Проблема анализа образа-характера героев и их классификации остаётся важной, актуальной проблемой в современном литературоведении. В нашей работе была предпринята попытка смоделировать сюжетно- мотивных комплексы «маленького», «лишнего», «нового» и «подпольного» человека, иллюстрирующие сущность каждого из типов.
Большинство литературоведов сходится в том, что тип «маленького человека» появляется в русской литературе в 30-40-е гг. XIX века в творчестве А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя и продолжается в творчестве Ф.М. Достоевского.
Возникновение типа «маленького человека» также связывают с произведениями XVIII века: героями «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева и «Бедной Лизы» Н.М. Карамзина. А.С. Пушкин продолжает традицию, при этом переосмысляя сентименталистскую концепцию.
На первый план в «Станционном смотрителе» выходит социальный конфликт. Именно он становится основой сюжета, в котором «маленький человек» и «значительное лицо» составляют неразрывную антагонистическую пару. Различные «значительные лица» ясно дают понять герою свое место, отчего «маленький человек» испытывает «надлежащую робость» [Гоголь, 1938: 166].
Критерием выделения типа «маленького человека», прежде всего, является занимаемое им низкое положение на социально-иерархической лестнице, его подчиненное, униженное положение. Ю.В. Манн считает, что герои, составляющие тип «маленького человека», объединены «тем, что они занимают одно из низших мест социальной иерархии и что это обстоятельство определяет их психологию и общественное поведение (приниженность, соединенная с ощущением несправедливости, уязвленной гордостью)» [Манн, 1987: 207-208]. «Развитие сюжета строится главным образом как история обиды, оскорбления, несчастья» [Там же].
Самсон Вырин - один из тех, кто занимает нижнюю ступень Табели о рангах. Его двойником является и повествователь, титулярный советник А.Г.Н., находящийся «в мелком чине». С такими героями «не церемонятся». Для символического выражения типичной ситуации А.С. Пушкин избрал фигуру проезжающего генерала и «дрожащего» смотрителя. Аналогично поступает и Гоголь. Такие социальные взаимоотношения - унижающие человеческое достоинство, потенциально конфликтные - оформлены в виде «общеудобного правила: чин чина почитай» [Пушкин, 1960: 88] (Курсив автора).
Самсон Вырин открывает череду «маленьких людей». Первоначальное описание героя дано в идеальном ключе, отчасти в духе агиографической терминологии: он из числа «мирных, от природы услужливых, склонных к общежитию, скромных в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивых» [Там же: 87], из тех, чья служба - мученичество. Он «добрый» [Там же: 92], его жилище названо «смиренной, но опрятной обителью» [Там же: 88].
Г оворя о судьбе Самсона Вырина, нельзя упустить повествование о его дочери - Дуне: сюжеты сплетены в единое целое. Через историю о Дуне А.С. Пушкиным интерпретируется притча о блудном сыне. В «разумной» и «проворной» Дуне подчёркнута поразительная красота и кокетство. Эта характеристика героини и «картинки на стене», изображающие «развратное поведение молодого человека: он сидит за столом, окруженный ложными друзьями и бесстыдными женщинами» [Там же: 88], настраивают читателя на тревожные ожидания. Красота, кокетство и определённый опыт общения с мужчинами ведут повествование к катастрофе: девушка плачет, но уезжает с Минским кажется «по своей охоте» [Там же: 93]. Вопреки сюжету притчи для Дуни эта история заканчивается, по-видимому, вполне благополучно, зато для Самсона Вырина оборачивается катастрофой: старик «не снёс своего несчастья» [Пушкин, 1960: 92]. Тот факт, что отец Дуни не увидел в ней те черты характера, которые сразу заметил случайный проезжающий, свидетельствует о духовной несостоятельности и слепоте Самсона Вырина. Известие о побеге Дуни для смотрителя становится «убийственным»: покаяния перед живым не происходит, «заблудшая овечка» возвращается лишь на могилу своего отца.
Как заметил В.И. Тюпа, «рыжий и косой» мальчик (демонический образ), проводник автора-повествователя «в стране мёртвых», кощунственно вспрыгивает на могилу Самсона Вырина, что даёт основания увидеть связь умершего с демоническим пространством. Тем более что в конце жизни Вырин связан с локусом кабака, а не храма.
Аналогичные смыслы реализованы Н.В. Гоголем в «Шинели». Акакий Акакиевич также заявлен в начале повести как положительный герой (через мифологему имени: «незлобный, добрый, невинный, простодушный»,
«тихий»). Однако он оказывается носителем той же внутренней сущности, что и его обидчики. Н.В. Гоголь приравнивает Башмачкина к его коллегам и к чиновникам-мухам из «Мёртвых душ». Чиновничье братство осмеяно автором. Обитатели российских канцелярий и кабинетов бесчеловечны, духовно мертвы. Как и Чичиков, Башмачкин - представитель антимира. Если для Н.В. Гоголя духовное возрождение героя связано с обращением к Богу, то существенно, что Акакий Акакиевич ни разу не был в церкви. (В отличие от Самсона Вырина, который хоть однажды, но служит молебен у Всех Скорбящих.) Его аскеза, духовность, дерзость и отвага оказываются значениями с перевернутым смыслом, предстают как подменные, связанные исключительно с осуществлением «идеи» вещи - «шинели» (отсюда неслучайность названия повести). В финале антиприрода персонажа проявляется окончательно. Психологемы, заключенные в имени, переворачиваются. «Незлобный» оказывается «злобным», «добрый» -
«злым», «невинный» - «виновным», «тихий» - «бунтующим»,
«мстительным» и «гордым».
В русской литературе 20-70-х гг. XIX века ведущим литературным типом становится «лишний человек». Его главные черты - «отчуждение от официальной России; от родной среды (обычно дворянской), чувство интеллектуального и нравственного превосходства над ней и в то же время - душевная усталость, глубокий скептицизм, разлад слова и дела» [Манн, 1987: 204].
Термин «лишний человек» вошел во всеобщее употребление в 1850 году после появления «Дневника лишнего человека» И.С. Тургенева, в котором его герой, Чулкатурин, говорит: «я был совершенно лишним человеком на сем свете» [Тургенев, 1980. Т.4: 172] (Курсив наш - С.К.).
В произведениях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и И.С. Тургенева мы встречаем общий тип личности: «лишнего» / «нового» человека. Для него характерно почти полное отсутствие самореализации: Евгений Онегин, Григорий Печорин и «лишние люди» Тургенева проживают скучную и мучительную, бессмысленную жизнь - без любви, дружбы, семьи. Если в качестве исключения случается любовь, то она характеризуется как «несчастная». Если даже у «лишнего» есть семья, то описание семейной жизни предстает необычайно странным, определяемым тем же словом. (Яркий пример - рассказ И.С. Тургенева «Гамлет Щигровского уезда»). Характер героев устроен так, что достижение счастья становится невозможным; дружба, семья, любовь, заменяются симулякрами.
Бесцельность и бессмысленность существования осознаётся героями, они мучительно над этим размышляют. В тургеневском «лишнем» в полной мере и прямо подчёркнуто осознание собственной всеохватной неспособности к жизни. Писатель трактует «лишнего» как человека предельной ситуации: без него Вселенная «обошлась» бы, на его появление сама «природа не рассчитывала» [Тургенев, 1980. Т.4: 173]. Изгойство - прирожденное качество «лишних людей», они всюду «чужие», нигде не могут найти своего места, не говоря уже о счастье.
Уныние, скука, гордыня, душевная пустота, скитальчество - эти мотивы отождествляют героев с образом демона. Демоническое начало - основа «внутреннего» «лишнего». Эгоизм и презрительная снисходительность к ближним, презрение к чужой судьбе - препятствия на пути к живой жизни. Героям свойственен нравственный вампиризм, неслучайно в произведениях их сравнивают с Демоном, Вампиром, Мельмотом, Мефистофелем, Вечным Жидом.
Функция «лишнего человека» разрушительная, он сам несчастлив и приносит несчастья другим. Его душа «холодна», а сердце «пусто». Рефлектирующие герои, гамлеты, мучительно размышляют о своём «несчастном характере», но приходят только к тому, что не видят выхода из своего патологического состояния. Печорин признаётся: «одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, - тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого» [Лермонтов, 1962: 78] (Курсив наш - С.К.). Главный герой тургеневского романа «Новь» говорит: «во мне сидят два человека - и один не дает жить другому» [Тургенев, 1982: 370]. Важно, как характеризует свою душу Печорин: она мертва. У И.С. Тургенева в «Нови» в реплике Нежданова открывается вся сущность «лишнего» / «нового» человека: «Как могу я присоединить навсегда ее [Марианны] судьбу к моей? Живое существо - к трупу? Ну, не к трупу - к существу полумертвому?» [Тургенев, 1982: 325] (Курсив наш - С.К.).
Охваченные нравственной болезнью, психопатологией, герои больше стремятся умереть, чем жить. Евгений Онегин оказывается на краю смерти. Дальнейшая его жизнь, вероятно, пройдёт «в тоске безумных сожалений» [Пушкин, 1960: 174]. Григорий Печорин, как он сам ожидал и предсказывал, умирает (по дороге из Персии). Почти все «лишние герои» И.С. Тургенева находят выход в смерти: от болезни умирает Чулкатурин, Алексей Петрович С... (из повести «Переписка)», Базаров, Инсаров. Рудин находит смерть на баррикаде, Нежданов оканчивает жизнь самоубийством.
Таким образом, «лишний человек» - это человек суицидальный, устремленный к разрушению и смерти. Он видит в ней единственный выход, в жизни же он чувствует себя человеком, разыгрывающим непонятные ему роли. И ни одна из них ему не по нраву. Ради развлечения, ради того, чтобы убежать от скуки герой ввязывается в интриги, игры, которые губительны для других. Собственно, во всем этом выражается функция героя-демона.
Перечислим основные психологемы, моделирующие образ «лишнего человека» и извлеченные из названных (рассмотренных нами) в работе произведений: скука, тоска, хандра, сплин, одиночество, гордыня, эгоизм, властолюбие, скитальчество, изгойство, пустота, бездеятельность, донжуанство / разврат, театральность, игра, ложь, ношение маски, раздвоенность личности, безысходность, разочарование в жизни, стремление к смерти. Герой неспособен найти своё место в мире; не видит применения своим силам; слаб и безволен; не знает, куда идти. Для него характерны: антихристианское восприятие мира, отрицание и безверие; духовная пустота; отказ от традиционных ценностей; (преимущественно) отсутствие семьи; (часто) несчастье в любви; университетское
образование; дар красноречия при утрате смысла слова, маргинальность (часто при значительном социальном статусе); фиксация сознания на самом себе; восприятие реальности как игры; безуспешный поиск смысла; деятельность без цели; претензия на значительность, нежелание принять свою судьбу и т. п. Все это названо авторами недугом, болезнью, законами больного развития и состояния, психопатологией, несчастьем, проклятием.
«Новые герои» у И.С. Тургенева не просто близки к типу «лишнего человека», по сути, это один тип в своей (очень быстрой) эволюции. Они объединены одной болезнью, лишностъю на земле, духовной мертвенностью.
«Новый человек» отличается от «лишнего» тем, что находит / пытается найти смысл своего существования в идее - он становится революционером, бунтарём, желающим изменить общество. Это человек с «вероучением наизнанку». Отказавшись от Бога, он ставит на его место себя и своё новое учение.
Герои Н.Г. Чернышевского - те же нигилисты, только оцененные автором с противоположной точки зрения. Также утвердительно оценена и их идея революции / «перемены декораций». Полное господство разума делает не Бога, а «нового человека» высшей ценностью, «мерой всех вещей». Для Ф.М. Достоевского, в отличие от Н.Г. Чернышевского, важно было показать несостоятельность, антиприроду «нового человека».
Ф.М. Достоевский и Н.Г. Чернышевский, изображая «нового человека», смотрят на него с диаметрально противоположных позиций. У Н.Г. Чернышевского «новые люди» ни при каких условиях не могут быть лишними. Это люди идеальные, идеологи - строители земного рая, образцового будущего. Ф.М. Достоевский, как и И.С. Тургенев (!), видит совершенно другое: трагическую ошибку в увлечении новыми идеями. Писатель-почвенник и писатель-либерал сходятся в том, что «новые» - это вчерашние «лишние», ищущие смысл, силу и цель в демонических идеях переустройства мира.
«Подпольный» совмещает в себе черты всех названных литературных типов. Каждая черта доведена в образе-характере «парадоксалиста» до крайности, гиперболизирована. От «маленького человека» ему досталась, прежде всего, социальная униженность, подчинённое положение и как следствие подобострастие, трусость, желание возвыситься. Остро ощущая свою униженность, герой поднимается на бунт, но не в силах что-либо переменить, доходит до такого состояния, что «в самом чувстве собственного унижения» «отыскивает наслаждение» [Достоевский, 1973: 107].
При этом герой - «новый человек», он живёт идеей. Она направлена «против всего»: «против законов», «рассудка», «собственной выгоды» [Там же: 111]. Так Ф.М. Достоевский формулирует ответ Н.Г. Чернышевскому на его роман «Что делать?».
Заметим, что «подполье» было с героем с самого детства. Выросший без семьи, оказавшийся чужим в школе, герой был изгоем. Травма, перенесенная в детстве, формирует характер «подпольного». Духовная болезнь, нравственное растление, озлобленность и несчастье определяют то, что Ф.М. Достоевский называет «мертворождённостью».
«Подпольный» осознаёт свою антиприроду, мучается от того, что не может быть другим, добрым. В большей степени эта истина открывается перед героем, когда он понимает, что проститутка Лиза нравственно превосходит его. «Подпольный» не разрушает жизни Лизы, как «лишний человек», потому что жизнь её уже разрушена. Он не спасает Лизу как «новый человек» Н.Г. Чернышевского. Потому что он антипод Лопуховых и Кирсановых, хотя и сам «новый». Герой «переворачивает душу» Лизы и вымещает свою злобу. Античеловеческое начало доведено в «подпольном» до абсолюта, он не способен испытать жалость и сочувствие.
«Подпольный» - антигерой. На пустующее место Бога он ставит себя, свой каприз, свои «идейки».
Имея характеристики «маленького», «лишнего» и «нового» человека, герой «подполья» обладает специфическими чертами. Подпольный носитель абсолютного иррационализма, его идея все «классификации разрушает и все системы <...> разбивает» [Достоевский, 1973: 111].
Нами были выявлены следующие психологемы, составляющие образ «подпольного»: несчастливое детство, одиночество, гордыня, эгоизм, желание власти, невозможность любить и дать счастье, неспособность к дружбе, презрение к людям, безделье, скука, тоска, самолюбие, самоуничижение, рефлексия, двойственность, озлобленность. Его жизнь - «нравственное растление в углу», отрешённость от «живой жизни», духовная мертвенность.
Таким образом, в творчестве разных писателей мы обнаруживаем типологическое сходство, которое проявляется в несостоятельности рассмотренных типов героев. Проблема, занимавшая умы великих писателей, - это дух человека, который на поверку оказывается духом мёртвым. Поэтому все попытки героев найти смысл и цель в жизни, начать действовать, стать счастливыми безуспешны.
Перспективы дальнейшего исследования вопроса мы видим в расширении круга анализируемых произведений, прежде всего, с целью более полного и точного построения сюжетно-мотивных комплексов, характеризующих рассмотренные типы, а также динамики их развития, трансформации в творчестве других авторов. Например, для уточнения набора психологем, присущих типу «маленького человека», необходимо рассмотреть роман Ф.М. Достоевского «Бедные люди», произведения А.П.Чехова и т. д.

Купить