Мы пришли к выводу, что одно определение жанра «сира» не охватывает всего того, что принято называть данным термином, а потому для удобства дальнейшей работы предложили в рамках исследования использовать определение в широком смысле, а т.е. «арабский историографический жанр». Поскольку мы позволили себе такое решение, нам пришлось его обосновать - поэтому мы рассмотрели является ли историчность определяющей характеристикой сиры, а также что придает исторической ценности произведениям данного жанра. Мы сделали ремарку и оговорили наличие неотъемлемых фантастических элементов, которые становятся доказательством причастности к божественному в рамках повествования. Кроме того, мы показали классическую структуру сиры, а также возможные расхождения в ее построении.
Мы обращаем внимание на то, что жанр «сира» в арабской литературной традиции не ограничивается только лишь «пророческой сирой», потому как еще в средневековье термин «сира» использовался и для обозначения других жанров биографической литературы, и данное значение вернулось в XX в, когда по образцу сир различные писатели начали оформлять биографии исторических личностей и даже автобиографии. Это крайне важное ремарка, и без нее мы не могли бы продолжить дальнейшую работу. Именно поэтому справедливо заключение, что «сира» - обозначение группы жанров биографической литературы, связанных общей арабской культурой. Мы также пришли к выводу, что в иерархии жанров сира не финальное звено, и после него на порядок ниже находятся другие арабские историографические жанры. Кроме того, мы пришли к выводу, что в рамках нашего исследования стоит рассматривать «тарджама» часть семейства поджанров сиры ввиду схожести структуры и содержания.
Еще одним выводом стало то, что возможно разделение содержания сиры по категориям, соответствующим разным классификациям. В нашем исследовании мы взяли на рассмотрение две классификации: историографическую/биографическую, суть которой заключается в разделении содержания по тому какую ценность оно представляет, и классификацию уникальности событий, по которой содержание разделяется на описание условно уникальных событий и событий рутинных - мы сделали вывод, что такое разделение помогает использовать произведений в рамках религиозной, экзегетической практики.
Другим выводом стало то, что жанр «сира» богат на источники: в основном в качестве источников выступают хадисы, и мы отметили, что они играют важную роль в формировании жанра, также источниками могут выступать письма, стихи, песни, письменные соглашения и документы бухгалтерского учета.
Важным результатом стало выявление множественных изменений курса повествования, которого придерживаются авторы сиры, что позволило углубиться в эту тему в дальнейшем во второй главе.
Мы рассмотрели ход развития жанра от его рождения до нескольких ключевых точек в развитии. Мы обратили внимание, что произведения сиры образовались из доисламского жанра «магази». Магази, будучи историческими описаниями военных походов, в конвергенции с развивающимися хадисами уже к VIII веку позволили появится зачаткам жанра «сира».
Мы выяснили, что до нас не дошли первейшие произведения жанра, и обозначали, что причина тому бедная письменная традиция арабов того периода. Мы узнали как происходили сбор и компиляция данных первых авторов сир.
Нам удалось разобраться в проблеме авторства «Сиры Пророка Аллаха» - авторство зависит от конкретной работы, так как культура записи авторства и дополнения работ средневековых арабских писателей создавала замешательство. Нам стало понятно, что авторство данной работы можно приписать ко множеству разных авторов: Ибн Исхак, его последователи, Ибн Хишам и др. Нам удалось показать генеалогию сир и передачу от Ибн Исхака, кроме того мы обозначали основные характеристики ветвей: так, ветвь Хишама, образовавшаяся посредством передачи через ученика Исхака, ал-Баккаи, отличается пренебрежением к поэтическим источникам и общим сокращением размера произведения, например, за счет сокращение прелюдии; ветвь ученика Исхака Букайра отличается отказом от слабых хадисов, однако наполнение другими не признанными Исхаком (в последствии Хишамом) хадисами настолько изменяет повествование, что ветвь можно считать отдельной - при этом ветвь получила меньшее распространение. Последний ученик Салама Ибн Фадл образовал ветвь, которая считается максимально близкой к оригиналу Исхака: соответственно, с обширной прелюдией, толерантностью к поэтическим источникам и т.д. Мы также указали на причину, почему сира Ибн Исхака стала «корневой» в развитии жанра, и, во многом зацементировало формат на долгие годы - причины как авторитет авторов, не позволяющий противоречить их нарративу, так и отсутствие возможности сбора данных спустя такое долгое время без современных антропологических инструментов.
Мы сочли излишним дальнейшее рассмотрение жанра в период застоя с XI по XVIII вв, однако обозначали методологию образования произведений жанра на примере работы ат-Табари «История Пророков и Королей», которая хоть и не является сирой, имеет в себе элементы оной, а потому мы позволили нам вычленить отдельные части для последующего анализа, по которому оказалось, что ат-Табари действительно взял за основу одну из работ последователей Ибн Исхака, а именно Ибн Фадла.
Мы также обратили внимание на тот факт, что снижение темпов развития жанра сиры пророческой не означало смерть библиографического жанра в целом, и указали на занявший лидирующие позицию среди историографии периода литературу так называемой «притязательной биографии».
Далее мы сделали вывод, что на фоне установления колониалистических режимов и бурного роста ориенталистской, уничижительной сиры к концу XIX и началу XX вв арабский мир взрывается новыми произведениями жанра: ал-Аккад, Таха Хусейн, Мухаммад Хейкаль и др., все они принимаются писать как пророческие сиры, так и биографии значимых исторических личностей и автобиографии.
Мы также рассмотрели несколько концептуально новых биографии Мухаммада: цикл «Женщины Мухаммада» Аиши Абд ал-Рахман и роман Нагиба Махфуза «Дети Аллеи». В первом случае уникальна попытка раскрыть персонаж Мухаммад сквозь призму женщин, окружавших его: мать, жены, дочери. Махфуз же иллюстрирует жизнь Мухаммада в контексте мотивов других авраамических религий. Позже мы замечаем, что это совпадает с исторически сложившейся традицией описания жизни Мухаммада в западной литературе.
Несмотря на то что в названии нашей темы отмечено «арабской литературы», мы делаем отступление и замечаем, что в современном мире литература ни одного региона не существует в отрыве от общемировой: как из-за повышения граммотности, что приводит к более простому установлению «lingua franca» с авторами произведений иностранной литературы, так и за счет публикации переводом на другие языки.
Мы отметили, что после натиска Великих Арабских Завоеваний, среди христиан произошел идейный и духовный кризис. Мы показываем, что с данным кризисом разные люди боролись по-разному: от принятия ислама и смирения до поношений и агрессивной миссионерской деятельности.
Мы сделали ремарку, что в античности к народам, проживавшим на территории арабских племен до ислама, относились пренебрежительно, и тенденция «обличения варваров» продолжалась и в средневековье, пусть и с большей мотивацией. Мухаммад в таких произведениях представал лидером
Мы не могли не ответить сдвиг парадигмы мышления западного мира с приходом эры колониализма. На место менталитета невозможности сосуществования приходит более толерантный, дающий путь и совершенно другим интерпретациям жизни Мухаммада - зачастую такие работы получают почетный ранг «сиры»; образ пророка приближается к тому, каким он был на самом деле. А ближе к середине XX века появляются объективные оценки персоны пророка. Тем не менее ввиду поляризации отношений запада и арабских стран после терракта 11 сентября вновь начали появляться работы, которые можно охарактеризовать как ориенталисткие, т.е. основной целью подобных произведений становилась резкая критика фигуры Мухаммада и Ислама в целом. Несмотря на то что они составляют меньшую часть западного нарратива о Мухаммаде, они получают огромный резонанс, а потому возникает иллюзия будто бы их на самом деле больше.
В самом же начале мы пришли к выводу, что ввиду специфики жанра определение его роли в арабской литературе невозможно простым анализом того или иного произведения. Потому в рамках второй главы мы провели сравнительный анализ нескольких произведений, сгрупировав их по двум категориям: арабоязычные сиры двух разных временных периодов - с целью показать эволюцию жанра, и самые выдающиеся работы в жанре за XX-XXI вв - за исключением, конечно, рассмотренной в рамках другой группы сиры Мухаммада Хэйкаля.
Набравшись знаниями о биографии Мухаммада, мы взялись составить собственную утрированную версию биографии Мухаммада. Сделано это было с целью обозначить общие для всех произведений жанра исторические элементы - хотя, как мы узнали позже, с исключениями.
Формат сравнения получился следующий: бралась установленная в рамках теоретической части характеристика произведений сиры, и проводилось сравнение нескольких сир из разных временных периодов. Так,
например, было проведено сравнение структурного элемента «прелюдии» в разных сирах, и по результату анализа мы пришли к выводу, что как таковая «прелюдия» отмирает - на самом деле тенденция сокращения мубтада прослеживается еще на этапе передачи материалов к Хишаму от Исхака, это мы отметили в первой главе.
У Тарифа Халиди мы позаимствовали термин «анти-тела» - т.е. элементы повествования, противоречащие уже установленному нарративу. Мы обратили внимание, что подобные «анти-тела» не просто не редкость, но долгое время даже считалось нормой, потому как авторы не считали своей целью показать исторические события, а скорее показать полученную ими информацию - дать возможность им судить верность того или иного нарратива, конечно, с поправкой на обозначение достоверности - при этом мнение автора учитывалось в меньшей степени. Но как мы также отметили, со временем образовался некий общекультурный нарратив о жизни Мухаммада, и любые другие варианты повествования становились отторгаемы и авторами сир, и читателями, т.е. они оказывались на обочине истории, их считали ненужными. Так мы определили, почему в истории сиры образовалась яма длиной более чем 5 веков.
Мы уделили особое внимание сравнению сиры Хэйкаля и Ибн Хишама. Не столько потому что Хэйкаль противопоставлял себя Ибн Хишаму, сколько потому что, как оказалось, их работы крайне похоже. Хоть это и не удивительно - в конце концов работа Хэйкаля не просто брала многое из Хишама, она базировалась на его сире. При этом даже те элементы, в которых Хэйкаль пытается подчеркнуть различия между ними, становится лишь более понятно, на сколько эти различия незначительны. Мы предположили, что причиной тому чрезмерное полагание Хэйкаля на общекультурный нарратив, который как ни странно на протяжении веков формировался в первую очередь под влиянием работы Ибн Хишама. Не помогает и то, что Хэйкаля будто бы отказался от альтернатив в виде работы авторов, чьи сиры основывались на других ветвях древа Исхака.
Продолжая тему цепляния за прошлое, мы также решили копнуть дальше в обратную сторону, и сравнить сиру с произведением жанра, который в научной среде иногда называют протосирой. Этот жанр получил название «аям ал-араб», дословно «дни арабов», и представлял собой первейшие историографические произведения арабской культуры - или по крайней мере из тех что дошли до нас. Нам удалось проследить не только очевидную схожесть с произведениями жанра «магази», но и с сирами в целом, т.е. нам удалось показать преемственность жанров.
После мы переместились к сирам неарабских авторов. Одной из главных обозначенных нами проблем в первой главе стала предвзятость в вопросе описание биографии Мухаммада, и эта проблема становится главной в этой части работы.
Мы последовательно рассмотрели сначала в чем заключается предвзятость Уильяма Мюира, автора сиры - не только по названию, но и по духу, а после принялись за анализ мета-произведения Кесии Али «Жизни Мухаммада», в котором автор также задается подобными вопросами.
Мюир, прослывший в свое время ненавистником ислама, смог дать на удивление непредвзятое повествование о Мухаммаде, рисуя его персонаж многими положительными качествами. Тем не менее он на каждый плюс он находит минус, а заключает свой многотомный труд диагнозом - фигура Мухаммада нейтральна, либо невозможно дать реальную оценку его биографии.
Чтобы разобраться в чем причина подобного вывода, мы проанализировали несколько фрагментов из его работы, и пришли уже к собственному выводу. Нам стало понятно, что Мюир действительно непредвзято давал описание личности Мухаммада. Однако каждый раз когда повествование переходило на описание обычаев арабских племен, в особенности когда Мухаммад поощрял подобные действия принимая в них участие, Мюир давал резкую оценку этим действиям - фактически оцениваю обычаи другого народа сквозь призму своего текущего мировоззрения.
Несмотря на сложившийся негативный образ Мюира, на его защиту приходит автор другой сиры Кесиа Али, а мы решаем переключиться на анализ данного произведения. Будучи одними из первых, кто занимается анализом данного произведения, мы отметили крайне необычную для подобного произведения структуру - вероятно, вдохновленную работами Ибн Саада либо даже полемических биографий XVIII века. Еще более интересным открытием стало показательное самосознание автора, которое нам удалось проследить сквозь всю работу. Мы попытались разобраться в причинах подобных методов повествования, и предположили, что причины тому может быть две: перенасыщенность жанра и общий застой. Работа с данным исследованием началась с обзора «Руководства по сирам» Ахмада Мунавара, и уже на этом этапе стал очевиден рост популярности жанра в последние 50 лет. Кроме того, мы отметили, что из-за слабого притока новых данных относительно данного периода, а также нежелания авторов работать с ними, возникает застой. Мы можем ли лишь предположить, что конец этого застоя придет при появлении более современного оборудования для антропологических исследований, но пока предпосылок для развития мы не наблюдаем.

Купить