Чанъюаньское восстание во главе с Ван Сяньчжи, явившееся завязкой крестьянской войны, не было чем-то возникшим мгновенно. Причины и обстоятельства, породившие «бунт» в Чанъюани, крылись очень глубоко, а мощная вспышка повстанческой активности, вылившаяся в выступление Ван Сяньчжи и его соратников, лишь показала, что фитиль, подведенный к подкопу, догорел, тогда как заложен и подожжен он был гораздо раньше и очень глубоко. Начавшись на исходе 874 г. с локального «бунта» на стыке Шаньдуна и Хэнани, «смута» не случайно сравнительно быстро, в течение полутора лет (примерно к середине 876 г.) вырвалась за узкоместные рамки и постепенно охватила обширный район в междуречье Хуанхэ - Янцзы . На этой территории удалось всколыхнуть многочисленную массу крестьян. Повстанческое руководство во главе с Ван Сяньчжи сумело использовать глубокое недовольство широких слоев населения царившими в стране несправедливыми социальными порядками, мало-помалу пополнять свои ряды, преимущественно из среды крестьян, которые группами и в одиночку присоединялись к дружинам Ван Сяньчжи, превратить движение в грозную силу, исполненную боевым духом и способную наносить правительственному воинству ощутимые удары, не раз одерживая над ним ратные успехи. Исподволь закладывались основы повстанческой армии - одной из важнейших составляющих крестьянской войны. По приводившимся данным некоторых источников, к моменту боев за Цзянлин (в конце января - начале февраля 878 г.) «свора Ван Сяньчжи» насчитывала до 300 тыс. человек. Пусть цифра эта, скорее всего, основательно завышена, тем не менее ее появление на страницах разновременных творений официального историописания свидетельство внушительной численности боевых дружин восставших на исходе первого этапа крестьянской войны. Несмотря на весьма ощутимый урон, понесенный «разбойниками» в первые месяцы 878 г., в распоряжении руководителей крестьянской войны сохранился достаточно большой воинский контингент одна из определяющих предпосылок неминуемого возобновления мощного движения, а затем и дальнейшего его развертывания.
Отнюдь не все исследователи склонны определять период от Чанъюаньского восстания во главе с Ван Сяньчжи до начала весны 878 г. как отдельный, начальный этап крестьянской войны. Его содержание иной раз «сливают» с тем, что имело место. Некоторые выводы вплоть до захвата повстанческой армией Хуан Чао в самом начале 881 г. Чанъани события, ознаменовавшего кульминацию всей истории движения. Между тем очевидно: прежде чем и для того чтобы стало возможным достичь такой вершины, неминуемо предстояло пройти долгий и трудный путь. Восхождение по этому пути заняло, как оказывается на поверку, не один, а два этапа, и первым среди них был тот, сам по себе достаточно продолжительный более трех с половиной лет, что завершился трагическими для восставших перипетиями весны 878 г., повлекшими за собой весьма серьезные потрясения и перемены в повстанческом лагере. Изменился персональный состав верховного руководства крестьянской войны, произошла ощутимая перегруппировка сил восставших, возникли некоторые новые явления в содержании и формах повстанческой борьбы, и все это непосредственно предварило и подготовило тот высший взлет, какого достигло движение во главе с Хуан Чао на рубеже 880 - 881 гг. . В свою очередь, определенные уроки и выводы из событий первых месяцев 878 г. извлек для себя и правительственный стан. В средствах и приемах его противодействия народной повстанческой стихии тоже появилось немало нового, с чем восставшие не могли не считаться. Распознать, различить и разграничить один этап крестьянской войны от другого, особенно, как в данном случае, в рамках ее общего развития по восходящей, - дело непростое. Что касается «великой смуты» 874-901 гг. в Китае, то вопрос о выделении периода от Чанъюаньского восстания до серьезных поражений повстанцев весной 878 г. в качестве самостоятельного этапа связан, помимо всего прочего, с определением места и роли Ван Сяньчжи в крестьянской войне. Иначе говоря, решение этого вопроса зависит от того, насколько удается преодолеть не раз упоминавшуюся выше стародавнюю тысячелетнюю историографическую тенденцию к недооценке и даже, более того, игнорированию реального значения, какое имели для крестьянской войны взгляды, замыслы, деяния Ван Сяньчжи.
Теперь, когда по мере возможностей воссоздана сколько-то цельная панорама событий крестьянской войны на «этапе Ван Сяньчжи» - отрезке времени от выступления в Чанъюани до гибели первого главного предводителя восставших,- облик Ван Сяньчжи как закоперщика и лидера «великой смуты» проступил достаточно отчетливо и полно, и, чтобы его воспроизвести, нет нужды в какой-либо мере ни умалять действительную роль Хуан Чао, ни обособлять или противополагать его и Ван Сяньчжи - вопреки издавна и поныне существующей историографической традиции, на таком обособлении и противопоставлении строящейся . Если бы, допустим, задаться целью составить биографии обоих верховных руководителей крестьянской войны 874 - 901 гг. в Китае, правильней всего, думается, было бы в данном случае создать нечто двуединое, своего рода диптих, объединяющий «портреты» Ван Сяньчжи и Хуан Чао.
В изображении авторов X - XIII и последующих столетий, вплоть до наших дней, крестьянская война 874-901 гг., как уже упоминалось, предстает чуть ли не с самого начала - еще на «этапе Ван Сяньчжи» - и до самого конца результатом целеполагающих предначертаний и действий Хуан Чао, сам же Хуан Чао будто бы вырос и сформировался в ее предводителя еще до непосредственного вступления в ряды ее участников. Хотя на самом деле таковым он, понятно, не был, да, собственно, и не мог быть ни до, ни сразу после присоединения к поднятому и возглавленному Ван Сяньчжи восстанию. Складывался он в этом качестве исподволь в процессе самой крестьянской войны, причем, как можно было видеть из изложенного в данной главе, не без прямого воздействия Ван Сяньчжи, у которого Хуан Чао немало перенял, многому научился, и, право, не следует отказывать в том его предшественнику.
Но и сам Ван Сяньчжи стал застрельщиком могучего повстанческого движения, его первым и главным руководителем тоже не сразу. Формирование его личности происходило и в пору, предшествовавшую Чанъюаньскому восстанию, но еще больше - непосредственно по ходу самой крестьянской войны, хотя, с другой стороны, само движение, несомненно, испытало на себе воздействие этой личности. Яркая, пусть и короткая - всего лишь примерно 30-летняя - жизнь Ван Сяньчжи оказалась нелегкой и непростой. Биография этого бывшего заурядного частного солетррговца, ставшего потом одним из выдающихся в истории Китая народных повстанческих воителей, знала крутые повороты и извилистые зигзаги на жизненном пути, колебания в настроениях, взглядах и поступках. Его воззрения и деяния отмечены многими такими чертами и свойствами, которые сегодня, с вершин рубежа II - Ш тысячелетий, могут представляться проявлениями «слабостей», «заблуждений», «ограниченности», «непоследовательности», но без которых немыслимо вообразить себе цельную фигуру вожака крестьянской войны, разразившейся 11 столетий назад, в пору глухого средневековья . И не следует бояться говорить об этих «слабостях», «заблуждениях», «ограниченности», «непоследовательности» Ван Сяньчжи, но равным образом не следует и квалифицировать их как некие такие пороки и прегрешения, которые будто бы не позволили ему стать настоящим, искренним, преданным повстанческому делу предводителем борющегося крестьянства.
То была личность многоплановая, сложная, внутренне противоречивая, ищущая. Фигура Ван Сяньчжи, образ его умонастроений, помыслов и поведения - не что-то однозначное и застывшее, их нельзя сколько-нибудь адекватно оценить, нацепив какой-то стандартный морально-назидательный ярлык. Ван Сяньчжи шел дорогой непрестанного поиска, мечтаний и надежд, он чаял и искал, как чаяло и искало крестьянство. А если не всегда находил он сразу или порой совсем не находил верные пути и решения, если в своих упованиях на кого-то или на что-то терпел неудачи, если его ожидания не оправдывались и не сбывались, то это его отнюдь не принижает. В этом его 99 трагедия - трагедия в возвышающем смысле данного слова .
Ван Сяньчжи как народный повстанческий предводитель вознесся на гребне волны массового социального протеста, а будучи рожденным для больших испытаний и свершений, он и сам силой своей воли и своей неутомимой деятельностью немало способствовал приведению в действие крупных общественных сил. Эти силы вовлекли его в свое грозное движение, но он пытался подняться над породившей его стихией и овладеть ею. Крестьянская война 874-901 гг. несла на себе отпечаток его личности.
Если обстоятельства требовали того, Ван Сяньчжи во имя общего дела проявлял готовность и находил те или иные пути и способы помочь, поддержать, прийти на выручку своим сподвижникам. Именно так он и поступил еще в середине 875 г., когда понадобилось ускорить активизацию до того момента никак себя не проявлявшего «мятежного гнезда» во главе с Хуан Чао в Цаочжоу, и таким образом содействовал непосредственному вовлечению в горнило повстанческих событий своего давнего единомышленника и приверженца, ставшего впоследствии его преемником в качестве главного предводителя крестьянской войны.
Именно на первом этапе крестьянской войны, при верховном главенстве Ван Сяньчжи, выдвинулись едва ли не все наиболее выдающиеся повстанческие вожаки, состоявшие в высшем руководстве движением либо командовавшие отдельными отрядами, из которых слагалось боевое ядро армии восставших. Создавались основы преемственности в главном руководстве крестьянской войны или же ее составных звеньев, и многие из сформированной тогда стараниями Ван Сяньчжи когорты таких вожаков после гибели первого верховного предводителя восставших продолжили начатое им дело.
От Ван Сяньчжи исходил первый из известных сейчас документов крестьянской войны - воззвание, датированное 12 февраля 875 г. Оно позволяет охарактеризовать и оценить в целом идейное содержание повстанческого движения на ранней его фазе, и в частности - воззрения его первого главного верховода. Разбор воззвания позволяет подчеркнуть: при достаточно откровенно выраженном в его тексте наивно-монархическом пафосе все в этом документе свидетельствует не об узколокальном, а общегосударственном масштабе и антиправительственной нацеленности задач и установок, какие уже тогда выдвигались высшим руководством крестьянской войны во главе с Ван Сяньчжи. Этот и другие подобного рода документы, творцом либо сотворцом которых являлся Ван Сяньчжи, и отражали, и вместе с тем создавали идейно-психологический «климат», утверждавшийся в повстанческом лагере’01. Таков один из серьезнейших «заделов», связанных непосредственно с взглядами и практической деятельностью самого Ван Сяньчжи и многое определивших в дальнейшем развитии событий. В последующих манифестах, прокламациях и прочих призывных документах повстанческих лидеров основные идеи и положения этого воззвания конкретизировались и отрабатывались, они так или иначе с ним перекликались.
Итак, Ван Сяньчжи стал застрельщиком, первым идеологом и первым вождем крестьянской войны. Поднятое им в Чанъюани восстание начало перерастать в крестьянскую войну как таковую. При его ведущем участии закладывались основы концепции крестьянской войны и ее стратегии - со всеми их сильными и слабыми сторонами, делались первые шаги в направлении широкого осуществления этой концепции и стратегии. Первым встав во главе сотен и тысяч людей из среды «мятежного» крестьянства, Ван Сяньчжи вместе с ними и ведя их пошел на благое дело борьбы за социальную справедливость, собственной кровью скрепил преданность этому делу, дал - вместе с Хуан Чао - имя могучему повстанческому движению общественных низов и навеки снискал в народе светлую память о себе.
Порой бывает и целесообразно, и доступно раскрывать внутреннее содержание больших социально-исторических явлений, крупных общественных движений через изображение их ведущих деятелей, постигать суть и судьбу подобных явлений и движений, рассматривая их с высоты, на которую ход событий поставил того или иного человека. Ведь зачастую в одном лице как бы персонифицированы основные тенденции и смысл таких явлений и движений или какой-то их фазы. Если все это применимо и в случае с Ван Сяньчжи, то можно в самом общем плане определить его место и значение в народном повстанческом движении 874-901 гг. в Китае следующим образом: именно в его облике, в его воззрениях и деятельности как нельзя лучше, яснее, рельефнее предстает главное, что характеризует предшествие и ранние часы крестьянской войны. Хуан Чао представляет ее полдень, ее высший взлет, но и на этой стадии движения ощущалось - уже посмертное - влияние Ван Сяньчжи.
Случившийся в Цичжоу весной 878 г. инцидент предстает в освещении официального историописания конца IX - XI и ближайших за ними столетий окутанным тайной и способен навести на размышления: что же тогда на самом деле произошло - своего рода верхушечный переворот в повстанческом руководстве или, может статься, начало нового поворота в крестьянской войне?
В начале весны 878 г., думается, завершился первый этап крестьянской войны. Пали две вершины в гряде, образовывавшей хребет высшего повстанческого руководства. Погиб Шан Цзюньчжан - ближайший соратник Ван Сяньчжи, вторая по высоте среди этих вершин. Вскоре не стало и самого Ван Сяньчжи - главной вершины. Потерпел поражение основной боевой костяк повстанческих сил. От столь серьезного урона оправиться удалось далеко не сразу. Необходимо было какое-то время, чтобы преодолеть смятение, вызванное понесенными утратами, стряхнуть оцепенение, прийти в себя, постараться осмыслить происшедшее, извлечь из него возможные уроки, поднять моральный дух и боеспособность восставших, умножить их ряды, сплотить их и подвигнуть на новые свершения. Но та гряда, пусть и лишившаяся двух вершин, оставалась. Когорта повстанческих вожаков, рожденная усилиями Ван Сяньчжи, не иссякла. Наиболее заметной теперь вершиной гряды возвышался Хуан Чао. Вставшие перед ним проблемы и задачи обновленному руководству, пришедшему на смену Ван Сяньчжи и Шан Цзюньчжану, удалось решить во многом благодаря тому, что оно опиралось на позитивные и весьма поучительные результаты, достигнутые в первый период крестьянской войны.
Можно первый этап крестьянской войны 874-901 гг. - «этап Ван Сяньчжи» - квалифицировать и так: именно тогда был заложен определенный фундамент, унаследованный Хуан Чао.


Купить