«ОХОТА НА ЦАРЯ» В РОССИЙСКОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ 1879-1881 ГТ.
|
Аннотация
Введение 3
Глава 1 Публикации о покушениях на Александра II в газетах «Московские ведомости» и «Петербургский листок», журналах «Русская речь» (С. -Петербург) и «Русская мысль» (Москва) 15
Глава 2 «Томские губернские ведомости» и «Тобольские губернские ведомости» о серии террористических актов 1879-1881 гг 34
Глава 3 Сравнительный анализ публикаций столичных и сибирских изданий 41
Заключение 48
Список использованных источников и литературы 51
Введение 3
Глава 1 Публикации о покушениях на Александра II в газетах «Московские ведомости» и «Петербургский листок», журналах «Русская речь» (С. -Петербург) и «Русская мысль» (Москва) 15
Глава 2 «Томские губернские ведомости» и «Тобольские губернские ведомости» о серии террористических актов 1879-1881 гг 34
Глава 3 Сравнительный анализ публикаций столичных и сибирских изданий 41
Заключение 48
Список использованных источников и литературы 51
Актуальность темы. Терроризм - одна из острейших проблем современности. Формы проявления терроризма могут сильно варьироваться: от экстремистских высказываний до взрывов, сеющих панику не только в пределах одного государства, но и всего мира. Например, 11 сентября 2001 г. террористы из группировки «Аль-Кайда» направили три, из захваченных четырех, авиалайнера на башни-близнецы в Нью-Йорке и здание Пентагона, в результате чего погибли около трёх тысяч человек. Этот теракт стал крупнейшим в истории по числу жертв. Происходили крупные теракты и на территории нашей страны - исламскими радикалами были осуществлены взрывы в московском метрополитене (1996, 1998 гг.), захват заложников в московском Театральном центре на Дубровке (2002 г.), захват школы в Беслане (2004 г.). Противостояние терроризму стало одной из основных сфер деятельности специальных государственных органов и международных организаций.
Согласно ст. 3 Федерального закона Российской Федерации, «терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». «Теракт - совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».
Как средство политической борьбы террор получил свое распространение в XIX веке. По преимуществу, он носил индивидуальный по исполнению и персональный по выбранной жертве характер. Современные террористы расширили свой преступный арсенал захватом заложников, шантажом, массовым убийством гражданских лиц, телефонным и кибертерроризмом. В российской истории террор был одним из методов революционной борьбы «Народной воли» и их идейных наследников - социалистов-революционеров. Убийство народовольцами Александра II находится в ряду террористических актов в отношении других не менее значимых личностей, сыгравших значительную роль не только в истории своей страны, но и в мировой истории. Среди них мы можем увидеть американского президента Авраама Линкольна, короля Португалии Карлуша I и престолонаследника Луиша Филипе, эрцгерцога австрийского Франца-Фердинанда, индийского общественного и политического деятеля Махатму Ганди, а также президента США Джона Фицджералда Кеннеди. Все эти люди стали жертвами террористов, которые имели определённые идеологические установки и политические цели.
Степень изученности темы. Основные научные работы, в которых авторы обращались к теме народовольческого террора, возможно разделить на три этапа дореволюционный, советский, постсоветский.
Практически единственной крупной исторической работой по данной теме в дореволюционный период следует признать монографию В.Я. Богучарского - «Из истории политической борьбы 70-х и 80-х годов XIX века: Партия “Народной воли”, её происхождение, судьба и гибель» (1912). Писатель, журналист и историк революционного движения сам имел отношение к объекту своего исследования, состоя в революционном кружке, связанным с «Народной волей». Таким образом, будучи инсайдером, он может обрисовать все процессы, происходившие внутри тайного сообщества и дать им оценку как их участник. В.Я. Богучарский осуждает народовольцев за террористические методы борьбы, но оправдывает их действия тем, что они носили ответный характер на репрессивные меры со стороны правительства.
В связи с известным политическим противостоянием социал -демократов и эсеров, критически о последних, как последователей народовольцев, высказался В.И. Ленин. В 1897 г., находясь в ссылке, он написал брошюру «Задачи русских социал-демократов», в которой упрекал социалистов-революционеров в «безыдейности» и «беспринципности», что вело их на практике к «революционному авантюризму, выражающемуся <...> в их шумной проповеди «систематического» террора ...». Точка зрения В.И. Ленина стала основной для оценки роли народников и эсеров в революционном движении для последующих советских историков.
Поскольку в 20-е гг. советская историческая наука находилась в стадии становления и не имела догматического характера, то история «Народной воли», наряду с теоретическим наследием Н.Г. Чернышевского, М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова, оживленно обсуждалась исследователями революционного движения, в том числе и представителями умеренного социал-демократического крыла. Так, меньшевик В.О. Левицкий подготовил труд «Партия “Народная воля”. Возникновение. Борьба. Гибель» (1928), в котором показал различные стороны деятельности партии и ее вклад в революционную борьбу. Он так же, как и В.Я. Богучарский, считал путь индивидуального террора большой ошибкой на пути к свержению самодержавия. По мнению В.О. Левицкого, народовольцы тем самым только ухудшили своё положение, не сумев опереться на наиболее активные элементы общества.
В середине 1930-х гг. отношение к народничеству выразилось в постулате «марксизм вырос и окреп в борьбе с народничеством, как злейшим врагом марксизма», закрепленным потом в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Это означало прекращение каких-либо дискуссий по данному вопросу, которые возобновились только в период оттепели во второй половине 50-х гг. Многие, ранее закрытые темы, становились предметом исследования, в том числе и народническое движения.
Одной из первых, кто поднял эту тему, оставаясь в привычных идеологических рамках, была В.В. Широкова. В статье «К вопросу об оценки деятельности “Народной воли”» (1959) она отмечала, что политический террор был ошибочным, не мог привести к победе, отнимал много сил, отвлекал революционную партию от массовой работы, однако же автор достаточно подробно останавливалась на фактической истории деятельности «Народной воли».
В 1965 г. был выпущен сборник документов и материалов С.С. Волка - «Революционное народничество 70-х годов XIX века», в котором содержатся прокламации и программные документы нескольких тайных сообществ, в числе которых «Земля и воля», «Черный передел» и «Народная воля». С помощью данных источников возможно изучение мотивов совершения террористических актов и их роли в борьбе с самодержавием, понимание общественно-политических условий, в которых осуществлялся террор.
В 1966 г. в свет вышла книга М.Г. Седова «Героический период революционного народничества (из истории политической борьбы)», которая подробнейшим образом проанализирована программа «Народной воли», дана характеристика террористическим методам борьбы и указано на то, что это далеко не новое явление для России. Автор отдает дань героизму борцов с самодержавием, восхищается ими и видит в них поучительный пример, на который стоит равняться.
Н.А. Троицкий в работе «Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма» (1978) обратился к политическим процессам 1866-1882 гг., выделяя особенности их поведения - каждый судебный процесс они превращали в возможность для обличения существующего строя и пропаганды революции. Кроме того, историк выделяет ещё одну особенность - их безграничную самоотверженность, с которой они доказывали свою правоту, не страшась каторги и виселицы. Автор симпатизирует народовольцам и даже рисует их положительный образ, невзирая на применяемые ими террористические методы. За «храбростью», по мнению Н.А. Троицкого, скрывалось ничто иное, как геройство. В другой своей работе - «Царизм под судом прогрессивной общественности» (1979), он вновь подчёркивает это.
В диссертации Ю. А. Пелевина «А.Д. Михайлов в революционном движении 1870-х- 1880-х годов» (1984) была показана деятельность одного из членов Исполнительного комитета «Народной воли». Террористические методы борьбы с самодержавием занимают в работе ключевое место. Как отмечал автор, террор сыграл роковую роль в народовольческом движении - его значение было переоценено. Террор бесполезен: «если у народа достаточно силы и решимости изменить условия своего существования, он это сделает без индивидуальных террористических актов».
В постсоветский период появилась возможность исследования темы народничества и терроризма без идеологической предвзятости и клише. Полемика между различными точками зрения развернулась на страницах авторитетного в 90-х гг. исторического журнала «Родина». Н.А. Троицкий утверждал, что в самом начале 1870-х преобладали «антинечаевские настроения» - ни в программе «Народной воли», ни в её деятельности террор не занимал центральных позиций. В доказательство Н.А. Троицкий привёл данные о
8 тысячах репрессированных народовольцах за 2,5 года. Он также отмечал, что в самом терроре участвовали только члены и самые ближайшие агенты Исполнительного комитета. Царская «охранка» намеренно распространяла представление обо всех народовольцах как о террористах. Народовольцы, по мнению историка, начинали борьбу, в которой им было не суждено дожить до победы, поэтому он категорически был не согласен с тем, что они рвались к власти ради собственного блага. В ответ А.А. Левандовский назвал взгляды Н.А. Троицкого восходящими к революционному подполью; собственный восторг застилал ему глаза, а сам он, в свою очередь, искажал как логику рассуждений, так и истину.
Н.А. Троицкий выступил с резкой критикой взглядов П.Н. Зырянова, являвшегося одним из авторов вузовского учебника, изданного в 1996 г. Ряд неточностей в этом тексте были расценены им не только как некомпетентность, но и как имеющие цель принижения всего революционного. П.Н. Зырянов считал главной задачей народовольцев захват власти, после чего - созыв Учредительного собрания. Тактика народовольцев состояла из запугивания и дезорганизации правительства посредством террора. Н.А. Троицкий же называл данные утверждения «мешаниной из кривотолков». По его мнению, «Народная воля» видела, прежде всего, своей главной целью отнятие власти у существующего правительства и её передача Учредительному собранию с помощью революции, поднятой различными слоями населения. Террор же имел двойную функцию: дезорганизацию правительства и возбуждение народных масс, которые сыграют основную роль в борьбе с ослабленным террором самодержавным государством.
Н.А. Троицкий также вступил в полемику с Г.С. Каном по поводу его монографии о «Народной воле». Он заявил, что работа проникнута симпатией к царской власти и явным отвращением к революции. Россия, по мнению Г.С. Кана, в 70-х годах XIX века была не готова к преобразованиям в судебной сфере и цензуре, поскольку страна не имела демократического политического устройства. По мнению Н.А. Троицкого монография Г.С. Кана получилась крайне поверхностной, поскольку ее автор не ориентируется в источниках эпохи и литературе о ней. В результате деятельность народовольцев выглядит упрощенной, основанной только на жажде опасности, риска и мученической смерти. Опровергая это, Н.А. Троицкий полагал, что главным двигателем революционного сознания была идея долга перед народом.
В своей собственной работе - «Орлы-богатыри. Российские народники в искусстве» (2009), написанной уже на склоне жизни, верный своим взглядам Н.А. Троицкий обратился к образам народников в отечественном и отчасти зарубежном изобразительном искусстве. Осуждение карательной политики царизма отражалось и в живописи, и в театре. Историк говорит о сочувственном отношении к народникам во всех областях изобразительно искусства в советский период: героям народничества воздвигали памятники, создавали их скульптурные и живописные портреты, писали о них картины.
В 2014 г. был опубликован труд кандидата юридических наук и практикующего адвоката В.Н. Буробина - «Дело о совершенном 1 марта 1881 г. злодеянии, жертвою которого пал император Александр II», в котором представлены документальная сторона следствия и судебного процесса над народовольцами, описаны события покушений 19 ноября 1879 г., 5 февраля 1880 г. и 1 марта 1881 г. Автор приводит к выводу о халатности петербургской полиции и охранного отделения, недооценки ими масштабов и возможностей террористов, что и привело, в итоге, к трагической смерти императора.
В 2014 г. вышла монография Ю.А. Сафронова - «Русское общество в зеркале революционного террора 1879-1881 гг.», в которой было уделено значительное внимание дискуссии вокруг проблемы террора и борьбы с ним в периодической печати, подчеркнута разобщённость по этому поводу между либеральными и консервативно-охранительными зданиями.
Обращают на себя внимание ряд относительно недавних статей о народничестве. Так, Г. В. Лобачёва и А.К. Карабут в статье «Реакция российского общества на террористический акт 1 марта 1881 года» (2011) обратились к анализу переживаний представителей различных социальных слоев в момент получения известия об убийстве императора. Цареубийство породило всплеск монархических настроений в обществе, увеличило количество сторонников самодержавия, укрепило позиции консервативного крыла общественного движения. Авторы традиционно выступают против террористических методов борьбы с царизмом, показывая, что данная тактика не могла привести к позитивному результату.
В статье Е.Г. Пономарёва «Политический терроризм в России во второй половине XIX века» (2012) рассмотрены причины возникновения терроризма, мотивы цареубийства, последствия деятельности террористических организаций. Сделан вывод о том, что при отсутствии широкой общественной поддержки идей и средств тайного сообщества, оно приобретает статус маргинальной и при достаточном желании со стороны властей ее можно быстро ликвидировать.
В статье Н.Д Литвинова и В.П. Балана «Покушения на императора всея Руси Александра II на объектах железнодорожного транспорта (1879)» (2016) подробно проанализирована подготовка членов «Народной воли» к покушению 19 ноября 1881 г.. Авторы приходят к выводу, что это могло быть не покушение, а предупреждение императору о том, что власть не обращает внимание на народ и его нужды. Такое предположение основано на местности, в которой было неудобно организовать полноценный взрыв, и скорости поезда, при которой можно было точно уследить за нужным составом и не упустить его. Статья Н.Д Литвинова и А.Н. Литвиновой «Покушение на Александра II в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г.» (2016) была посвящена подготовке к следующему покушению, в котором авторы вновь подвергают сомнению известный факт, что это было действительно покушение, указывая на то, что А.И. Желябов знал о недостатке динамита и всё равно приказал произвести взрыв.
А.В. Маньков, в статье «Терроризм в России: исторические аспекты (вторая половина XIX - начало XX века)» (2018), размышляет об истоках терроризма и на основе анализа террористических актов выделяет несколько этапов террористической деятельности: терроризм периода «Великих реформ» и радикализации студенчества, терроризм периода конфронтации между террористами-народниками и правительством, терроризм периода открытой схватки между террористами, полицией и войсками....
Согласно ст. 3 Федерального закона Российской Федерации, «терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». «Теракт - совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».
Как средство политической борьбы террор получил свое распространение в XIX веке. По преимуществу, он носил индивидуальный по исполнению и персональный по выбранной жертве характер. Современные террористы расширили свой преступный арсенал захватом заложников, шантажом, массовым убийством гражданских лиц, телефонным и кибертерроризмом. В российской истории террор был одним из методов революционной борьбы «Народной воли» и их идейных наследников - социалистов-революционеров. Убийство народовольцами Александра II находится в ряду террористических актов в отношении других не менее значимых личностей, сыгравших значительную роль не только в истории своей страны, но и в мировой истории. Среди них мы можем увидеть американского президента Авраама Линкольна, короля Португалии Карлуша I и престолонаследника Луиша Филипе, эрцгерцога австрийского Франца-Фердинанда, индийского общественного и политического деятеля Махатму Ганди, а также президента США Джона Фицджералда Кеннеди. Все эти люди стали жертвами террористов, которые имели определённые идеологические установки и политические цели.
Степень изученности темы. Основные научные работы, в которых авторы обращались к теме народовольческого террора, возможно разделить на три этапа дореволюционный, советский, постсоветский.
Практически единственной крупной исторической работой по данной теме в дореволюционный период следует признать монографию В.Я. Богучарского - «Из истории политической борьбы 70-х и 80-х годов XIX века: Партия “Народной воли”, её происхождение, судьба и гибель» (1912). Писатель, журналист и историк революционного движения сам имел отношение к объекту своего исследования, состоя в революционном кружке, связанным с «Народной волей». Таким образом, будучи инсайдером, он может обрисовать все процессы, происходившие внутри тайного сообщества и дать им оценку как их участник. В.Я. Богучарский осуждает народовольцев за террористические методы борьбы, но оправдывает их действия тем, что они носили ответный характер на репрессивные меры со стороны правительства.
В связи с известным политическим противостоянием социал -демократов и эсеров, критически о последних, как последователей народовольцев, высказался В.И. Ленин. В 1897 г., находясь в ссылке, он написал брошюру «Задачи русских социал-демократов», в которой упрекал социалистов-революционеров в «безыдейности» и «беспринципности», что вело их на практике к «революционному авантюризму, выражающемуся <...> в их шумной проповеди «систематического» террора ...». Точка зрения В.И. Ленина стала основной для оценки роли народников и эсеров в революционном движении для последующих советских историков.
Поскольку в 20-е гг. советская историческая наука находилась в стадии становления и не имела догматического характера, то история «Народной воли», наряду с теоретическим наследием Н.Г. Чернышевского, М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова, оживленно обсуждалась исследователями революционного движения, в том числе и представителями умеренного социал-демократического крыла. Так, меньшевик В.О. Левицкий подготовил труд «Партия “Народная воля”. Возникновение. Борьба. Гибель» (1928), в котором показал различные стороны деятельности партии и ее вклад в революционную борьбу. Он так же, как и В.Я. Богучарский, считал путь индивидуального террора большой ошибкой на пути к свержению самодержавия. По мнению В.О. Левицкого, народовольцы тем самым только ухудшили своё положение, не сумев опереться на наиболее активные элементы общества.
В середине 1930-х гг. отношение к народничеству выразилось в постулате «марксизм вырос и окреп в борьбе с народничеством, как злейшим врагом марксизма», закрепленным потом в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Это означало прекращение каких-либо дискуссий по данному вопросу, которые возобновились только в период оттепели во второй половине 50-х гг. Многие, ранее закрытые темы, становились предметом исследования, в том числе и народническое движения.
Одной из первых, кто поднял эту тему, оставаясь в привычных идеологических рамках, была В.В. Широкова. В статье «К вопросу об оценки деятельности “Народной воли”» (1959) она отмечала, что политический террор был ошибочным, не мог привести к победе, отнимал много сил, отвлекал революционную партию от массовой работы, однако же автор достаточно подробно останавливалась на фактической истории деятельности «Народной воли».
В 1965 г. был выпущен сборник документов и материалов С.С. Волка - «Революционное народничество 70-х годов XIX века», в котором содержатся прокламации и программные документы нескольких тайных сообществ, в числе которых «Земля и воля», «Черный передел» и «Народная воля». С помощью данных источников возможно изучение мотивов совершения террористических актов и их роли в борьбе с самодержавием, понимание общественно-политических условий, в которых осуществлялся террор.
В 1966 г. в свет вышла книга М.Г. Седова «Героический период революционного народничества (из истории политической борьбы)», которая подробнейшим образом проанализирована программа «Народной воли», дана характеристика террористическим методам борьбы и указано на то, что это далеко не новое явление для России. Автор отдает дань героизму борцов с самодержавием, восхищается ими и видит в них поучительный пример, на который стоит равняться.
Н.А. Троицкий в работе «Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма» (1978) обратился к политическим процессам 1866-1882 гг., выделяя особенности их поведения - каждый судебный процесс они превращали в возможность для обличения существующего строя и пропаганды революции. Кроме того, историк выделяет ещё одну особенность - их безграничную самоотверженность, с которой они доказывали свою правоту, не страшась каторги и виселицы. Автор симпатизирует народовольцам и даже рисует их положительный образ, невзирая на применяемые ими террористические методы. За «храбростью», по мнению Н.А. Троицкого, скрывалось ничто иное, как геройство. В другой своей работе - «Царизм под судом прогрессивной общественности» (1979), он вновь подчёркивает это.
В диссертации Ю. А. Пелевина «А.Д. Михайлов в революционном движении 1870-х- 1880-х годов» (1984) была показана деятельность одного из членов Исполнительного комитета «Народной воли». Террористические методы борьбы с самодержавием занимают в работе ключевое место. Как отмечал автор, террор сыграл роковую роль в народовольческом движении - его значение было переоценено. Террор бесполезен: «если у народа достаточно силы и решимости изменить условия своего существования, он это сделает без индивидуальных террористических актов».
В постсоветский период появилась возможность исследования темы народничества и терроризма без идеологической предвзятости и клише. Полемика между различными точками зрения развернулась на страницах авторитетного в 90-х гг. исторического журнала «Родина». Н.А. Троицкий утверждал, что в самом начале 1870-х преобладали «антинечаевские настроения» - ни в программе «Народной воли», ни в её деятельности террор не занимал центральных позиций. В доказательство Н.А. Троицкий привёл данные о
8 тысячах репрессированных народовольцах за 2,5 года. Он также отмечал, что в самом терроре участвовали только члены и самые ближайшие агенты Исполнительного комитета. Царская «охранка» намеренно распространяла представление обо всех народовольцах как о террористах. Народовольцы, по мнению историка, начинали борьбу, в которой им было не суждено дожить до победы, поэтому он категорически был не согласен с тем, что они рвались к власти ради собственного блага. В ответ А.А. Левандовский назвал взгляды Н.А. Троицкого восходящими к революционному подполью; собственный восторг застилал ему глаза, а сам он, в свою очередь, искажал как логику рассуждений, так и истину.
Н.А. Троицкий выступил с резкой критикой взглядов П.Н. Зырянова, являвшегося одним из авторов вузовского учебника, изданного в 1996 г. Ряд неточностей в этом тексте были расценены им не только как некомпетентность, но и как имеющие цель принижения всего революционного. П.Н. Зырянов считал главной задачей народовольцев захват власти, после чего - созыв Учредительного собрания. Тактика народовольцев состояла из запугивания и дезорганизации правительства посредством террора. Н.А. Троицкий же называл данные утверждения «мешаниной из кривотолков». По его мнению, «Народная воля» видела, прежде всего, своей главной целью отнятие власти у существующего правительства и её передача Учредительному собранию с помощью революции, поднятой различными слоями населения. Террор же имел двойную функцию: дезорганизацию правительства и возбуждение народных масс, которые сыграют основную роль в борьбе с ослабленным террором самодержавным государством.
Н.А. Троицкий также вступил в полемику с Г.С. Каном по поводу его монографии о «Народной воле». Он заявил, что работа проникнута симпатией к царской власти и явным отвращением к революции. Россия, по мнению Г.С. Кана, в 70-х годах XIX века была не готова к преобразованиям в судебной сфере и цензуре, поскольку страна не имела демократического политического устройства. По мнению Н.А. Троицкого монография Г.С. Кана получилась крайне поверхностной, поскольку ее автор не ориентируется в источниках эпохи и литературе о ней. В результате деятельность народовольцев выглядит упрощенной, основанной только на жажде опасности, риска и мученической смерти. Опровергая это, Н.А. Троицкий полагал, что главным двигателем революционного сознания была идея долга перед народом.
В своей собственной работе - «Орлы-богатыри. Российские народники в искусстве» (2009), написанной уже на склоне жизни, верный своим взглядам Н.А. Троицкий обратился к образам народников в отечественном и отчасти зарубежном изобразительном искусстве. Осуждение карательной политики царизма отражалось и в живописи, и в театре. Историк говорит о сочувственном отношении к народникам во всех областях изобразительно искусства в советский период: героям народничества воздвигали памятники, создавали их скульптурные и живописные портреты, писали о них картины.
В 2014 г. был опубликован труд кандидата юридических наук и практикующего адвоката В.Н. Буробина - «Дело о совершенном 1 марта 1881 г. злодеянии, жертвою которого пал император Александр II», в котором представлены документальная сторона следствия и судебного процесса над народовольцами, описаны события покушений 19 ноября 1879 г., 5 февраля 1880 г. и 1 марта 1881 г. Автор приводит к выводу о халатности петербургской полиции и охранного отделения, недооценки ими масштабов и возможностей террористов, что и привело, в итоге, к трагической смерти императора.
В 2014 г. вышла монография Ю.А. Сафронова - «Русское общество в зеркале революционного террора 1879-1881 гг.», в которой было уделено значительное внимание дискуссии вокруг проблемы террора и борьбы с ним в периодической печати, подчеркнута разобщённость по этому поводу между либеральными и консервативно-охранительными зданиями.
Обращают на себя внимание ряд относительно недавних статей о народничестве. Так, Г. В. Лобачёва и А.К. Карабут в статье «Реакция российского общества на террористический акт 1 марта 1881 года» (2011) обратились к анализу переживаний представителей различных социальных слоев в момент получения известия об убийстве императора. Цареубийство породило всплеск монархических настроений в обществе, увеличило количество сторонников самодержавия, укрепило позиции консервативного крыла общественного движения. Авторы традиционно выступают против террористических методов борьбы с царизмом, показывая, что данная тактика не могла привести к позитивному результату.
В статье Е.Г. Пономарёва «Политический терроризм в России во второй половине XIX века» (2012) рассмотрены причины возникновения терроризма, мотивы цареубийства, последствия деятельности террористических организаций. Сделан вывод о том, что при отсутствии широкой общественной поддержки идей и средств тайного сообщества, оно приобретает статус маргинальной и при достаточном желании со стороны властей ее можно быстро ликвидировать.
В статье Н.Д Литвинова и В.П. Балана «Покушения на императора всея Руси Александра II на объектах железнодорожного транспорта (1879)» (2016) подробно проанализирована подготовка членов «Народной воли» к покушению 19 ноября 1881 г.. Авторы приходят к выводу, что это могло быть не покушение, а предупреждение императору о том, что власть не обращает внимание на народ и его нужды. Такое предположение основано на местности, в которой было неудобно организовать полноценный взрыв, и скорости поезда, при которой можно было точно уследить за нужным составом и не упустить его. Статья Н.Д Литвинова и А.Н. Литвиновой «Покушение на Александра II в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г.» (2016) была посвящена подготовке к следующему покушению, в котором авторы вновь подвергают сомнению известный факт, что это было действительно покушение, указывая на то, что А.И. Желябов знал о недостатке динамита и всё равно приказал произвести взрыв.
А.В. Маньков, в статье «Терроризм в России: исторические аспекты (вторая половина XIX - начало XX века)» (2018), размышляет об истоках терроризма и на основе анализа террористических актов выделяет несколько этапов террористической деятельности: терроризм периода «Великих реформ» и радикализации студенчества, терроризм периода конфронтации между террористами-народниками и правительством, терроризм периода открытой схватки между террористами, полицией и войсками....
Столичные периодические издания отражали основные ключевые события покушений на императора Александра II, в целом, одинаково - описывая кратко фактическую сторону случившегося и рассуждая о возможных истоках народнического движения, которые крылись прежде в среде разночинной «развращенной» молодежи. Сибирские официальные издания более сосредотачивались на событийной составляющей, а суждения по их поводу заимствовали из центральных изданий. Если говорить о цареубийстве, то версии произошедшего в центральной и сибирской печати были схожими, отличаясь лишь своей детальностью. Столичные газеты и журналы более подробно рассказывали о покушениях и убийстве, чем сибирские, но, тем не менее, несмотря на явный недостаток информации, сибирской прессе всё же удавалось передать основные события и сформировать определённое мнение у читателя о ситуации в столице. В результате, столичный читатель получал больше информации о покушениях и убийстве, чем сибирский, хотя последний мог знакомиться не только с местной, но и центральной периодикой.
Если говорить о степени соответствия ключевых событий и фактов, представленных в периодических изданиях «объективной действительности», которой оперирует современная историческая наука, то нельзя утверждать, что газеты и жур налы, близкие по времени к трагическим событиям, предоставляли читателю максимально полную и достоверную картину. Скорее речь может идти о стремлении донести до читателя все возможные версии, имена и обстоятельства, которые становились известны реакциям непосредственно или через обращение к другим изданиям. Так, например, как в центральных, так и сибирских изданиях есть различия в фамилиях народовольцев, которые метали бомбу в императора 1 марта 1881 г. Такие разночтения могут объясняться тем, что народовольцы могли называть ненастоящую фамилию или в качестве источника информации выступали слухи.
Газета - не историческое исследование, которое призвано максимально точно и всесторонне описать то или иное событие, в опоре на комплекс различных источников. В задачи периодики входит моментальное «фотографирование» картины событий во всех ее существенных и малосущественных деталях, а аналитическая составляющая газетных текстов достаточно поверхностна, и носит более публицистический, чем научный характер. Поэтому, когда современник обращается к газетному тексту прошедшей эпохи, у него может создаться впечатление неполноты или излишне запутанной и непоследовательной картины события, которое известно ему из учебных и научных текстов. Может показаться даже, что речь идет о том, что редакция намеренно вводит своего читателя в заблуждение, дезинформирует его.
Безусловно, широта или узость высказывания на страницах газеты или журнала, зависели от того - официальное ли это издание (как губернские ведомости), со строго очерченными пунктами программы, или это издание частное, выходящее в условиях лишь предварительной цензуры и по пунктам достаточно разнообразной программы.
Образы народовольцев в печати в начале их террористической деятельности и в день драматического ее финала сугубо негативные. Это безбожные, бессовестные, аморальные люди, студенты-недоучки, находящиеся в сговоре с дьяволом, помогающим погубить государя. Образ же императора - это царь-реформатор, царь-освободитель, жизненный путь которого на благо отечества и подданных, трагически оборвался.
В описании суда над народовольцами, когда они уже совершили свое злодеяние и не представляли опасности для общества, можно обнаружить даже определенную тень сочувствия к приговоренным к смерти, твердости их убеждений и мужественному поведению. Такое сочувствие вызывается вольно или не вольно. Если, например сибирские ведомости в начале описывали их упрощено и схематично, только как «злоумышленников» и «преступников», то уже при описании последних минут жизни шести человек, вышедших на эшафот, их чувства и реплики передаются детализировано, рисовалась зрелищная картина предстоящей казни, что могло вызвать сочувствие к ним.
Возможно, это обусловлено не только тем, что авторы статей пытались связать происшедшие события с теми кризисными явлениями, которые они наблюдали в жизни российского общества, но и с общим отношением к осужденным преступникам в русской православной традиции как страдальцам, принимающим и несущим суровое наказание ради искупления совершенного греха.
Если «Тобольские» и «Томские губернские ведомости» передают более фактографическую картину и избегают пространных и крайних суждений по поводу народовольцев, то «Московские ведомости» демонстрировали крайнюю степень неприятия народовольцев как явления. Газета считала, что они должны были быть лишены права давать показания в суде, поскольку они используют его для трансляции в общество своих преступных революционных идей. «Петербургский листок», напротив, не придерживался таких крайних суждений и, в некоторой степени, даже с пониманием относился к осуждённым.
Образ императора также постепенно изменялся как в столичных, так и вслед за ними, в сибирских периодических изданиях - если первоначально он был царём-реформатором, царём-освободителем, то в момент смерти он стал царём-мучеником, которому в период правления пришлось вступить, как оказалось, в неравную борьбу с террор истами- заговорщиками.
Столичная и сибирская периодика демонстрировала различную тональность негативного отношения к участникам народнического движения. Так, «Русская речь» и «Московские ведомости» имеют одинаковую позицию, но в последнем, она более радикальна, чем в первом. «Петербургский листок» и «Русская мысль» одинаково относятся к участникам покушений и убийства, различие их позиций состоит в том, что «Русская мысль» обосновывает их поступки недоверием, возникшим между властью и народом. Сибирская печать не относится так радикально к тайному сообществу, потому что обе газеты помещали на свои страницы перепечатки из «Петербургского листка», чью позицию нельзя назвать твёрдой, как это было с московской газетой.
Останавливаясь на том впечатлении, которое могло быть произведено на читателя публикациями об «охоте на царя», следует отметить, что одной из причин гибели императора, газеты и журналы называли не только одержимость террористов в своем стремлении к убийству, но и попустительство и непрофессионализм столичной полиции и охраны императора.
Если говорить о степени соответствия ключевых событий и фактов, представленных в периодических изданиях «объективной действительности», которой оперирует современная историческая наука, то нельзя утверждать, что газеты и жур налы, близкие по времени к трагическим событиям, предоставляли читателю максимально полную и достоверную картину. Скорее речь может идти о стремлении донести до читателя все возможные версии, имена и обстоятельства, которые становились известны реакциям непосредственно или через обращение к другим изданиям. Так, например, как в центральных, так и сибирских изданиях есть различия в фамилиях народовольцев, которые метали бомбу в императора 1 марта 1881 г. Такие разночтения могут объясняться тем, что народовольцы могли называть ненастоящую фамилию или в качестве источника информации выступали слухи.
Газета - не историческое исследование, которое призвано максимально точно и всесторонне описать то или иное событие, в опоре на комплекс различных источников. В задачи периодики входит моментальное «фотографирование» картины событий во всех ее существенных и малосущественных деталях, а аналитическая составляющая газетных текстов достаточно поверхностна, и носит более публицистический, чем научный характер. Поэтому, когда современник обращается к газетному тексту прошедшей эпохи, у него может создаться впечатление неполноты или излишне запутанной и непоследовательной картины события, которое известно ему из учебных и научных текстов. Может показаться даже, что речь идет о том, что редакция намеренно вводит своего читателя в заблуждение, дезинформирует его.
Безусловно, широта или узость высказывания на страницах газеты или журнала, зависели от того - официальное ли это издание (как губернские ведомости), со строго очерченными пунктами программы, или это издание частное, выходящее в условиях лишь предварительной цензуры и по пунктам достаточно разнообразной программы.
Образы народовольцев в печати в начале их террористической деятельности и в день драматического ее финала сугубо негативные. Это безбожные, бессовестные, аморальные люди, студенты-недоучки, находящиеся в сговоре с дьяволом, помогающим погубить государя. Образ же императора - это царь-реформатор, царь-освободитель, жизненный путь которого на благо отечества и подданных, трагически оборвался.
В описании суда над народовольцами, когда они уже совершили свое злодеяние и не представляли опасности для общества, можно обнаружить даже определенную тень сочувствия к приговоренным к смерти, твердости их убеждений и мужественному поведению. Такое сочувствие вызывается вольно или не вольно. Если, например сибирские ведомости в начале описывали их упрощено и схематично, только как «злоумышленников» и «преступников», то уже при описании последних минут жизни шести человек, вышедших на эшафот, их чувства и реплики передаются детализировано, рисовалась зрелищная картина предстоящей казни, что могло вызвать сочувствие к ним.
Возможно, это обусловлено не только тем, что авторы статей пытались связать происшедшие события с теми кризисными явлениями, которые они наблюдали в жизни российского общества, но и с общим отношением к осужденным преступникам в русской православной традиции как страдальцам, принимающим и несущим суровое наказание ради искупления совершенного греха.
Если «Тобольские» и «Томские губернские ведомости» передают более фактографическую картину и избегают пространных и крайних суждений по поводу народовольцев, то «Московские ведомости» демонстрировали крайнюю степень неприятия народовольцев как явления. Газета считала, что они должны были быть лишены права давать показания в суде, поскольку они используют его для трансляции в общество своих преступных революционных идей. «Петербургский листок», напротив, не придерживался таких крайних суждений и, в некоторой степени, даже с пониманием относился к осуждённым.
Образ императора также постепенно изменялся как в столичных, так и вслед за ними, в сибирских периодических изданиях - если первоначально он был царём-реформатором, царём-освободителем, то в момент смерти он стал царём-мучеником, которому в период правления пришлось вступить, как оказалось, в неравную борьбу с террор истами- заговорщиками.
Столичная и сибирская периодика демонстрировала различную тональность негативного отношения к участникам народнического движения. Так, «Русская речь» и «Московские ведомости» имеют одинаковую позицию, но в последнем, она более радикальна, чем в первом. «Петербургский листок» и «Русская мысль» одинаково относятся к участникам покушений и убийства, различие их позиций состоит в том, что «Русская мысль» обосновывает их поступки недоверием, возникшим между властью и народом. Сибирская печать не относится так радикально к тайному сообществу, потому что обе газеты помещали на свои страницы перепечатки из «Петербургского листка», чью позицию нельзя назвать твёрдой, как это было с московской газетой.
Останавливаясь на том впечатлении, которое могло быть произведено на читателя публикациями об «охоте на царя», следует отметить, что одной из причин гибели императора, газеты и журналы называли не только одержимость террористов в своем стремлении к убийству, но и попустительство и непрофессионализм столичной полиции и охраны императора.
