СОЦИОТЕХНИЧЕСКОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ АГЕНТНОСТИ В РЕШЕНИИ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ: КЕЙС КРАСНОЯРСКА
|
Аннотация 2
Введение 3
1 Властные отношения в социально-экологической повестке и
социотехнические транзиты к устойчивому развитию 13
1.1 Теория социотехнических транзитов: современная повестка 13
1.2 Исследования движения низовых инноваций 18
1.2.1. Контекст 22
1.2.2. Фреймирование 25
1.2.3. Пространства и стратегии 29
1.3 Метод и данные 35
2 «Nebo.Live» как социотехнический феномен 39
2.1 История «Nebo.Live» 39
2.2 Пространства и стратегии сообщества 45
2.2.1. Демократизация данных 46
2.2.2. Деконструируя Левиафана 50
2.3 «Новые агенты» в траектории социально-экологического развития города
66
Заключение 71
Список использованных источников и литературы 75
Приложение А. Гайд интервью 86
Приложение Б. Список интервью 87
Приложение В. Матрица тем-кодов 88
Введение 3
1 Властные отношения в социально-экологической повестке и
социотехнические транзиты к устойчивому развитию 13
1.1 Теория социотехнических транзитов: современная повестка 13
1.2 Исследования движения низовых инноваций 18
1.2.1. Контекст 22
1.2.2. Фреймирование 25
1.2.3. Пространства и стратегии 29
1.3 Метод и данные 35
2 «Nebo.Live» как социотехнический феномен 39
2.1 История «Nebo.Live» 39
2.2 Пространства и стратегии сообщества 45
2.2.1. Демократизация данных 46
2.2.2. Деконструируя Левиафана 50
2.3 «Новые агенты» в траектории социально-экологического развития города
66
Заключение 71
Список использованных источников и литературы 75
Приложение А. Гайд интервью 86
Приложение Б. Список интервью 87
Приложение В. Матрица тем-кодов 88
В зарубежной литературе последние 20 лет активно изучается феномен низовых инноваций, под которыми подразумевается разнообразная инновационная активность индивидуумов и групп людей на низовом уровне - соседских общин, общественных движений, активистов. Цель этой активности - найти решения для устойчивого развития локальных сообществ; решений, отвечающих их нуждам и проблемам, интересам и ценностям; решениям, процесс реализации и результаты внедрения которых контролируются вовлеченными сообществами. История знает много примеров деятельности низовых активистов, работающих непосредственно над устойчивыми местными решениями - как на глобальном севере, так и на глобальном юге, в различных областях, связанных, например, с продуктами питания, энергетикой, жильем, туризмом, здоровьем, связью, образованием и многими другими. Развитие социальных движений в защиту окружающей среды часто сопровождалось инновационной активностью людей, приверженных ценностям социальной справедливости и экологически устойчивого развития . Эти люди, часто действующие в рамках сетевых взаимодействий, реализуют альтернативные решения, отвечающие потребностям местных сообществ, которые по большей части игнорируются или маргинализируются традиционными инновационными системами государств и рынков. Именно эта деятельность составляет то, что в научной литературе называется низовые инновационные движения . Среди самых известных можно назвать Движение социально полезного производства в Великобритании (1976-1986); Движение подходящих технологий (Appropriate Technology Movement), активно развивающееся в 1970-е и 1980-е годы; Движение народной науки (People’s Science Movement), зародившееся в Индии в 1960-х; Сеть социальных технологий (Social Technology Network) в Бразилии; и движение Сеть медоносных пчел (Honey Bee Network), которое возникло в Индии в начале 1980-х годов.
Агрегируя выводы существующего корпуса литературы, посвященной тем или иным аспектам движений низовых инноваций (ДНИ) , можно выделить следующие основные характеристики ДНИ. Это прежде всего социальные движения, которые неформальны, могут образовывать сети взаимодействия с различными социальными акторами - НКО, другими социальными движениями. ДНИ являются результатом коллективного действия, существующего благодаря постоянной коллаборации, мобилизации и осознания себя как действующих социальных акторов. Кроме того, такая форма организации (неформальная, но скоординированная) требует определенной гибкости и переговоров с формальными институтами (властью, бизнесом или любыми иными) с тем, чтобы получить определенную нишу для экспериментирования с созданными ими инновациями и вовлечения в эту работу формальных акторов и институтов.
Движения низовых инноваций используют альтернативные стратегии производства знаний. В широком смысле ДНИ используют свои знания и технологии в качестве инструментов и средств изучения альтернативных сценариев социальных изменений. Как правило ДНИ экспериментируют с различными формами вовлечения людей в производство знаний, партисипаторными практиками. Однако, это не просто партисипаторные инновации, которые имеют те же цели, что формальные инновационные институты, как это реализуется, например, в некоторых формах гражданской науки. В отличие от гражданской науки, сферы, в которых предпринимаются усилия по производству новых знаний и технологий на низовом уровне как правило находятся вне внимания формальных научных или инновационных институтов. ДНИ через партисипаторные практики создают пространства для обучения людей и местных сообществ тому, как использовать или как создавать технологии и альтернативные формы знания. Эти практики здесь занимают центральное место. Низовые инноваторы свободны от дисциплинарных ограничений, правил ведения исследований или создания технологий и поэтому могут находить новые направления технологического развития и изменения.
Движения низовых инноваций - это всегда политические акторы. Экспериментируя с новыми технологиями и формами организации, ДНИ инициируют, по сути, процесс поиска альтернативных путей социотехнического развития. Деятельность ДНИ поднимает вопросы о технологических нуждах общества, социально важных направлениях развития технологических изменений и также вопросы о том, кто создает, владеет и обеспечивает доступ к технологиям, и на каких условиях. Эти вопросы бросают вызов существующей системе власти и распределения ресурсов в производстве знания и технологического развития.
Основные отличия ДНИ от социальных движений в широком смысле заключаются в форме производимого ими знания и средств мобилизации . «Обычные» социальные движения в основном базируются на претензиях к классам, правам или идентичности. Фокус ДНИ - направления и формы производства знания, изменения и развития технологий. Политический протест может входить в репертуар действий ДНИ, но основной стратегией этих движений является производство знания и технологических решений, создание материальной культуры. «Основным средством социальных изменений [движений низовых инноваций] является развитие новых или альтернативных форм материальной культуры, средствами изменений, которые часто сопровождаются также призывами к существенным институциональным и политическим изменениям» .
Россия, особенно в последние десять лет испытывала подъем социальных и гражданских движений и инициатив, особенно связанных с экологической повесткой. В то же время, с приходом и распространением интернета и смартфонов широкое развитие получил еще один вид гражданской активности, называемый в западном научном дискурсе гражданские технологии (civil technology) - когда с помощью созданных активистами сетевых платформ люди могут собирать информацию и делиться ей. В России эта деятельность сфокусирована на нескольких основных аспектах - коррупция, городское благоустройство, политическое участие и, конечно, экология (например, такие сетевые платформы и сервисы, как «Умные выборы», «РосПил», «РосЯма», «Диссернет», «Красивый Петербург», «Томск неБесит» и прочее).
Изучение этих явлений российскими учеными идет кластерно. Так, существует блок литературы, посвященной исследованиям протестов короткого цикла и видимой цели, связанных с экологической повесткой: движение против прокладки газопровода «Северный поток-2» , протесты против строительства мусорных полигонов ; против вырубки скверов и строительства каких-то объектов . Исследуются эмпирические кейсы, посвященные более длительным акциям, как например протестам против строительства мусорного полигона около станции Шиес или общественной кампании против добычи никеля в Воронежской области , движения в защиту Химкинского леса и движения за экологическую безопасность города Сасово . Все эти кейсы - и короткие протесты, и гражданские инициативы - рассматриваются исследователями с точки зрения гражданской или экополитической мобилизации, в перспективе политизации экологического дискурса.
Истории более длительного экологического противостояния в России рассматриваются в рамках социально-антропологических исследований экстрактивизма и ресурсных конфликтов. При этом фокус этих исследований сосредоточен исключительно на проблемах коренных и малых народов Сибири и Арктики . Вне поля зрения ученых остаются все другие сообщества, люди, проживающие в небольших населенных пунктах и крупных городах, страдающих от тех же добывающих компаний и их перерабатывающих предприятий. Слабо исследованы их практики реагирования на экологические стрессы, которые могут варьироваться от митингов и пикетов до консолидированного действия иногда неожиданного характера (как, например, обращения к другим государствам о возможности стать экологическими беженцами ).
И практически совсем не исследуется то, как экологическая активность реализуется с помощью или вокруг технологий, особенно в связке исследований социальных движений и исследований науки, технологии и инноваций. Если не считать попыток выделить информационно¬коммуникационные технологии (Интернет) в еще один канал мобилизации протестного движения , каких-либо фокусных эмпирических исследований этих кейсов не обнаружено. Исследований движения низовых инноваций в российской научной литературе нет.
Объект данного исследования - красноярская гражданская сеть мониторинга загрязнения воздуха «Nebo.Live» и сообщество горожан «Nebo.Community», сложившееся вокруг нее . Примечательно, что этот объект появился в поле зрения автора практически сразу после того, как она опубликовала статью, в которой говорилось, кроме прочего, что в России не существует движения низовых инноваций, поскольку государство очень жестко ограничивает пространство для деятельности социальных движений, а те немногие действующие гражданские инициативы не приводят к формированию агентности участвующих людей и реализации альтернативных стратегий развития или решения существующих проблем локальных сообществ .
Гражданская сеть мониторинга загрязнения воздуха «Nebo.Live», возникшая как частная инициатива трех горожан, со временем переросла в социальное движение, сформулировавшее и реализующее запрос местных сообществ на доступ и пользование данными о состоянии воздуха в городе, а также сумевшее мобилизовать и скоординировать деятельность различных формальных акторов - федеральных и региональных органов власти, научных институтов и бизнеса - для разработки альтернативных способов оценки загрязнения воздуха. Таким образом, из гражданской инициативы, сообщество «Nebo» стало полноценным агентом политики производства знания и выработки альтернативной стратегии его производства и использования.
Цель данной работы - изучить особенности процесса формирования агентности горожан в решении экологических проблем города через практики и процессы, выстраиваемые вокруг технологии.
Задачи:
• Установить контексты возникновения феномена;
• Определить сети акторов внутри и вокруг феномена;
• Выявить дискурсивную и интерпретативную составляющие феномена;
• Определить роль и функциональные возможности «новых агентов» в решении экологических проблем города.
Предметом исследования является процесс социотехнического конструирования агентности горожан в решении экологических проблем Красноярска.
Данная работа призвана проявить в научном дискурсе феномен новых, созданных вокруг технологий социальных движений, которые имеют протестную природу, экологическую повестку, и в ходе своей деятельности формируют альтернативы конвенциональному развитию и использованию технологий.
Теоретико-методологическая основа работы лежит в области определенного междисциплинароного направления - теории социотехнических транзитов к устойчивому развитию . Это обусловлено спецификой изучаемого феномена (низовых инноваций и движений низовых инноваций) и достаточно проработанной методологией его исследования, сложившейся в научных кругах за последние двадцать лет. Низовые инновационные решения — это как правило инновации, ведущие к более устойчивому развитию местных сообществ, нежели чем те, что предлагаются формальной наукой и инновационными системами. Такие инновации являются частью существующего социотехнического ландшафта, который «производится» в процессе взаимодействия сложных социальных и технологических инфраструктур и поведения людей. В этом смысле само общество и большинство его подструктур являются сложными социотехническими системами.
Термин «социотехнические системы» был придуман Эриком Тристом, Кеном Бэмфортом и Фредом Эмери в эпоху Второй мировой войны в ходе их работы с рабочими английских угольных шахт . Здесь техническое не обязательно подразумевает материальную технологию. Основное внимание уделяется процедурам, процессам и связанным с ними знаниям, т. е. соответствует древнегреческому термину techne, «технический» — термину, используемому для обозначения технического в более широком смысле. «Социотехнический» относится к взаимосвязанности социальных и технических аспектов организации или общества в целом .
Следует отметить, что антропологическая перспектива в изучении ДНИ не просто важна, но необходима, поскольку, будучи социальным феноменом по свой сути, ДНИ - это прежде всего совокупность смыслов и культур, генерируемых сообществами. Оптика и инструменты социальной антропологии позволяют более глубоко «рассмотреть» этот феномен и понять его. Все основные работы по изучению движений низовых инноваций - в рамках британской или индийской школ - несут в себе элементы антропологического исследования, включая то, как затем описываются результаты данных исследований.
Как было указано выше, российская социальная антропология пока не включает изучение подобных социальных явлений в свою предметную сферу, однако в перспективе это кажется возможным. Во-первых, в связи с общей тенденцией расширения предметного поля исследований российских антропологов, что можно отследить по темам, представляемым в рамках регулярных антропологических конгрессов, а во-вторых, с появлением и динамичным развитием различных формальных и не очень сообществ исследователей, объединенных изучением новых для российского исследовательского поля тем: Клуб любителей интернета и общества, Школа исследований окружающей среды и общества Тюменского государственного университета (Антропошкола), Исследовательская артель «Поле» и других.
В данной работе делается попытка дать антропологическую перспективу социотехнического феномена через представление того, как техническое и социальное создают культурное и политическое. Основной метод исследования - цифровая этнография.
Работа состоит из двух основных глав. Первая глава — методико-теоретическая основа исследования. В ней раскрывается основной теоретический подход и аналитическая рамка исследования. Также глава содержит раздел, посвященный методу сбора данных и его особенностям.
Вторая глава имеет отличную логику и стиль изложения. Первый раздел главы по своей сути — это этнографический текст, придерживающийся основной хронологии развития событий и трансформаций сообщества. Он замысливался как определенного рода коллективный нарратив. Этим объясняется большое количество цитируемых постов-высказываний участников сообщества.
Заключение подводит итоги исследования, содержит основные выводы и указывает на те новшества, которые автор предлагает научному сообществу в области изучения социальных движений и экологического активизма, демонстрируя таким образом возможные перспективы и направления исследований феномена движения низовых инноваций. В конце работы приведен гайд интервью и матрица тем, которая формировалась по мере изучения сообщества. Расшифровка интервью не прилагается в связи с запретом респондентов ее публиковать.
Агрегируя выводы существующего корпуса литературы, посвященной тем или иным аспектам движений низовых инноваций (ДНИ) , можно выделить следующие основные характеристики ДНИ. Это прежде всего социальные движения, которые неформальны, могут образовывать сети взаимодействия с различными социальными акторами - НКО, другими социальными движениями. ДНИ являются результатом коллективного действия, существующего благодаря постоянной коллаборации, мобилизации и осознания себя как действующих социальных акторов. Кроме того, такая форма организации (неформальная, но скоординированная) требует определенной гибкости и переговоров с формальными институтами (властью, бизнесом или любыми иными) с тем, чтобы получить определенную нишу для экспериментирования с созданными ими инновациями и вовлечения в эту работу формальных акторов и институтов.
Движения низовых инноваций используют альтернативные стратегии производства знаний. В широком смысле ДНИ используют свои знания и технологии в качестве инструментов и средств изучения альтернативных сценариев социальных изменений. Как правило ДНИ экспериментируют с различными формами вовлечения людей в производство знаний, партисипаторными практиками. Однако, это не просто партисипаторные инновации, которые имеют те же цели, что формальные инновационные институты, как это реализуется, например, в некоторых формах гражданской науки. В отличие от гражданской науки, сферы, в которых предпринимаются усилия по производству новых знаний и технологий на низовом уровне как правило находятся вне внимания формальных научных или инновационных институтов. ДНИ через партисипаторные практики создают пространства для обучения людей и местных сообществ тому, как использовать или как создавать технологии и альтернативные формы знания. Эти практики здесь занимают центральное место. Низовые инноваторы свободны от дисциплинарных ограничений, правил ведения исследований или создания технологий и поэтому могут находить новые направления технологического развития и изменения.
Движения низовых инноваций - это всегда политические акторы. Экспериментируя с новыми технологиями и формами организации, ДНИ инициируют, по сути, процесс поиска альтернативных путей социотехнического развития. Деятельность ДНИ поднимает вопросы о технологических нуждах общества, социально важных направлениях развития технологических изменений и также вопросы о том, кто создает, владеет и обеспечивает доступ к технологиям, и на каких условиях. Эти вопросы бросают вызов существующей системе власти и распределения ресурсов в производстве знания и технологического развития.
Основные отличия ДНИ от социальных движений в широком смысле заключаются в форме производимого ими знания и средств мобилизации . «Обычные» социальные движения в основном базируются на претензиях к классам, правам или идентичности. Фокус ДНИ - направления и формы производства знания, изменения и развития технологий. Политический протест может входить в репертуар действий ДНИ, но основной стратегией этих движений является производство знания и технологических решений, создание материальной культуры. «Основным средством социальных изменений [движений низовых инноваций] является развитие новых или альтернативных форм материальной культуры, средствами изменений, которые часто сопровождаются также призывами к существенным институциональным и политическим изменениям» .
Россия, особенно в последние десять лет испытывала подъем социальных и гражданских движений и инициатив, особенно связанных с экологической повесткой. В то же время, с приходом и распространением интернета и смартфонов широкое развитие получил еще один вид гражданской активности, называемый в западном научном дискурсе гражданские технологии (civil technology) - когда с помощью созданных активистами сетевых платформ люди могут собирать информацию и делиться ей. В России эта деятельность сфокусирована на нескольких основных аспектах - коррупция, городское благоустройство, политическое участие и, конечно, экология (например, такие сетевые платформы и сервисы, как «Умные выборы», «РосПил», «РосЯма», «Диссернет», «Красивый Петербург», «Томск неБесит» и прочее).
Изучение этих явлений российскими учеными идет кластерно. Так, существует блок литературы, посвященной исследованиям протестов короткого цикла и видимой цели, связанных с экологической повесткой: движение против прокладки газопровода «Северный поток-2» , протесты против строительства мусорных полигонов ; против вырубки скверов и строительства каких-то объектов . Исследуются эмпирические кейсы, посвященные более длительным акциям, как например протестам против строительства мусорного полигона около станции Шиес или общественной кампании против добычи никеля в Воронежской области , движения в защиту Химкинского леса и движения за экологическую безопасность города Сасово . Все эти кейсы - и короткие протесты, и гражданские инициативы - рассматриваются исследователями с точки зрения гражданской или экополитической мобилизации, в перспективе политизации экологического дискурса.
Истории более длительного экологического противостояния в России рассматриваются в рамках социально-антропологических исследований экстрактивизма и ресурсных конфликтов. При этом фокус этих исследований сосредоточен исключительно на проблемах коренных и малых народов Сибири и Арктики . Вне поля зрения ученых остаются все другие сообщества, люди, проживающие в небольших населенных пунктах и крупных городах, страдающих от тех же добывающих компаний и их перерабатывающих предприятий. Слабо исследованы их практики реагирования на экологические стрессы, которые могут варьироваться от митингов и пикетов до консолидированного действия иногда неожиданного характера (как, например, обращения к другим государствам о возможности стать экологическими беженцами ).
И практически совсем не исследуется то, как экологическая активность реализуется с помощью или вокруг технологий, особенно в связке исследований социальных движений и исследований науки, технологии и инноваций. Если не считать попыток выделить информационно¬коммуникационные технологии (Интернет) в еще один канал мобилизации протестного движения , каких-либо фокусных эмпирических исследований этих кейсов не обнаружено. Исследований движения низовых инноваций в российской научной литературе нет.
Объект данного исследования - красноярская гражданская сеть мониторинга загрязнения воздуха «Nebo.Live» и сообщество горожан «Nebo.Community», сложившееся вокруг нее . Примечательно, что этот объект появился в поле зрения автора практически сразу после того, как она опубликовала статью, в которой говорилось, кроме прочего, что в России не существует движения низовых инноваций, поскольку государство очень жестко ограничивает пространство для деятельности социальных движений, а те немногие действующие гражданские инициативы не приводят к формированию агентности участвующих людей и реализации альтернативных стратегий развития или решения существующих проблем локальных сообществ .
Гражданская сеть мониторинга загрязнения воздуха «Nebo.Live», возникшая как частная инициатива трех горожан, со временем переросла в социальное движение, сформулировавшее и реализующее запрос местных сообществ на доступ и пользование данными о состоянии воздуха в городе, а также сумевшее мобилизовать и скоординировать деятельность различных формальных акторов - федеральных и региональных органов власти, научных институтов и бизнеса - для разработки альтернативных способов оценки загрязнения воздуха. Таким образом, из гражданской инициативы, сообщество «Nebo» стало полноценным агентом политики производства знания и выработки альтернативной стратегии его производства и использования.
Цель данной работы - изучить особенности процесса формирования агентности горожан в решении экологических проблем города через практики и процессы, выстраиваемые вокруг технологии.
Задачи:
• Установить контексты возникновения феномена;
• Определить сети акторов внутри и вокруг феномена;
• Выявить дискурсивную и интерпретативную составляющие феномена;
• Определить роль и функциональные возможности «новых агентов» в решении экологических проблем города.
Предметом исследования является процесс социотехнического конструирования агентности горожан в решении экологических проблем Красноярска.
Данная работа призвана проявить в научном дискурсе феномен новых, созданных вокруг технологий социальных движений, которые имеют протестную природу, экологическую повестку, и в ходе своей деятельности формируют альтернативы конвенциональному развитию и использованию технологий.
Теоретико-методологическая основа работы лежит в области определенного междисциплинароного направления - теории социотехнических транзитов к устойчивому развитию . Это обусловлено спецификой изучаемого феномена (низовых инноваций и движений низовых инноваций) и достаточно проработанной методологией его исследования, сложившейся в научных кругах за последние двадцать лет. Низовые инновационные решения — это как правило инновации, ведущие к более устойчивому развитию местных сообществ, нежели чем те, что предлагаются формальной наукой и инновационными системами. Такие инновации являются частью существующего социотехнического ландшафта, который «производится» в процессе взаимодействия сложных социальных и технологических инфраструктур и поведения людей. В этом смысле само общество и большинство его подструктур являются сложными социотехническими системами.
Термин «социотехнические системы» был придуман Эриком Тристом, Кеном Бэмфортом и Фредом Эмери в эпоху Второй мировой войны в ходе их работы с рабочими английских угольных шахт . Здесь техническое не обязательно подразумевает материальную технологию. Основное внимание уделяется процедурам, процессам и связанным с ними знаниям, т. е. соответствует древнегреческому термину techne, «технический» — термину, используемому для обозначения технического в более широком смысле. «Социотехнический» относится к взаимосвязанности социальных и технических аспектов организации или общества в целом .
Следует отметить, что антропологическая перспектива в изучении ДНИ не просто важна, но необходима, поскольку, будучи социальным феноменом по свой сути, ДНИ - это прежде всего совокупность смыслов и культур, генерируемых сообществами. Оптика и инструменты социальной антропологии позволяют более глубоко «рассмотреть» этот феномен и понять его. Все основные работы по изучению движений низовых инноваций - в рамках британской или индийской школ - несут в себе элементы антропологического исследования, включая то, как затем описываются результаты данных исследований.
Как было указано выше, российская социальная антропология пока не включает изучение подобных социальных явлений в свою предметную сферу, однако в перспективе это кажется возможным. Во-первых, в связи с общей тенденцией расширения предметного поля исследований российских антропологов, что можно отследить по темам, представляемым в рамках регулярных антропологических конгрессов, а во-вторых, с появлением и динамичным развитием различных формальных и не очень сообществ исследователей, объединенных изучением новых для российского исследовательского поля тем: Клуб любителей интернета и общества, Школа исследований окружающей среды и общества Тюменского государственного университета (Антропошкола), Исследовательская артель «Поле» и других.
В данной работе делается попытка дать антропологическую перспективу социотехнического феномена через представление того, как техническое и социальное создают культурное и политическое. Основной метод исследования - цифровая этнография.
Работа состоит из двух основных глав. Первая глава — методико-теоретическая основа исследования. В ней раскрывается основной теоретический подход и аналитическая рамка исследования. Также глава содержит раздел, посвященный методу сбора данных и его особенностям.
Вторая глава имеет отличную логику и стиль изложения. Первый раздел главы по своей сути — это этнографический текст, придерживающийся основной хронологии развития событий и трансформаций сообщества. Он замысливался как определенного рода коллективный нарратив. Этим объясняется большое количество цитируемых постов-высказываний участников сообщества.
Заключение подводит итоги исследования, содержит основные выводы и указывает на те новшества, которые автор предлагает научному сообществу в области изучения социальных движений и экологического активизма, демонстрируя таким образом возможные перспективы и направления исследований феномена движения низовых инноваций. В конце работы приведен гайд интервью и матрица тем, которая формировалась по мере изучения сообщества. Расшифровка интервью не прилагается в связи с запретом респондентов ее публиковать.
«Nebo Community» несет в себе черты экономического активизма, протестного движения, содержит низовые гражданские инициативы и элементы гражданской науки. В то же время сообщество, существующее только в рамках цифрового пространства, по своей деятельности, уровню координации и функциям стало чем-то большим, чем просто формой сетевого участия в мобилизации протестной деятельности.
Это сообщество сложилось не в результате протестной офлайн деятельности, а вокруг технологии, целью которой было обеспечить доступ горожан к информации об уровне загрязнения воздуха, что в итоге вылилось в лишение власти монополии на данные. Онлайн сообщество со временем обрело все признаки социального движения. Оно стало реализовывать коллективные требования к работе существующих властных институтов, вскрывая контроверзы, лежащие вокруг своих гражданских прав и ценностей и полномочиями этих институтов. Такая цифровая форма длительного коллективного действия и взаимодействия породила связи между горожанами, способствовала началу формирования их идентичности как горожан, обладающих субъектностью в отношениях с властью. Этим можно объяснить устойчивость усилий сообщества по достижению своих целей: не сезонные выступления с недовольством текущей ситуацией, а системные усилия по приведению процессов, связанных с экологией в городе в состояние, когда они прозрачны и контролируемы.
Это стало возможным вследствие эволюции представлений участников сообщества о сути и цели своей деятельности. Если в самом начале этой истории повестка протестов звучала как нечто широкое - «за чистое небо», а власть представлялся как абстрактное «они», которым надо противостоять, то со временем, через самообучение и взаимоинформирование сообществу удалось провести декомпозицию этого условного Левиафана - разделить его на различных представителей исполнительной и законодательной власти, выявить (по крайней мере попытаться) их полномочия и зоны ответственности и даже понять специфику взаимодействия с ними. В восприятии сообщества из контр-акторов «они» превратились в контракторов.
И еще одной важной особенностью этого низового движения является коллективное производство знания, которое, с одной стороны, затем переводится в политическое действие, а с другой, превращает сообщество в экспериментальную площадку для реализации и апробирования новых технологических решений и знаний.
Данное исследование предлагает несколько новационных идей для российских исследований социальных движений и экоактивизма. Во-первых, выявлен новый феномен, активно изучающийся в мире и не известный в России - феномен движения низовых инноваций. Исследования этого явления в российском контексте, со всеми особенностями его политического, социотехнического и экологического развития, вносит вклад не только в развитие российских исследований, но и в мировой корпус знания о данном феномене.
Во-вторых, предложено новое поле для изучения социальных движений, и, в частности, городского активизма - поля, представляющее собой цифровое пространство, в котором эти неформализованные сообщества могут жить и развиваться как полноценные социальные движения, реализуя задачи консолидации акторов, мобилизации ресурсов, и осуществления политической активности. Это предлагает новую перспективу для проведения цифрового этнографического исследования, которая объединяет в себе событийные и смысловые траектории развития сообщества. Важным открытием здесь стало понимание большей инклюзивности метода цифровой этнографии социальных движений, когда для исследователя слышны голоса всех участников, независимо от того, являются ли они активистами или «рядовыми» членами сообщества. Тем самым подтверждается актуальность антропологической перспективы в исследовании движений низовых инноваций.
В-третьих, в арсенал теоретических подходов по изучению социальных движений добавлена теория социотехнических транзитов к устойчивому развитию вместе с максимально прикладной аналитической рамкой подхода MLP. Внедрение этого теоретического и аналитического инструментария в исследовательскую практику российских ученых позволит интегрировать российские кейсы в мировые исследования.
Перспективы дальнейших исследований довольно широки: от изучения агентности экологических стандартов и технологических устройств для мониторинга качества воздуха в современном социально-экологическом развитии городов; до исследования социотехнических транзитов к устойчивому развитию других систем, таких, например, как энергетика, потребление, коммунальные инфраструктуры и другое.
Данное исследование и его результаты были представлены на двух международных мероприятиях. Первое, это международный форум «Базар методов: трансдисциплинарные методы для устойчивого развития» (Methods Bazaar: Transdisciplinary methods for sustainability), проводимых Центром по социальным, технологический и энвайроменталистским путям к устойчивому развитию (Social, Technological and Environmental Pathways to Sustainability Centre) Сассекского университета (Великобритания) и Африканской сетью исследования и влияния (African Research & Impact Network), который прошел в ноябре 2021 года. На данном форуме автор презентовала кейс применения цифровой этнографии для изучения движения низовых инноваций «Nebo.Live», были получены позитивные отзывы от участников форума и даны ценные рекомендации по его улучшению.
Второе - это конференция «Создавая инфраструктуру знания по устойчивому развитию для трансформационной инновационной политики» (Building a Sustainable Knowledge Infrastructure on Transformative Innovation Policy ), 17-21 января 2022, проводимая Консорциумом по
трансформационной инновационной политике (Transformative Innovation Policy Consortium, TIPC) и Европейским форумом изучения политики в области исследований и инноваций (European Forum for Studies of Policies for Research and Innovation, Eu-SPRI).
На основе проведенного исследования была написана научная статья и подана в начале 2022 года в англоязычный рецензируемый журнал Anthropology & Archeology of Eurasia издательства Taylor & Francis. Статья принята редактором, на момент дописывания заключения она находится на этапе рецензирования.
Это сообщество сложилось не в результате протестной офлайн деятельности, а вокруг технологии, целью которой было обеспечить доступ горожан к информации об уровне загрязнения воздуха, что в итоге вылилось в лишение власти монополии на данные. Онлайн сообщество со временем обрело все признаки социального движения. Оно стало реализовывать коллективные требования к работе существующих властных институтов, вскрывая контроверзы, лежащие вокруг своих гражданских прав и ценностей и полномочиями этих институтов. Такая цифровая форма длительного коллективного действия и взаимодействия породила связи между горожанами, способствовала началу формирования их идентичности как горожан, обладающих субъектностью в отношениях с властью. Этим можно объяснить устойчивость усилий сообщества по достижению своих целей: не сезонные выступления с недовольством текущей ситуацией, а системные усилия по приведению процессов, связанных с экологией в городе в состояние, когда они прозрачны и контролируемы.
Это стало возможным вследствие эволюции представлений участников сообщества о сути и цели своей деятельности. Если в самом начале этой истории повестка протестов звучала как нечто широкое - «за чистое небо», а власть представлялся как абстрактное «они», которым надо противостоять, то со временем, через самообучение и взаимоинформирование сообществу удалось провести декомпозицию этого условного Левиафана - разделить его на различных представителей исполнительной и законодательной власти, выявить (по крайней мере попытаться) их полномочия и зоны ответственности и даже понять специфику взаимодействия с ними. В восприятии сообщества из контр-акторов «они» превратились в контракторов.
И еще одной важной особенностью этого низового движения является коллективное производство знания, которое, с одной стороны, затем переводится в политическое действие, а с другой, превращает сообщество в экспериментальную площадку для реализации и апробирования новых технологических решений и знаний.
Данное исследование предлагает несколько новационных идей для российских исследований социальных движений и экоактивизма. Во-первых, выявлен новый феномен, активно изучающийся в мире и не известный в России - феномен движения низовых инноваций. Исследования этого явления в российском контексте, со всеми особенностями его политического, социотехнического и экологического развития, вносит вклад не только в развитие российских исследований, но и в мировой корпус знания о данном феномене.
Во-вторых, предложено новое поле для изучения социальных движений, и, в частности, городского активизма - поля, представляющее собой цифровое пространство, в котором эти неформализованные сообщества могут жить и развиваться как полноценные социальные движения, реализуя задачи консолидации акторов, мобилизации ресурсов, и осуществления политической активности. Это предлагает новую перспективу для проведения цифрового этнографического исследования, которая объединяет в себе событийные и смысловые траектории развития сообщества. Важным открытием здесь стало понимание большей инклюзивности метода цифровой этнографии социальных движений, когда для исследователя слышны голоса всех участников, независимо от того, являются ли они активистами или «рядовыми» членами сообщества. Тем самым подтверждается актуальность антропологической перспективы в исследовании движений низовых инноваций.
В-третьих, в арсенал теоретических подходов по изучению социальных движений добавлена теория социотехнических транзитов к устойчивому развитию вместе с максимально прикладной аналитической рамкой подхода MLP. Внедрение этого теоретического и аналитического инструментария в исследовательскую практику российских ученых позволит интегрировать российские кейсы в мировые исследования.
Перспективы дальнейших исследований довольно широки: от изучения агентности экологических стандартов и технологических устройств для мониторинга качества воздуха в современном социально-экологическом развитии городов; до исследования социотехнических транзитов к устойчивому развитию других систем, таких, например, как энергетика, потребление, коммунальные инфраструктуры и другое.
Данное исследование и его результаты были представлены на двух международных мероприятиях. Первое, это международный форум «Базар методов: трансдисциплинарные методы для устойчивого развития» (Methods Bazaar: Transdisciplinary methods for sustainability), проводимых Центром по социальным, технологический и энвайроменталистским путям к устойчивому развитию (Social, Technological and Environmental Pathways to Sustainability Centre) Сассекского университета (Великобритания) и Африканской сетью исследования и влияния (African Research & Impact Network), который прошел в ноябре 2021 года. На данном форуме автор презентовала кейс применения цифровой этнографии для изучения движения низовых инноваций «Nebo.Live», были получены позитивные отзывы от участников форума и даны ценные рекомендации по его улучшению.
Второе - это конференция «Создавая инфраструктуру знания по устойчивому развитию для трансформационной инновационной политики» (Building a Sustainable Knowledge Infrastructure on Transformative Innovation Policy ), 17-21 января 2022, проводимая Консорциумом по
трансформационной инновационной политике (Transformative Innovation Policy Consortium, TIPC) и Европейским форумом изучения политики в области исследований и инноваций (European Forum for Studies of Policies for Research and Innovation, Eu-SPRI).
На основе проведенного исследования была написана научная статья и подана в начале 2022 года в англоязычный рецензируемый журнал Anthropology & Archeology of Eurasia издательства Taylor & Francis. Статья принята редактором, на момент дописывания заключения она находится на этапе рецензирования.
