Введение 3
Глава 1. Идеология - наука - теория 11
1.1 К вопросу о научности идеологии 15
1.2 Специфика идеологической теории 22
Глава 2. Парадоксы современных идеологий 34
2.1 Социокультурный контекст современных идеологий 34
2.2 Идейный арсенал современной идеологии 41
2.3 Тенденции поиска новых идеологических форм 48
Заключение 53
Библиография

Купить

Идеология - одно из немногих явлений, претерпевших за сравнительно короткий срок головокружительную метаморфозу. Термин, введенный в оборот в 18 веке Д. де Траси, попытавшимся, под влиянием роста авторитета науки, создать новую науку об идеях, очевидно претендовал на становление некоей концепции, требующей объективного исследования процесса возникновения и эволюции общественных идей. Действительно, после Французской революции и появления массового субъекта социального действия роль идей в ходе социальных изменений стала очевидной. И это новое явление требовало осмысления. Таким образом был заложен фундамент теории идеологии, моделирующей совокупность факторов, приводящих к появлению и последующей институционализации одних идей и гибели других, возможно не менее ярких.
Параллельно развивался реальный процесс идеологических практик, в ходе которого определенного рода идеи - социально-политические в первую очередь - становились удобным инструментом формирования сознания, стимуляции действия, оправдания идей, необходимых для утверждения интересов тех или иных социальных групп. Явление не новое. Манипуляция сознанием было всегда, но на фоне бурной революционной истории Европы того времени, она осознается как возможность и реализуется как реальность. Вопрос - как? На фоне постепенной утраты вертикально ориентированных целей здесь открывается широкое поле возможностей целей, горизонтально ориентированных, размывающих единство цели и уводящих в бесконечность.
Успешность практики целенаправленного формирования общественного мнения, в том числе разнообразных предрассудков и заблуждений поставило идеологию в двойственное положение: с одной стороны, невозможно отрицать ее реального вклада в развитие сознания масс, с другой - идеология, как непосредственное теоретическое обоснование тех или иных интересов явно демонстрирует свой манипулятивный характер. Усугубляет это положение изначальная интенция теории идеологии рассматривать общественные идеи под углом зрения научного, объективного и рационального подхода. В конечном итоге это приводит к приданию идеологии статуса «истины в последней инстанции». Но в таком случае всякая реально функционирующая идеология оказывается, пусть и с некоторыми оговорками, связанной с несовпадением реального процесса и его модели, претензией на истину. Однако разнообразных идеологических форм оказывается слишком много, чтобы хоть как-то обобщить их до единой «истинной» идеологии. Возникает проблема критерия, по которому истинная идеология все-таки могла бы быть сформулирована, а затем опрокинута в практику реальной деятельности. Сошлись три процесса - эмпирическая практика бытования идей, теоретическая система их обоснования и построение теоретической модели более высокого уровня, пытающейся объяснить общий механизм формирования и развития идей вообще. По естественному недоразумению построения этой модели по аналогии с естественнонаучным знанием она просто вынуждена была либо оправдать те или иные идеологические практики и их основания, либо поставить под сомнение их легитимность.
Тупиковая ситуация закономерно приводит к появлению критики идеологии. Собственно именно ее и предпринял К.Маркс. Последовательно, с материалистических позиций, анатомируя общество и функционирование в нем идей, он показал, что происходящие в обществе перемены нужно отличать от тех идеологических форм, в которых они осознаются, и что сознание можно и нужно объяснять из тех противоречий, которые складываются в материальных условиях существования людей, а не наоборот. Интересно, что замечание о том, что об эпохе переворота нельзя судить по ее сознанию, как нельзя судить о человеке по тому, что сам он о себе думает, сразу переводит это самосознание, а вместе с ним и любые
идеологические формы его выражения в разряд ложных представлений. В то же время материальные изменения могут быть зафиксированы с естественнонаучной точностью. Тем самым задается демаркационная линия между истинным научным знанием об обществе и иными, ненаучными, а, значит, ложными формами осознания своего положения в обществе, к которым и относится идеология.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что критика идеологии сама стала основанием новой идеологии, взятой на вооружение коммунистическим движением. И неудивительно, что при ярко выраженном пиетете по отношению к научному знанию она начала претендовать на научность своих построений и как результат - на истинность. Это неизбежно поставило ее в положение единственно возможной, верной, правильной, противостоящей всем прочим идеологическим формам как несоответствующим чистым принципам научного знания. Возникает вопрос, действительно ли идеология может быть научной? Параллельно может быть поставлен и другой не менее значимый вопрос - действительно ли для того, чтобы адекватно (истинно) отразить существующее положение дел, идеологии (теории) нужно быть строго научной, сугубо рациональной.
ХХ век во многом расставил точки над i. Угар позитивизма и последовавший за ним пересмотр характера самого научного знания с одной стороны видоизменил и смягчил требования к научности, рациональности, объективности, а с другой, вывел из-под удара приговора о ненаучности как о неполноценности и ложности иные, ненаучные, формы сознания, в том числе и идеологию. Это произошло на уровне теоретического осмысления, избавившего идеологию от обвинения в заведомой ложности и противопоставившего ее науке. В области же идеологической практики ушедший век показал, что претензия реальной идеологии на исключительность может быть фатальной для судеб общества. Является ли эта претензия отголоском стремления стать вровень с наукой или у нее есть иные причины?
В любом случае отношение к идеологии на протяжении как минимум второй половины ХХ века радикально менялось. Если к 50-м годам западная критика достигла своего апогея и требовала одного - повсеместного отказа от идеологии, то к 70-м годам настроение резко изменилось и превратилось в волну реидеологизации. Этот феномен обычно объясняется наличием некоторого кризиса в экономических основаниях самого общества. Но достаточно ли этого объяснения?
Ситуация в России оказалась еще более драматичной. Переход к новым экономическим отношениям и слом всего старого, советского, прошелся по идеологии, подмяв и растоптав ее. На словах. На самом же деле произошла банальная смена идеологии, ползучая и официально не афишируемая, более того, публично отрицаемая. Сложилась парадоксальная ситуация: на фоне существования вполне определенной идеологии либерализма в обществе ощущается полный вакуум идеологии. Как такое возможно?
Определенный вклад в сегодняшнюю ситуацию с положением идеологии вносят и изменения глобального характера. Становление так называемого постиндустриального, информационного общества, общества знания и прочих маркеров произошедших изменений вновь поставило на повестку дня изрядно постаревшую и потрепанную проблему пропаганды. Изначально она предполагала лишь сам процесс распространения знаний, информации без оттенка манипуляции сознанием. Но возможности современных цифровых технологий повсеместно вызывают чувство опасности перед «промыванием мозгов», в основе которой неизбежно лежит некая идеология. Или не лежит? Парадокс заключается в невидимости, скрытности этой идеологии, ее замаскированности под популярные идеи. Является ли идеология-хамелеон идеологией?
Фрагментация общества по видимости уводит на второй план большие группы, нуждающиеся в идеологическом выражении своих интересов. Означает ли это конец эпохи больших идеологий? Возможно ли в связи с эти ставить вопрос о принципиальной трансформации идеологии в некое подобие личного мировоззрения?
Становление мировоззрения постмодерна в свою очередь тоже, как ни странно, ставит вопрос о совокупности идей, лежащих в основании современной культуры. Тенденция к релятивизации всего и вся оказывается удобным полем для игры без правил. Но и у него есть свои границы. Может ли идеология послужить гарантом этих границ?
Кроме того, общество постмодерна это общество спектакля и симуля- кра. В нем стирается граница между реальным и виртуальным, формируется гиперреальность, в которой теоретическое выражение реального оказывается перед вопросом - а что реально. Возможна ли идеология на таком фундаменте? Или она действительно оказывается лишь иллюзией, очередной симуляцией, не способной воплотиться в жизнь?
Все эти вопросы требуют как обращения к построению теории идеологии, так и продолжения линии ее критики. Причем создание теоретической модели идеологии и ее критика составляют единый процесс анатомирования этого явления. Наряду с этим требуется подробный анализ существующих идеологических практик, их целей, задач, форм существования и эволюции.
Степень разработанности проблемы. В развитии теоретических моделей идеологии происходила последовательная смена угла зрения, оптики исследования. Идеология как системно-теоретическое обоснование интереса социальных групп (К. Маркс, Г. Маркузе, Л. Альтюссер) начальный пункт пути к пониманию этого явления. Если К.Маркс говорит о социально-экономической детерминации идей и их социально-классовой ангажированности, то Альтюссер обращается к идеологическим практикам, заполняющим, по его мнению, все пространство социальной жизни, исследуя, в том числе, и их институциональные формы.
Постепенно в понимании идеологии сформировался и акцент на несводимость ее к рациональным конструкциям. В этом плане можно отметить попытку Ф. Ницше рассмотреть идеологию через призму мифологии и неизбывных ценностных ориентиров мотивов человеческой деятельности. Такая трактовка предполагает укоренненность идеологии в культуре и сознании общества, постоянное возвращение к ней через строительство новых форм. Вопрос в том, как формируются и от каких предпосылок зависят эти новые формы. Эту же линию понимания идеологии как ценностной формы легитимации социального порядка проводили М. Вебер и Э. Дюрк- гейм. Другая модель предпринимает попытку искать специфические особенности идеологии в языке (Ж. Лакан, Ю. Кристева, М. Фуко). Так, Р. Барт рассматривает идеологию как фабрику смыслов, где важную роль играют язык и речь, позволяющие отдавать приказы. Они же участвуют в формировании ценностей (идеолектов).
В интерпретации М. Бахтина идеология рассматривается через призму знака и трактуется достаточно широко, включая в идеологическое все то, что является социально значимым, обладает значением. Он выходит на понятия ценностного центра эпохи, идеологической среды, идеологического кругозора, который определяет идеологический знак. В его понимании идеология как общий предмет должна стать основой системы наук, первую скрипку в которой играет языкознание. Именно в его предмет входит. средой формирования «жизненной идеологии».
Понимание идеологии как знаковой системы оказалось весьма популярным среди исследователей. Символы, культурные коды и матрицы, тексты и иные понятия этого подхода призваны раскрыть место идеологии в культуре и механизм ее воздействия через моделирование социальной реальности и ретрансляции смысловых кодов времени.
Интересна модель идеологии, построенная на основаниях марксизма и психоанализа, продемонстрированная С. Жижеком. Следуя Марксу, он призывает анализировать не сами идеологические высказывания, а увидеть за ними то, что их порождает - повседневную практику. Однако в отличие от Маркса Жижек не отвергает эти высказывания как негодные, не подвергает их уничижительной критике, но рассматривает их в качестве своеобразного симптома, который необходимо интерпретировать и понять, какое противоречие за ним скрывается. Реальная идеология, таким образом может быть понята не путем анализа, а при помощи деконструкции, путем выявления конфликта, отношение к которому лежит в ее основе.
Любая попытка построить концепцию идеологии предполагает и ее критику. Критика идеологии как явления показала свою ангажтрованность реактивностью на конкретные идеологические модели, поэтому критика обращается не столько на них, сколько на способы их построения, их инструментарий, базовые принципы организации идеологии. Как и почему становится возможным подчинение людей тем или иным идеям, в то время как другие идеи не вдохновляют? Как именно идеи овладевают массами, становясь реальной силой? В плане критики идеологии можно отметить К. Манхейма с его тезисом о конце идеологии.
Методология исследования. Многомерность идеологии обуславливает возможность подхода к ее изучению под различными углами зрения, используя инструментарий, разработанный как диалектикоматериалистическим видением общества, так и подходами семиотики, психоанализа и т.д. каждый из них раскрывает определенную сторону идеологии, однако комплексной ее теории пока не создано. Это позволяет воспользоваться принципом деконструкции, чтобы переосмыслить сложившиеся стереотипные подходы к пониманию идеологии и попытаться выйти на обобщающий уровень ее анализа.
Объектом исследования является идеологическая теория.
Предмет исследования - особенности формирования идеологии как системы теоретический идей по поводу отношения к миру и обществу, специфика трансформации теории в современные идеологические практики.
Цель исследования - определение возможности построения теоретической модели идеологии с последующим выходом на рассмотрение ее противоречивой реализации в господствующих идеологических практиках современности.
Задачи исследования:
проанализировать соотношение идеологии и науки;
выявить особенности идеологии как теоретической системы;
определить границы идеологии как теоретического выражения общественного интереса;
обозначить контуры соотношения идеологии и мировоззрения;
рассмотреть идеологию как совокупное заемное знание;
дать анализ возможностей науки и философии как поставщика идеологических идей;
представить обзор современных идеологических идей и их вырождения в пропаганду.

Купить