Помощь студентам в учебе
Сравнительный анализ гибридных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине
|
Введение 3
Раздел I: Теоретические аспекты понятия «гибридная война» в научном
дисскусе 12
Раздел II: Гибридная операция НАТО в Югославии в период 1996 — 1999
гг. 37
Раздел III. Особенности и анализ гибридной войны в Сирии в период 2011
— 2015 гг. 63
Раздел IV: Анализ гибридной составляющей вооруженного конфликта на
юго-востоке Украины в 2014-2015 гг. 86
Заключение 106
Список использованной литературы
Раздел I: Теоретические аспекты понятия «гибридная война» в научном
дисскусе 12
Раздел II: Гибридная операция НАТО в Югославии в период 1996 — 1999
гг. 37
Раздел III. Особенности и анализ гибридной войны в Сирии в период 2011
— 2015 гг. 63
Раздел IV: Анализ гибридной составляющей вооруженного конфликта на
юго-востоке Украины в 2014-2015 гг. 86
Заключение 106
Список использованной литературы
В современном мире, как и раньше, международные и внутригосударственные вооруженные конфликты представляют из себя значительную часть глобальной политики. Ни одно явление общественно-политической жизни не является статичным и постоянно развивается, испытывая на себе влияние научной технической и общественной мысли. Военные конфликты также не являются исключением и на протяжении всей истории мы могли наблюдать процесс эволюции войн от камней и палок до ядерного и нейтронного оружия. Военная наука всегда чутко реагировала на достижения технического прогресса и изменения в общественных науках. В результате, XX век, вместе с небывалым научно-техническим рывком, породил и новую форму вооруженного конфликта. Эта форма конфликта оказалась настолько сильно вплетена в мирный политический процесс, что очевидно ответить на вопрос «где заканчивается мир и начинается война» стало практически невозможно. Такие конфликты, помимо военной, имеют также экономическую, информационную и кибернетическую составляющие и соответственно, происходят одновременно во всех четырех плоскостях, однако в сути своей являются именно военным конфликтом, потому как ядром нового понятия имеют вооруженное противоборство сторон. Эта новая форма боевых действий получила название гибридной войны. Хотя в ее основе и лежит военное противостояние, политические цели конфликта могут быть достигнуты и другими путями, к примеру экономической блокадой или информационно-пропагандистским давлением. Нахождение единых критериев определения гибридных конфликтов является серьезной научной задачей.
Актуальность. Понятие «гибридная война» сформировалось в рамках научной дискуссии не так давно и интерес к нему обусловлен его новизной и малоизученностью. Процесс «гибридизации» военных конфликтов обозначился в самом конце XX в. и стал возможен благодаря достижениям научно-технического прогресса. Таким образом военная мысль отреагировала на тенденцию глобализации, в первую очередь, в сфере мировой экономики и информационных технологий. Миниатюризация устройств связи сделало возможным их массовое внедрение в армии мира, что значительно улучшило качество управления войсками. Это сделало возможным привлекать к решению военных задач в разных частях мира сравнительно малочисленные силы из числа наиболее подготовленных частей, сил специального назначения, а также массово привлекать иррегулярные образования, поэтому в научной среде также присутствует синоним — асимметричные конфликты. Однако, гибридный конфликт от обычного отличает не только участие иррегулярных соединений, а умелое комбинирование военных и невоенных методов ведения политики.
Социально-политическая актуальность темы исследования выражается в том, что гибридная война — это принципиально новое состояние мировой политики, пришедшее на смену «холодной войне» XX в. между различными идеологическими системами. В общем смысле, «гибридизация» конфликтов явилась оборотной стороной глобализации. На протяжении последних 20 лет в мире произошло несколько крупных региональных конфликтов, в которых отчетливо присутствуют черты гибридности. В данном исследовании проанализированы 3 кейса — война в Югославии и Косово в 1996-1999 гг., гражданская война в Сирии в период 2011-2015 гг. и конфликт на юго-востоке Украины в период 2014-2015 гг. Страны, развязывающие гибридную войну используют потенциал Интернета и телевидения для своей пропаганды, экономическое давление представлено в виде санкций и эмбарго. Однако, как основное средство достижения политических целей во всех трех случаях используется вооруженная борьба с прямым или скрытным участием вооруженных сил США и НАТО либо в качестве инструкторов и военных советников (Югославия, Сирия, Украина), либо как непосредственные участники (Югославия). Также, во всех трех случаях наблюдалось участие в конфликте иррегулярных, или парамилитарных формирований, активная пропагандистская кампания в СМИ, в сочетании с масштабной провокацией в отношении противника. Данные провокации сопровождаются большим количеством погибших среди мирного населения и являются хорошо подготовленными акциями, требующих вовлечения большого числа ответственных лиц всех рангов, начиная от рядовых исполнителей и заканчивая главами государств. В комбинировании всех этих факторов военного, информационного, экономического и, в ряде случаев, кибернетического воздействия агрессора на страну-жертву достигается максимальный политический эффект.
Научная актуальность данной проблемы заключается в том, что в данном вопросе практика опередила теорию. Создание научной методологии гибридных войн серьезно осложнялось тем фактом, что с формально-юридической точки зрения ни о какой гибридной войне не может идти и речи, так как факт нахождения сторон в состоянии войны может и отсутствовать. В результате, в то время, когда уже был накоплен определённый опыт применения гибридных методик в вооруженных конфликтах, теория не могла ещё даже сформулировать и научно обосновать новое понятие. Удачно сформулировать теоретические постулаты нового образа войны удалось лишь в начале второго десятилетия XXI в. Они строятся на обобщении опыта применения гибридных методов. Однако, исследования в данном направлении обычно упирались в анализ какого-либо одного современного конфликта и выделении из него гибридной компоненты. В то же время, в данном исследовании сделана значительная выборка из трех примеров современных гибридных конфликтов для сравнительного исследования и выделений общих черт.
Степень изученности. Научная разработанность проблематики современных гибридных конфликтов представлена, в основном, монографическими исследованиями и научными статьями отечественных и зарубежных авторов. Несмотря на живой интерес, который проявляют к теме гибридных войн последнее время ученые, публицисты и журналисты, изученность темы по-прежнему остается небольшой. Среди отечественных авторов к наиболее авторитетным знатокам теоретической стороны вопроса можно отнести генерала армии В.В. Герасимова, генерал-майора В.И. Слипченко, Р.Н. Пухова, С.Е. Минасяна , Л.В. Савина. В этом списке также нельзя не упомянуть замечательного русского военного теоретика середины XX в. Е.Э. Месснера, предложившего концепцию «мятежевойны», опередившей свой время на пол-века , и маршала Советского Союза Н. Огаркова, являющийся автором оригинальной концепции сетецентрической войны, которая бесспорно повлияла на теоретическое становление понятия гибридной войны
Иностранные авторы, специализирующиеся на данной проблематики представлены в исследовании такими авторами, как Ф. Хоффман, который вместе со своим коллегой, нынешним министром обороны США, генерал- майором Дж. Мэттисом описал явление «гибридных», или «нетрадиционных» угроз в статье «Future Warfare: The Rise of Hybrid Wars» («Будущее войны: рассвет гибридных войн»); они являются разработчиками современной концепции гибридной войны; американские исследователи М. Айшервуд, Б. Неметт и С. Куомо, внесшие крупный вклад в теоретическое исследование. Также нельзя обойти стороной также критиков концепции «гибридной войны», таких авторов, как Х. Улман и М. Кофман.
В материале исследования также приведены цитаты и положения из специализированных и общепрофильных периодических изданий, публицистика, материалы конференций и исследования в смежных дисциплинах.
При этом необходимо отметить, что среди источников, к сожалению, попадаются неблагонадежные. Недобросовестные авторы, среди которых есть исследователи и журналисты, публикующиеся, в том числе, в весьма авторитетных изданиях, пользуясь новизной и малоизученностью темы, злоупотребляют терминами и таким образом либо действуют из собственных амбиций, либо выполняют политический заказ. Характер нового явления таков, что научный процесс по нему затрагивает позиции многих игроков глобальной политики и, увы, не обходиться без пропагандистских клише и пренебрежения логикой для политических целей.
Цель магистерского исследования была определена как нахождение общих черт и специфичных особенностей в ходе вооруженных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине в рамках теоретической основы гибридной войны. Данная цель определяет следующие задачи исследования:
1) изучить основные теоретические подходы к определению явления гибридной войны;
2) провести сравнительный анализ вооруженных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине на предмет выявления в них гибридной компоненты;
3) представить выводы по результатам сравнительного исследования конфликтов о наличии или отсутствии единых черт гибридного конфликта.
Хронологические рамки исследования определены в 19 лет, с 1996 по 2015 гг. Выбор данного временного отрезка обусловлен выбранными для анализа военными конфликтами, их хронологической последовательностью и продолжительностью. Ввиду того, что два конфликта из трех выбранных продолжаются по сей день, было введено временное ограничение до 2015 г. включительно.
Методологическая основа исследования опирается на идеи постпозитивизма. Она представлена совокупностью общенаучных методов, традиционно применяемых в международнических исследованиях, таких как:
- исторический (приводится последовательное описание военных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине как к процессам протяженным во времени в контексте применения в них гибридных методов);
- структурно-функциональный (позволил выделить в изучаемых конфликтах и теоретических концепциях множество составляющих и определить взаимосвязь между отдельными элементами);
- системный (подразумевает анализ различных теоретических подходов к определению понятия гибридной войны как нового явления глобальной политики);
- дедуктивный (поиск конкретных универсальных критериев определения гибридности современных конфликтов на основе анализа отдельных фактов);
- анализ (как в виде анализа современных конфликтов, так и анализа теоретической базы);
- синтез (выработка единых представлений о явлении гибридной войны на основе их общих и особенных черт).
Для комплексного исследования автор использовал следующие политологические методы познания:
- сравнительный анализ (приводится анализ обстоятельств вооруженной борьбы в ряде современных конфликтов);
- метод синергетики (влияния отдельных факторов конфликтов друг на друга и на общую картину гибридной войны).
Синтез приведенных методов в полной степени отвечает поставленным целям и задачам научного исследования.
Объект исследования — гибридные конфликты в Югославии, Сирии и Украине.
Предмет исследования — процессы, отвечающие за превращение обычных вооруженных конфликтов в гибридные конфликты.
Источниковая база исследования основана на материалах научных работ, опубликованных на тему научной разработки феномена гибридных войн. Из-за большого объема исследования, в ходе которого были затронуты и теоретические аспекты темы, и разобраны три масштабных военных конфликта, источниковая база разделена на теоретическую и практическую части. Широкий пласт теоретических российских исследований представлен в виде монографий и статей, опубликованных в профильной литературе на военную тематику 13 14 и новостных электронных ресурсах, таких как «Военно-промышленный курьер 15», «Независимое военное обозрение», «Новая газета», «Ведомости», «РБК».
Иностранные источники представлены научными статьями и монографиями исследователей, опубликованные в университетских научных изданиях, изданиях военных училищ и на профильных электронных ресурсах, специализирующихся на военной тематике, выдержками из положений воинских уставов, официальными материалами конференций, заявлений и речей официальных представителей блока НАТО, интервью и статьями военных аналитиков, представленными на иноязычных аналитиконовостных ресурсах.
Часть источниковой базы, посвященная анализу вооруженных конфликтов на предмет гибридной компоненты, представлена монографиями и статьями отечественных ученых, книгами на тему анализа региональных конфликтов 30, сборниками документов , статьями на новостных интернет-сайтах, официальными изданиями российских министерств и ведомств . Иноязычные источники также представлены представлены широким набором статей из новостных источников, большой базой статей на различных интернет-сайтах 35, официальными документами.
В диссертации также использованы официальные документы ООН из электронного архива, официальные документы архива ОБСЕ, электронная база данных сайта Wikileaks.
Научная новизна исследования заключается в том, что в рамках магистерской диссертации был проведен сравнительный анализ трех масштабных вооруженных конфликтов современности на предмет выявления общих черт гибридной войны и успешности применения методов гибридной войны на практике.
Научная значимость исследования состоит в получении редкого опыта на основе анализа материалов о трех крупных вооруженных конфликтов последних 20 лет на предмет выявления универсальной гибридной компоненты. Проанализирован и обобщен большой массив теоретических знаний и различных концепций «гибридной войны» и их влияния на общественную и политическую мысль современности среди отечественных и иностранных исследователей. Диссертационное исследование может занять достойное место среди российской научной дискуссии на популярную тему гибридной войны. Практическая значимость исследования выражается в её пригодности для использования в качестве методических пособий для студентов ВУЗов, для использования в качестве пособий в курсах лекций для высших учебных заведений, а также в качестве пособий для российских и иностранных неправительственных и государственных организаций, специализирующихся на международно-политической проблематике, как для выработки улучшений гибридных методов, так и для более эффективного противодействия им.
Структура выпускной квалификационной работы представляет собой оглавление, введение, основную часть и заключение. Основная текстовая часть поделена на четыре раздела, объемом примерно по 20 — 23 страницы каждый.
Актуальность. Понятие «гибридная война» сформировалось в рамках научной дискуссии не так давно и интерес к нему обусловлен его новизной и малоизученностью. Процесс «гибридизации» военных конфликтов обозначился в самом конце XX в. и стал возможен благодаря достижениям научно-технического прогресса. Таким образом военная мысль отреагировала на тенденцию глобализации, в первую очередь, в сфере мировой экономики и информационных технологий. Миниатюризация устройств связи сделало возможным их массовое внедрение в армии мира, что значительно улучшило качество управления войсками. Это сделало возможным привлекать к решению военных задач в разных частях мира сравнительно малочисленные силы из числа наиболее подготовленных частей, сил специального назначения, а также массово привлекать иррегулярные образования, поэтому в научной среде также присутствует синоним — асимметричные конфликты. Однако, гибридный конфликт от обычного отличает не только участие иррегулярных соединений, а умелое комбинирование военных и невоенных методов ведения политики.
Социально-политическая актуальность темы исследования выражается в том, что гибридная война — это принципиально новое состояние мировой политики, пришедшее на смену «холодной войне» XX в. между различными идеологическими системами. В общем смысле, «гибридизация» конфликтов явилась оборотной стороной глобализации. На протяжении последних 20 лет в мире произошло несколько крупных региональных конфликтов, в которых отчетливо присутствуют черты гибридности. В данном исследовании проанализированы 3 кейса — война в Югославии и Косово в 1996-1999 гг., гражданская война в Сирии в период 2011-2015 гг. и конфликт на юго-востоке Украины в период 2014-2015 гг. Страны, развязывающие гибридную войну используют потенциал Интернета и телевидения для своей пропаганды, экономическое давление представлено в виде санкций и эмбарго. Однако, как основное средство достижения политических целей во всех трех случаях используется вооруженная борьба с прямым или скрытным участием вооруженных сил США и НАТО либо в качестве инструкторов и военных советников (Югославия, Сирия, Украина), либо как непосредственные участники (Югославия). Также, во всех трех случаях наблюдалось участие в конфликте иррегулярных, или парамилитарных формирований, активная пропагандистская кампания в СМИ, в сочетании с масштабной провокацией в отношении противника. Данные провокации сопровождаются большим количеством погибших среди мирного населения и являются хорошо подготовленными акциями, требующих вовлечения большого числа ответственных лиц всех рангов, начиная от рядовых исполнителей и заканчивая главами государств. В комбинировании всех этих факторов военного, информационного, экономического и, в ряде случаев, кибернетического воздействия агрессора на страну-жертву достигается максимальный политический эффект.
Научная актуальность данной проблемы заключается в том, что в данном вопросе практика опередила теорию. Создание научной методологии гибридных войн серьезно осложнялось тем фактом, что с формально-юридической точки зрения ни о какой гибридной войне не может идти и речи, так как факт нахождения сторон в состоянии войны может и отсутствовать. В результате, в то время, когда уже был накоплен определённый опыт применения гибридных методик в вооруженных конфликтах, теория не могла ещё даже сформулировать и научно обосновать новое понятие. Удачно сформулировать теоретические постулаты нового образа войны удалось лишь в начале второго десятилетия XXI в. Они строятся на обобщении опыта применения гибридных методов. Однако, исследования в данном направлении обычно упирались в анализ какого-либо одного современного конфликта и выделении из него гибридной компоненты. В то же время, в данном исследовании сделана значительная выборка из трех примеров современных гибридных конфликтов для сравнительного исследования и выделений общих черт.
Степень изученности. Научная разработанность проблематики современных гибридных конфликтов представлена, в основном, монографическими исследованиями и научными статьями отечественных и зарубежных авторов. Несмотря на живой интерес, который проявляют к теме гибридных войн последнее время ученые, публицисты и журналисты, изученность темы по-прежнему остается небольшой. Среди отечественных авторов к наиболее авторитетным знатокам теоретической стороны вопроса можно отнести генерала армии В.В. Герасимова, генерал-майора В.И. Слипченко, Р.Н. Пухова, С.Е. Минасяна , Л.В. Савина. В этом списке также нельзя не упомянуть замечательного русского военного теоретика середины XX в. Е.Э. Месснера, предложившего концепцию «мятежевойны», опередившей свой время на пол-века , и маршала Советского Союза Н. Огаркова, являющийся автором оригинальной концепции сетецентрической войны, которая бесспорно повлияла на теоретическое становление понятия гибридной войны
Иностранные авторы, специализирующиеся на данной проблематики представлены в исследовании такими авторами, как Ф. Хоффман, который вместе со своим коллегой, нынешним министром обороны США, генерал- майором Дж. Мэттисом описал явление «гибридных», или «нетрадиционных» угроз в статье «Future Warfare: The Rise of Hybrid Wars» («Будущее войны: рассвет гибридных войн»); они являются разработчиками современной концепции гибридной войны; американские исследователи М. Айшервуд, Б. Неметт и С. Куомо, внесшие крупный вклад в теоретическое исследование. Также нельзя обойти стороной также критиков концепции «гибридной войны», таких авторов, как Х. Улман и М. Кофман.
В материале исследования также приведены цитаты и положения из специализированных и общепрофильных периодических изданий, публицистика, материалы конференций и исследования в смежных дисциплинах.
При этом необходимо отметить, что среди источников, к сожалению, попадаются неблагонадежные. Недобросовестные авторы, среди которых есть исследователи и журналисты, публикующиеся, в том числе, в весьма авторитетных изданиях, пользуясь новизной и малоизученностью темы, злоупотребляют терминами и таким образом либо действуют из собственных амбиций, либо выполняют политический заказ. Характер нового явления таков, что научный процесс по нему затрагивает позиции многих игроков глобальной политики и, увы, не обходиться без пропагандистских клише и пренебрежения логикой для политических целей.
Цель магистерского исследования была определена как нахождение общих черт и специфичных особенностей в ходе вооруженных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине в рамках теоретической основы гибридной войны. Данная цель определяет следующие задачи исследования:
1) изучить основные теоретические подходы к определению явления гибридной войны;
2) провести сравнительный анализ вооруженных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине на предмет выявления в них гибридной компоненты;
3) представить выводы по результатам сравнительного исследования конфликтов о наличии или отсутствии единых черт гибридного конфликта.
Хронологические рамки исследования определены в 19 лет, с 1996 по 2015 гг. Выбор данного временного отрезка обусловлен выбранными для анализа военными конфликтами, их хронологической последовательностью и продолжительностью. Ввиду того, что два конфликта из трех выбранных продолжаются по сей день, было введено временное ограничение до 2015 г. включительно.
Методологическая основа исследования опирается на идеи постпозитивизма. Она представлена совокупностью общенаучных методов, традиционно применяемых в международнических исследованиях, таких как:
- исторический (приводится последовательное описание военных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине как к процессам протяженным во времени в контексте применения в них гибридных методов);
- структурно-функциональный (позволил выделить в изучаемых конфликтах и теоретических концепциях множество составляющих и определить взаимосвязь между отдельными элементами);
- системный (подразумевает анализ различных теоретических подходов к определению понятия гибридной войны как нового явления глобальной политики);
- дедуктивный (поиск конкретных универсальных критериев определения гибридности современных конфликтов на основе анализа отдельных фактов);
- анализ (как в виде анализа современных конфликтов, так и анализа теоретической базы);
- синтез (выработка единых представлений о явлении гибридной войны на основе их общих и особенных черт).
Для комплексного исследования автор использовал следующие политологические методы познания:
- сравнительный анализ (приводится анализ обстоятельств вооруженной борьбы в ряде современных конфликтов);
- метод синергетики (влияния отдельных факторов конфликтов друг на друга и на общую картину гибридной войны).
Синтез приведенных методов в полной степени отвечает поставленным целям и задачам научного исследования.
Объект исследования — гибридные конфликты в Югославии, Сирии и Украине.
Предмет исследования — процессы, отвечающие за превращение обычных вооруженных конфликтов в гибридные конфликты.
Источниковая база исследования основана на материалах научных работ, опубликованных на тему научной разработки феномена гибридных войн. Из-за большого объема исследования, в ходе которого были затронуты и теоретические аспекты темы, и разобраны три масштабных военных конфликта, источниковая база разделена на теоретическую и практическую части. Широкий пласт теоретических российских исследований представлен в виде монографий и статей, опубликованных в профильной литературе на военную тематику 13 14 и новостных электронных ресурсах, таких как «Военно-промышленный курьер 15», «Независимое военное обозрение», «Новая газета», «Ведомости», «РБК».
Иностранные источники представлены научными статьями и монографиями исследователей, опубликованные в университетских научных изданиях, изданиях военных училищ и на профильных электронных ресурсах, специализирующихся на военной тематике, выдержками из положений воинских уставов, официальными материалами конференций, заявлений и речей официальных представителей блока НАТО, интервью и статьями военных аналитиков, представленными на иноязычных аналитиконовостных ресурсах.
Часть источниковой базы, посвященная анализу вооруженных конфликтов на предмет гибридной компоненты, представлена монографиями и статьями отечественных ученых, книгами на тему анализа региональных конфликтов 30, сборниками документов , статьями на новостных интернет-сайтах, официальными изданиями российских министерств и ведомств . Иноязычные источники также представлены представлены широким набором статей из новостных источников, большой базой статей на различных интернет-сайтах 35, официальными документами.
В диссертации также использованы официальные документы ООН из электронного архива, официальные документы архива ОБСЕ, электронная база данных сайта Wikileaks.
Научная новизна исследования заключается в том, что в рамках магистерской диссертации был проведен сравнительный анализ трех масштабных вооруженных конфликтов современности на предмет выявления общих черт гибридной войны и успешности применения методов гибридной войны на практике.
Научная значимость исследования состоит в получении редкого опыта на основе анализа материалов о трех крупных вооруженных конфликтов последних 20 лет на предмет выявления универсальной гибридной компоненты. Проанализирован и обобщен большой массив теоретических знаний и различных концепций «гибридной войны» и их влияния на общественную и политическую мысль современности среди отечественных и иностранных исследователей. Диссертационное исследование может занять достойное место среди российской научной дискуссии на популярную тему гибридной войны. Практическая значимость исследования выражается в её пригодности для использования в качестве методических пособий для студентов ВУЗов, для использования в качестве пособий в курсах лекций для высших учебных заведений, а также в качестве пособий для российских и иностранных неправительственных и государственных организаций, специализирующихся на международно-политической проблематике, как для выработки улучшений гибридных методов, так и для более эффективного противодействия им.
Структура выпускной квалификационной работы представляет собой оглавление, введение, основную часть и заключение. Основная текстовая часть поделена на четыре раздела, объемом примерно по 20 — 23 страницы каждый.
В заключении считаем необходимым вновь подчеркнуть выводы, полученные в ходе исследования и обратить внимание на проблематику гибридных конфликтов как в целом, так и на примерах их проявлений в ходе вооруженных конфликтов в Югославии, Сирии и Украине в частности. В современном научном дискурсе, посвященном общественно-политической проблематике, проблема гибридных, или асимметричных конфликтов занимает весьма видное место, находиться, что называется, «на острие пера» ученых и исследователей. Рассмотрению понятия гибридных конфликтов как явления и основных теоретических подходов к данной теме посвящен первый раздел исследования. Теоретической стороне этого вопроса посвящено множество научных статей и монографий. Любопытно то, как к понятию гибридной войны как явления относятся отечественные и зарубежные исследователи. Если у ученых из стран бывшего СССР преобладает мнение, что явление гибридной войны (или гибридной угрозы) не есть нечто принципиально новое, а лишь отражение в новом свете ранее известных теоретических концепций и практических приемов, отработанных в локальных конфликтах второй половины XX века и выраженных в новой теоретической форме, то иностранные исследователи отстаивают иную точку зрения: гибридные конфликты есть абсолютно новое слово в теории войн, ставшее доступным в результате технического прогресса, миниатюризации устройств связи, создания компьютеров на микропроцессорах, благодаря чему удалось создать сетевую структуру планирования операции и управления войсками во время конфликта. При этом обе группы ученых признают значительную (или же доминирующую) роль политических факторов в гибридной войне. Таковыми считаются: меры невоенного воздействия — политического, экономического, информационного, кибернетического; участие в боевых действиях негосударственных акторов, а также материальная и моральная поддержка этих акторов со стороны иностранных государств. По этому же принципу обусловлено разделение на два различных подхода к методологии гибридных конфликтов: одна из групп исследователей в качестве определяющих факторов называют именно политические, другая же группа основную роль отдают фактору военного вмешательства. Интересно то, что данная градация не имеет четкого географического деления и имеет место, в основном, в западном дискуссе. Это может объясняться тем, к моменту, когда вопрос о новой, гибридной форме боевых действий захватил широкие научные массы, в западных странах уже накопился достаточно большой массив знаний по данной теме, что предопределило отрыв в научных знаниях по данной теме.
Однако, теоретические знания, сколь много был не было, немного стоят без реального опыта. И такой опыт появился у Соединенных Штатов Америки в 1999 г. после успешно проведенной гибридной операции против Югославии. Этой теме посвящен второй раздел данного исследования. В отношении операции США против СРЮ существует определенное мнение многих отечественных и зарубежных ученых, что вся операция длилась всего 78 дней, то есть включала в себя лишь её активную часть с 24 марта по 10 июня 1999 г. Однако, начало гибридной операции было положено ещё в 1996 г.. с началом формирования террористической группировки Освободительная армия Косово. В исследовании представлены факты сотрудничества американских и немецких спецслужб с ОАК. Данное сотрудничество носило системный характер. Данные, представленные в исследовании, дают представление о масштабах сотрудничества западных разведывательных структур с ОАК, которое включало в себя снабжение боевиков оружием, снаряжением и боеприпасами, помощь в организации наркотрафика в европейские страны и в сами США, помощь в налаживании контактов с международной террористической группировкой «Аль-Каида» для поставки новых бойцов для участия в терактах на территории Косово, обучение тактике диверсионной войны натовскими инструкторами, а также непосредственное участие в терактах и нападениях на силы армии и полиции Югославии. Деятельность самой ОАК также отображена в исследовании. Нами была проанализирована тактика поведения группировки и был сделан вывод, что тактика террора, применявшаяся по отношению к сербскому населению края (а также к албанскому населению, отказавшихся поддержать ОАК), стала универсальной и впоследствии неоднократно применялась такими же, как ОАК парамилитарными образованиями в других гибридных конфликтах, в частности рассматриваемых здесь случаях Сирии и Украины. Деятельность террористов ОАК была подкреплена энергичными усилиями Запада на дипломатическом фронте и дополнена информационной пропагандой, рисующей сербов угнетателями, а ОАК — гордыми защитниками албанского населения. В конечном итоге, все эти скоординированные действия привели заранее запланированному результату — открытой агрессии блока НАТО против СРЮ, являющей собой заключительный этап гибридной операции. В исследовании также уделено внимание проведению самой агрессии и подготовки к ней, характеру и численности задействованных сил, пораженных целей и военных преступлений, выраженных в ударах по гражданским объектам. В целом по разделу был сделан вывод, что в 90-е гг. в Югославии США «обкатали» новые принципы ведения войны. По итогам их успешного применения, распространение опыта гибридной войны стало неизбежным и привело к новым гибридным конфликтам.
Третий раздел исследования посвящен анализу гибридной компоненты в сирийской войне. Поскольку конфликт ещё продолжается, был выбран временной период с 2011 по 2015 гг. На наш взгляд, в выбор сирийской войны в качестве одного из объектов исследования является удачным, так как описываемый случай демонстрирует универсальные признаки гибридного конфликта. В сирийском кейсе много общего с рассмотренным выше югославским кейсом. В частности, сирийская «оппозиция» также, как и в случае с ОАК, с самого начала получала прямую материальную поддержку со стороны ряда западных стран, а также ряда стран Ближнего Востока. Во время подавления восстаний в городах сирийская армия находила тайники с оружием уже весной 2011 г., сделанные ещё до активной фазы боевых действий, что свидетельствует о подготовленной заранее гибридной операции против Сирии. Также имеются факты о том, что восстание, так называемые «дни гнева», проводилось и координировались по заранее известной методе. Обвинение во всех бедах сразу же персонифицировалось на президенте Б. Асаде. Также как и в Югославии, вооруженное восстание прошлось волнами террора по отношению к местному населению, преимущественно алавитам (к которым принадлежит президент) и христианам, то есть строго по религиозному признаку, а также в отношении представителей власти и членов партии БААС. Из этого следует вывод, что гибридные методы универсальны и распространение нетерпимости среди населения той страны, на которую ведется гибридное воздействие, являет собой отчетливый признак гибридной войны посредством информационного целенаправленного воздействия. Также, как и ранее, США и их союзники развернули масштабную операцию для поддержки боевиков Свободной сирийской армии оружием и снаряжением, однако теперь факт данной помощи нисколько не затенялся, а наоборот, всячески освещался в официальных источниках. Факт прямой поддержки оппозиции также говорит в пользу общего теоретического происхождения применяемых в рассмотренных конфликтах методов. Общей является и ещё одна характерная черта, на которой было обращено внимание в ходе исследования — это некая масштабная провокация с большим количеством убитых для пропагандирования в СМИ как факт «зверств режима над своими гражданами» и выступающей оправданием военного вмешательства. В 1999 г. для Югославии такой провокацией выступил «инцидент в Рачеке», для Сирии таковой должна была стать химическая атака в Восточной Гуте в августе 2013 г. Анализ материала показал, что спровоцированный «атакой» «зариновый кризис» также был частью гибридной войны. Для этого задействовалась агентура в Сирии, СМИ и политики, в том числе, самого высокого уровня. Лишь самое активное дипломатическое участие России не позволило США и их союзникам перейти к заключительной фазе гибридной операции.
В качестве последнего примера гибридного конфликта для анализа была выбрана гражданская война на Украине. Как и в случае с Сирией, анализ ограничивается временным периодом с 2014 по 2015 гг. Непосредственно на примере гражданской войны на Украине можно убедиться, что гибридная операция здесь имеет выраженный антироссийский характер. Здесь наблюдается сходство в большей степени со случаем Сирии, а не Косово, так как определяющим являлся фактор не этнической или религиозной идентичности (на Донбассе определяющее себя русскими население в той же степени может считать себя украинским, равно как и бойцы карательных войск, причисляя себя к украинцам, на самом деле являются русскими; при этом обе стороны конфликта говорят по-русски и используют русский, в том числе, и в ходе боевых действий, и что называется, в быту), но скорее, культурно-исторической идентичности и проистекающей отсюда, политической идентичности: война ведется против части населения Украины, признающих, что Украина должна стать частью «Русского мира», с общей для всех народов историей и общим путем цивилизационного развития. Естественно, ряд аналогий по отношению к гражданской войне в Сирии и войне в Косово не может быть полностью идентичным, но четкие аналогии присутствуют. На то, что гражданская война на Украине носит гибридный характер указывают те же специфические факторы, что и в случаях, описанных выше, а именно: участие парамилитарных (негосударственных) формирований, масштабные провокации с привлечением СМИ и официальных лиц, террор в отношении мирного населения как психологическое оружие и участие иностранных военных в конфликте. Однако, в отличии от Косово и Сирии, где гибридная операция проводилась силами «повстанцев» при поддержке иностранных государств с целью изменения государственного строя, в украинском кейсе переворот уже был свершившимся фактом, вооруженная борьба же являлась продолжением русофобской политической линии нового руководства страны. Парамилитарные формирования представлены в ходе украинского конфликта так называемыми «добровольческими батальонами», находящимися вне правового поля Украины, но имеющие влиятельных покровителей среди руководства страны и крупного бизнеса. Сбитый же 17 июля 2014 г. малайзийский Боинг-737 послужил той необходимой провокацией, которую использует в таких случаях как повод для вторжения, однако здесь она служила в качестве средства дискредитации пророссийских образований ДНР и ЛНР. Фактор террора также наличествует и ему, как и в ранее проанализированных конфликтах, отдана важная роль средства психологического воздействия на население с целью запугать его и лишить всяческого права на защиту. Иностранные военные также принимали участие в конфликте, но лишь как наемники иностранных ЧВК, а не как кадровые военнослужащие. Это связано, по видимому, с фактором близости России к границам зоны возможной операции НАТО. Впрочем, военные инструкторы НАТО находятся на территории Украины, но участия в боевых действиях не принимают. Вывод, в целом, говорит о том, что хотя вооруженная борьба ещё продолжается, но находиться в пассивной стадии. Политическими усилиями удалось сбавить накал противостояния и уменьшить поле для воздействия факторов гибридного конфликта.
научной же точки зрения автор данной работы задавался целью найти объективные критерии определения гибридных конфликтов среди прочих современных войн и проанализировать на примерах. Несмотря на то, что тема гибридных войн последнее время обрела большую популярность среди отечественных и зарубежных ученых, автору не встречался материал где проводилось бы практическое сравнение трех современных региональных конфликтов на предмет выявления в них универсальной гибридной компоненты. Считаем необходимым также отметить, что проведенный анализ потребовал изучения массы источников и литературы по каждому из трех кейсов и теоретической части в области современных теорий войн. Научную новизну, по мнению автора, представляет то, что работа привносит существенное обновление в научный дискусс, так как, опять же по нашему мнению, сравнительный анализ дал положительный результат в виде конкретного набора гибридных методов, успешно испытанных и применяемых в ряде современных вооруженных конфликтов. Полученное таким образом знание поможет выработать набор контрмер для противодействия, ставшим последнее время столь опасными гибридным угрозам.
Однако, теоретические знания, сколь много был не было, немного стоят без реального опыта. И такой опыт появился у Соединенных Штатов Америки в 1999 г. после успешно проведенной гибридной операции против Югославии. Этой теме посвящен второй раздел данного исследования. В отношении операции США против СРЮ существует определенное мнение многих отечественных и зарубежных ученых, что вся операция длилась всего 78 дней, то есть включала в себя лишь её активную часть с 24 марта по 10 июня 1999 г. Однако, начало гибридной операции было положено ещё в 1996 г.. с началом формирования террористической группировки Освободительная армия Косово. В исследовании представлены факты сотрудничества американских и немецких спецслужб с ОАК. Данное сотрудничество носило системный характер. Данные, представленные в исследовании, дают представление о масштабах сотрудничества западных разведывательных структур с ОАК, которое включало в себя снабжение боевиков оружием, снаряжением и боеприпасами, помощь в организации наркотрафика в европейские страны и в сами США, помощь в налаживании контактов с международной террористической группировкой «Аль-Каида» для поставки новых бойцов для участия в терактах на территории Косово, обучение тактике диверсионной войны натовскими инструкторами, а также непосредственное участие в терактах и нападениях на силы армии и полиции Югославии. Деятельность самой ОАК также отображена в исследовании. Нами была проанализирована тактика поведения группировки и был сделан вывод, что тактика террора, применявшаяся по отношению к сербскому населению края (а также к албанскому населению, отказавшихся поддержать ОАК), стала универсальной и впоследствии неоднократно применялась такими же, как ОАК парамилитарными образованиями в других гибридных конфликтах, в частности рассматриваемых здесь случаях Сирии и Украины. Деятельность террористов ОАК была подкреплена энергичными усилиями Запада на дипломатическом фронте и дополнена информационной пропагандой, рисующей сербов угнетателями, а ОАК — гордыми защитниками албанского населения. В конечном итоге, все эти скоординированные действия привели заранее запланированному результату — открытой агрессии блока НАТО против СРЮ, являющей собой заключительный этап гибридной операции. В исследовании также уделено внимание проведению самой агрессии и подготовки к ней, характеру и численности задействованных сил, пораженных целей и военных преступлений, выраженных в ударах по гражданским объектам. В целом по разделу был сделан вывод, что в 90-е гг. в Югославии США «обкатали» новые принципы ведения войны. По итогам их успешного применения, распространение опыта гибридной войны стало неизбежным и привело к новым гибридным конфликтам.
Третий раздел исследования посвящен анализу гибридной компоненты в сирийской войне. Поскольку конфликт ещё продолжается, был выбран временной период с 2011 по 2015 гг. На наш взгляд, в выбор сирийской войны в качестве одного из объектов исследования является удачным, так как описываемый случай демонстрирует универсальные признаки гибридного конфликта. В сирийском кейсе много общего с рассмотренным выше югославским кейсом. В частности, сирийская «оппозиция» также, как и в случае с ОАК, с самого начала получала прямую материальную поддержку со стороны ряда западных стран, а также ряда стран Ближнего Востока. Во время подавления восстаний в городах сирийская армия находила тайники с оружием уже весной 2011 г., сделанные ещё до активной фазы боевых действий, что свидетельствует о подготовленной заранее гибридной операции против Сирии. Также имеются факты о том, что восстание, так называемые «дни гнева», проводилось и координировались по заранее известной методе. Обвинение во всех бедах сразу же персонифицировалось на президенте Б. Асаде. Также как и в Югославии, вооруженное восстание прошлось волнами террора по отношению к местному населению, преимущественно алавитам (к которым принадлежит президент) и христианам, то есть строго по религиозному признаку, а также в отношении представителей власти и членов партии БААС. Из этого следует вывод, что гибридные методы универсальны и распространение нетерпимости среди населения той страны, на которую ведется гибридное воздействие, являет собой отчетливый признак гибридной войны посредством информационного целенаправленного воздействия. Также, как и ранее, США и их союзники развернули масштабную операцию для поддержки боевиков Свободной сирийской армии оружием и снаряжением, однако теперь факт данной помощи нисколько не затенялся, а наоборот, всячески освещался в официальных источниках. Факт прямой поддержки оппозиции также говорит в пользу общего теоретического происхождения применяемых в рассмотренных конфликтах методов. Общей является и ещё одна характерная черта, на которой было обращено внимание в ходе исследования — это некая масштабная провокация с большим количеством убитых для пропагандирования в СМИ как факт «зверств режима над своими гражданами» и выступающей оправданием военного вмешательства. В 1999 г. для Югославии такой провокацией выступил «инцидент в Рачеке», для Сирии таковой должна была стать химическая атака в Восточной Гуте в августе 2013 г. Анализ материала показал, что спровоцированный «атакой» «зариновый кризис» также был частью гибридной войны. Для этого задействовалась агентура в Сирии, СМИ и политики, в том числе, самого высокого уровня. Лишь самое активное дипломатическое участие России не позволило США и их союзникам перейти к заключительной фазе гибридной операции.
В качестве последнего примера гибридного конфликта для анализа была выбрана гражданская война на Украине. Как и в случае с Сирией, анализ ограничивается временным периодом с 2014 по 2015 гг. Непосредственно на примере гражданской войны на Украине можно убедиться, что гибридная операция здесь имеет выраженный антироссийский характер. Здесь наблюдается сходство в большей степени со случаем Сирии, а не Косово, так как определяющим являлся фактор не этнической или религиозной идентичности (на Донбассе определяющее себя русскими население в той же степени может считать себя украинским, равно как и бойцы карательных войск, причисляя себя к украинцам, на самом деле являются русскими; при этом обе стороны конфликта говорят по-русски и используют русский, в том числе, и в ходе боевых действий, и что называется, в быту), но скорее, культурно-исторической идентичности и проистекающей отсюда, политической идентичности: война ведется против части населения Украины, признающих, что Украина должна стать частью «Русского мира», с общей для всех народов историей и общим путем цивилизационного развития. Естественно, ряд аналогий по отношению к гражданской войне в Сирии и войне в Косово не может быть полностью идентичным, но четкие аналогии присутствуют. На то, что гражданская война на Украине носит гибридный характер указывают те же специфические факторы, что и в случаях, описанных выше, а именно: участие парамилитарных (негосударственных) формирований, масштабные провокации с привлечением СМИ и официальных лиц, террор в отношении мирного населения как психологическое оружие и участие иностранных военных в конфликте. Однако, в отличии от Косово и Сирии, где гибридная операция проводилась силами «повстанцев» при поддержке иностранных государств с целью изменения государственного строя, в украинском кейсе переворот уже был свершившимся фактом, вооруженная борьба же являлась продолжением русофобской политической линии нового руководства страны. Парамилитарные формирования представлены в ходе украинского конфликта так называемыми «добровольческими батальонами», находящимися вне правового поля Украины, но имеющие влиятельных покровителей среди руководства страны и крупного бизнеса. Сбитый же 17 июля 2014 г. малайзийский Боинг-737 послужил той необходимой провокацией, которую использует в таких случаях как повод для вторжения, однако здесь она служила в качестве средства дискредитации пророссийских образований ДНР и ЛНР. Фактор террора также наличествует и ему, как и в ранее проанализированных конфликтах, отдана важная роль средства психологического воздействия на население с целью запугать его и лишить всяческого права на защиту. Иностранные военные также принимали участие в конфликте, но лишь как наемники иностранных ЧВК, а не как кадровые военнослужащие. Это связано, по видимому, с фактором близости России к границам зоны возможной операции НАТО. Впрочем, военные инструкторы НАТО находятся на территории Украины, но участия в боевых действиях не принимают. Вывод, в целом, говорит о том, что хотя вооруженная борьба ещё продолжается, но находиться в пассивной стадии. Политическими усилиями удалось сбавить накал противостояния и уменьшить поле для воздействия факторов гибридного конфликта.
научной же точки зрения автор данной работы задавался целью найти объективные критерии определения гибридных конфликтов среди прочих современных войн и проанализировать на примерах. Несмотря на то, что тема гибридных войн последнее время обрела большую популярность среди отечественных и зарубежных ученых, автору не встречался материал где проводилось бы практическое сравнение трех современных региональных конфликтов на предмет выявления в них универсальной гибридной компоненты. Считаем необходимым также отметить, что проведенный анализ потребовал изучения массы источников и литературы по каждому из трех кейсов и теоретической части в области современных теорий войн. Научную новизну, по мнению автора, представляет то, что работа привносит существенное обновление в научный дискусс, так как, опять же по нашему мнению, сравнительный анализ дал положительный результат в виде конкретного набора гибридных методов, успешно испытанных и применяемых в ряде современных вооруженных конфликтов. Полученное таким образом знание поможет выработать набор контрмер для противодействия, ставшим последнее время столь опасными гибридным угрозам.