Введение 3
Глава 1. Ад «внешний» и «внутренний»: повесть Сергея Довлатова «Зона» 10
Глава 2. Интерпретация мотива ада в романе Анатолия Королева «Быть Босхом» 24
Заключение 42
Список использованной литературы
В литературе всегда присутствуют так называемые вечные сюжеты и мотивы, получившие многократное воплощение в словесности разных стран и эпох. Среди них особое место занимает мотив ада. Он широко представлен в культурах разных народов. Идея потустороннего воздаяния за грехи имеет долгую мифологическую и религиозную историю. Загробный мир, называемый Аменти (Аментес) - место, куда после смерти отправлялись злые души, появляется уже в древних египетских культах. Представление об аде встречается и у других народов: от Месопотамии до Древней Греции и далее, включая славянские страны.
В литературе эта тема тоже зародилась едва ли не с момента ее возникновения. Первые описания ада мы встречаем уже в одном из древнейших литературных произведений - «Эпосе о Гильгамеше», у Гомера в Одиннадцатой Песне «Одиссеи», где представлено, как царь Итаки спускается в Аид, в трагедии Сенеки «Безумный Геркулес», в средневековых рыцарских романах, в «Божественной комедии» Данте, поэме Мильтона «Потерянный рай» и во многих других. В русской литературе мотив ада звучал в творчестве В.А. Жуковского, В. Ф. Одоевского, А. Погорельского, Ф.М. Достоевского. Причем речь идет об аде не только как о месте, куда грешники попадают после смерти, но и о том аде, который творит сам человек на земле, а также о его внутреннем аде. Неслучайно у Достоевского человеческая душа представлена как поле битвы дьявола с Богом. По словам исследователя Т.А. Касаткиной, Достоевский говорит о «мгновенном и мощном преображении земли каждым актом веры и любви человека и об извращении и искажении лика земли каждым напряжением человеческой злой воли или расслаблением безволия и безверия. Не тленное зло и не сиюминутное добро творит человек на земле, но каждым своим деянием проявляет вечную черту одной или другой сущности, непрерывно участвуя в претворении земли в ад или в рай» [Касаткина 2014].
Мотив ада сохранил свою актуальность и в ХХ веке. Он звучал, в частности, в творчестве Александра Блока («Песнь ада», «Возмездие»), Велимира Хлебникова и Алексея Крученых («Игра в аду»), затем - в 1920-1930-е годы (например, «Солнце мертвых» И. Шмелева, «Щепка» В. Зазубрина и т.п.), чему во многом способствовали трагические события нашей истории, прежде всего, Гражданская война и массовые репрессии 1920-1930-х годов.
Этот вечный мотив получил свое развитие и во второй половине ХХ-го века. Особенно показательна в этом плане так называемая «лагерная проза», зародившаяся в 1950-1960-е годы: «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, «Колымские рассказы» В. Шаламова, «Погружение во тьму» О. Волкова, «Факультет ненужных вещей» Ю. Домбровского, «Одиссея» Е. Федорова и др. Она продолжает свое развитие и на современном этапе, о чем свидетельствуют, в частности, такие произведения, как: «Зона» С. Довлатова, «Быть Босхом» А. Королева, «Авиатор» Е. Водолазкина, «Обитель» З. Прилепина и др.
Устойчивый интерес писателей к теме ада, сохраняющийся и сегодня, свидетельствует об актуальности нашего исследования.
Предметом анализа в данной работе является функционирование мотива ада в современной «лагерной прозе».
Объект анализа — повесть С. Довлатова «Зона: Записки надзирателя» (1982) и роман А. Королева «Быть Босхом» (2004).
Выбор этого литературного материала обусловлен рядом причин. Прежде всего, необычностью трактовки темы лагеря, так как оба писателя находились там не в качестве заключенных, как большинство авторов «лагерной прозы», а в числе тех, кто их охранял и следил там за соблюдением порядка. Причем и С. Довлатов, и А. Королев несли службу в лагере для уголовников, а не для политических преступников. В их произведениях отразился особый угол зрения. Если произведения, условно говоря, классической «лагерной прозы» по преимуществу написаны в русле реалистической традиции, то книги С. Довлатова и А. Королева скорее близки модернистской и постмодернистской литературе, что также объясняет особое место, которое они занимают в «лагерной прозе».
Теме лагеря посвящено большое количество научных исследований: диссертации, статьи, разделы в учебных пособиях [см. в частности: Ю.В. Малова 2003; Л. Тимофеев 1991; Л.С. Старикова 2015; С.С. Бойко 2015 и др.]. Из широкого круга работ, выделим две - Ю.В. Маловой и Л.С. Стариковой, в которых представлена история формирования «лагерной прозы» и дается ее определение.
Ю.В. Малова в своей диссертации «Становление и развитие «лагерной прозы» в русской литературе XIX-XX вв.» справедливо отмечает, что «возникновение этой прозы - явление уникальное в мировой литературе. (...) Все, что написано о лагерях, тюрьмах, острогах - это своеобразные исторические и человеческие документы, дающие богатую пищу для размышлений о нашем историческом пути, о природе нашего общества и, что немаловажно, о природе самого человека, которая наиболее выразительно проявляется именно в чрезвычайных обстоятельствах, какими и были для писателей - «лагерников» страшные годы тюрем, острогов, каторги, ГУЛАГа» [Малова 2003, с. 125-136].
В приведенном высказывании, прежде всего, акцентируем внимание на том, что «лагерная проза» - это не только произведения о лагере, о реально бывшем и пережитом. Образ лагеря в них представляет модель общества на определенном этапе его развития. Для писателя это и своеобразная «экспериментальная» площадка, позволяющая выявить «природу человека, которая наиболее выразительно проявляется именно в чрезвычайных обстоятельствах» [Малова 2003, с. 136].
Л.С. Старикова в своей статье «’’Лагерная проза” в контексте русской литературы ХХ века: понятие, границы, специфика», основываясь на анализе научно-критических исследований, а также на изучении произведений, посвященных этой теме, дает следующее развернутое определение данного понятия:
«Лагерная проза - тематическое направление, проявившееся в развитии русского литературного процесса конца 50-х - 90-х гг. XX в., создающее художественный образ лагеря в творческой рефлексии писателей (очевидцев, наблюдателей со стороны, тех, кто не видел вообще или изучал по архивам, воспоминаниям)» [Старикова 2015, с. 173].
Исследователь выделяет следующие черты, позволяющие определять то или иное произведение как феномен «лагерной прозы»:
«1. Общая тематика и проблематика: тюрьма, зона/лагерь, система ГУЛАГа в целом, несвобода, экзистенциальные мотивы, восприятие смерти и жизни, материального и духовного.
2. Автобиографический характер повествования, что обусловлено личным опытом писателей.
3. Документальность и связь с историей (лагеря существовали и развивались в определенный исторический период), но документальность в большей степени поэтическая, художественно воплощенный документ о человеке и его ощущениях.
4. Конкретность описаний, бытовое восприятие действительности (как следствие документальности).
5. Художественный образ лагеря, воссоздаваемый в индивидуально - авторских картинах мира.
6. Особое пространство: лагерь как остров, отделенный от материка, Москвы и свободной жизни; образ зоны как ада, «мертвого дома»; образ лагеря как недолжного бытия с перевернутыми ценностными представлениями.
7. Особая психология человека, оказавшегося в пограничье, пытающегося разобраться в «новом» миропорядке и сохранить индивидуальные черты, собственные границы; философское осмысление человека в ситуации несвободы.
8. Особая авторская рефлексия над текстом, основанная на собственном опыте, отражающая психологические и нравственные изменения человеческой души после испытания адом лагерного быта» [Старикова 2015, с. 173].
В дальнейшем мы будем учитывать выделенные Л.С. Стариковой приметы «лагерной прозы», поскольку они проявляются и в произведениях С. Довлатова и А. Королева, которые мы избрали в качестве основного объекта изучения.
Цель нашего исследования - выявить особенности интерпретации мотива ада в повести С. Довлатова «Зона» и в романе А. Королева «Быть Босхом».
Эта цель предполагает решение следующих задач:
1. исследовать особенности изображения лагеря в данных произведениях с учетом авторской повествовательной стратегии и специфики сюжетно-композиционной структуры;
2. прояснить своеобразие образа главного героя-повествователя;
3. определить семантику мотива ада в анализируемых произведениях;
4. выяснить роль и функции мотива ада в художественной структуре произведений.
Научная новизна нашего исследования продиктована, во-первых тем, что «Зона» С. Довлатова и «Быть Босхом» А. Королева в сопоставительном плане пока еще не рассматривались, во-вторых, трансформация мотива ада в этих произведениях не являлась самостоятельным предметом изучения .
В своей работе мы будем опираться на определение «мотива», данное в И. В. Силантьевым в труде «Поэтика мотива»:
«Мотив - это повествовательная семантическая и эстетическая единица, способная варьироваться в фабуле, потенциально содержащая в себе возможность развития сюжета, тесно связанная с темой, повторяющаяся как в рамках одного текста, так и ряде произведений одного автора. (...) Мотив в художественном произведении может быть представлен словом или словосочетанием, репрезентирующим признак, черту, психологическое состояние героя либо действие, связанное с конкретным персонажем и обстоятельствами» [Силантьев 2004, с. 96].
Методы анализа: материал изучения и поставленные задачи предполагают обращение к биографическому, структурно-семантическому и мотивному методам анализа.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материал нашей выпускной квалификационной работы может быть использован в учебно-педагогической практике, в лекционных курсах и спецкурсах по современной русской литературе.
Теоретической и методологической основой нашей работы послужили труды Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, А.Н. Веселовского, Б.М. Гаспарова, И.В. Силантьева, посвященные анализу художественной структуры, в том числе и мотивной структуры произведений; работы Ю. Кристевой, И.П. Ильина, И.С. Скоропановой, М.Н. Липовецкого и Н.Л. Лейдермана, О.В. Богдановой, посвященные различным аспектам постмодернизма и особенностям современного литературного процесса.
Апробация. Основные идеи второй главы нашей работы были апробированы в статье «Мотив ада в романе Анатолия Королева «Быть Босхом»», написанной в соавторстве с моим научным руководителем - Т.Г. Прохоровой. Статья была опубликована в сборнике, подготовленном по материалам II международной научной конференции, проведенной в Праге, в мае 2017-го года «Text. Literarywork. Reader».
Структура нашего выпускного квалификационного исследования отражает последовательность решения поставленных в нем задач, а также хронологическую последовательность, в которой написаны изучаемые произведения. Работа состоит из введения, двух глав и заключения, в котором подводятся итоги исследования , и осуществляется сопоставительный анализ анализируемых произведений, и списка литературы, включающего 54 позиции.
Первая глава посвящена рассмотрению особенностей трактовки мотива ада в повести С. Довлатова «Зона» (1982), вторая - выявлению мотива ада в романе А. Королева «Быть Босхом» (2004).
На основании осуществленного нами анализа функционирования мотива «ада» в лагерной прозе С. Довлатова и А. Королева мы пришли к следующим выводам.
1. Произведения С. Довлатова и А. Королева представляют так называемую «новую лагерную прозу», в которой мир лагеря изображается с иной точки зрения, чем это было в произведениях писателей 1950-1980-х годов (А.И. Солженицына, В.Т. Шаламова, Б.Н. Ширяева, О.В. Волкова, Ю.О. Домбровского и др.), где повествование велось с точки зрения жертв тоталитарного режима. «Новизна» подхода современных писателей к его разработке выражена в том, что в повести С. Довлатова «Зона» и в романе А.Королева «Быть Босхом» мы видим «ад» лагеря не с точки зрения «жертвы» или «палача», а с позиции человека культуры, который соотносит увиденное в лагере со своими размышлениями о творчестве, о месте человека в этом мире. Отсюда - характер философского подтекста в этих произведениях.
2. В «Зоне» С. Довлатова и «Быть Босхом» А. Королева проявляются черты постмодернистского мировосприятия, которому присуще: деконструкция, представление о мире как о тексте, множественность точек зрения. В анализируемых произведениях проявляются черты «нового автобиографизма». И у Довлатова, и у Королева герои-повествователи рассказывают о реально случившемся, но одновременно этот автобиографизм является отражением постмодернистского сознания, поэтому автобиографические герои-повествователи сами становятся частью мира как текста.
3. «Зона» С. Довлатова и «Быть Босхом» А. Королева являют собой пример метапрозы, что определяет и специфику их художественной структуры. Произведения написаны как текст в тексте, как роман в романе. В каждом из анализируемых произведений герой-повествователь представлен не только как надзиратель (в повести «Зона») или как дознаватель в дисциплинарном батальоне (в романе «Быть Босхом»), но и как писатель, который не просто переживает увиденное и не просто проживает в лагерном «аду», но переосмысляет этот «ад» в контексте своих представлений о человеке и мире, о творчестве.
4. В повести «Зона» наличие двух автобиографических повествователей (писателя и надзирателя) позволяет представить разные аспекты и разные стадии восприятия лагерного ада: а) вначале лагерь представлен как место, где происходит конфликт ужасного с чудовищным, где герой сознает свою чуждость этому «аду»; б) затем он понимает, что между надзирателями и заключенными границы размыты. И те, и другие - пленники «ада», причем этот плен продолжается и после того, как они покидают лагерь; в) в результате автобиографический герой приходит к осознанию того, что мир абсурден по определению, в нем утрачено представление о норме. Человек является частью этого абсурдного мира, поэтому «ад внутри нас», «это мы сами». Трансформация мотива ада позволяет увидеть и постепенное сближение жизненных позиций двух рассказчиков - Сергея Довлатова и Бориса Алиханова.
5. В романе «Быть Босхом» мотив ада связывает «реальный сюжет» о лагере с «книжным» сюжетом романа о Босхе, который пишет герой- повествователь, с аллюзивными мотивами, отсылающими к «Божественной комедии» Данте. Мотив ада у А. Королева воплощается в целом ряде символических образов, связанных с нечистой силой, дьяволом, грехом (дракон, сова, свинья, собака, луна, ночь и ослепительный свет, а также одорические образы (удушающий запах извести, заменяющий «адский» запах серы). Но в итоге, несмотря на различия манеры письма у Королева, как и у Довлатова, тоже представлены три основные стадии развития мотива ада: а) реальность преломляется через «босховские» и «дантовские» образы и сюжеты; б) впечатления от лагеря определяют взгляд главного героя на Босха и его картины; в) как и у Довлатова, происходит отражение внешнего ада в душе главного героя.
Мы полагаем, что наша работа имеет свои перспективы. Изучение особенностей интерпретации мотива ада интересно продолжить на материале других произведений «новой лагерной прозы», прежде всего, - романов З. Прилепина «Обитель» и Е. Водолазкина «Авиатор», которые позволят выявить новые повороты в развитии интересующей нас темы.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
