем дало ответов.
Так и остались неразрешенными данным постановлением вопросы соотношения гражданско-правовых презумпций добросовестности и разумности и виновности действий лица, причинившего убытки.
Кроме того, указанное постановление с одной стороны раскрывает проблемы толкования определенных понятий, таких как «добросовестность», «разумность», «конфликт интересов», «предпринимательский риск», с другой же стороны оставляет практически безграничные пределы судейского усмотрения при определении указанных понятий, поскольку не дает четких критериев их разграничения и точных формулировок.
Более того, новаторски перераспределяя бремя доказывания в зависимости от процессуального поведения ответчика, Пленум оставляет нераскрытым вопрос о том, что именно должно быть взято за основу перераспределения бремени доказывания: замена презумпции добросовестности презумпцией недобросовестности, процессуальное поведение директора, как особый вид доказательств.
Таким образом, Пленум не только не устранил неопределенность в рамках толкования определенных понятий, но и поставил вопрос о доказательственном значении процессуального поведения ответчика в данной категории споров. Нельзя не согласиться с тем, что процессуальное поведение играет важную роль при формировании внутреннего убеждения судьи. С другой стороны возникает вопрос о возможности признания поведения сторон при установлении фактов материальной действительности в качестве доказательства по делу.
Сформулированные Пленумом подходы к установлению ответственности единоличного исполнительного органа общества, без сомнения, не могли не вызвать определенных дискуссий среди ученых, особенно в рамках определения понятий добросовестности и разумности и их отнесении к элементам состава правонарушения. Данной проблеме как до принятия постановления Пленума ВАС № 62, так и после его принятия посвящалось и посвящается множество научных работ.
Введение в Гражданский Кодекс статьи 53.1, посвященной ответственности лиц, уполномоченных выступать от имени юридического лица, вновь внесло коррективы в понимание критериев добросовестности и разумности в действиях директоров. В указанной статье законодатель провел разграничение между понятиями добросовестности и разумности, в то время как ранее они зачастую отождествлялись.
В данной работе будут рассмотрены различные подходы к пониманию критериев добросовестности и разумности в действиях лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества, влияние толкования судами данных понятий на привлечение к ответственности указанных лиц. Также будет раскрыто значение презумпции добросовестности и разумности в данной категории споров. Наиболее же значимым представляется изучение порядка распределения бремени доказывания, существовавшие как до вынесения Президиумом ВАС решения по «делу Кировского завода» и издания Постановления Пленума ВАС № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», так и после. Также будут рассмотрены различные точки зрения на определения понятий, которыми в рассматриваемом постановлении оперирует Пленум.
Однако на практике соответствующие органы далеко не всегда руководствуются в первую очередь интересами общества, а нередко преследуют цель получения собственной выгоды. В последние годы наблюдается расширение практики привлечения к ответственности лиц, осуществляющих функции единоличных исполнительных органов организаций.
Известно, что общим процессуальным правилом, предусмотренным ст. 65 АПК РФ, является то, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.
До принятия решения по «делу Кировского завода», а также Постановления Пленума ВАС № 62 от 30.07.2013 г., сложность взыскания убытков в корпоративном праве имела действительно огромные масштабы, поскольку участники юридического лица не имели средств защиты перед недобросовестными действиями лиц, входящих в состав органов юридических лиц.
Вопрос ответственности руководителей имеет значительную практическую ценность. Злоупотребление при осуществлении функций исполнительного органа - нередкое явление. До последнего времени доказать наличие злоупотреблений со стороны руководителя, факт причинения убытков организации и их размер было затруднительно. Статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации до редакции № 53 от 11.02.2013 г. напрямую предусматривала, что разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. То есть действия лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества, предполагались добросовестными и разумными.
С другой стороны, презумпции добросовестности и разумности, противостояла презумпция вины причинителя вреда, также закрепленная гражданским законодательством.
Судебная практика по данной категории споров складывалась не в пользу истцов, поскольку истцу надлежало доказывать противоправность поведения ответчика, наличие и размер убытков, а также причинную связь между ними и соответственно представлять доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которые он ссылается, в то время как всей доказательственной базой располагал только ответчик.
После принятия Постановления по «делу Кировского завода», направление практики существенно изменилось и пошло по пути, противоположному воспринятому судами ранее. Данное Постановление дало практике взыскания убытков с исполнительного органа юридического лица новое развитие, что позволило значительно упростить задачу защиты прав акционеров от злоупотребления со стороны менеджмента.
Так, в указанном деле Президиумом была введена новая презумпция, на основании которой, в делах о взыскании убытков с исполнительного органа юридического лица, происходит перераспределение бремени доказывания. Данная презумпция вступила в силу в связи с установлением в указанном деле таких обстоятельств, как доказанность взаимосвязанности сделок в условиях потенциального конфликта интересов, а также отказа ответчика от раскрытия информации по указанным сделкам. Данные обстоятельства позволили суду сделать вывод о том, что к ответчику не может быть применена презумпция добросовестности, а так же перенести на ответчика бремя доказывания того, что сделки были свершены в интересах общества.
С принятием Президиумом ВАС решения по «делу Кировского завода» обострилась проблема понимания критериев добросовестности и разумности, предпринимательского риска, конфликта интересов, а также заботливости и осмотрительности как характеристик виновности лица, причинившего убытки.
Изменилась и редакция статьи 10 Гражданского Кодекса, оставшись неизменной в части предположения добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений, но перестав связывать данное предположение со случаями, когда закон напрямую ставит защиту гражданских прав в зависимость от их осуществления добросовестно и разумно.
Постановление Пленума ВАС № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», призванное установить правовую определенность в сфере привлечения к ответственности единоличного исполнительного органа общества, поставило в данной сфере больше вопросов, чем дало ответов.
Так и остались неразрешенными данным постановлением вопросы соотношения гражданско-правовых презумпций добросовестности и разумности и виновности действий лица, причинившего убытки.
Кроме того, указанное постановление с одной стороны раскрывает проблемы толкования определенных понятий, таких как «добросовестность», «разумность», «конфликт интересов», «предпринимательский риск», с другой же стороны оставляет практически безграничные пределы судейского усмотрения при определении указанных понятий, поскольку не дает четких критериев их разграничения и точных формулировок.
Более того, новаторски перераспределяя бремя доказывания в зависимости от процессуального поведения ответчика, Пленум оставляет нераскрытым вопрос о том, что именно должно быть взято за основу перераспределения бремени доказывания: замена презумпции добросовестности презумпцией недобросовестности, процессуальное поведение директора, как особый вид доказательств.
Таким образом, Пленум не только не устранил неопределенность в рамках толкования определенных понятий, но и поставил вопрос о доказательственном значении процессуального поведения ответчика в данной категории споров. Нельзя не согласиться с тем, что процессуальное поведение играет важную роль при формировании внутреннего убеждения судьи. С другой стороны возникает вопрос о возможности признания поведения сторон при установлении фактов материальной действительности в качестве доказательства по делу.
Сформулированные Пленумом подходы к установлению ответственности единоличного исполнительного органа общества, без сомнения, не могли не вызвать определенных дискуссий среди ученых, особенно в рамках определения понятий добросовестности и разумности и их отнесении к элементам состава правонарушения. Данной проблеме как до принятия постановления Пленума ВАС № 62, так и после его принятия посвящалось и посвящается множество научных работ.
Введение в Гражданский Кодекс статьи 53.1, посвященной ответственности лиц, уполномоченных выступать от имени юридического лица, вновь внесло коррективы в понимание критериев добросовестности и разумности в действиях директоров. В указанной статье законодатель провел разграничение между понятиями добросовестности и разумности, в то время как ранее они зачастую отождествлялись.
В данной работе будут рассмотрены различные подходы к пониманию критериев добросовестности и разумности в действиях лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа общества, влияние толкования судами данных понятий на привлечение к ответственности указанных лиц. Также будет раскрыто значение презумпции добросовестности и разумности в данной категории споров. Наиболее же значимым представляется изучение порядка распределения бремени доказывания, существовавшие как до вынесения Президиумом ВАС решения по «делу Кировского завода» и издания Постановления Пленума ВАС № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», так и после. Также будут рассмотрены различные точки зрения на определения понятий, которыми в рассматриваемом постановлении оперирует Пленум.
Постановление Президиума ВАС по «делу Кировского завода» явилось первым ярким примером изменения судами подхода к ответственности единоличного исполнительного органа общества перед самим обществом. Связь всех понятий, данных в рассматриваемом Постановлении, отсутствие их законодательного определения, а также значение, которое предал им Президиум, непосредственно отразившееся на распределение бремени доказывания в указанном споре, является без сомнения революционным для дел о привлечении к ответственности единоличного исполнительного органа общества. Дальнейшее регулирование и определение ВАС РФ понятий недобросовестности и неразумности построено именно на выводах, сделанных Президиумом при вынесении рассматриваемого Постановления.
Несмотря на то, что «дело Кировского завода» легло в основу Постановления Пленума № 62 и отраженные в нем выводы Пленумом были полностью поддержаны, а акционеры обществ получили реальную возможность защититься от недобросовестных действий руководителя организации, вопросы оправданности и верности указанных в Постановлении выводов остаются спорными.
Целью нашего исследования является анализ положений о распределении бремени доказывания по делам о привлечении к ответственности лиц, осуществляющих функции по управлению организацией.
До издания постановления Пленума ВАС № 62 от 30.07.2013 г. судами неоднократно рассматривались дела о привлечении к ответственности указанных лиц. Однако единого подхода судебная практика выработать так и не смогла. Указанное постановление стало результатом поисков решения проблемы распределения бремени доказывания в данной категории дел, а также попыткой создать определенность в понимании ключевых понятий, необходимых для привлечения к ответственности генерального директора. В процессе анализа положений о перераспределении бремени доказывания были сделаны следующие основные выводы.
Ключевыми категориями для привлечения к ответственности генерального директора являются категории добросовестности и разумности. Толкование указанных категорий законодательством не дано, в доктрине ведутся споры касательно понимания их содержания, а разъяснение Высшего Арбитражного Суда предлагает только конкретные случаи отнесения действий директора к недобросовестным или неразумным. В то время как от понимания значения каждой из указанных категорий и их соотнесения с соответствующим элементом состава правонарушения напрямую зависит перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию каждой из сторон.
Суды в своих решениях, не стремятся разделять, действовал ли директор в каждом конкретном случае недобросовестно или неразумно, ограничиваясь общей формулировкой и используя оба указанных понятия. Законодатель, в свою очередь, не ставит между данными понятиями знак равенства и используя данные термины не имеет ввиду их синонимичное содержание.
Представляется, что добросовестность и разумность - разные категории, которые могут существовать отдельно друг от друга и характеризовать разные элементы состава правонарушения. Добросовестность, как добрая совесть - есть характеристика субъективной стороны правонарушения, отношение лица к совершаемому им действию. Разумности же более свойственно объективное выражение: в действиях безотносительно к отношению к данным действиям самого лица.
Презумпция добросовестности может быть только законной и она может существовать только в случае, если из закона вытекает прямая связь между защитой права и добросовестностью участника правоотношения. В действующей редакции ГК отсутствует прямое указание на зависимость между защитой права и добросовестностью, однако указанная зависимость существует и значение презумпции добросовестности в рассматриваемой категории дел может пониматься только как конкретизация общего правила распределения бремени доказывания.
В своем разъяснении, Пленум ВАС РФ описывает процессуальную недобросовестность директора, что явствует из буквального прочтения изложенной Пленумом позиции. Однако, при определении процессуальной недобросовестности использует категории материально-правового закона. Ссылка на ст. 1 ГК РФ представляется неуместной, поскольку данная статья говорит о материальной добросовестности лиц, участвующих в гражданском обороте и недопущении злоупотребления правом. Процессуальная недобросовестность должна выводиться с помощью процессуальных категорий и положений, закрепленных процессуальным законом, коими в данном случае являются ст. 9 АПК в части наличия у стороны рисков наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий и ст. 41 в части закрепления обязанности добросовестно пользоваться всеми принадлежащими сторонам процессуальными правами.
Исходя из буквального толкования текста Постановления № 62, Высший Арбитражный Суд установил своеобразную санкцию за недобросовестное процессуальное поведение: замена презумпции добросовестности на противоположную. Материально-правовая недобросовестность директора, таким образом, не устанавливается, а лишь предполагается, что приводит к тому, что судебное решение выносится на основании предположения.
Поведение директора по данной категории споров несет в себе информацию и гносеологически воспринимается судом именно как подтверждение материально-правовой недобросовестности директора. Суд не может не принять во внимание и не оценить модель поведения, при которой ответчик прилагает все усилия для сокрытия наличия в своих действиях материально-правовой недобросовестности. В этом смысле для суда процессуальное поведение директора будет иметь доказательственное значение. Также данным подходом может быть оправдана ссылка на ст. 1 ГК РФ в части материально-правовой добросовестности.
Нераскрытыми остаются вопросы, что понимать под «явной неполнотой» пояснений, «если суд сочтет такое поведение недобросовестным» и может ли суд посчитать отказ от предоставления пояснений добросовестным и при каких именно обстоятельствах бремя доказывания «может быть возложено судом на директора». Каждая из указанных формулировок является полем для судейского усмотрения.
В данной категории дел в призме разъяснений, данных Пленумом ВАС, имеет место аналог ситуационной дискреционной нормы, который, тем не менее, не нашел отражения в законе напрямую. Судом в данном случае должна быть оценена полнота пояснений, данных директором, должен быть сделан вывод о добросовестности или недобросовестности поведения директора, а также разрешен вопрос о необходимости переложения на директора бремени доказывания.
Несмотря на то, что «дело Кировского завода» легло в основу Постановления Пленума № 62 и отраженные в нем выводы Пленумом были полностью поддержаны, а акционеры обществ получили реальную возможность защититься от недобросовестных действий руководителя организации, вопросы оправданности и верности указанных в Постановлении выводов остаются спорными.
Целью нашего исследования является анализ положений о распределении бремени доказывания по делам о привлечении к ответственности лиц, осуществляющих функции по управлению организацией.
До издания постановления Пленума ВАС № 62 от 30.07.2013 г. судами неоднократно рассматривались дела о привлечении к ответственности указанных лиц. Однако единого подхода судебная практика выработать так и не смогла. Указанное постановление стало результатом поисков решения проблемы распределения бремени доказывания в данной категории дел, а также попыткой создать определенность в понимании ключевых понятий, необходимых для привлечения к ответственности генерального директора. В процессе анализа положений о перераспределении бремени доказывания были сделаны следующие основные выводы.
Ключевыми категориями для привлечения к ответственности генерального директора являются категории добросовестности и разумности. Толкование указанных категорий законодательством не дано, в доктрине ведутся споры касательно понимания их содержания, а разъяснение Высшего Арбитражного Суда предлагает только конкретные случаи отнесения действий директора к недобросовестным или неразумным. В то время как от понимания значения каждой из указанных категорий и их соотнесения с соответствующим элементом состава правонарушения напрямую зависит перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию каждой из сторон.
Суды в своих решениях, не стремятся разделять, действовал ли директор в каждом конкретном случае недобросовестно или неразумно, ограничиваясь общей формулировкой и используя оба указанных понятия. Законодатель, в свою очередь, не ставит между данными понятиями знак равенства и используя данные термины не имеет ввиду их синонимичное содержание.
Представляется, что добросовестность и разумность - разные категории, которые могут существовать отдельно друг от друга и характеризовать разные элементы состава правонарушения. Добросовестность, как добрая совесть - есть характеристика субъективной стороны правонарушения, отношение лица к совершаемому им действию. Разумности же более свойственно объективное выражение: в действиях безотносительно к отношению к данным действиям самого лица.
Презумпция добросовестности может быть только законной и она может существовать только в случае, если из закона вытекает прямая связь между защитой права и добросовестностью участника правоотношения. В действующей редакции ГК отсутствует прямое указание на зависимость между защитой права и добросовестностью, однако указанная зависимость существует и значение презумпции добросовестности в рассматриваемой категории дел может пониматься только как конкретизация общего правила распределения бремени доказывания.
В своем разъяснении, Пленум ВАС РФ описывает процессуальную недобросовестность директора, что явствует из буквального прочтения изложенной Пленумом позиции. Однако, при определении процессуальной недобросовестности использует категории материально-правового закона. Ссылка на ст. 1 ГК РФ представляется неуместной, поскольку данная статья говорит о материальной добросовестности лиц, участвующих в гражданском обороте и недопущении злоупотребления правом. Процессуальная недобросовестность должна выводиться с помощью процессуальных категорий и положений, закрепленных процессуальным законом, коими в данном случае являются ст. 9 АПК в части наличия у стороны рисков наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий и ст. 41 в части закрепления обязанности добросовестно пользоваться всеми принадлежащими сторонам процессуальными правами.
Исходя из буквального толкования текста Постановления № 62, Высший Арбитражный Суд установил своеобразную санкцию за недобросовестное процессуальное поведение: замена презумпции добросовестности на противоположную. Материально-правовая недобросовестность директора, таким образом, не устанавливается, а лишь предполагается, что приводит к тому, что судебное решение выносится на основании предположения.
Поведение директора по данной категории споров несет в себе информацию и гносеологически воспринимается судом именно как подтверждение материально-правовой недобросовестности директора. Суд не может не принять во внимание и не оценить модель поведения, при которой ответчик прилагает все усилия для сокрытия наличия в своих действиях материально-правовой недобросовестности. В этом смысле для суда процессуальное поведение директора будет иметь доказательственное значение. Также данным подходом может быть оправдана ссылка на ст. 1 ГК РФ в части материально-правовой добросовестности.
Нераскрытыми остаются вопросы, что понимать под «явной неполнотой» пояснений, «если суд сочтет такое поведение недобросовестным» и может ли суд посчитать отказ от предоставления пояснений добросовестным и при каких именно обстоятельствах бремя доказывания «может быть возложено судом на директора». Каждая из указанных формулировок является полем для судейского усмотрения.
В данной категории дел в призме разъяснений, данных Пленумом ВАС, имеет место аналог ситуационной дискреционной нормы, который, тем не менее, не нашел отражения в законе напрямую. Судом в данном случае должна быть оценена полнота пояснений, данных директором, должен быть сделан вывод о добросовестности или недобросовестности поведения директора, а также разрешен вопрос о необходимости переложения на директора бремени доказывания.
Подобные работы
- УЧАСТИЕ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА НА СТАДИИ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4945 р. Год сдачи: 2024 - Современные проблемы теории и практики лицензионного договора
Магистерская диссертация, гражданское право. Язык работы: Русский. Цена: 5010 р. Год сдачи: 2019 - Защитник в уголовном процессе
Дипломные работы, ВКР, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 5970 р. Год сдачи: 2016 - Особенности рассмотрения налоговых споров в России
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2018 - Особенности рассмотрения налоговых споров в России
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 5700 р. Год сдачи: 2018 - УЧАСТИЕ ПРОКУРОРА В СУДЕБНОМ СЛЕДСТВИИ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СУДА ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ
Бакалаврская работа, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4890 р. Год сдачи: 2017 - МЕТОДЫ ВЫЯВЛЕНИЯ НАРУШЕНИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА В НАЛОГОВОЙ СФЕРЕ
Диссертация , финансы и кредит. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2004 - МЕТОДЫ ВЫЯВЛЕНИЯ НАРУШЕНИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА В НАЛОГОВОЙ СФЕРЕ
Диссертации (РГБ), финансы и кредит. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2004