Формирование образа революционера-террориста в легальной и нелегальной периодической печати второй половины XIX в. — начала XX в.
|
Аннотация 2
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава 1. Формирование образа народовольцев в легальной и нелегальной периодической печати 15
1.1. Образ народовольцев в легальной периодической печати Российской империи
(1879-1881 гг.) 15
1.2. Образ революционера-террориста в нелегальной газете «Народная воля» (1879-1881
гг) 34
Глава 2. Формирование образа революционера-террориста в легальной и нелегальной периодической печати начала ХХ в 49
2.1. Образ революционера-террориста в легальной периодической печати Российской
империи (1902-1905 гг.) 49
2.2. Образ революционера-террориста в нелегальной газете «Революционная Россия»
(1902-1905 гг.) 63
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 85
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 88
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава 1. Формирование образа народовольцев в легальной и нелегальной периодической печати 15
1.1. Образ народовольцев в легальной периодической печати Российской империи
(1879-1881 гг.) 15
1.2. Образ революционера-террориста в нелегальной газете «Народная воля» (1879-1881
гг) 34
Глава 2. Формирование образа революционера-террориста в легальной и нелегальной периодической печати начала ХХ в 49
2.1. Образ революционера-террориста в легальной периодической печати Российской
империи (1902-1905 гг.) 49
2.2. Образ революционера-террориста в нелегальной газете «Революционная Россия»
(1902-1905 гг.) 63
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 85
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 88
Актуальность работы вызвана возросшим ростом информации в современном мире, усилением ее влияния на общество. Поскольку мы живем в мире развития медиасферы и сети интернет информационное поле постоянно пополняется новыми каналами распространения информации: новостные сайты, телеграм-каналы, социальные сети. Растет влияние средств массовой информации (СМИ), которые не только отражают общественное мнение по тому или иному вопросу, но также и формируют его, создавая общее представление о современной ситуации в мире, к событиям, деятелям. В рассматриваемый период периодическая печать как ключевой канал распространения информации только формировалась и получала свое распространение, но уже начинала оказывать влияние на мировоззрение российского общества и отражала представления различных социальных групп по насущным социально-экономическим и политическим проблемам. В том числе там зафиксированы устойчивые образы исторических процессов и персоналий.
В современной науке популярно исследование образов революционеров. Образ революционера-террориста - это результат восприятия личности сторонника радикальных мер, формирующийся в различных информационных потоках. Кроме того, это идеальная форма отражения революционера со стороны самих радикалов, которые также создают данный образ в нелегальной печати, в частности. Реконструкция восприятия образа революционера, как в собственной среде, так и в чужой позволяет более углубленно исследовать факторы, определившие развитие революционного движения в России .
Степень изученности темы формирования образа революционеров-террористов является достаточно высокой. В российской историографии исследовании эволюции и политической роли терроризма во второй половине XIX - начале XX вв. долгое время не являлось самостоятельной исследовательской проблемой. В советский период разработка данной проблематики была частью более широкой проблемы развития революционного движения в России. При этом определение образа радикала не являлось предметом специального изучения советских историков, изучавших в основном историю народнических и неонароднических организаций. Нередко исследователи обращались к проблеме отношения российского общества к терроризму.
М.Н. Покровский, будучи главой марксистской исторической школы, писал, что опорой народовольцев была «буржуазия, которая и сочувствовала бунтарям, и в то же время до смерти их боялась» . Иной оценки «Народной воли» придерживался Н.А. Рожков, который отмечал тесные взаимоотношения народовольцев и либералов. Кроме того, историк признавал значительное влияние организации на общество .
В 1928 г. была издана книга В. Левицкого, посвященная организации «Народная воля» . Автор монографии уделил большое внимание взаимоотношению народовольцев и общества, влиянию террора на общественное мнение. Особенность работы в том, что Левицкий обратил внимание на усилия террористов по привлечению общества на свою сторону. На взгляд автора, этому препятствовали два обстоятельства - идея социализма, которая отталкивала либеральные силы, и их пассивность, поскольку либералы ждали продолжение реформ сверху и опасались революции. Впоследствии из-за политической конъюнктуры и идеологического давления на историческую науку, поднятые автором вопросы долгое время не рассматривались исследователями.
Под влиянием судебного процесса социалистов-революционеров в 1922 г., в советской исторической науке утвердилось негативное отношение к эсерам как «контрреволюционерам» и «предателями народных интересов» . Уникально, что исследователи обращались к проблеме провокации как причине кризиса Боевой организации социалистов-революционеров. В целом, 1920-е гг характеризуются низким уровнем теоретизации и значительными оценочными суждениями. Исследование партии эсеров в 1930-1940-е гг. также резко снизилось под влиянием «Краткого курса истории ВКП(б)» (1938). «Непролетарские» политические партии характеризовались как реакционные, сами эсеры оценивались негативно, поскольку объединяли вокруг себя противников марксизма и рабочего класса . Другие исследователи рассматривали партию эсеров как мелкобуржуазную, выражавшую интересы кулачества .
С конца 1940-х гг. началось активное исследование «второй революционной ситуации», под которой в советской историографии подразумевался период 1870-1880-х гг. М.И. Хейфец рассматривал данные события как «стихийную борьбу народных масс» вокруг «аграрного вопроса и вопроса о государственном строе» . Народовольческий террор рассматривался им как малозначимый. На взгляд Хейфеца, главную силу общества составляли либералы, которые использовали революционную ситуацию в качестве «благоприятной обстановки для успешного торга с правительством» . Конфликт в обществе возникал между революционерами и реакционными силами, которых поддерживали либералы. Уступки со стороны правительства привели к ослаблению антиправительственного лагеря . Оппонентом Хейфеца выступил П.А. Зайончковский, который утверждал, что правительственный кризис возник из-за деятельности «Народной воли» . Значительное внимание историк уделял попыткам привлечения общественного мнения на сторону государства и реакция общества на них.
Признание на ХХ съезде КПСС тезиса о вариативности перехода к социализму, привело к снятию ряда ограничений в использовании архивных источников. Это позволило советским историкам продолжить исследование истории революционных организаций и партий, происходит пересмотр негативных оценок народничества и эсеров.
Основополагающими трудами исследования революционного движения стали работы советского историка Н.А. Троицкого. Объектом исследования была организация «Народная Воля» . В центре внимания исследователя находится не вся история «Народной Воли», а судебные процессы над членами партии. Историк сосредотачивается на реакции русского общества на процессы по делам народовольцев и их казни. Исследование общественного мнения Н.А. Троицкий начинает с анализа источников информации о судебных процессах, имевшихся в распоряжении общества. Исследуя отклики печати на судебные процессы, историк показывает, каким образом в условиях цензуры журналисты стремились освещать происходящие события. При изучении газетных откликов на процесс первомартовцев автор, к сожалению, обращается только к либеральным изданиям. В другом фундаментальном труде «Безумство храбрых» Н.А. Троицкий рассматривал политические процессы как «революционные акции подсудимых». Процессы дают определенные выводы о поведении народников, их взглядах и мотивации, что является важной составляющей образа. Народнические организации требовали от террористов следовать определенных правилам на суде и следствии, чтобы подтвердить положительное мнение о революционерах в общественной среде.
К.В. Гусев написал обобщающий труд по истории Партии социалистов- революционеров «Крах левой партии эсеров» . В данной монографии была скорректирована роль эсеров в политической борьбе, они рассматривались как временные союзники большевистских сил. В 1960-е гг. были сделаны первые попытки определить образ революционера-террориста. Например, в работе Л.М. Спирина Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало ХХ в. - 1920 г.)» , впервые был проанализирован социальный состав, численность партии социалистов-революционеров.
Значительный вклад в формирование образа радикала внес историк Б.В. Леванов, который в работе «Из истории борьбы большевистской партии против эсеров, 1903-1917 гг.» сделал вывод о том, что эсеры унаследовали героический образ у своих идейных предшественников народовольцев. Однако, на взгляд историка, чрезмерное использование террора и появление провокации в партии привело к утрате доверия со стороны общества к радикальным методам борьбы.
Значительные политические и экономические изменения 1980-1990-х гг. сказались на состоянии историографии русского революционного движения. В начале 1990-х гг. в публицистике и научных трудах стало утверждаться отвержение революционной деятельности вообще. Произошел спад интереса к революционному движению XIX века. Единственной проблемой, которая вызывала и вызывает до сих пор дискуссии, является террор . Проблема революционного терроризма стала менее жестко связываться с историей конкретных политических партий и организаций, став самостоятельным научным полем. В центре внимания современных исследователей ставится вопрос об истоках и причинах революционного терроризма.
Г.Д. Алексеева, обращаясь к истории партии эсеров, раскритиковала современные ей тенденции политического развития. Использование эсерами террора она оценивала как возрождение неонародничества . Однако более детально проблемой террора в конце ХХ в. занимался О.В. Будницкий, чьи работы были посвящены идеологии русских террористов, психологическим и этическим аспектам террористической борьбы .
Кроме того, в отечественной историографии вновь был поднят вопрос о поддержке, которую оказывало русское общество террористам, а также о причинах этой поддержки. Специалистом в этой области является американо-израильская исследовательница А. Гейфман, которая изучала эсеровский террор. Она обращает внимание об особом отношении к террористам как к людям, в действиях которых общество видело «примеры самопожертвования и героизма» . М.И. Леонов и С.В. Мосолкин обращаются к судебным процессам над эсерами, которые рассматриваются как составные части формирования героического образа террориста . Другие исследователи изучают региональные аспекты формирования образа революционера .
К проблеме создания образа радикала обращался и А.С. Баранов, который рассматривал длительный период с 1866 до 1905 гг. В своих работах он предпринимает попытку найти психологические причины, которые сделали из террористов «мучеников идеи». Автор определяет как революционеры при помощи радикальной пропаганды создавали в глазах общества образ террориста, а также как этот образ отражен в произведениях русской культуры .
Наибольший вклад к проблеме формирования образов радикалов внесла М. Могильнер. В монографии «Мифология подпольного человека» автор выдвигает гипотезу о существовании «подпольной России», которая представляет собой неформальное пространство, в котором уживаются разные по политическим взглядам силы левого толка, но которых объединяет создание положительного образа радикального интеллектуала . Исследовательница доказывает, что созданием героического образа радикалов занимались литераторы. Революционеры почитались в обществе как мученики. Автором делается вывод о том, что процесс мифологизации шёл не только в революционной среде, но и в низах. Вина за терроризм возлагается на общество, которое будучи отдаленным от взаимодействия с государством, шло на провокации революционеров и одобряло их насилие. Кроме этого, Могильнер выдвигает тезис о том, что беллетристика стимулировала радикалов вступать в ряды террористов. Молодых людей привлекал образ, отраженный в революционной пропаганде, литературных произведениях.
Данная работа дает понять суть двойного процесса формирования образа революционеров - как со стороны радикалов, так и со стороны общества. Сам этот
мифический образ укоренен со времен народовольцев и продолжал ангажироваться уже в среде социалистов-революционеров.
В работе «Российское общество в зеркале революционного террора. 1879-1881 годы» Ю.А. Сафронова ломает привычные представления о том, как понимать общество и терроризм со времен деятельности народовольцев. Особенностью работы является то, что автор взяла в качестве объекта исследования российское общество и взглянула как менялись представления о нем (например, понимание его как публичной сферы, где что-то обсуждают или как актора политической жизни), о том, как оно в моменты разрыва начинает говорить о чуждой ранее проблеме. Более того, объясняется различие между политическим убийством (тираноубийством), которые происходили с древности и террористическим актом. Оно состоит в то, что при терроризме важен не только объект, против которого направлен теракт, но и третья сторона - общество, к которому террористами было адресовано некоторое послание. Терроризм понимается как акт коммуникации, донесение определенной идеи, акцент на существование в стране проблемы, которую необходимо решать. И получение ответа от общества на данное послание - это цель террористов. Тем самым, действия террористов сподвигли общество говорить об этом, к определенным действиям в публичной сфере.
В рамках магистерской диссертации значительный интерес представляют работы современного этапа исследования образов радикалов, поскольку они разнообразны в методологическом плане и позволят подтвердить те или иные доводы, но уже при анализе иных исторических источников.
Объект: образ революционера-террориста в информационном поле.
Предмет: образы народовольцев и эсеров-террористов в периодической печати Российской империи
Цель работы: установить какие изменения претерпел образ революционера- террориста за вторую половину XIX в. - начало ХХ в. в легальной и революционной периодической печати.
Задачи:
1) реконструировать образ революционера-террориста в легальной периодической печати на основе «Московских ведомостей» и «Нового времени» как источника трансляции консервативной и либеральной позиции относительно революционного движения;
2) выявить специфику образов террористов, создаваемых легальной прессой в 1902-1905 гг., в сравнении с формируемыми образами в 1879-1881 гг.;
3) выявить образы революционеров-террористов в нелегальной прессе как источника трансляции радикальной линии относительно революционного движения;
4) определить специфику образа террориста, формируемого в «Революционной России», в сравнении с конструируемым образом в газете «Народная Воля».
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1879 по 1905 гг. Нижняя рамка обусловлена появлением партии «Народная воля» и осуществлением ими первых терактов. Верхняя рамка обусловлена началом Первой русской революции - глубочайшего социально-политического кризиса начала ХХ века.
С одной стороны, в данной работе будет проанализирован период 1879-1881 гг., который современные исследователи (в частности, Ю.А. Сафронова) рассматривают с точки зрения возникновения широкой общественной дискуссии о терроре. Связано это с деятельностью народовольцев, которые в отличие от своих предшественников, устраивавших единичные случаи террористических убийств (т.н. «тираноубийства»), стали использовать новые средства насилия (взрывчатые вещества, динамит) с целью устрашения населения и донесения до него определенного послания. Терроризм стал восприниматься в обществе иначе. С другой стороны, второй период - 1902-1905 гг. - знаменует новый виток революционного террора, связанный с появлением в 1902 г. новой общественно-политической и террористической силы - Боевой организации социалистов- революционеров (боевиков-эсеров, эсеров-террористов) как идейных и тактических преемников народовольцев. 1905 г. стал для организации пиком их террористической деятельности. После Манифеста 17 октября произошел временный отказ от террора.
Территориальные рамки охватывают территорию Российской империи, области формирования и распространения революционных идей
Методологическая база и методический инструментарий. В качестве научной терминологии в работе будут использоваться понятия образа и информационного поля/пространства. Термин «образ» имеет междисциплинарный характер. Образ - это результат реконструкции объекта в сознании человека . Образ в исторической науке - это сложная, синтетическая категория, представляющая собой динамическую систему представлений и мнений, обладающую как стереотипными, так и дифференцированными чертами, как рациональными, так и эмоциональными компонентами. Соотношение и сочетание этих элементов зависит от степени рационализации и мифологизации сознания субъекта восприятия, его образованности, мировоззрения, личного опыта взаимодействия с иной культурой, влияния социума .
Изучение образов прошлого актуально в исторической науке в немалой степени в связи с популяризацией такого научного направления как исследование исторической памяти . Немецкий социолог и исследователь исторической памяти Харальд Вельцер отмечал, что образы прошлого в памяти общества можно сравнить с «коллажами, которые формируются из множества источников, подвергаются изменениям при коммуникации, но сохраняют свою эмоциональную значимость» . Образы с течением времени развиваются и трансформируются под влиянием происходящих в обществе процессов, социально¬экономических, политических факторов. Французский философ М. Хальбвакс отмечал, что общество содержит сведения, с помощью которых можно «восстановить ту или иную часть нашего прошлого, о которой мы имеем неполное или нечеткое представление или которое казалось нам полностью ушедшим из нашей памяти» .
Исследование образа актуально в гуманитарных дисциплинах благодаря современному междисциплинарному направлению имагология. Дисциплина предполагает выявление устойчивых стереотипов, которые перетекают из одного источника в другой. В качестве центральных вопросов имагологии выделяются: механизмы формирования и трансляции образов; влияние их на общественное сознание и поведение; факторы их трансформации и эволюции .
Изменения в восприятии объекта связаны с определенными событиями. Как отмечал В.Б. Земсков характер развития образов носит не столько характер эволюции, сколько характер «наращивания» и наслоения новых признаков, которые не исключают старое, но дополняют образ. Для имагологов важно выявлять те события, поворотные моменты, которые приводят к изменению образов. Исследователи образов стремятся не только воспроизвести сам образ, но и проанализировать причины, условия и контекст его возникновения . Историческая имагология позволяет реконструировать и изучить не только объект восприятия. Процессы рецепции и оценки характеризуют и воспринимающий субъект, поскольку отражают его самосознание и свою систему ценностей . В этой связи возникает вопрос о степени соответствия образа реальности, насколько образ референциален объекту восприятия. Дело в том, что субъект опирается на эмоционально-чувственное восприятие объекта, образ опирается на эмоции, переживания, аффекты референта. Ключевыми свойствами любого и исторического образа, в частности, выступают его метафоричность, узнаваемость и эмоциональность, что обеспечивает реализацию его коммуникативных функций. Имагология используется в работе в качестве основного методологического инструмента, поскольку ставится вопрос как конкретные факторы (например, покушения, система ценностей адресанта и т.п.) влияли на изменение общественной реакции на террор.
Кроме того, можно рассматривать авторов публицистических текстов, формирующих данные образы, с идеологического и этического аспекта. С одной стороны, они противопоставляют себя объекту с идеологической точки зрения (например, редакторы консервативных изданий не разделяют идеологию народовольцев). Поэтому в этой связи мы можем установить оппозицию «свой-иной». С другой стороны, существует противопоставление «свой-чужой». Здесь речь идет о том, что радикалы отрицают моральные принципы, разделяемые обществом, что отражено в революционных изданиях. В консервативных и либеральных газетных статьях прослеживается осуждение действий террористов с этической точки зрения. Тем самым в качестве задачи ставится выявление позиций «своих» и «чужих/иных». Это также важная черта имагологического исследования.
Термин «информационное поле» означает «информационное пространство, охватывающее тот или иной объем фактов и событий реального мира и представленное репертуаром тем» . Складывается информационное поле из самых разных информационных потоков. Периодическая печать - один из таких информационных потоков. Она является самым значительным по объему источником, из которого можно выявить представления российского общества о терроре, а также образы террористов. Газеты различны по своему характеру: официальная и официозная (полуофициальная) печать, а также нелегальные революционные издания. В то же время официальная и полуофициальная периодика, даже если она подцензурна, необязательно отражала мнение государства. Более того, мнения правительства и императора зачастую были противоположны взглядам авторов статей популярных российских изданий.
Информационное поле можно рассматривать как сферу, где происходила борьба за общественное мнение, поскольку каждая из сторон стремилась оказать воздействие на общество. Периодическая печать служила целям определенных политических сил, каждая из которых стремилась утвердить одно видение террора в обществе. В частности, правительство стремилось подчинить себе публичное поле, чтобы в газетах публиковались те сведения, которые бы отражали правительственную линию. Легальная периодическая печать позволяет понять как к проблеме террора относились консервативные и либеральные силы, какие ярлыки они давали террористам в зависимости от политических взглядов, как они оценивали проблема террора с моральной точки зрения. Аспект борьбы за общественное мнение будет использоваться как ключевой в магистерской работе.
Сами революционеры (народовольцы и эсеры-террористы) играли немалую роль в формировании информационного поля, воздействовали на население с помощью нелегальной печати. Радикалам необходимо было оправдать свои действия, чтобы получить поддержку в обществе. Ю.А. Сафронова отмечает, что несмотря на ограниченные тиражи нелегальной литературы и строгие наказания за ее изготовление, хранение и распространение, российское общество того времени было знакомо с революционными изданиями, которые распространялись народовольцами. Ситуация в начале ХХ в. была схожая: народные массы также были знакомы с прокламациями, листовками и другими текстами эсеров.
Таким образом, будет рассмотрен образ революционера-террориста как часть информационного потока периодических изданий как легальных, так и нелегальных, которые составляли информационное поле второй половины XIX в. - начала XX в.
В исследовании используется сравнительно-исторический анализ, поскольку образ революционера-террориста в периодической печати рассматривается в динамике. Образ террориста, сформированный в периодических изданиях 1879-1881 гг. сопоставляется с образом, который создавался в начале ХХ в. Это, с одной стороны, сравнение восприятия радикалов частью российского общества в легальной консервативной и либеральной печати. С другой стороны, это же касается позиционирования радикалами (народовольцами, а затем боевиками-эсерами) самих себя - чем отличался их конструируемый образ в обозначенные периоды. С одной стороны, это образ, создаваемый народовольцами, с другой, боевиками-эсерами.
Иные методологические инструменты, которые используются в магистерской диссертации - это контекст-анализ и контент-анализ. Контекст-анализ предполагает определение контекста, в котором появились исторические источники (документы, газеты и пр.). С помощью контент-анализа выявляется адресат источника (то есть, кому текст адресован), а также цели адресанта (автора документа), какую задачу он ставит перед собой.
Источниковая база исследования состоит из периодической печати, как легальной (консервативной и либеральной), так и нелегальной (революционной). Периодическая печать - один из ключевых информационных потоков прошлого. Источники представлены рядом газет.
1) «Московские ведомости» (1756-1917 гг.) - старейшее периодическое издание консервативного толка, издаваемое типографией Императорского Московского университета, которое регулярно выступало против как революционных, так и либеральных сил. Однако нельзя сказать, что газета была ангажирована государством, это было мнение частных лиц, которые руководили изданием. Продолжительное время главным редактором был М.Н. Катков, который занимал жесткую консервативную позицию по отношению к революционерам, он себе позволял высказывания, которые не коррелировались с государственной (или императорской) точкой зрения, в частности, в деле борьбы с революционным движением. Оценки террористов имели излишне эмоциональный характер. Периодическое издание анализировало социально-политическую ситуацию в стране, искало истоки проблемы терроризма и предлагала пути ее решения. Поэтому это ценный источник для исследования образов революционера, а также взглядов части российского общества на проблему терроризма.
2) «Новое время» (1868-1917 гг.) - политическая и литературная газета. Главный редактор - А.С. Суворин. Газета занимала либеральную позицию, имела публицистический характер и представляла интересы интеллигенции. Более объективный источник с точки зрения фактологической базы, раскрывает разные точки зрения произошедшего (что касается террористических актов), представляя полную картину. Иными словами, объективна с точки зрения фактологической базы. Субъективен, как и «Московские ведомости», в области анализа революционного движения. Однако это такой же ценный источник для исследования образов революционера, а также взглядов части российского общества на проблему терроризма, поскольку отражал точку зрения части либеральной общественности.
3) «Народная воля» (1879-1885) - нелегальная революционная газета, издававшаяся типографией одноименной революционно-народнической организации. Имеет публицистический и аналитический характер. Представляла интересы «Народной воли» и революционно настроенных кругов. Отражает леворадикальную точку зрения на общественное и политическое устройство России. Важный источник для исследования мотивации революционеров, а также процесса конструирования образа радикала (террориста). От этого степень объективности источника очень низкая - фактически народовольцы представлялись как великомученики, которые борются за правое дело и за народное благо. Тем самым, это было не столько рациональное объяснение террора, сколько провиденциальное.
4) «Революционная Россия» (1900-1905) - нелегальная революционная газета, издававшаяся типографией партией социалистов-революционеров. Имеет литературно-публицистический и аналитический характер. В газете публиковались программные документы, стенограммы заседаний съездов партии эсеров, публицистические статьи, посвященные знакомым событиям в революционном деле. Представляла интересы левых сил. От этого степень объективности источника очень низкая. Однако это важный источник для исследования мотивации революционеров, а также процесса конструирования образа радикала. Играет ключевую роль в решении задачи выявления имиджа революционеров.
Выбор источниковой базы обусловлен популярностью данных газет и значительным количеством изданных тиражей; оцифровкой и свободным доступом данных газет на сайтах электронных архивов; издательством легальных газет в центральной части Российской империи (Санкт-Петербурге и Москве), где осуществлялись крупные теракты народовольцев и эсеров.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав с двумя параграфами в каждой, заключения, списка источников и исследовательской литературы.
В современной науке популярно исследование образов революционеров. Образ революционера-террориста - это результат восприятия личности сторонника радикальных мер, формирующийся в различных информационных потоках. Кроме того, это идеальная форма отражения революционера со стороны самих радикалов, которые также создают данный образ в нелегальной печати, в частности. Реконструкция восприятия образа революционера, как в собственной среде, так и в чужой позволяет более углубленно исследовать факторы, определившие развитие революционного движения в России .
Степень изученности темы формирования образа революционеров-террористов является достаточно высокой. В российской историографии исследовании эволюции и политической роли терроризма во второй половине XIX - начале XX вв. долгое время не являлось самостоятельной исследовательской проблемой. В советский период разработка данной проблематики была частью более широкой проблемы развития революционного движения в России. При этом определение образа радикала не являлось предметом специального изучения советских историков, изучавших в основном историю народнических и неонароднических организаций. Нередко исследователи обращались к проблеме отношения российского общества к терроризму.
М.Н. Покровский, будучи главой марксистской исторической школы, писал, что опорой народовольцев была «буржуазия, которая и сочувствовала бунтарям, и в то же время до смерти их боялась» . Иной оценки «Народной воли» придерживался Н.А. Рожков, который отмечал тесные взаимоотношения народовольцев и либералов. Кроме того, историк признавал значительное влияние организации на общество .
В 1928 г. была издана книга В. Левицкого, посвященная организации «Народная воля» . Автор монографии уделил большое внимание взаимоотношению народовольцев и общества, влиянию террора на общественное мнение. Особенность работы в том, что Левицкий обратил внимание на усилия террористов по привлечению общества на свою сторону. На взгляд автора, этому препятствовали два обстоятельства - идея социализма, которая отталкивала либеральные силы, и их пассивность, поскольку либералы ждали продолжение реформ сверху и опасались революции. Впоследствии из-за политической конъюнктуры и идеологического давления на историческую науку, поднятые автором вопросы долгое время не рассматривались исследователями.
Под влиянием судебного процесса социалистов-революционеров в 1922 г., в советской исторической науке утвердилось негативное отношение к эсерам как «контрреволюционерам» и «предателями народных интересов» . Уникально, что исследователи обращались к проблеме провокации как причине кризиса Боевой организации социалистов-революционеров. В целом, 1920-е гг характеризуются низким уровнем теоретизации и значительными оценочными суждениями. Исследование партии эсеров в 1930-1940-е гг. также резко снизилось под влиянием «Краткого курса истории ВКП(б)» (1938). «Непролетарские» политические партии характеризовались как реакционные, сами эсеры оценивались негативно, поскольку объединяли вокруг себя противников марксизма и рабочего класса . Другие исследователи рассматривали партию эсеров как мелкобуржуазную, выражавшую интересы кулачества .
С конца 1940-х гг. началось активное исследование «второй революционной ситуации», под которой в советской историографии подразумевался период 1870-1880-х гг. М.И. Хейфец рассматривал данные события как «стихийную борьбу народных масс» вокруг «аграрного вопроса и вопроса о государственном строе» . Народовольческий террор рассматривался им как малозначимый. На взгляд Хейфеца, главную силу общества составляли либералы, которые использовали революционную ситуацию в качестве «благоприятной обстановки для успешного торга с правительством» . Конфликт в обществе возникал между революционерами и реакционными силами, которых поддерживали либералы. Уступки со стороны правительства привели к ослаблению антиправительственного лагеря . Оппонентом Хейфеца выступил П.А. Зайончковский, который утверждал, что правительственный кризис возник из-за деятельности «Народной воли» . Значительное внимание историк уделял попыткам привлечения общественного мнения на сторону государства и реакция общества на них.
Признание на ХХ съезде КПСС тезиса о вариативности перехода к социализму, привело к снятию ряда ограничений в использовании архивных источников. Это позволило советским историкам продолжить исследование истории революционных организаций и партий, происходит пересмотр негативных оценок народничества и эсеров.
Основополагающими трудами исследования революционного движения стали работы советского историка Н.А. Троицкого. Объектом исследования была организация «Народная Воля» . В центре внимания исследователя находится не вся история «Народной Воли», а судебные процессы над членами партии. Историк сосредотачивается на реакции русского общества на процессы по делам народовольцев и их казни. Исследование общественного мнения Н.А. Троицкий начинает с анализа источников информации о судебных процессах, имевшихся в распоряжении общества. Исследуя отклики печати на судебные процессы, историк показывает, каким образом в условиях цензуры журналисты стремились освещать происходящие события. При изучении газетных откликов на процесс первомартовцев автор, к сожалению, обращается только к либеральным изданиям. В другом фундаментальном труде «Безумство храбрых» Н.А. Троицкий рассматривал политические процессы как «революционные акции подсудимых». Процессы дают определенные выводы о поведении народников, их взглядах и мотивации, что является важной составляющей образа. Народнические организации требовали от террористов следовать определенных правилам на суде и следствии, чтобы подтвердить положительное мнение о революционерах в общественной среде.
К.В. Гусев написал обобщающий труд по истории Партии социалистов- революционеров «Крах левой партии эсеров» . В данной монографии была скорректирована роль эсеров в политической борьбе, они рассматривались как временные союзники большевистских сил. В 1960-е гг. были сделаны первые попытки определить образ революционера-террориста. Например, в работе Л.М. Спирина Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало ХХ в. - 1920 г.)» , впервые был проанализирован социальный состав, численность партии социалистов-революционеров.
Значительный вклад в формирование образа радикала внес историк Б.В. Леванов, который в работе «Из истории борьбы большевистской партии против эсеров, 1903-1917 гг.» сделал вывод о том, что эсеры унаследовали героический образ у своих идейных предшественников народовольцев. Однако, на взгляд историка, чрезмерное использование террора и появление провокации в партии привело к утрате доверия со стороны общества к радикальным методам борьбы.
Значительные политические и экономические изменения 1980-1990-х гг. сказались на состоянии историографии русского революционного движения. В начале 1990-х гг. в публицистике и научных трудах стало утверждаться отвержение революционной деятельности вообще. Произошел спад интереса к революционному движению XIX века. Единственной проблемой, которая вызывала и вызывает до сих пор дискуссии, является террор . Проблема революционного терроризма стала менее жестко связываться с историей конкретных политических партий и организаций, став самостоятельным научным полем. В центре внимания современных исследователей ставится вопрос об истоках и причинах революционного терроризма.
Г.Д. Алексеева, обращаясь к истории партии эсеров, раскритиковала современные ей тенденции политического развития. Использование эсерами террора она оценивала как возрождение неонародничества . Однако более детально проблемой террора в конце ХХ в. занимался О.В. Будницкий, чьи работы были посвящены идеологии русских террористов, психологическим и этическим аспектам террористической борьбы .
Кроме того, в отечественной историографии вновь был поднят вопрос о поддержке, которую оказывало русское общество террористам, а также о причинах этой поддержки. Специалистом в этой области является американо-израильская исследовательница А. Гейфман, которая изучала эсеровский террор. Она обращает внимание об особом отношении к террористам как к людям, в действиях которых общество видело «примеры самопожертвования и героизма» . М.И. Леонов и С.В. Мосолкин обращаются к судебным процессам над эсерами, которые рассматриваются как составные части формирования героического образа террориста . Другие исследователи изучают региональные аспекты формирования образа революционера .
К проблеме создания образа радикала обращался и А.С. Баранов, который рассматривал длительный период с 1866 до 1905 гг. В своих работах он предпринимает попытку найти психологические причины, которые сделали из террористов «мучеников идеи». Автор определяет как революционеры при помощи радикальной пропаганды создавали в глазах общества образ террориста, а также как этот образ отражен в произведениях русской культуры .
Наибольший вклад к проблеме формирования образов радикалов внесла М. Могильнер. В монографии «Мифология подпольного человека» автор выдвигает гипотезу о существовании «подпольной России», которая представляет собой неформальное пространство, в котором уживаются разные по политическим взглядам силы левого толка, но которых объединяет создание положительного образа радикального интеллектуала . Исследовательница доказывает, что созданием героического образа радикалов занимались литераторы. Революционеры почитались в обществе как мученики. Автором делается вывод о том, что процесс мифологизации шёл не только в революционной среде, но и в низах. Вина за терроризм возлагается на общество, которое будучи отдаленным от взаимодействия с государством, шло на провокации революционеров и одобряло их насилие. Кроме этого, Могильнер выдвигает тезис о том, что беллетристика стимулировала радикалов вступать в ряды террористов. Молодых людей привлекал образ, отраженный в революционной пропаганде, литературных произведениях.
Данная работа дает понять суть двойного процесса формирования образа революционеров - как со стороны радикалов, так и со стороны общества. Сам этот
мифический образ укоренен со времен народовольцев и продолжал ангажироваться уже в среде социалистов-революционеров.
В работе «Российское общество в зеркале революционного террора. 1879-1881 годы» Ю.А. Сафронова ломает привычные представления о том, как понимать общество и терроризм со времен деятельности народовольцев. Особенностью работы является то, что автор взяла в качестве объекта исследования российское общество и взглянула как менялись представления о нем (например, понимание его как публичной сферы, где что-то обсуждают или как актора политической жизни), о том, как оно в моменты разрыва начинает говорить о чуждой ранее проблеме. Более того, объясняется различие между политическим убийством (тираноубийством), которые происходили с древности и террористическим актом. Оно состоит в то, что при терроризме важен не только объект, против которого направлен теракт, но и третья сторона - общество, к которому террористами было адресовано некоторое послание. Терроризм понимается как акт коммуникации, донесение определенной идеи, акцент на существование в стране проблемы, которую необходимо решать. И получение ответа от общества на данное послание - это цель террористов. Тем самым, действия террористов сподвигли общество говорить об этом, к определенным действиям в публичной сфере.
В рамках магистерской диссертации значительный интерес представляют работы современного этапа исследования образов радикалов, поскольку они разнообразны в методологическом плане и позволят подтвердить те или иные доводы, но уже при анализе иных исторических источников.
Объект: образ революционера-террориста в информационном поле.
Предмет: образы народовольцев и эсеров-террористов в периодической печати Российской империи
Цель работы: установить какие изменения претерпел образ революционера- террориста за вторую половину XIX в. - начало ХХ в. в легальной и революционной периодической печати.
Задачи:
1) реконструировать образ революционера-террориста в легальной периодической печати на основе «Московских ведомостей» и «Нового времени» как источника трансляции консервативной и либеральной позиции относительно революционного движения;
2) выявить специфику образов террористов, создаваемых легальной прессой в 1902-1905 гг., в сравнении с формируемыми образами в 1879-1881 гг.;
3) выявить образы революционеров-террористов в нелегальной прессе как источника трансляции радикальной линии относительно революционного движения;
4) определить специфику образа террориста, формируемого в «Революционной России», в сравнении с конструируемым образом в газете «Народная Воля».
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1879 по 1905 гг. Нижняя рамка обусловлена появлением партии «Народная воля» и осуществлением ими первых терактов. Верхняя рамка обусловлена началом Первой русской революции - глубочайшего социально-политического кризиса начала ХХ века.
С одной стороны, в данной работе будет проанализирован период 1879-1881 гг., который современные исследователи (в частности, Ю.А. Сафронова) рассматривают с точки зрения возникновения широкой общественной дискуссии о терроре. Связано это с деятельностью народовольцев, которые в отличие от своих предшественников, устраивавших единичные случаи террористических убийств (т.н. «тираноубийства»), стали использовать новые средства насилия (взрывчатые вещества, динамит) с целью устрашения населения и донесения до него определенного послания. Терроризм стал восприниматься в обществе иначе. С другой стороны, второй период - 1902-1905 гг. - знаменует новый виток революционного террора, связанный с появлением в 1902 г. новой общественно-политической и террористической силы - Боевой организации социалистов- революционеров (боевиков-эсеров, эсеров-террористов) как идейных и тактических преемников народовольцев. 1905 г. стал для организации пиком их террористической деятельности. После Манифеста 17 октября произошел временный отказ от террора.
Территориальные рамки охватывают территорию Российской империи, области формирования и распространения революционных идей
Методологическая база и методический инструментарий. В качестве научной терминологии в работе будут использоваться понятия образа и информационного поля/пространства. Термин «образ» имеет междисциплинарный характер. Образ - это результат реконструкции объекта в сознании человека . Образ в исторической науке - это сложная, синтетическая категория, представляющая собой динамическую систему представлений и мнений, обладающую как стереотипными, так и дифференцированными чертами, как рациональными, так и эмоциональными компонентами. Соотношение и сочетание этих элементов зависит от степени рационализации и мифологизации сознания субъекта восприятия, его образованности, мировоззрения, личного опыта взаимодействия с иной культурой, влияния социума .
Изучение образов прошлого актуально в исторической науке в немалой степени в связи с популяризацией такого научного направления как исследование исторической памяти . Немецкий социолог и исследователь исторической памяти Харальд Вельцер отмечал, что образы прошлого в памяти общества можно сравнить с «коллажами, которые формируются из множества источников, подвергаются изменениям при коммуникации, но сохраняют свою эмоциональную значимость» . Образы с течением времени развиваются и трансформируются под влиянием происходящих в обществе процессов, социально¬экономических, политических факторов. Французский философ М. Хальбвакс отмечал, что общество содержит сведения, с помощью которых можно «восстановить ту или иную часть нашего прошлого, о которой мы имеем неполное или нечеткое представление или которое казалось нам полностью ушедшим из нашей памяти» .
Исследование образа актуально в гуманитарных дисциплинах благодаря современному междисциплинарному направлению имагология. Дисциплина предполагает выявление устойчивых стереотипов, которые перетекают из одного источника в другой. В качестве центральных вопросов имагологии выделяются: механизмы формирования и трансляции образов; влияние их на общественное сознание и поведение; факторы их трансформации и эволюции .
Изменения в восприятии объекта связаны с определенными событиями. Как отмечал В.Б. Земсков характер развития образов носит не столько характер эволюции, сколько характер «наращивания» и наслоения новых признаков, которые не исключают старое, но дополняют образ. Для имагологов важно выявлять те события, поворотные моменты, которые приводят к изменению образов. Исследователи образов стремятся не только воспроизвести сам образ, но и проанализировать причины, условия и контекст его возникновения . Историческая имагология позволяет реконструировать и изучить не только объект восприятия. Процессы рецепции и оценки характеризуют и воспринимающий субъект, поскольку отражают его самосознание и свою систему ценностей . В этой связи возникает вопрос о степени соответствия образа реальности, насколько образ референциален объекту восприятия. Дело в том, что субъект опирается на эмоционально-чувственное восприятие объекта, образ опирается на эмоции, переживания, аффекты референта. Ключевыми свойствами любого и исторического образа, в частности, выступают его метафоричность, узнаваемость и эмоциональность, что обеспечивает реализацию его коммуникативных функций. Имагология используется в работе в качестве основного методологического инструмента, поскольку ставится вопрос как конкретные факторы (например, покушения, система ценностей адресанта и т.п.) влияли на изменение общественной реакции на террор.
Кроме того, можно рассматривать авторов публицистических текстов, формирующих данные образы, с идеологического и этического аспекта. С одной стороны, они противопоставляют себя объекту с идеологической точки зрения (например, редакторы консервативных изданий не разделяют идеологию народовольцев). Поэтому в этой связи мы можем установить оппозицию «свой-иной». С другой стороны, существует противопоставление «свой-чужой». Здесь речь идет о том, что радикалы отрицают моральные принципы, разделяемые обществом, что отражено в революционных изданиях. В консервативных и либеральных газетных статьях прослеживается осуждение действий террористов с этической точки зрения. Тем самым в качестве задачи ставится выявление позиций «своих» и «чужих/иных». Это также важная черта имагологического исследования.
Термин «информационное поле» означает «информационное пространство, охватывающее тот или иной объем фактов и событий реального мира и представленное репертуаром тем» . Складывается информационное поле из самых разных информационных потоков. Периодическая печать - один из таких информационных потоков. Она является самым значительным по объему источником, из которого можно выявить представления российского общества о терроре, а также образы террористов. Газеты различны по своему характеру: официальная и официозная (полуофициальная) печать, а также нелегальные революционные издания. В то же время официальная и полуофициальная периодика, даже если она подцензурна, необязательно отражала мнение государства. Более того, мнения правительства и императора зачастую были противоположны взглядам авторов статей популярных российских изданий.
Информационное поле можно рассматривать как сферу, где происходила борьба за общественное мнение, поскольку каждая из сторон стремилась оказать воздействие на общество. Периодическая печать служила целям определенных политических сил, каждая из которых стремилась утвердить одно видение террора в обществе. В частности, правительство стремилось подчинить себе публичное поле, чтобы в газетах публиковались те сведения, которые бы отражали правительственную линию. Легальная периодическая печать позволяет понять как к проблеме террора относились консервативные и либеральные силы, какие ярлыки они давали террористам в зависимости от политических взглядов, как они оценивали проблема террора с моральной точки зрения. Аспект борьбы за общественное мнение будет использоваться как ключевой в магистерской работе.
Сами революционеры (народовольцы и эсеры-террористы) играли немалую роль в формировании информационного поля, воздействовали на население с помощью нелегальной печати. Радикалам необходимо было оправдать свои действия, чтобы получить поддержку в обществе. Ю.А. Сафронова отмечает, что несмотря на ограниченные тиражи нелегальной литературы и строгие наказания за ее изготовление, хранение и распространение, российское общество того времени было знакомо с революционными изданиями, которые распространялись народовольцами. Ситуация в начале ХХ в. была схожая: народные массы также были знакомы с прокламациями, листовками и другими текстами эсеров.
Таким образом, будет рассмотрен образ революционера-террориста как часть информационного потока периодических изданий как легальных, так и нелегальных, которые составляли информационное поле второй половины XIX в. - начала XX в.
В исследовании используется сравнительно-исторический анализ, поскольку образ революционера-террориста в периодической печати рассматривается в динамике. Образ террориста, сформированный в периодических изданиях 1879-1881 гг. сопоставляется с образом, который создавался в начале ХХ в. Это, с одной стороны, сравнение восприятия радикалов частью российского общества в легальной консервативной и либеральной печати. С другой стороны, это же касается позиционирования радикалами (народовольцами, а затем боевиками-эсерами) самих себя - чем отличался их конструируемый образ в обозначенные периоды. С одной стороны, это образ, создаваемый народовольцами, с другой, боевиками-эсерами.
Иные методологические инструменты, которые используются в магистерской диссертации - это контекст-анализ и контент-анализ. Контекст-анализ предполагает определение контекста, в котором появились исторические источники (документы, газеты и пр.). С помощью контент-анализа выявляется адресат источника (то есть, кому текст адресован), а также цели адресанта (автора документа), какую задачу он ставит перед собой.
Источниковая база исследования состоит из периодической печати, как легальной (консервативной и либеральной), так и нелегальной (революционной). Периодическая печать - один из ключевых информационных потоков прошлого. Источники представлены рядом газет.
1) «Московские ведомости» (1756-1917 гг.) - старейшее периодическое издание консервативного толка, издаваемое типографией Императорского Московского университета, которое регулярно выступало против как революционных, так и либеральных сил. Однако нельзя сказать, что газета была ангажирована государством, это было мнение частных лиц, которые руководили изданием. Продолжительное время главным редактором был М.Н. Катков, который занимал жесткую консервативную позицию по отношению к революционерам, он себе позволял высказывания, которые не коррелировались с государственной (или императорской) точкой зрения, в частности, в деле борьбы с революционным движением. Оценки террористов имели излишне эмоциональный характер. Периодическое издание анализировало социально-политическую ситуацию в стране, искало истоки проблемы терроризма и предлагала пути ее решения. Поэтому это ценный источник для исследования образов революционера, а также взглядов части российского общества на проблему терроризма.
2) «Новое время» (1868-1917 гг.) - политическая и литературная газета. Главный редактор - А.С. Суворин. Газета занимала либеральную позицию, имела публицистический характер и представляла интересы интеллигенции. Более объективный источник с точки зрения фактологической базы, раскрывает разные точки зрения произошедшего (что касается террористических актов), представляя полную картину. Иными словами, объективна с точки зрения фактологической базы. Субъективен, как и «Московские ведомости», в области анализа революционного движения. Однако это такой же ценный источник для исследования образов революционера, а также взглядов части российского общества на проблему терроризма, поскольку отражал точку зрения части либеральной общественности.
3) «Народная воля» (1879-1885) - нелегальная революционная газета, издававшаяся типографией одноименной революционно-народнической организации. Имеет публицистический и аналитический характер. Представляла интересы «Народной воли» и революционно настроенных кругов. Отражает леворадикальную точку зрения на общественное и политическое устройство России. Важный источник для исследования мотивации революционеров, а также процесса конструирования образа радикала (террориста). От этого степень объективности источника очень низкая - фактически народовольцы представлялись как великомученики, которые борются за правое дело и за народное благо. Тем самым, это было не столько рациональное объяснение террора, сколько провиденциальное.
4) «Революционная Россия» (1900-1905) - нелегальная революционная газета, издававшаяся типографией партией социалистов-революционеров. Имеет литературно-публицистический и аналитический характер. В газете публиковались программные документы, стенограммы заседаний съездов партии эсеров, публицистические статьи, посвященные знакомым событиям в революционном деле. Представляла интересы левых сил. От этого степень объективности источника очень низкая. Однако это важный источник для исследования мотивации революционеров, а также процесса конструирования образа радикала. Играет ключевую роль в решении задачи выявления имиджа революционеров.
Выбор источниковой базы обусловлен популярностью данных газет и значительным количеством изданных тиражей; оцифровкой и свободным доступом данных газет на сайтах электронных архивов; издательством легальных газет в центральной части Российской империи (Санкт-Петербурге и Москве), где осуществлялись крупные теракты народовольцев и эсеров.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав с двумя параграфами в каждой, заключения, списка источников и исследовательской литературы.
При создании образа революционера-террориста легальная периодическая печать постулировала эмоциональную оценку радикалов, однозначно осуждая террор. Наиболее типична в газетах оценка терроризма с точки зрения добра и зла. Публицисты смешивают светское понимание террора с применением терминов из традиционных религиозных доктрин. В частности, «Московских ведомостей» оценивали террористов как людей, отвергающих нравственные и религиозные ценности. Легальная пресса апеллировала к библейским текстам для создания негативного образа радикала. Кроме образа «злодея», на страницах легальной прессы был популярен образ «врага России». Легальная пресса рассматривала террористические организации как единую «революционную партию», которая периодически возвращается на авансцену, чтобы разобщить общество.
В 1879-1881 гг. журналисты обеих газет сходились, в частности в вопросе несамостоятельности русских «нигилистов», отсутствии у них личной мотивации. Журналисты заявляли, что революционеры действовали по требованию руководства из-за рубежа, которое публицисты называют «крамолой». По мнению журналистов, крамола представляет собой тайный «международный революционный комитет», который спонсирует террористов. Кроме того, крамола сотрудничает с «внешними врагами» России с целью дестабилизации обстановки в стране. Газета «Новое время», в отличие от «Московских ведомостей», не столь активно употребляла понятия крамолы и заговора, в целом солидаризуясь с внешним воздействием на террористов.
«Московские ведомости» рассматривали как первопричину народовольческого террора «польский вопрос», достаточно актуальный для того времени в связи с национальным движением в Царстве Польском. Г азета также возлагала ответственность за появление террора на представителей либеральной прессы. Наиболее популярным в «Московских ведомостях» стал образ «недоучки» - молодого человека, который оказался под влиянием либеральных и революционных идей, распространяемых в образовательных учреждениях, и встал на путь террора. «Новое время», будучи либеральным изданием, не разделяло данные точки зрения, нередко вступая в полемику с консервативной прессой.
В 1902-1905 гг. «Московские ведомости» воспроизводят схожие нарративы, которые сформировались в предыдущий рассматриваемый период. Однако тезис о «польском вопросе» как первопричине террора неоднократно поднимаемый М.Н. Катковым, перестал постулироваться в начале ХХ в. В консервативной прессе приобрел популярность образ радикалов как «палачей», вершивших незаконный суд над высшими чиновниками. В целом, мы можем сказать, что «Новое время», которое разделяло часть тезисов «Московских ведомостей» о «внешнем враге» и «крамоле», отказалась от них во 85
время эсеровского террора, списывая его появление на комплекс внутренних причин. В целом «Новое время» в 1902-1905 гг. отодвинуло конструирование образа радикала на второй план, оставляя место для анализа иных общественных проблем.
В обоих анализируемых временных промежутках была рефлексия над «терроризмом», который отождествлялся легальной прессой с «анархизмом» без выявления смысловых различий между терминами. Кроме этого, «Московские ведомости» ставили в один ряд к ним «либерализм», который рассматривался как первопричина террора.
При конструировании образа террористов нелегальная периодическая печать апеллировала к христианской традиции, формируя облик мучеников, жертв за народное благо. Радикалы, формируя героический облик революционера, ставили перед собой задачу воодушевления единомышленников, в первую очередь, выходцев из низших слоев, побуждая их встать на путь террора. Аудитория связывала собственные условия жизни с тяжелым положением революционеров, испытывая сочувствие к ним, становясь социальной опорой радикальных партий. Террорист обладал высоконравственными качествами такими как самоотверженность, непоколебимость, аскетизм, альтруизм.
Для того, чтобы легитимировать свою деятельность, народовольцы рефлексировали над «генеалогией» террора, апеллируя к радикалам, как из недавнего прошлого, так и из многовековой истории., например, к образам Французской революции. «Народная воля» при формировании образов регулярно обращалась к библейским текстам и к периоду раннего христианства. Террористы сравниваются с апостолами, а учение социализма - с христианским учением. Партия эсеров, изначально делая прямые ссылки на Священное Писание, после первого кризиса Боевой организации, связанного с провокацией 1903 г. стала резко снижать апеллирование к христианству. Радикалы перестали напрямую говорить о мученичестве террористов, при этом продолжая характеризовать их как людей высокоморальных.
Распространенным средством создания образа радикала являлись биографии революционеров, которые напоминают по своей форме жизнеописания. Биографии были достаточно схематизированными и представляли собой трудный путь революционера, который проходил через страдания, и чья жизнь оканчивается трагической гибелью и попаданием в рай. Стоит отметить, что публицисты «Народной Воли» создавали собственный «лик святых», куда, несомненно, попадают все «мученики». При этом идея рая, куда попадут все террористы и станут святыми, не была характерна для образа, формируемого партией социалистов-революционеров. Кроме отхода от идеи мученичества, «Революционная Россия» стремилась показать разносторонность качеств террористов, продемонстрировав не только их идеальные черты, но и недостатки.
Народовольцы для создания идеального образа привлекали опытных литераторов, в частности, идеолога народничества Л.А. Тихомирова. Ключевой особенностью формируемого образа партией эсеров было то, что они задействовали для создания образа не только идейных лидеров, но и самих террористов. Поэтому популярность обрели публикуемые в «Революционной России» источники личного происхождения - автобиографии, стихотворения, письма. Это должно было повысить объективность героического образа, поскольку он создавался непосредственно его носителем.
Важно сказать, что «Народная Воля» создавала положительный образ не исполнителя террористических актов, а революционеров, которые играли второстепенную роль в их организации. Кроме того, народовольцы, по-видимому, преследуя цель расширения социальной опоры, формировала идеальный образ радикала на основе биографий представителей не только социальных низов, но также и дворянства, духовенства, мещанства. В то же время публицисты «Революционной России», стремились создать образ непосредственного исполнителя теракта - выходца из рабочего класса и крестьянства. Кроме этого, были случаи, когда героический образ эсера- террориста компрометировался предателями на судебных заседаниях путем дачи показаний. Поэтому партийные журналисты реабилитировали «светлые» образы радикалов и дискредитируя «ренегатов». Революция 1905-1907 гг., а также массовый арест террористов прервали воспевание «героев-борцов», статьи о которых стали публиковаться достаточно редко и помещаться в конце газетных номеров.
Стоит сказать, что формирование образа как в легальной, так и в нелегальной периодической печати происходило в условиях открытых дискуссий между различными газетами. Каждая из газет стремилась утвердить собственный взгляд на террор и на образ радикала, тем самым оказывая воздействие на общественное мнение.
В 1879-1881 гг. журналисты обеих газет сходились, в частности в вопросе несамостоятельности русских «нигилистов», отсутствии у них личной мотивации. Журналисты заявляли, что революционеры действовали по требованию руководства из-за рубежа, которое публицисты называют «крамолой». По мнению журналистов, крамола представляет собой тайный «международный революционный комитет», который спонсирует террористов. Кроме того, крамола сотрудничает с «внешними врагами» России с целью дестабилизации обстановки в стране. Газета «Новое время», в отличие от «Московских ведомостей», не столь активно употребляла понятия крамолы и заговора, в целом солидаризуясь с внешним воздействием на террористов.
«Московские ведомости» рассматривали как первопричину народовольческого террора «польский вопрос», достаточно актуальный для того времени в связи с национальным движением в Царстве Польском. Г азета также возлагала ответственность за появление террора на представителей либеральной прессы. Наиболее популярным в «Московских ведомостях» стал образ «недоучки» - молодого человека, который оказался под влиянием либеральных и революционных идей, распространяемых в образовательных учреждениях, и встал на путь террора. «Новое время», будучи либеральным изданием, не разделяло данные точки зрения, нередко вступая в полемику с консервативной прессой.
В 1902-1905 гг. «Московские ведомости» воспроизводят схожие нарративы, которые сформировались в предыдущий рассматриваемый период. Однако тезис о «польском вопросе» как первопричине террора неоднократно поднимаемый М.Н. Катковым, перестал постулироваться в начале ХХ в. В консервативной прессе приобрел популярность образ радикалов как «палачей», вершивших незаконный суд над высшими чиновниками. В целом, мы можем сказать, что «Новое время», которое разделяло часть тезисов «Московских ведомостей» о «внешнем враге» и «крамоле», отказалась от них во 85
время эсеровского террора, списывая его появление на комплекс внутренних причин. В целом «Новое время» в 1902-1905 гг. отодвинуло конструирование образа радикала на второй план, оставляя место для анализа иных общественных проблем.
В обоих анализируемых временных промежутках была рефлексия над «терроризмом», который отождествлялся легальной прессой с «анархизмом» без выявления смысловых различий между терминами. Кроме этого, «Московские ведомости» ставили в один ряд к ним «либерализм», который рассматривался как первопричина террора.
При конструировании образа террористов нелегальная периодическая печать апеллировала к христианской традиции, формируя облик мучеников, жертв за народное благо. Радикалы, формируя героический облик революционера, ставили перед собой задачу воодушевления единомышленников, в первую очередь, выходцев из низших слоев, побуждая их встать на путь террора. Аудитория связывала собственные условия жизни с тяжелым положением революционеров, испытывая сочувствие к ним, становясь социальной опорой радикальных партий. Террорист обладал высоконравственными качествами такими как самоотверженность, непоколебимость, аскетизм, альтруизм.
Для того, чтобы легитимировать свою деятельность, народовольцы рефлексировали над «генеалогией» террора, апеллируя к радикалам, как из недавнего прошлого, так и из многовековой истории., например, к образам Французской революции. «Народная воля» при формировании образов регулярно обращалась к библейским текстам и к периоду раннего христианства. Террористы сравниваются с апостолами, а учение социализма - с христианским учением. Партия эсеров, изначально делая прямые ссылки на Священное Писание, после первого кризиса Боевой организации, связанного с провокацией 1903 г. стала резко снижать апеллирование к христианству. Радикалы перестали напрямую говорить о мученичестве террористов, при этом продолжая характеризовать их как людей высокоморальных.
Распространенным средством создания образа радикала являлись биографии революционеров, которые напоминают по своей форме жизнеописания. Биографии были достаточно схематизированными и представляли собой трудный путь революционера, который проходил через страдания, и чья жизнь оканчивается трагической гибелью и попаданием в рай. Стоит отметить, что публицисты «Народной Воли» создавали собственный «лик святых», куда, несомненно, попадают все «мученики». При этом идея рая, куда попадут все террористы и станут святыми, не была характерна для образа, формируемого партией социалистов-революционеров. Кроме отхода от идеи мученичества, «Революционная Россия» стремилась показать разносторонность качеств террористов, продемонстрировав не только их идеальные черты, но и недостатки.
Народовольцы для создания идеального образа привлекали опытных литераторов, в частности, идеолога народничества Л.А. Тихомирова. Ключевой особенностью формируемого образа партией эсеров было то, что они задействовали для создания образа не только идейных лидеров, но и самих террористов. Поэтому популярность обрели публикуемые в «Революционной России» источники личного происхождения - автобиографии, стихотворения, письма. Это должно было повысить объективность героического образа, поскольку он создавался непосредственно его носителем.
Важно сказать, что «Народная Воля» создавала положительный образ не исполнителя террористических актов, а революционеров, которые играли второстепенную роль в их организации. Кроме того, народовольцы, по-видимому, преследуя цель расширения социальной опоры, формировала идеальный образ радикала на основе биографий представителей не только социальных низов, но также и дворянства, духовенства, мещанства. В то же время публицисты «Революционной России», стремились создать образ непосредственного исполнителя теракта - выходца из рабочего класса и крестьянства. Кроме этого, были случаи, когда героический образ эсера- террориста компрометировался предателями на судебных заседаниях путем дачи показаний. Поэтому партийные журналисты реабилитировали «светлые» образы радикалов и дискредитируя «ренегатов». Революция 1905-1907 гг., а также массовый арест террористов прервали воспевание «героев-борцов», статьи о которых стали публиковаться достаточно редко и помещаться в конце газетных номеров.
Стоит сказать, что формирование образа как в легальной, так и в нелегальной периодической печати происходило в условиях открытых дискуссий между различными газетами. Каждая из газет стремилась утвердить собственный взгляд на террор и на образ радикала, тем самым оказывая воздействие на общественное мнение.
Подобные работы
- ОБРАЗ ЭСЕРА-ТЕРРОРИСТА В РЕВОЛЮЦИОННЫХ И ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ КРУГАХ
Бакалаврская работа, археология. Язык работы: Русский. Цена: 4750 р. Год сдачи: 2022 - Источники формирования партийной кассы РСДРП в 1905-1917 гг
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2016 - Источники формирования партийной кассы РСДРП в 1905–1917 гг
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4910 р. Год сдачи: 2016