Оружие в погребальном обряде раннесредневекового населения Томско- Нарымского Приобья
|
АННОТАЦИЯ 3
Введение 3
Глава 1. Томско - Нарымское Приобье в эпоху раннего средневековья 12
Глава 2. Погребальный обряд населения Томско - Нарымского
Приобья в эпоху раннего средневековья 22
Глава 3. Оружие в погребальном обряде раннесредневекового
населения Томско - Нарымского Приобья 40
Заключение 64
Список источников 70
Приложение 75
Введение 3
Глава 1. Томско - Нарымское Приобье в эпоху раннего средневековья 12
Глава 2. Погребальный обряд населения Томско - Нарымского
Приобья в эпоху раннего средневековья 22
Глава 3. Оружие в погребальном обряде раннесредневекового
населения Томско - Нарымского Приобья 40
Заключение 64
Список источников 70
Приложение 75
Томско-Нарымское Приобье относится к Среднему Приобью Западной Сибири. Эпоха раннего средневековья в истории Сибири особая. В это время возникли проблемы и противоречия, связанные со сложением феодального уклада и образованием государств на юге, распадом первобытных отношений на периферии, многообразием и остротой политических событий. Социально - экономическая ломка была тесно связана с формированием этносов - предков многих ныне живущих народов. Разобраться в хитросплетениях взаимосвязанных процессов без изучения региональных территорий невозможно. Это и определило интерес автора к проблемам эпохи раннего средневековья Западной Сибири и Среднего Приобья.
Так исторически сложилось, что Среднее Приобье в предшествующий период раннего железа стало центром формирования и расцвета яркой кулайской культуры, сыгравшей выдающуюся роль в развитии последующих культур в истории многих западносибирских народов и отчасти сопредельных территорий. К середине I тыс. н. э. кулайское единство распалось, в результате в лесном Приобье возникает ряд культур, отразивших новый этап социально - экономического и этнического развития. Среди них хорошо известные теперь потчевашская, рёлкинская, нижнеобская и верхнеобская (еще ее называют одинцовская) .
Интерес к проблемам средневековых культур Приобья вообще и Среднего Приобья, в частности, возник в конце XIX в. Уже тогда появились различные взгляды на хронологию, культуру и этническую принадлежность памятников.
Первое мнение о средневековых памятниках высказал В. М. Флоринский, глубоко убежденный в историчности археологической науки, ее неоспоримой значимости. В. М. Флоринский видел несомненную возможность установить по археологическим остаткам «связь с существующим ныне человечеством и его древнейшими судьбами» .
Взгляды В. М. Флоринского характеризовались ярко выраженным этноцентризмом. За аборигенным населением Приобья он не признавал высокой культуры в древности.
В 1887, 1888 гг. А. В. Адриановым и С. К. Кузнецовым проводились раскопки Томского могильника. Уровень методики был чрезвычайно низким, и настоящей научной оценки материал не получил. Только позднее М. Н. Комаровой (1952) удалось разобрать погребения и вещи по хронологическим комплексам и выделить в их числе период с середины I тыс. до н. э. - I тыс. н. э.
В 1896 г. С. К. Кузнецов раскопал 36 курганов на берегу р. Большой Киргизки. Они вошли в историю науки как могильник у Архиерейской заимки. С. К. Кузнецов датировал памятник VIII в. н. э., по близости вещественного материала счел его примыкающим к приуральской культуре . Вскоре материалы могильника были переизданы с учетом погребальных комплексов А. А. Спицыным, который согласился с данной предшественником датировкой и культурной характеристикой памятника.
Таким образом, в конце XIX - начале XX вв. основная часть исследователей, исключая В. М. Флоринского, считали, что в эпоху железа население Западной Сибири входило в круг культур уральской, финноугорской семьи, а могильник Архиерейская заимка еще в течение 70 лет являлся эталонным памятником раннесредневековой истории края.
Следующий конструктивный этап наступил только в 50-е годы XX столетия, когда В. Н. Чернецовым (1957) и М. П. Грязновым (1956) на большом хронологическом срезе была разработана схема этноультурного развития Приобья. В. Н. Чернецов и А. П. Окладников (1957) впервые среди археологов подошли дифференцированно к этническому составу в разработке этногенеза западносибирских народов: кроме истории угорской ветви большое внимание было уделено и прародине самодийцев, которую они усматривали в IV тысячелетии до н. э. между Иртышом и Енисеем.
Для I тыс. н. э. В. Н. Чернецов выделил нижнеобскую культуру, возникшую, по его мнению, во II - III вв. на основе усть - полуйской. Она просуществовала до XIII в., пережила четыре этапа и принадлежала древнехантыйскому этносу (Чернецов, 1957).
В 50-е годы этническим проблемам много внимания уделял А. П. Дульзон, доказавший на среднеобской практике перспективность комплексного подхода и возможности ретроспективного метода в этногенетических исследованиях . Конкретно им исследовалось происхождение томских и чулымских тюрков, древних селькупов и кетов (1953, 1955, 1961). Его работа «Археологические памятники Томской области» (1956) показала, что эпоха раннего средневековья Нарымско - Томского Приобья выпадала из поля зрения археологов.
Задачи будущего также определялись четко: расширение полевых исследований на новом методическом уровне и восстановление культурноисторических процессов в Среднем Приобье от древнейших времен до русской колонизации. Эти задачи выходили за узколокальные рамки, так как Среднее Приобье, игравшее во все времена важную роль в истории огромного Урало-Сибирского региона, являлось лишь частью Западной Сибири.
Появление новых научных центров в 60 - 70-х годах ускорило процесс накопления источников и привело к интенсивной разработке региональных культурных карт и ломке ряда общих, уже сложившихся схем этнокультурного развития в Западной Сибири. В. Ф. Генинг и
Так исторически сложилось, что Среднее Приобье в предшествующий период раннего железа стало центром формирования и расцвета яркой кулайской культуры, сыгравшей выдающуюся роль в развитии последующих культур в истории многих западносибирских народов и отчасти сопредельных территорий. К середине I тыс. н. э. кулайское единство распалось, в результате в лесном Приобье возникает ряд культур, отразивших новый этап социально - экономического и этнического развития. Среди них хорошо известные теперь потчевашская, рёлкинская, нижнеобская и верхнеобская (еще ее называют одинцовская) .
Интерес к проблемам средневековых культур Приобья вообще и Среднего Приобья, в частности, возник в конце XIX в. Уже тогда появились различные взгляды на хронологию, культуру и этническую принадлежность памятников.
Первое мнение о средневековых памятниках высказал В. М. Флоринский, глубоко убежденный в историчности археологической науки, ее неоспоримой значимости. В. М. Флоринский видел несомненную возможность установить по археологическим остаткам «связь с существующим ныне человечеством и его древнейшими судьбами» .
Взгляды В. М. Флоринского характеризовались ярко выраженным этноцентризмом. За аборигенным населением Приобья он не признавал высокой культуры в древности.
В 1887, 1888 гг. А. В. Адриановым и С. К. Кузнецовым проводились раскопки Томского могильника. Уровень методики был чрезвычайно низким, и настоящей научной оценки материал не получил. Только позднее М. Н. Комаровой (1952) удалось разобрать погребения и вещи по хронологическим комплексам и выделить в их числе период с середины I тыс. до н. э. - I тыс. н. э.
В 1896 г. С. К. Кузнецов раскопал 36 курганов на берегу р. Большой Киргизки. Они вошли в историю науки как могильник у Архиерейской заимки. С. К. Кузнецов датировал памятник VIII в. н. э., по близости вещественного материала счел его примыкающим к приуральской культуре . Вскоре материалы могильника были переизданы с учетом погребальных комплексов А. А. Спицыным, который согласился с данной предшественником датировкой и культурной характеристикой памятника.
Таким образом, в конце XIX - начале XX вв. основная часть исследователей, исключая В. М. Флоринского, считали, что в эпоху железа население Западной Сибири входило в круг культур уральской, финноугорской семьи, а могильник Архиерейская заимка еще в течение 70 лет являлся эталонным памятником раннесредневековой истории края.
Следующий конструктивный этап наступил только в 50-е годы XX столетия, когда В. Н. Чернецовым (1957) и М. П. Грязновым (1956) на большом хронологическом срезе была разработана схема этноультурного развития Приобья. В. Н. Чернецов и А. П. Окладников (1957) впервые среди археологов подошли дифференцированно к этническому составу в разработке этногенеза западносибирских народов: кроме истории угорской ветви большое внимание было уделено и прародине самодийцев, которую они усматривали в IV тысячелетии до н. э. между Иртышом и Енисеем.
Для I тыс. н. э. В. Н. Чернецов выделил нижнеобскую культуру, возникшую, по его мнению, во II - III вв. на основе усть - полуйской. Она просуществовала до XIII в., пережила четыре этапа и принадлежала древнехантыйскому этносу (Чернецов, 1957).
В 50-е годы этническим проблемам много внимания уделял А. П. Дульзон, доказавший на среднеобской практике перспективность комплексного подхода и возможности ретроспективного метода в этногенетических исследованиях . Конкретно им исследовалось происхождение томских и чулымских тюрков, древних селькупов и кетов (1953, 1955, 1961). Его работа «Археологические памятники Томской области» (1956) показала, что эпоха раннего средневековья Нарымско - Томского Приобья выпадала из поля зрения археологов.
Задачи будущего также определялись четко: расширение полевых исследований на новом методическом уровне и восстановление культурноисторических процессов в Среднем Приобье от древнейших времен до русской колонизации. Эти задачи выходили за узколокальные рамки, так как Среднее Приобье, игравшее во все времена важную роль в истории огромного Урало-Сибирского региона, являлось лишь частью Западной Сибири.
Появление новых научных центров в 60 - 70-х годах ускорило процесс накопления источников и привело к интенсивной разработке региональных культурных карт и ломке ряда общих, уже сложившихся схем этнокультурного развития в Западной Сибири. В. Ф. Генинг и
Исследование древних могил в мировой и отечественной науке имеет большую историю. Их раскопки дали науке колоссальный археологический, антропологический и иной материал. Однако особенность этого вида памятников заключается в том, что с погребенными клали только те предметы, которые требовались по обряду погребения. Поэтому при выделении археологической культуры нельзя основываться лишь на данных, полученных из могил. Впрочем, неверно и строить обобщающие выводы об археологической культуре только на материалах одних поселений. Материалы этих памятников необходимо подвергать общему анализу. Только это позволяет добиться необходимой полноты данных для реконструкции археологической культуры.
Древнее погребение следует рассматривать в комплексе, не ограничиваясь вещественным материалом. Важно все: ее устройство, проведенный обряд погребения, расположение вещей и их набор.
Исследование погребальных комплексов должно включать изучение устройства могильного сооружения, места захоронения, получение сведений о процессе захоронения, обряде и действиях с погребенным, о сопровождающем инвентаре, его размещении .
«Всякое изменение в положении человека влечет за собой взаимодействие светского и сакрального, - писал этнолог А. Ван Геннеп (1999). Оно требует регламентации и соблюдения ритуала, дабы общество в целом не испытало затруднений и не понесло ущерба». И каждое подобное изменение (от рождения до смерти) «сопровождается церемониями, у которых одна и та же цель: обеспечить человеку переход из одного определенного состояния в другое, в свою очередь столь же определенное». Эти «церемонии» получили название «обрядов перехода» («les rites de passage»). К их числу относится конечно же и погребальный обряд, котором «ритуально закрепляется перемена статуса человека, осмысленная в пространственных категориях выхода из одного локуса... и входа в другой. Жизнь и смерть противопоставлены пространственно, как ,,этот“ и ,иной“... свет.». По данным этнографии разных народов, здесь выделяются три основные функциональные группы обрядовых актов:
1) акты, направленные на разрыв границы между Жизнью и Смертью с целью помочь умершему в достижении «того света»;
2) акты, направленные на восстановление и укрепление этой границы;
3) акты, направленные на установление контакта через эту границу, следствием которого должно стать плодородие и изобилие, посылаемые из области Смерти .
Археологическое представление о погребальном обряде гораздо «уже» понимания этого явления этнологами. Если для последних он включает в себя всю последовательность ритуальных действий от выноса тела умершего из дома до завершения поминок, то в археологических исследованиях по понятным причинам под погребальным ритуалом понимается лишь последовательность действий людей при захоронении умершего. Показательно следующее археологическое определение погребального обряда: «Погребальный ритуал - способ посмертной изоляции умершего индивида, реализуемый в определенных материальных формах»
В археологии принято выделять два основных вида погребального обряда: ингумация (захоронение тела умершего) и кремация (сожжение тела умершего). В русской археологической литературе XX в. укоренились и преобладают до сих пор иные обозначения данных обрядов — трупоположение (вместо термина «ингумация») и трупосожжение (вместо термина «кремация»).
Различают кремацию на месте (если сожжение было произведено непосредственно на месте захоронения) и кремацию на стороне (если погребальный востер располагался где-то в стороне и кремированные останки были принесены оттуда к месту захоронения). Отмеченное различие существенно: при кремации на месте исследователю достается впоследствии целостный комплекс, состоящий, как правило, из двух основных компонентов - фрагментов пережженных костей погребенного и предметов сопроводительного погребального инвентаря, полностью или частично сохранившихся в огне (имеются в виду изделия из камня, керамики, металла и прочих огнеупорных материалов различной степени прочности). Подобное захоронение может, конечно же, сопровождаться и жертвоприношениями животных. Кроме этого, какие-то предметы могли быть включены в состав погребального инвентаря уже после завершения обряда кремации .
Материал рассмотренных в работе городищ, поселений и могильников в целом характеризует культуру населения Томско - Нарымского Приобья V - VIII вв. Хозяйственно - культурный тип представлен комплексным хозяйством: скотоводством, земледелием, охотой и рыболовством. Новым в хозяйстве было освоение земледелия. Впервые в это время найдены земледельческие орудия.
Состав населения не был однородным. В VII - VIII вв. усиливаются связи томского населения с тюркским миром. Сначала наблюдается проникновение вещей, не исключено и проникновение отдельных малочисленных групп тюрков.
Целью дипломной работы являлось изучение погребальных комплексов Томско- Нарымского Приобья эпохи раннего средневековья и исследование наличия и типов оружия в погребальном обряде раннесредневекового населения Томско - Нарымского Приобья.
В I тыс. н.э. в Томско - Нарымском Приобье складываются новые этнокультурные общества, которые в последствии привели к формированию некоторых западносибирских народностей.
Религиозные представления в эпоху раннего средневековья включали верования в загробную жизнь, причем покойник снабжался при погребении всем необходимым для жизни в потустороннем мире. Могильники содержат много различного инвентаря - посуда, одежда, орудия труда, оружие, кости животных и т.д. Все это должно было сопровождать покойника в загробный мир.
Изучение особенностей распространения предметов вооружения в погребальных комплексах показало, что такие находки чаще всего являются показателем захоронений мужского населения. В женских и детских погребениях встречаются ножи и наконечники стрел, которые скорее представляли собой бытовое и охотничье снаряжение. Зафиксированные традиции расположения оружия в могиле в большинстве случаев определялись особенностями их ношения людьми при жизни. Распространение различных групп оружия в могильниках раннесредневекового населения Томско-Нарымского Приобья, помимо выявленного половозрастного фактора, было обусловлено социальной значимостью конкретных категорий предметов. Анализ результатов раскопок погребальных комплексов с привлечением дополнительных источников и материалов позволяет предположить особый статус клинкового оружия и защитного доспеха. Помимо редкости рассматриваемых находок, существенно то, что мечи, кинжалы и фрагменты доспеха в абсолютном большинстве случаев зафиксированы в могилах с «богатым» сопроводительным инвентарем.
При наличии общих закономерностей, в каждом из рассмотренных могильников наблюдаются свои существенные различия в снабжении умерших оружием. Для Тимирязевских I и II могильников оружие весьма редкая находка. Здесь обнаружены следующие категории вооружения - ножи, стрелы и фрагменты защитных доспехов. В могильнике у Архиерейской Заимки помимо ножей, стрел и элементов защитного доспеха обнаружен кинжал, и что весьма показательно только в единственном экземпляре. Характерно также и то, что погребение 5, в котором был обнаружен кинжал выделяется на фоне всех остальных богатством и обилием сопроводительного инвентаря.
Предметы вооружения значительно чаще чем в могильниках Томского Приобья встречаются в могильнике Релка в Нарымском Приобье. В могильнике найдено оружие наступательное (палаши, сабли, наконечники стрел) и оборонительное (шлем, панцирный доспех, кольчуги). В могильнике Релка прослеживается корреляция между способом погребения и наличия комплекса вооружения в погребении. Выделяется группа «воинских» захоронений, совершенных по обряду кремации.
По данным раскопок в различные периоды и в различных могильных курганах, было установлено, что для того времени комплекс ритуального оружия включает:
- ножи;
- сабли;
- наконечники стрел разных форм;
- палаши;
- копье;
- шлем;
- панцирные пластины;
- кольчуга.
По способу изготовления некоторого наступательного оружия (сабли, кинжалы) и оборонительного оружия (кольчуги, панцыри) заметно тюркское влияние, что естественно, так как в это время связи населения Томско- Нарымского Приобья с тюркским миром значительно усилились.
Рёлкинская культура существовала до середины IX в. В это время на ее территорию с юга проникают значительные группы населения, положившие начало интенсивной тюркизации Томско - Нарымского Приобья и Причулымья . С IX - X вв. начинается новая эпоха в развитии Нарымского Приобья, определившая начало новой культуры, генетически связанной с рёлкинской. В керамике X - XIII вв. иногда встречаются модифицированная штампованная орнаментация или подражение ей - розетки, кружки, уточки (Тискинское, Инкинское поселения). В это время и позднее распространяются составные ромбы, Г-образные фигуры, уточки (Инкинское, Павловское поселения, могильники Тискинский, Остяцкая гора). Кроме того, орнаменты фигурно - штампового направления могли перейти на другие материалы, прежде всего на бересту .
В погребениях Тискинского могильника обнаружены берестяные орнаментированные погребальные чехлы. Композиция, мотивы рисунка на бересте повторяют рёлкинские орнаменты II типа.
Долго сохранялся обычай класть в могилу зооморфные изображения. Изготовление культовых бронзовых вещей в позднем средневековье пришло в упадок, поэтому пользовались в основном своеобразным антиквариатом и привозными изделиями из серии шумящих подвесок.
Раскопки позднесредневекового могильника Мигалка в бассейне р. Шудельки дали исключительно яркие показатели преемственности традиций погребального обряда: погребение в ящиках с берестяной (корьевой) подстилкой и покрытием, тело умершего вытянуто на спине, с юго-восточной ориентацией, своеобразный набор и распределение инвентаря в могилах. Удивительно близка посуда из могильника релкинской керамике
Таким образом, преемственность рёлкинских традиций прослеживается по различным параметрам как в археологических материалах позднесредневековой культуры, так и в палеоэтнографии селькупов, что является достаточно убедительным свидетельством
Древнее погребение следует рассматривать в комплексе, не ограничиваясь вещественным материалом. Важно все: ее устройство, проведенный обряд погребения, расположение вещей и их набор.
Исследование погребальных комплексов должно включать изучение устройства могильного сооружения, места захоронения, получение сведений о процессе захоронения, обряде и действиях с погребенным, о сопровождающем инвентаре, его размещении .
«Всякое изменение в положении человека влечет за собой взаимодействие светского и сакрального, - писал этнолог А. Ван Геннеп (1999). Оно требует регламентации и соблюдения ритуала, дабы общество в целом не испытало затруднений и не понесло ущерба». И каждое подобное изменение (от рождения до смерти) «сопровождается церемониями, у которых одна и та же цель: обеспечить человеку переход из одного определенного состояния в другое, в свою очередь столь же определенное». Эти «церемонии» получили название «обрядов перехода» («les rites de passage»). К их числу относится конечно же и погребальный обряд, котором «ритуально закрепляется перемена статуса человека, осмысленная в пространственных категориях выхода из одного локуса... и входа в другой. Жизнь и смерть противопоставлены пространственно, как ,,этот“ и ,иной“... свет.». По данным этнографии разных народов, здесь выделяются три основные функциональные группы обрядовых актов:
1) акты, направленные на разрыв границы между Жизнью и Смертью с целью помочь умершему в достижении «того света»;
2) акты, направленные на восстановление и укрепление этой границы;
3) акты, направленные на установление контакта через эту границу, следствием которого должно стать плодородие и изобилие, посылаемые из области Смерти .
Археологическое представление о погребальном обряде гораздо «уже» понимания этого явления этнологами. Если для последних он включает в себя всю последовательность ритуальных действий от выноса тела умершего из дома до завершения поминок, то в археологических исследованиях по понятным причинам под погребальным ритуалом понимается лишь последовательность действий людей при захоронении умершего. Показательно следующее археологическое определение погребального обряда: «Погребальный ритуал - способ посмертной изоляции умершего индивида, реализуемый в определенных материальных формах»
В археологии принято выделять два основных вида погребального обряда: ингумация (захоронение тела умершего) и кремация (сожжение тела умершего). В русской археологической литературе XX в. укоренились и преобладают до сих пор иные обозначения данных обрядов — трупоположение (вместо термина «ингумация») и трупосожжение (вместо термина «кремация»).
Различают кремацию на месте (если сожжение было произведено непосредственно на месте захоронения) и кремацию на стороне (если погребальный востер располагался где-то в стороне и кремированные останки были принесены оттуда к месту захоронения). Отмеченное различие существенно: при кремации на месте исследователю достается впоследствии целостный комплекс, состоящий, как правило, из двух основных компонентов - фрагментов пережженных костей погребенного и предметов сопроводительного погребального инвентаря, полностью или частично сохранившихся в огне (имеются в виду изделия из камня, керамики, металла и прочих огнеупорных материалов различной степени прочности). Подобное захоронение может, конечно же, сопровождаться и жертвоприношениями животных. Кроме этого, какие-то предметы могли быть включены в состав погребального инвентаря уже после завершения обряда кремации .
Материал рассмотренных в работе городищ, поселений и могильников в целом характеризует культуру населения Томско - Нарымского Приобья V - VIII вв. Хозяйственно - культурный тип представлен комплексным хозяйством: скотоводством, земледелием, охотой и рыболовством. Новым в хозяйстве было освоение земледелия. Впервые в это время найдены земледельческие орудия.
Состав населения не был однородным. В VII - VIII вв. усиливаются связи томского населения с тюркским миром. Сначала наблюдается проникновение вещей, не исключено и проникновение отдельных малочисленных групп тюрков.
Целью дипломной работы являлось изучение погребальных комплексов Томско- Нарымского Приобья эпохи раннего средневековья и исследование наличия и типов оружия в погребальном обряде раннесредневекового населения Томско - Нарымского Приобья.
В I тыс. н.э. в Томско - Нарымском Приобье складываются новые этнокультурные общества, которые в последствии привели к формированию некоторых западносибирских народностей.
Религиозные представления в эпоху раннего средневековья включали верования в загробную жизнь, причем покойник снабжался при погребении всем необходимым для жизни в потустороннем мире. Могильники содержат много различного инвентаря - посуда, одежда, орудия труда, оружие, кости животных и т.д. Все это должно было сопровождать покойника в загробный мир.
Изучение особенностей распространения предметов вооружения в погребальных комплексах показало, что такие находки чаще всего являются показателем захоронений мужского населения. В женских и детских погребениях встречаются ножи и наконечники стрел, которые скорее представляли собой бытовое и охотничье снаряжение. Зафиксированные традиции расположения оружия в могиле в большинстве случаев определялись особенностями их ношения людьми при жизни. Распространение различных групп оружия в могильниках раннесредневекового населения Томско-Нарымского Приобья, помимо выявленного половозрастного фактора, было обусловлено социальной значимостью конкретных категорий предметов. Анализ результатов раскопок погребальных комплексов с привлечением дополнительных источников и материалов позволяет предположить особый статус клинкового оружия и защитного доспеха. Помимо редкости рассматриваемых находок, существенно то, что мечи, кинжалы и фрагменты доспеха в абсолютном большинстве случаев зафиксированы в могилах с «богатым» сопроводительным инвентарем.
При наличии общих закономерностей, в каждом из рассмотренных могильников наблюдаются свои существенные различия в снабжении умерших оружием. Для Тимирязевских I и II могильников оружие весьма редкая находка. Здесь обнаружены следующие категории вооружения - ножи, стрелы и фрагменты защитных доспехов. В могильнике у Архиерейской Заимки помимо ножей, стрел и элементов защитного доспеха обнаружен кинжал, и что весьма показательно только в единственном экземпляре. Характерно также и то, что погребение 5, в котором был обнаружен кинжал выделяется на фоне всех остальных богатством и обилием сопроводительного инвентаря.
Предметы вооружения значительно чаще чем в могильниках Томского Приобья встречаются в могильнике Релка в Нарымском Приобье. В могильнике найдено оружие наступательное (палаши, сабли, наконечники стрел) и оборонительное (шлем, панцирный доспех, кольчуги). В могильнике Релка прослеживается корреляция между способом погребения и наличия комплекса вооружения в погребении. Выделяется группа «воинских» захоронений, совершенных по обряду кремации.
По данным раскопок в различные периоды и в различных могильных курганах, было установлено, что для того времени комплекс ритуального оружия включает:
- ножи;
- сабли;
- наконечники стрел разных форм;
- палаши;
- копье;
- шлем;
- панцирные пластины;
- кольчуга.
По способу изготовления некоторого наступательного оружия (сабли, кинжалы) и оборонительного оружия (кольчуги, панцыри) заметно тюркское влияние, что естественно, так как в это время связи населения Томско- Нарымского Приобья с тюркским миром значительно усилились.
Рёлкинская культура существовала до середины IX в. В это время на ее территорию с юга проникают значительные группы населения, положившие начало интенсивной тюркизации Томско - Нарымского Приобья и Причулымья . С IX - X вв. начинается новая эпоха в развитии Нарымского Приобья, определившая начало новой культуры, генетически связанной с рёлкинской. В керамике X - XIII вв. иногда встречаются модифицированная штампованная орнаментация или подражение ей - розетки, кружки, уточки (Тискинское, Инкинское поселения). В это время и позднее распространяются составные ромбы, Г-образные фигуры, уточки (Инкинское, Павловское поселения, могильники Тискинский, Остяцкая гора). Кроме того, орнаменты фигурно - штампового направления могли перейти на другие материалы, прежде всего на бересту .
В погребениях Тискинского могильника обнаружены берестяные орнаментированные погребальные чехлы. Композиция, мотивы рисунка на бересте повторяют рёлкинские орнаменты II типа.
Долго сохранялся обычай класть в могилу зооморфные изображения. Изготовление культовых бронзовых вещей в позднем средневековье пришло в упадок, поэтому пользовались в основном своеобразным антиквариатом и привозными изделиями из серии шумящих подвесок.
Раскопки позднесредневекового могильника Мигалка в бассейне р. Шудельки дали исключительно яркие показатели преемственности традиций погребального обряда: погребение в ящиках с берестяной (корьевой) подстилкой и покрытием, тело умершего вытянуто на спине, с юго-восточной ориентацией, своеобразный набор и распределение инвентаря в могилах. Удивительно близка посуда из могильника релкинской керамике
Таким образом, преемственность рёлкинских традиций прослеживается по различным параметрам как в археологических материалах позднесредневековой культуры, так и в палеоэтнографии селькупов, что является достаточно убедительным свидетельством
Подобные работы
- РЁЛКИНСКИЙ ВОИН И ЕГО ИСТОРИЧЕСКАЯ РОЛЬ В ИСТОРИИ НАРОДОВ
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2021