ПОСТ-ТЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ В СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ ФИЛОСОФИИ
|
Аннотация 2
Введение 2
1. Определение пост-теологического поворота 7
2. Означающее «Атеизм» 12
2.1. Смерть Бога и Имя-Отца 12
2.2. Три «атеизма» по Уоткину 18
3. Ален Бадью. Трагик мессианизма 28
3.1. Атеизм чистой множественности 28
3.2. Мессианическая традиция и теория Бадью 31
3.3. Бадью и Хайдеггер. Вопрос о технике 38
4. Квентин Мейясу. «Хитрый гений» спекулятивизма 43
4.1. «Бога еще нет, но все можно» 43
4.2. Несуществование спекулятивного реализма 46
5. Жан-Люк Нанси. Гуманист без гуманизма 48
5.1. Утопический режим 48
5.2. Атеология «единичного множественного» 51
Заключение 55
Список использованной литературы 58
Введение 2
1. Определение пост-теологического поворота 7
2. Означающее «Атеизм» 12
2.1. Смерть Бога и Имя-Отца 12
2.2. Три «атеизма» по Уоткину 18
3. Ален Бадью. Трагик мессианизма 28
3.1. Атеизм чистой множественности 28
3.2. Мессианическая традиция и теория Бадью 31
3.3. Бадью и Хайдеггер. Вопрос о технике 38
4. Квентин Мейясу. «Хитрый гений» спекулятивизма 43
4.1. «Бога еще нет, но все можно» 43
4.2. Несуществование спекулятивного реализма 46
5. Жан-Люк Нанси. Гуманист без гуманизма 48
5.1. Утопический режим 48
5.2. Атеология «единичного множественного» 51
Заключение 55
Список использованной литературы 58
Актуальность. Сегодня во французской философии присутствует новая тенденция, сопровождающая как никогда строгую необходимость примириться со смертью Бога, и она не может быть просто понята как нечто, выступающее под знаменем «атеизма». Мы больше не можем мыслить в терминах монолитного атеизма или однозначной повестки дня некоего мышления «без Бога», поскольку то, что мы наблюдаем в своем разрастании - множество, возможно несоизмеримых, подходов к мышлению Бога. Мы не должны путать это с возвращением к Богу после Бога или с ростом новой постсекулярной и пострелигиозной философии; это мышление, которое пытается окончательно разобраться с Богом, переделать себя фундаментальным образом как мышление «без Бога», и на основании этого выходит за рамки простого термина «атеизм». Это новое мышление ставит под сомнение требования всех предыдущих атеизмов по исключению Бога, а также содержит контуры, указывающие на возможную будущую траекторию французской философии в широком смысле.
Современная интеллектуальная сцена мгновенно откликнулась на это новое явление, окрестив его пост-теологическим поворотом. Более того, именно этот факт будет руководить некоторыми отдельными аспектами данного исследования, заключающимися в критической интенции по отношению к этой рецепции корпуса текстов французских мыслителей. Специфика методологического подхода, предпосылаемого в нашей работе, будет учитывать реакцию на пост-теологический поворот, придавая ей высокое значение, в частности потому, что само наименование данного явления таким образом принадлежит именно ей.
Таким образом, мы полагаем, что не погрешим против истины, утверждая актуальность данного исследования. Особенно если учесть, что анализируемые в нем явления датированы самым недавним временем и что отечественная философская сцена только начинает на них откликаться.
Проблема. Наша работа начинается с того, что мы не соглашаемся с самим подходом академической теории, чье детище мы поместили в заглавие. Мы постулируем собственную стратегию исследования, в рамках которой вступаем в полемику с тем, каким образом необходимо определить пост-теологический поворот в соответствии с его сущностью. Поэтому основных проблем у нас две - как рассмотреть феномен пост-теологического вне рамок академического дискурса и насколько его результаты свободны от противоречий, этому дискурсу свойственных? Именно делу раскрытия последних будет посвящена большая часть нашего исследования.
Иначе говоря, специфика данной работы заключается в том, что она отрицает те проблемы, которые видит в пост-теологическом повороте академическая теория. Поэтому то, что можно было бы вписать в графу «проблема», предваряя традиционное исследование, ставится нами под сомнение. Другими словами, мы полагаем, что истину пост-теологического поворота невозможно увидеть в нем самом, в той экспликации, где последний предстает в виде особого способа мыслить религиозное, отличного от любой другой атеистической или теологической традиции.
Настоящей проблемой является та ситуация современности, которую можно лишь косвенным образом, не прибегая к уровня содержания речи, выявить из корпуса текстов французских философов. Она связана с нашим пребыванием в утопическом режиме, который заставляет нас особым образом воспринимать реальность, через образ клетки, в которую мы заточены и из которой ищем выход. Эта мессианическая интонация проясняется нами на примере философии Бадью. Именно мессианическое упование является ключевой проблемой, которую мы выявляем в качестве истины пост-теологического поворота. И это не только проблема исключительно локального явления, имеющего границы в сфере философского разделения труда, но фундаментальное явление нашей эпохи.
Цель и задачи. Цель данного исследования - показать сущность пост-теологического поворота, а также выявить его истину в том, что в нем сокрыто на уровне содержания.
Наши задачи имеют двойственную направленность. Во-первых, это историко-философское рассмотрение «пост-теологического поворота», выявление его специфики в том же русле, которое свойственно рецепции этого явления в западных исследованиях. Во-вторых, это мгновенная критика такого способа описания и объяснения, опору для которой мы находим в философской традиции, идущей от Хайдеггера к Деррида. Вторая направленность, в общем-то, и задает тон работы, поэтому выделим специфические задачи, перед нами поставленные в виду следования вышеупомянутой традиции мышления:
1. Обосновать необходимость принятия во внимание рецепции исследуемого явления, в нашем случае для того, чтобы подвергнуть и то и другое критике.
2. Провести критический анализ с целью выявить уязвимые места в методологии исследования, свойственной академической философии (Для этой задачи мы используем инструментарий Жака Лакана, в частности понятие «Имени-Отца»).
3. Разобрать философскую концепцию Алена Бадью, проанализировать мессианическую традицию и показать, что привносит в нее Бадью. Продемонстрировать на примере отношения к технике у Хайдеггера и Бадью фатальный характер того невнимания, который Бадью уделяет противоречиям, заявляющим о себе в языке.
4. Проанализировать философский проект Квентина Мейясу. Разобрать концепцию «божественного несуществования», критически рассмотреть сам способ обращения к реальности в редакции Мейясу, показав первичность в подобном обращении ставки на реальность.
5. Рассмотреть специфику утопического режима, показать его отношения с нигилизмом и концептуализацию понятия «веры» в пост-теологическом русле. Проанализировать философскую концепцию Жан- Люка Нанси. Показать как он использует дерридеанское понятие «невозможной ответственности» в целях обоснования нового понимания этики.
Объект и метод исследования. Объектом данной магистерской диссертации является, во-первых, корпус текстов таких философов как А. Бадью, Ж.-Л. Нанси и Кв. Мейясу, и, во-вторых, работы зарубежных исследователей по данной теме, которые саму ее и вводят в качестве отдельного явления.
Методика исследования, как уже неоднократно упоминалось, занимает особое место в нашей работе. Поэтому начинать этот раздел следует следующим образом: помимо прочего, методами исследования служат интерпретация философских текстов, компаративный анализ вступающих в противоречие средств объяснения из разных философских традиций, а также социально-критический анализ.
Методикой оценки достоверности результатов является вынесение работы на публичное обсуждение в ходе научных конференций.
Степень теоретической проработанности материала. Корпус текстов французских философов, знаменующий «пост-теологический поворот» представлен работами А. Бадью, Ж.-Л. Нанси и К. Мейясу. Играющая важную роль в данной диссертации исследовательская литература представлена именами К. Уоткина, М. Хэгглунда, Дж. Капуто, Д. Бенсаида, П. Осборна, М. Остина, П. Энниса и Ф. Гирони. Философскую традицию, в опоре на которую мы разрабатываем нашу собственную методологию, представляют М. Хайдеггер, Ж. Лакан, Ж. Деррида. Среди отечественных исследователей данной проблематикой интересуются Й. Регев, Д. Кралечкин.
Новизна. Новизну данного исследования мы будем демонстрировать в два такта. Во-первых, отечественная философия практически не уделяет внимание тому, что уже основательная западная академическая традиция называет «пост-теологическим поворотом» в своей целокупности. Да, существуют работы, отмечающие оригинальное использование теологических категорий теми же Бадью, Нанси и Мейясу, однако ни одна из них не рассматривает саму тенденцию в ее теоретической полноте.
Во-вторых, в данной работе, как мы не устаем напоминать, представлена оригинальная методология, использующая философский арсенал наиболее, по нашему мнению, богатой в содержательном плане традиции мысли. Ни на что иное, кроме как на новизну не рассчитывает использование инструментария Хайдеггера, Лакана и Деррида в целях критического анализа в данном исследовании.
Определенную долю иронии вносит в данный раздел тот анализ, которому подвергается понятие «новизны» в подглаве, посвященной мессианической традиции. Эта самая ирония демонстрирует выход подлинного философствования за любые границы, в том числе те, которые понуждают нас обосновывать новизну научной работы.
Современная интеллектуальная сцена мгновенно откликнулась на это новое явление, окрестив его пост-теологическим поворотом. Более того, именно этот факт будет руководить некоторыми отдельными аспектами данного исследования, заключающимися в критической интенции по отношению к этой рецепции корпуса текстов французских мыслителей. Специфика методологического подхода, предпосылаемого в нашей работе, будет учитывать реакцию на пост-теологический поворот, придавая ей высокое значение, в частности потому, что само наименование данного явления таким образом принадлежит именно ей.
Таким образом, мы полагаем, что не погрешим против истины, утверждая актуальность данного исследования. Особенно если учесть, что анализируемые в нем явления датированы самым недавним временем и что отечественная философская сцена только начинает на них откликаться.
Проблема. Наша работа начинается с того, что мы не соглашаемся с самим подходом академической теории, чье детище мы поместили в заглавие. Мы постулируем собственную стратегию исследования, в рамках которой вступаем в полемику с тем, каким образом необходимо определить пост-теологический поворот в соответствии с его сущностью. Поэтому основных проблем у нас две - как рассмотреть феномен пост-теологического вне рамок академического дискурса и насколько его результаты свободны от противоречий, этому дискурсу свойственных? Именно делу раскрытия последних будет посвящена большая часть нашего исследования.
Иначе говоря, специфика данной работы заключается в том, что она отрицает те проблемы, которые видит в пост-теологическом повороте академическая теория. Поэтому то, что можно было бы вписать в графу «проблема», предваряя традиционное исследование, ставится нами под сомнение. Другими словами, мы полагаем, что истину пост-теологического поворота невозможно увидеть в нем самом, в той экспликации, где последний предстает в виде особого способа мыслить религиозное, отличного от любой другой атеистической или теологической традиции.
Настоящей проблемой является та ситуация современности, которую можно лишь косвенным образом, не прибегая к уровня содержания речи, выявить из корпуса текстов французских философов. Она связана с нашим пребыванием в утопическом режиме, который заставляет нас особым образом воспринимать реальность, через образ клетки, в которую мы заточены и из которой ищем выход. Эта мессианическая интонация проясняется нами на примере философии Бадью. Именно мессианическое упование является ключевой проблемой, которую мы выявляем в качестве истины пост-теологического поворота. И это не только проблема исключительно локального явления, имеющего границы в сфере философского разделения труда, но фундаментальное явление нашей эпохи.
Цель и задачи. Цель данного исследования - показать сущность пост-теологического поворота, а также выявить его истину в том, что в нем сокрыто на уровне содержания.
Наши задачи имеют двойственную направленность. Во-первых, это историко-философское рассмотрение «пост-теологического поворота», выявление его специфики в том же русле, которое свойственно рецепции этого явления в западных исследованиях. Во-вторых, это мгновенная критика такого способа описания и объяснения, опору для которой мы находим в философской традиции, идущей от Хайдеггера к Деррида. Вторая направленность, в общем-то, и задает тон работы, поэтому выделим специфические задачи, перед нами поставленные в виду следования вышеупомянутой традиции мышления:
1. Обосновать необходимость принятия во внимание рецепции исследуемого явления, в нашем случае для того, чтобы подвергнуть и то и другое критике.
2. Провести критический анализ с целью выявить уязвимые места в методологии исследования, свойственной академической философии (Для этой задачи мы используем инструментарий Жака Лакана, в частности понятие «Имени-Отца»).
3. Разобрать философскую концепцию Алена Бадью, проанализировать мессианическую традицию и показать, что привносит в нее Бадью. Продемонстрировать на примере отношения к технике у Хайдеггера и Бадью фатальный характер того невнимания, который Бадью уделяет противоречиям, заявляющим о себе в языке.
4. Проанализировать философский проект Квентина Мейясу. Разобрать концепцию «божественного несуществования», критически рассмотреть сам способ обращения к реальности в редакции Мейясу, показав первичность в подобном обращении ставки на реальность.
5. Рассмотреть специфику утопического режима, показать его отношения с нигилизмом и концептуализацию понятия «веры» в пост-теологическом русле. Проанализировать философскую концепцию Жан- Люка Нанси. Показать как он использует дерридеанское понятие «невозможной ответственности» в целях обоснования нового понимания этики.
Объект и метод исследования. Объектом данной магистерской диссертации является, во-первых, корпус текстов таких философов как А. Бадью, Ж.-Л. Нанси и Кв. Мейясу, и, во-вторых, работы зарубежных исследователей по данной теме, которые саму ее и вводят в качестве отдельного явления.
Методика исследования, как уже неоднократно упоминалось, занимает особое место в нашей работе. Поэтому начинать этот раздел следует следующим образом: помимо прочего, методами исследования служат интерпретация философских текстов, компаративный анализ вступающих в противоречие средств объяснения из разных философских традиций, а также социально-критический анализ.
Методикой оценки достоверности результатов является вынесение работы на публичное обсуждение в ходе научных конференций.
Степень теоретической проработанности материала. Корпус текстов французских философов, знаменующий «пост-теологический поворот» представлен работами А. Бадью, Ж.-Л. Нанси и К. Мейясу. Играющая важную роль в данной диссертации исследовательская литература представлена именами К. Уоткина, М. Хэгглунда, Дж. Капуто, Д. Бенсаида, П. Осборна, М. Остина, П. Энниса и Ф. Гирони. Философскую традицию, в опоре на которую мы разрабатываем нашу собственную методологию, представляют М. Хайдеггер, Ж. Лакан, Ж. Деррида. Среди отечественных исследователей данной проблематикой интересуются Й. Регев, Д. Кралечкин.
Новизна. Новизну данного исследования мы будем демонстрировать в два такта. Во-первых, отечественная философия практически не уделяет внимание тому, что уже основательная западная академическая традиция называет «пост-теологическим поворотом» в своей целокупности. Да, существуют работы, отмечающие оригинальное использование теологических категорий теми же Бадью, Нанси и Мейясу, однако ни одна из них не рассматривает саму тенденцию в ее теоретической полноте.
Во-вторых, в данной работе, как мы не устаем напоминать, представлена оригинальная методология, использующая философский арсенал наиболее, по нашему мнению, богатой в содержательном плане традиции мысли. Ни на что иное, кроме как на новизну не рассчитывает использование инструментария Хайдеггера, Лакана и Деррида в целях критического анализа в данном исследовании.
Определенную долю иронии вносит в данный раздел тот анализ, которому подвергается понятие «новизны» в подглаве, посвященной мессианической традиции. Эта самая ирония демонстрирует выход подлинного философствования за любые границы, в том числе те, которые понуждают нас обосновывать новизну научной работы.
Пост-теологический поворот в современной французской философии был закономерной реакцией на ситуацию смерти Бога. С одной стороны, он искал способы преодолеть ее негативные последствия, с другой - всячески противостоять религиозному дискурсу. Его явление на интеллектуальной сцене быстро приковало к себе внимание и вызвало к жизни ряд вторичных исследований, которые заставили нас обратиться в первую очередь к особого рода методологическим проблемам.
Следует помнить, что Хайдеггер называл «толками» именно академическую среду, а вовсе не сплетни и повседневную болтовню. Развернутое представление об этом мы получаем из его «Пролегоменов к истории понятия времени» в том месте, где он критикует неокантианство и Риккерта в частности, указывая на беспроблемность употребления ими такого понятия как «ценности» . В наиболее явном виде его недоверие к онтическому использованию языка предстает в письме к Э. Юнгеру, где Хайдеггер обвиняет того в описании нигилизма нигилистичным же образом. Данная проблема, заключающаяся в том, что мы верим в основательность наших означающих, до сих пор не исчерпана. Мы видим как она просачивается не только во вторичные исследования академических философов, но и присутствует в некоторых аспектах концепций все тех же Бадью и Мейясу. Только Нанси удалось, воспроизводя строжайшую аккуратность, почерпнутую, безо всяких сомнений, у Деррида, как можно более плавно обогнуть острые края, данной проблемой создаваемые в любом дискурсе. Ее следствием также является особая интонированность современной интеллектуальной ситуации, выражающаяся в утопическом режиме. Последний является причиной того, что изменение как таковое постулируется у Бадью наиважнейшей онтологической истиной. Мейясу заходит еще дальше, называя этой истиной контингентность - факт того, что это самое изменение может и не произойти. Они оба не избегают структурных противоречий в тех местах, где все так же полагаются на язык, взятый как сущее. Это объясняет неудачу мессианских упований Бадью и крайнюю неубедительность спекулятивного проекта Мейясу.
Итак, если переходить непосредственно к корпусу текстов французских мыслителей «пост-теологического поворота», можно заключить следующее:
Философский проект Алена Бадью фундирован в тождестве онтологии и математики. Последнее невозможно обосновать в силу того, что математика имеет «абстрактный» онтологический статус. Из того, что сущее подчиняется ее законам, не следует, что оно равно математике. Преодолеть этот фундаментальный разрыв означало бы разрешить также проблему особого онтологического статуса сознания и языка. Тем не менее, даже если не принимать во внимание сомнительный характер аксиоматического подхода Бадью, его философия события прекрасно объясняет пришествие нового на формальном уровне. Трудности начинаются, когда из этого формального уровня Бадью перескакивает на вполне конкретные мессианические упования. В этом измерении нами были найдены определенные структурные противоречия на уровне режима функционирования языка, которые Бадью отбрасывает как незначительные. В них, однако же, заключаются неудачи левого движения, на которые Бадью делает ставку. Следует, однако, признать, что его концепт «верности событию» вписывается в логику философского мессианизма и дополняет концепции «слабого мессианизма» Беньямина и Деррида. В этом включении понятия «веры» заключается «пост-теологический» характер его философии.
Квентин Мейясу выстраивает смелую философскую концепцию контингентности, в рамках которой постулирует отсутствие всяких оснований для нашей веры в постоянство законов природы. Отсюда вытекает его идея «божественного несуществования», в соответствии с которой Бог еще не существует, поэтому в него и следует верить. Мы обвинили Мейясу в том, что, несмотря на намерение объяснить саму реальность, его концепция оказывается наиболее от нее далека. Это так, в частности, из-за описанных нами выше противоречий, связанных с онтическим использованием языка, к которым Мейясу проявляет невнимание. Вся основательность таких понятий как «контингентность», «необходимость», «фактуальность» и т.д. отсылает лишь к желанию Мейясу упорствовать в них, будучи проанализированным нами во второй главе поклонением Имени-Отца. В этом заключается неочевидность и неубедительность его философских притязаний. Намереваясь обратиться в своих идеях к самой реальности, Мейясу впадает в противоречие с нею же, в самом что ни на есть измерении конкретности. Там, где его ставка обосновывает саму себя необходимостью противостоять засилью иррационализма и религии, ни того ни другого не обнаруживается. Смерть Бога сегодня является не чем иным, как нашей ближайшей реальностью. Таким образом, упование Мейясу избыточно - власть науки и секуляризованного взгляда на мир скорее удостоверяет себя в том, что его философский проект вообще появился на свет.
Идеи Жан-Люка Нанси, в свою очередь, являются весьма чуткими к описанным нами противоречиям, что обусловлено деконструктивистской выучкой последнего. Нанси представляет нам этическую концепцию, свободную от метафизических трансценденций. Парадоксальность последней заключается в ее фундированности в ней же самой. Нанси использует аффективный потенциал языка для того, чтобы овеществить в нем мысль о вещественном, о том мире, в котором мы уже живем. Эта обусловленность совместным бытием предъявляет нам «1 ’adoration» Другим, делая единственной основой «невозможной ответственности» то, что Лакан называл Желанием, а Хайдеггер и Деррида - Зовом.
Следует помнить, что Хайдеггер называл «толками» именно академическую среду, а вовсе не сплетни и повседневную болтовню. Развернутое представление об этом мы получаем из его «Пролегоменов к истории понятия времени» в том месте, где он критикует неокантианство и Риккерта в частности, указывая на беспроблемность употребления ими такого понятия как «ценности» . В наиболее явном виде его недоверие к онтическому использованию языка предстает в письме к Э. Юнгеру, где Хайдеггер обвиняет того в описании нигилизма нигилистичным же образом. Данная проблема, заключающаяся в том, что мы верим в основательность наших означающих, до сих пор не исчерпана. Мы видим как она просачивается не только во вторичные исследования академических философов, но и присутствует в некоторых аспектах концепций все тех же Бадью и Мейясу. Только Нанси удалось, воспроизводя строжайшую аккуратность, почерпнутую, безо всяких сомнений, у Деррида, как можно более плавно обогнуть острые края, данной проблемой создаваемые в любом дискурсе. Ее следствием также является особая интонированность современной интеллектуальной ситуации, выражающаяся в утопическом режиме. Последний является причиной того, что изменение как таковое постулируется у Бадью наиважнейшей онтологической истиной. Мейясу заходит еще дальше, называя этой истиной контингентность - факт того, что это самое изменение может и не произойти. Они оба не избегают структурных противоречий в тех местах, где все так же полагаются на язык, взятый как сущее. Это объясняет неудачу мессианских упований Бадью и крайнюю неубедительность спекулятивного проекта Мейясу.
Итак, если переходить непосредственно к корпусу текстов французских мыслителей «пост-теологического поворота», можно заключить следующее:
Философский проект Алена Бадью фундирован в тождестве онтологии и математики. Последнее невозможно обосновать в силу того, что математика имеет «абстрактный» онтологический статус. Из того, что сущее подчиняется ее законам, не следует, что оно равно математике. Преодолеть этот фундаментальный разрыв означало бы разрешить также проблему особого онтологического статуса сознания и языка. Тем не менее, даже если не принимать во внимание сомнительный характер аксиоматического подхода Бадью, его философия события прекрасно объясняет пришествие нового на формальном уровне. Трудности начинаются, когда из этого формального уровня Бадью перескакивает на вполне конкретные мессианические упования. В этом измерении нами были найдены определенные структурные противоречия на уровне режима функционирования языка, которые Бадью отбрасывает как незначительные. В них, однако же, заключаются неудачи левого движения, на которые Бадью делает ставку. Следует, однако, признать, что его концепт «верности событию» вписывается в логику философского мессианизма и дополняет концепции «слабого мессианизма» Беньямина и Деррида. В этом включении понятия «веры» заключается «пост-теологический» характер его философии.
Квентин Мейясу выстраивает смелую философскую концепцию контингентности, в рамках которой постулирует отсутствие всяких оснований для нашей веры в постоянство законов природы. Отсюда вытекает его идея «божественного несуществования», в соответствии с которой Бог еще не существует, поэтому в него и следует верить. Мы обвинили Мейясу в том, что, несмотря на намерение объяснить саму реальность, его концепция оказывается наиболее от нее далека. Это так, в частности, из-за описанных нами выше противоречий, связанных с онтическим использованием языка, к которым Мейясу проявляет невнимание. Вся основательность таких понятий как «контингентность», «необходимость», «фактуальность» и т.д. отсылает лишь к желанию Мейясу упорствовать в них, будучи проанализированным нами во второй главе поклонением Имени-Отца. В этом заключается неочевидность и неубедительность его философских притязаний. Намереваясь обратиться в своих идеях к самой реальности, Мейясу впадает в противоречие с нею же, в самом что ни на есть измерении конкретности. Там, где его ставка обосновывает саму себя необходимостью противостоять засилью иррационализма и религии, ни того ни другого не обнаруживается. Смерть Бога сегодня является не чем иным, как нашей ближайшей реальностью. Таким образом, упование Мейясу избыточно - власть науки и секуляризованного взгляда на мир скорее удостоверяет себя в том, что его философский проект вообще появился на свет.
Идеи Жан-Люка Нанси, в свою очередь, являются весьма чуткими к описанным нами противоречиям, что обусловлено деконструктивистской выучкой последнего. Нанси представляет нам этическую концепцию, свободную от метафизических трансценденций. Парадоксальность последней заключается в ее фундированности в ней же самой. Нанси использует аффективный потенциал языка для того, чтобы овеществить в нем мысль о вещественном, о том мире, в котором мы уже живем. Эта обусловленность совместным бытием предъявляет нам «1 ’adoration» Другим, делая единственной основой «невозможной ответственности» то, что Лакан называл Желанием, а Хайдеггер и Деррида - Зовом.
