ПРОБЛЕМАТИКА СМЕРТИ В «ЗАПИСКАХ ОХОТНИКА» И. С. ТУРГЕНЕВА
|
Аннотация
Введение 3
Глава 1. Рассказы 1840-х-1850-х гг 7
1.1 Проблематика любви и смерти в рассказе «Уездный лекарь» 7
1.2 Проблематика смерти и природы в рассказе «Бежин луг» 14
1.3 Проблематика смерти сквозь призму народного: рассказ «Смерть» 24
Глава 2. Рассказы 1870-х гг 31
2.1 Проблематика смерти в рассказе «Конец Чертопханова» 31
2.1.1 Шекспировская огласовка символической смерти («потеря коня» - «Ричард III») . 40
2.2 Проблематика смерти сквозь призму религиозно-бытового: «Живые мощи» 45
Заключение 54
Список литературы 56
Введение 3
Глава 1. Рассказы 1840-х-1850-х гг 7
1.1 Проблематика любви и смерти в рассказе «Уездный лекарь» 7
1.2 Проблематика смерти и природы в рассказе «Бежин луг» 14
1.3 Проблематика смерти сквозь призму народного: рассказ «Смерть» 24
Глава 2. Рассказы 1870-х гг 31
2.1 Проблематика смерти в рассказе «Конец Чертопханова» 31
2.1.1 Шекспировская огласовка символической смерти («потеря коня» - «Ричард III») . 40
2.2 Проблематика смерти сквозь призму религиозно-бытового: «Живые мощи» 45
Заключение 54
Список литературы 56
Проблематика смерти в творчестве И. С. Тургенева имеет определяющее значение, оказываясь в ряду таких значимых в художественно-эстетическом, нравственнофилософском и общественно-историческом смыслах категорий, как природа, жизнь, судьба, любовь, счастье и др. Она была актуальна для писателя на протяжении всего его творческого пути, начиная от первых стихотворных опытов и заканчивая поздними повестями. Через эту категорию Тургенев выходил к постановке и решению вопросов как социо-культурного характера, связанных с осмыслением русской действительности и ее главных представителей, так и бытийного, где происходит обобщение и метафоризация проблемы человеческого существования вообще. Для первого периода тургеневского творчества художественная концептуализация мортальных смыслов осуществилась прежде всего в рамках лиро-эпической книги «Записки охотника», которая соединила в себе двойственное русло писательской работы: от исторического и социального к нравственнофилософскому, от конкретного жизненного плана к универсальному. Центральной эта проблематика стала для рассказов «Уездный лекарь» (1848), «Бежин луг» (1851) и собственно «Смерть» (1848). При этом Тургенев продолжил ее разработку спустя два десятилетия после окончания очерковой книги и ее публикации отдельным изданием в 1852 г. В начале 1870-х гг. выходят рассказы «Конец Чертопханова» (1872) и «Живые мощи» (1874), углубившие художественные размышления в сторону еще более трагического при сохранении общего направления осмысления в границах русского национального (простого, обыкновенного и провинциального) мира.
Ю. В. Лебедев в учебном пособии, отдельно посвященном «Запискам охотника», отмечал, что в этой книге «Тургенев выходит за пределы “частной” индивидуальности к общим национальным “силам и стихиям жизни”». Эту же диалектику изображения индивидуального и общечеловеческого выделял В. А. Недзвецкий, подчеркивая, что «Именно личностью, а не только “меньшим братом” предстал русский закрепощенный крестьянин в “Записках охотника”, и это было подлинным художественным открытием». То есть именно в отношениях личности к поставленным перед ней вопросам Тургеневым решалась проблема мортального, которая и заставляла героя обратиться к этой нравственно-философской антитезе - либо прямо, когда гамлетовская антиномия «быть или не быть» непосредственно входила в его сознание, либо через сложные обстоятельства и перипетии его жизни.
В осмыслении самого писателя человеческая жизнь представала в неизменно трагичном виде, и смерть составляла центр этого мироощущения. В письме к Полине Виардо от 23, 25 января 1864 г. Тургенев писал: «Смерть - великая и ужасная вещь» (курсив мой - А. П.). По мнению О. М. Барсуковой «Жизнь представлялась Тургеневу волнующей тайной. Тайна, скрытая в глубинах, иногда вырывается наружу, и столкновение с ней чревато для тургеневского героя катастрофой или даже смертью». Ранний Тургенев, жалея и огорчаясь уходу друзей, знакомых и великих людей, пытается проникнуть в тайну смерти (спрашивает подробностей, присутствует на публичной казни), что приводит его к непринятию своей собственной. В письме к Е. М. Феоктистову от 9 марта 1852 г. он писал о смерти Гоголя: «Яперечитываю каждую строку с какой-то мучительной жадностью и ужасом - я чувствую, что в этой смерти этого человека кроется более, чем кажется с первого взгляда - и мне хочется проникнуть в эту грозную и горестную тайну. Меня это глубоко поразило - так глубоко, что я не помню подобного впечатления». Неустанный интерес к такому таинственному явлению как смерть наталкивал писателя на необходимость в творчестве осмыслить не только смерть русского человека, но и смерть человека вообще.
В поздние годы уже тяжело больной и нередко впадающий в меланхолию Тургенев становится заложником этого страха перед фактом неминуемого ухода из мира. В письме А. Ф. Писемскому от 7 ноября 1876 г. он писал: «Из наблюдений последних лет я вынес убеждение, что хандра, меланхолия, ипохондрия - не что иное, как страх смерти. Понятное дело, что с каждым годом он должен увеличиваться». Это нарастающее с каждым годом ощущение приближения смерти, экзистенциальный страх неизвестного выливался в линию рассуждения о том, что это такое и что ждет человека за чертой жизни от произведения к произведению.
В. Н. Топоров в работе «Странный Тургенев» осмысляет явление смерти в жизни и творчестве писателя как что-то мистическое, включая в этот ряд сны-видения как некий способ связи со Вселенной:
«Глубинно-общим у всех представителей того класса, куда входят сновидения, несомненно является символическая природа их языка и единство этого языка. Смысл, как он проявляется в функции сновидений и в их телеологии, - в своего рода выходе человека на «космологическую» связь с Вселенной или последней на связь с человеком во время его сновидений и, значит, на психо-ментальный акт взаимной адаптации (во-первых); в выходе на связь с самим собой, позволяющей если не объяснить самого себя, то «пережить» самого себя (во-вторых); в выходе человека в пространство свободы, недоступное (по крайней мере в такой степени) для человека бодрствующего и действующего (в-третьих). Естественно, что все эти три смысла включают в себя бессознательное и архетипическое как психический опыт самобытия и предполагают особую роль трансперсонального, с одной стороны, и авторефлексивного движения сна, с другой (“Сон сам себя толкует”)».
Основываясь на труде Топорова, Е. Ю. Шиманова в своей диссертации на тему смерти также смотрит через призму мистического и «странного»: «Исследование мотива смерти, самого “таинственного”, “странного” мотива в творчестве писателя, является продуктивным для решения проблемы противоречий двух сторон Тургенева - “светлого” и “темного”». Т. В. Швецова выявляет эту самобытность национального характера умирания: «Русский человек принимает смерть как явление обычное, для него не существует четкой грани между миром действительным и миром иным, не обозначает явственной границы, разделяющей человека на мирское и внемирное (вечное) начало».
В данной работе будет представлен анализ собственно художественного воплощения в творчестве И. С. Тургенева (на материале «Записок охотника») такого сложного явления как смерть.
Актуальность работы обусловлена вниманием современных исследователей - филологов, социологов, культурологов и других представителей гуманитарных наук к проблеме осмысления смерти как значимой для человека и общества категории, при этом исследователями творчества И. С. Тургенева мортальная проблематика практически всегда затрагивается в ходе изучения ими разных сторон и аспектов художественного мира писателя.
Цель работы - проанализировать проблематику смерти в конкретных рассказах из «Записок охотника», выявив ее образно-смысловое значение, содержательное наполнение и функции.
Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
• изучить исследования, посвященные творчеству И. С. Тургенева и связанные с осмыслением категории смерти;
• изучить письма и нехудожественные сочинения писателя, содержащие рассуждения о смерти;
• определить круг текстов в рамках книги «Записки охотника», являющихся ключевыми в реализации заданной проблематики;
• дать анализ каждого рассказа с позиции специфики воплощения в нем мортальной проблематики.
Объектом исследования является эстетика и поэтика рассказов И. С. Тургенева из книги «Записки охотника».
Предмет исследования - проблематика смерти в образно-смысловом, содержательном и функциональном исполнении избранных текстов И. С. Тургенева.
Материалом исследования являются три ранних рассказа И. С. Тургенева: «Уездный лекарь» (1848), «Бежин луг» (1851), «Смерть» (1848), вошедшие в «Записки охотника» (1852) и два поздних: «Конец Чертопханова» (1872) и «Живые мощи» (1874) соответственно.
Методология исследования: историко-биографический, культурно-исторический, компаративный методы.
Ю. В. Лебедев в учебном пособии, отдельно посвященном «Запискам охотника», отмечал, что в этой книге «Тургенев выходит за пределы “частной” индивидуальности к общим национальным “силам и стихиям жизни”». Эту же диалектику изображения индивидуального и общечеловеческого выделял В. А. Недзвецкий, подчеркивая, что «Именно личностью, а не только “меньшим братом” предстал русский закрепощенный крестьянин в “Записках охотника”, и это было подлинным художественным открытием». То есть именно в отношениях личности к поставленным перед ней вопросам Тургеневым решалась проблема мортального, которая и заставляла героя обратиться к этой нравственно-философской антитезе - либо прямо, когда гамлетовская антиномия «быть или не быть» непосредственно входила в его сознание, либо через сложные обстоятельства и перипетии его жизни.
В осмыслении самого писателя человеческая жизнь представала в неизменно трагичном виде, и смерть составляла центр этого мироощущения. В письме к Полине Виардо от 23, 25 января 1864 г. Тургенев писал: «Смерть - великая и ужасная вещь» (курсив мой - А. П.). По мнению О. М. Барсуковой «Жизнь представлялась Тургеневу волнующей тайной. Тайна, скрытая в глубинах, иногда вырывается наружу, и столкновение с ней чревато для тургеневского героя катастрофой или даже смертью». Ранний Тургенев, жалея и огорчаясь уходу друзей, знакомых и великих людей, пытается проникнуть в тайну смерти (спрашивает подробностей, присутствует на публичной казни), что приводит его к непринятию своей собственной. В письме к Е. М. Феоктистову от 9 марта 1852 г. он писал о смерти Гоголя: «Яперечитываю каждую строку с какой-то мучительной жадностью и ужасом - я чувствую, что в этой смерти этого человека кроется более, чем кажется с первого взгляда - и мне хочется проникнуть в эту грозную и горестную тайну. Меня это глубоко поразило - так глубоко, что я не помню подобного впечатления». Неустанный интерес к такому таинственному явлению как смерть наталкивал писателя на необходимость в творчестве осмыслить не только смерть русского человека, но и смерть человека вообще.
В поздние годы уже тяжело больной и нередко впадающий в меланхолию Тургенев становится заложником этого страха перед фактом неминуемого ухода из мира. В письме А. Ф. Писемскому от 7 ноября 1876 г. он писал: «Из наблюдений последних лет я вынес убеждение, что хандра, меланхолия, ипохондрия - не что иное, как страх смерти. Понятное дело, что с каждым годом он должен увеличиваться». Это нарастающее с каждым годом ощущение приближения смерти, экзистенциальный страх неизвестного выливался в линию рассуждения о том, что это такое и что ждет человека за чертой жизни от произведения к произведению.
В. Н. Топоров в работе «Странный Тургенев» осмысляет явление смерти в жизни и творчестве писателя как что-то мистическое, включая в этот ряд сны-видения как некий способ связи со Вселенной:
«Глубинно-общим у всех представителей того класса, куда входят сновидения, несомненно является символическая природа их языка и единство этого языка. Смысл, как он проявляется в функции сновидений и в их телеологии, - в своего рода выходе человека на «космологическую» связь с Вселенной или последней на связь с человеком во время его сновидений и, значит, на психо-ментальный акт взаимной адаптации (во-первых); в выходе на связь с самим собой, позволяющей если не объяснить самого себя, то «пережить» самого себя (во-вторых); в выходе человека в пространство свободы, недоступное (по крайней мере в такой степени) для человека бодрствующего и действующего (в-третьих). Естественно, что все эти три смысла включают в себя бессознательное и архетипическое как психический опыт самобытия и предполагают особую роль трансперсонального, с одной стороны, и авторефлексивного движения сна, с другой (“Сон сам себя толкует”)».
Основываясь на труде Топорова, Е. Ю. Шиманова в своей диссертации на тему смерти также смотрит через призму мистического и «странного»: «Исследование мотива смерти, самого “таинственного”, “странного” мотива в творчестве писателя, является продуктивным для решения проблемы противоречий двух сторон Тургенева - “светлого” и “темного”». Т. В. Швецова выявляет эту самобытность национального характера умирания: «Русский человек принимает смерть как явление обычное, для него не существует четкой грани между миром действительным и миром иным, не обозначает явственной границы, разделяющей человека на мирское и внемирное (вечное) начало».
В данной работе будет представлен анализ собственно художественного воплощения в творчестве И. С. Тургенева (на материале «Записок охотника») такого сложного явления как смерть.
Актуальность работы обусловлена вниманием современных исследователей - филологов, социологов, культурологов и других представителей гуманитарных наук к проблеме осмысления смерти как значимой для человека и общества категории, при этом исследователями творчества И. С. Тургенева мортальная проблематика практически всегда затрагивается в ходе изучения ими разных сторон и аспектов художественного мира писателя.
Цель работы - проанализировать проблематику смерти в конкретных рассказах из «Записок охотника», выявив ее образно-смысловое значение, содержательное наполнение и функции.
Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
• изучить исследования, посвященные творчеству И. С. Тургенева и связанные с осмыслением категории смерти;
• изучить письма и нехудожественные сочинения писателя, содержащие рассуждения о смерти;
• определить круг текстов в рамках книги «Записки охотника», являющихся ключевыми в реализации заданной проблематики;
• дать анализ каждого рассказа с позиции специфики воплощения в нем мортальной проблематики.
Объектом исследования является эстетика и поэтика рассказов И. С. Тургенева из книги «Записки охотника».
Предмет исследования - проблематика смерти в образно-смысловом, содержательном и функциональном исполнении избранных текстов И. С. Тургенева.
Материалом исследования являются три ранних рассказа И. С. Тургенева: «Уездный лекарь» (1848), «Бежин луг» (1851), «Смерть» (1848), вошедшие в «Записки охотника» (1852) и два поздних: «Конец Чертопханова» (1872) и «Живые мощи» (1874) соответственно.
Методология исследования: историко-биографический, культурно-исторический, компаративный методы.
В работе были рассмотрены различные аспекты проблематики смерти в выбранных рассказах из сборника «Записки охотника», которые позволили выявить многосторонний взгляд автора на эту категорию. Т. В. Швецова отметила, что «Тургенев, раскрывая суть народной философии смерти, обращает внимание на то, что в представлениях русского человека момент перехода на «тот свет» или из бренности в Вечность не сопряжен с некими принципиальными, качественными изменениями, которые обессмысливают все ранее значимое, становятся непреодолимой чертой между двумя ипостасями человеческого бытия. В сознании мужика даже не возникает мысли о том, что с прекращением земной жизни он бесследно исчезнет. За чертой есть некое логическое продолжение жизни, поэтому небытие, в сущности, ничем не отличается от любой иной временной отлучки». Именно понимание, ощущение жизни, которая не закончится со смертью, а продолжится в детях, в природе, в делах и мыслях и проч., дает осмысление этой категории как неизбежного этапа в жизни.
Можно говорить о следующих выводах из анализа:
• в «Уездном лекаре» категория смерти оказывается неразрывно связана с чувством любви, задает определенные условия для героев (само появление любви) и влияет на дальнейшую жизнь лекаря (смерть девушки представлена как трагедия), душа которого не выдержала эмоционального натиска и потеряла все свои достойные качества, что дало возможность сопоставления тургеневского Трифона и чеховского Ионыча. Смерть как следствие отказа от внутренних, межчеловеческих ценностей, замыкание на материализме;
• в «Бежином луге» разнообразие смерти дается в представлении народного сознания, где каждый герой может объяснить ту или иную смерть по-своему в виду синкретизма и подвижности такого типа сознания. С помощью мистических, мифологических и природных категорий дети пытаются осмыслить смерть, найти ответы на свои вопросы. В рассказе писателем обозначается предельная проницаемость границ между живым и мертвым, а жизнь в восприятии детей должна иметь следствия после их смещения;
• в «Смерти» отдельные истории объединяются общим мотивом, основанном на раскрытии особенности национального характера через мортальные смыслы. Категория смерти в рассказе была показана Тургеневым как «удивительная» сторона умирания русских людей, вкупе с ее обрядовостью. А выход автора на общенациональную линию обнаружил лирическое единение всех русских людей в ситуации умирания. Тургенев подает в одновременном срезе жизнь, смерть и природу и доказывает их взаимосвязанность и неразрывность, чтобы найти для человека способы преодоления драмы смерти;
• В «Конце Чертопханова» продолжает свое развитие идея о смерти как о явлении пограничном. Смерть героя позволила выйти к сопоставлению его символической смерти с «Ричардом III» У. Шекспира выявлению особо значимого мотива потери коня и обозначению национального, присущего Чертопханову, отказу в своей гибели от жалости, от людей вследствие осознания загубленной жизни собственной гордыней. Рассказ выделяется на фоне остальных отсутствием у героя обрядовости и особым сгущением трагических красок, нарастающих на протяжении всего текста;
• В «Живых мощах» художественное воплощение категории смерти обозначается особенным, вбирающим в себя весь предыдущий опыт писателя (характерный для «Записок охотника») и выражающим сознание религиозно-бытовое, изображением умирающего человека, который способен не просто не жаловаться на свои муки, но, что главное, находить в этом состоянии свои определенные достоинства, самостоятельно выстраивать траекторию того, что ждет его дальше, за границей жизни (то, о чем пишет Швецова).
Особенная чувствительность к окружающему, свойственная героям «Записок охотника», была подана под углом зрения рассказчика в преломлении трагического, комического, религиозного, народного, культурного. Мортальная проблематика в творчестве Тургенева заостряет взгляд на человека, на роль природы, любви, семьи, народных стереотипов в его жизни и дает возможность сказать о неизбывной трагедии в умирании человека, которую, однако, есть возможность преодолеть.
Можно говорить о следующих выводах из анализа:
• в «Уездном лекаре» категория смерти оказывается неразрывно связана с чувством любви, задает определенные условия для героев (само появление любви) и влияет на дальнейшую жизнь лекаря (смерть девушки представлена как трагедия), душа которого не выдержала эмоционального натиска и потеряла все свои достойные качества, что дало возможность сопоставления тургеневского Трифона и чеховского Ионыча. Смерть как следствие отказа от внутренних, межчеловеческих ценностей, замыкание на материализме;
• в «Бежином луге» разнообразие смерти дается в представлении народного сознания, где каждый герой может объяснить ту или иную смерть по-своему в виду синкретизма и подвижности такого типа сознания. С помощью мистических, мифологических и природных категорий дети пытаются осмыслить смерть, найти ответы на свои вопросы. В рассказе писателем обозначается предельная проницаемость границ между живым и мертвым, а жизнь в восприятии детей должна иметь следствия после их смещения;
• в «Смерти» отдельные истории объединяются общим мотивом, основанном на раскрытии особенности национального характера через мортальные смыслы. Категория смерти в рассказе была показана Тургеневым как «удивительная» сторона умирания русских людей, вкупе с ее обрядовостью. А выход автора на общенациональную линию обнаружил лирическое единение всех русских людей в ситуации умирания. Тургенев подает в одновременном срезе жизнь, смерть и природу и доказывает их взаимосвязанность и неразрывность, чтобы найти для человека способы преодоления драмы смерти;
• В «Конце Чертопханова» продолжает свое развитие идея о смерти как о явлении пограничном. Смерть героя позволила выйти к сопоставлению его символической смерти с «Ричардом III» У. Шекспира выявлению особо значимого мотива потери коня и обозначению национального, присущего Чертопханову, отказу в своей гибели от жалости, от людей вследствие осознания загубленной жизни собственной гордыней. Рассказ выделяется на фоне остальных отсутствием у героя обрядовости и особым сгущением трагических красок, нарастающих на протяжении всего текста;
• В «Живых мощах» художественное воплощение категории смерти обозначается особенным, вбирающим в себя весь предыдущий опыт писателя (характерный для «Записок охотника») и выражающим сознание религиозно-бытовое, изображением умирающего человека, который способен не просто не жаловаться на свои муки, но, что главное, находить в этом состоянии свои определенные достоинства, самостоятельно выстраивать траекторию того, что ждет его дальше, за границей жизни (то, о чем пишет Швецова).
Особенная чувствительность к окружающему, свойственная героям «Записок охотника», была подана под углом зрения рассказчика в преломлении трагического, комического, религиозного, народного, культурного. Мортальная проблематика в творчестве Тургенева заостряет взгляд на человека, на роль природы, любви, семьи, народных стереотипов в его жизни и дает возможность сказать о неизбывной трагедии в умирании человека, которую, однако, есть возможность преодолеть.
Подобные работы
- КОНТРАСТ КАК ОСНОВА ПОЭТИКИ ЦИКЛА И.А. БУНИНА «ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ»
Дипломные работы, ВКР, русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 4300 р. Год сдачи: 2017