ВОЗРАСТАЮЩАЯ РОЛЬ ПРОКСИ-ГРУППИРОВОК В КОНФЛИКТАХ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ (2004-2014 ГГ.)
|
Аннотация
Введение 3
Глава 1. Прокси-сила в контексте прокси-войны 12
1.1. Проблема идентификации «прокси» 12
1.2. Сравнительный анализ кейсов: иранские прокси на ближнем востоке и гражданская
война в Анголе как прокси-конфликт холодной войны 24
Глава 2. Прокси-группировки Ближнего Востока 30
2.1. Иракские прокси-группировки и их роль в послевоенном Ираке 30
2.2. Прокси-силы Аравийского полуострова в контексте опосредованного противостояния
Королевства Саудовской Аравии и Исламской Республики Иран 36
2.3. «Хезболла» в качестве наиболее успешной и влиятельной прокси-группировки
Леванта, и её влияние на правительство и конфликт в Сирии 45
Заключение 52
Список использованных источников и литературы 56
Введение 3
Глава 1. Прокси-сила в контексте прокси-войны 12
1.1. Проблема идентификации «прокси» 12
1.2. Сравнительный анализ кейсов: иранские прокси на ближнем востоке и гражданская
война в Анголе как прокси-конфликт холодной войны 24
Глава 2. Прокси-группировки Ближнего Востока 30
2.1. Иракские прокси-группировки и их роль в послевоенном Ираке 30
2.2. Прокси-силы Аравийского полуострова в контексте опосредованного противостояния
Королевства Саудовской Аравии и Исламской Республики Иран 36
2.3. «Хезболла» в качестве наиболее успешной и влиятельной прокси-группировки
Леванта, и её влияние на правительство и конфликт в Сирии 45
Заключение 52
Список использованных источников и литературы 56
Прокси-войны и прокси-группировки в последнее время стали животрепещущей темой. В условиях, когда меняется сама суть войны, а открытые столкновения между нациями уходят на второй план, оставляя больший простор для конфликтов низкой интенсивности, практически каждый актор с интересами в конфликтных регионах имеет целью приобрести эффективный инструмент опосредованного влияния.
Политики объективно смотрят на вещи и знают, что война как способ разрешения противоречий никогда не уйдет из инструментария государства, но в то же время риски, связанные с прямым вооруженным столкновением, становятся несоизмеримо высоки - война однозначно является причиной международного осуждения, огромных людских потерь, ущерба, наносимого экономике, социальной сфере, окружающей среде, а также она является крайне дорогой опцией в условиях, когда практически весь мир перешел на модель профессиональной армии со всеобщим призывом в случае нападения. Помимо этого, неудачные действия на фронте могут оказать негативное влияние на престиж вооруженных сил и государства в целом, уменьшить популярность сторонников войны среди электората внутри страны и диаспор зарубежом, а в крайнем случае даже привести к беспорядкам и породить оппозиционные антивоенные движения. Все это создает у политиков психологическую боязнь перед поражением.
Соответственно, современная война неразрывно связана с управление рисками, которые можно либо избегать, полностью отказавшись от войны как инструмента исполнения национальных интересов, либо принять такими, какие они есть и не отказываться открытого противостояния, либо уменьшить их, отдав эти риски на «аутсорсинг» («outsourcing»).
Очевидно, что новые и неоднозначные акторы только усложняют понимание войн, приводят к продолжительным периодам нестабильности, расширяют конфликтную зону, втягивают новых игроков в противостояние, участвуют в нелегальной деятельности как в зоне боевых действий, так и далеко зарубежом. Более того, зачастую бывает практически невозможно определить, какие группы интересов стоят за той или иной прокси-силой, так как обычно такой формат взаимодействия подразумевает строгую секретность, демагогию в плане заявлений насчет мыслимых связей и непрямое сообщение.
Желание одних воевать руками других и преследовать таким образом свои корыстные цели - далеко не новая идея в международных отношениях. Примеры опосредованной войны мы можем найти практически во всех эпохах в любой точке света, от греческих полисов во времена до нашей эры, до современной Европы, Китая и России. Основным толчком для обособления этого типа конфликта от всех остальных послужила интернационализация. До ХХ века мы можем наблюдать лишь так называемый локальный контекст, характеризующийся в основном наемничеством, и который мало чем похож на современные прокси-конфликты. На смену контекста с локального на интернациональный повлияли индустриальные революции, увеличившие объемы производства стрелкового и тяжелого оружия для каждой страны многократно, научные открытия привели к появлению оружия массового поражения, а СМИ и ускоренные средства коммуникации начали распространять информацию по всему свету за считанные секунды, и во второй половине ХХ века нарастающая глобализация создала имплозию, превратив мир в одну большую «глобальную деревню».
Апогеем развития прокси-войн в ХХ веке стала Холодная война между СССР и США. Опасность открытого столкновения и взаимного обмена ядерными ударами была слишком высокой ценой за распространение своей идеологии на другие страны, поэтому две сверхдержавы постоянно искали способы опосредованно уязвить своего оппонента, не допустить перехода какой-либо страны в стан врага. Таким образом было вооружено множество группировок, разделены пополам целые государства и порождены противоречия, которые не могут разрешиться по сей день.
Многочисленные Берлинские кризисы и разделение Германии на ФРГ и ГДР, разделение Южной и Северной Кореи, разделение Вьетнама и долгая кровопролитная война США в нем, Гражданская война в Анголе, ввод Советский войск в Афганистан - это все следствия политического и идеологического противостояния капиталистического и социалистического полюсов, которые не гнушались никакими средствами достижения своих целей, в том числе и спонсированием прокси-группировок, готовых сражаться за одну и сторон в обмен на материальные ресурсы и идеологическую верность.
Биполярная система международных отношений стала апогеем развития прокси, создала благоприятную почву для эволюции этого понятия и таким образом мы приходим к тому, что знаем сейчас.
После смены парадигмы с двухполярной на однополярную «конца истории» не произошло, а только вскрылись старые этнические и конфессиональные противоречия,
которые ранее были плотно занавешены идеологическим противостоянием во всех уголках мира. При таких вводных данных, прокси не прекратили свое существование, а только получили новый виток развития. Особое место в данном вопросе занимает регион Ближнего Востока, так как из-за своей конфликтогенности, низкой политической стабильности, обилия различных проповедуемых идеологий, основанных на насилии, разношерстности национального, религиозного и племенного состава населения, там были созданы тепличные условия для развития прокси.
Наиболее выдающимся манипулятором по части прокси-сил безусловно является Иран. Так как после Исламской революции 1979 года страна находилась в сложной геополитической и экономической обстановке, войне с Ираком 1980-1988 гг., и последующего холодном конфликте с Саудовской Аравией, элитам исламской республики необходимо придумать ультимативное решение, как достигать своих внешнеполитических целей максимально эффективно при минимальных затратах. Учась на протяжении многих лет нестабильности в регионе, Иран, как может показаться, создал для себя особый алгоритм, благодаря которому его прокси-силы до сих пор успешно осуществляют свою деятельность на территории Ирака, Сирии, Ливана и Йемена.
В успехе Ирана на поприще создания и курирования прокси-группировок сыграли не столько ограниченные финансовые возможности или опыт, который вырабатывается специальными службами, сколько общая идеология шиитского фундаментализма, строго противостоящая суннитскому фундаментализму, империализму Запада, а также государству Израиль. В то время как многие страны арабского мира, нередко стоявшие в первых рядах в многочисленных конфликтах с Израилем, научились жить с ним по соседству, наладили дипломатические и торговые отношения, Иран все ещё обеспокоен существованием сионистского государства по соседству и по сей день.
Сверхдержава в лице США в условиях нового миропорядка оказалась в такой ситуации, что ее противник в лице Советского Союза прекратил свое существование и таким образом устранились все противовесы, которые мешали осуществлять Соединенным Штатам внешнюю политику таким образом, какое её политическое руководство посчитает нужным. Можно наглядно увидеть, что с момента 1991 года, Штаты все больше стали склонны к использованию конвенциональных методов прямого военного вмешательства для непосредственного контроля за ситуацией, как в 1991 году в Персидском заливе, в 1994 году на Гаити, в 1999 году в Югославии с альянсом НАТО. А после терактов 11 сентября 2001 года и объявлении войны международному терроризму, вторгаются в том же году в Афганистан, в 2003 в Ирак, в 2014 в Сирию, и даже в 2023 году, в рамках операции «Страж 5
процветания» участвуют в военном охранении международного судоходства и морской торговли в Аденском заливе и Красном море.
США никогда полностью не отказывались от использования прокси, что будет показано на примере в данном исследовании, но стратегическая необходимость опосредованного конфликта, обуславливающая безопасность нации как таковой, просто исчезла и появилась возможность прямого управления ситуацией посредством собственных сил, что может быть дороже с финансовой точки зрения, но гегемон может себе это позволить.
Также необходимая ремарка состоит в том, что в работе не будет исследоваться тема частных военных компаний, частных охранных предприятий и других наемнических структур, осуществляющих работу по охране, подготовке, инструктажу, вербовке и проведении боевых операций. Такие частные предприятия тоже могут исполнять функции прокси-сил, но их отличительная особенность от тех, что будет рассмотрена в данной работе состоит в том, что они не обладают идеологией или хотя бы формальной политической самостоятельностью, их происхождение не было связано с объективными процессами, происходящими в конфликтных зонах и их отношения с бенефициаром не складывались в условиях нестабильности и ограниченных материальных ресурсов. Именно поэтому ЧВК и ЧОП скорее относятся к особым видам прокси-группировок, доступных исключительно состоятельным государствам, где их использование скорее всего лоббируется заинтересованными сторонами для извлечения прибыли из ведения боевых действий.
При изучении «прокси-конфликтов», или даже более широкого и сложного понятия «гибридной войны», зачастую упускаются из внимания сами эти «прокси-группировки», которые являются исполнителями воли другого субъекта. Идентификация таких сил очень важна при исследовании крупных конфликтов, с огромным количеством вовлеченных акторов, где важна структуризация и систематизация известных сведений.
Основу данной работы составляют рассмотрение проблемы термина «прокси», и трудности их идентификации, попытка выявления общих черт и паттернов их происхождения и взаимодействия в рамках международных отношений на примерах самых выдающихся прокси-группировок Ближнего Востока в 2004-2014 годах, сравнение проксиконфликта времен Холодной войны с войной ХХХ века.
Цель работы - выявление факторов возрастания роли прокси-группировок на Ближнем Востоке в 2004-2014 гг.
Задачи, поставленные для достижения цели исследования:
• Определить значение понятие «прокси-сила», его характеристики и функции
• Выяснить основные этапы формирования прокси-сил на Ближнем Востоке
• Установить ключевых участников прокси-конфликтов, усиливших свое влияние в обозначенный период
• Классифицировать типы прокси-сил, действовавших на Ближнем Востоке в 2004-2014 гг.
Объект исследования - прокси-группировки.
Предмет исследования - прокси-группировки на Ближнем Востоке.
Хронологические рамки исследования обозначаются 2004-2014 гг. Данный отрезок времени позволяет наглядно продемонстрировать возрастающую роль прокси-группировок на Ближнем Востоке. В 2004 году, то есть через год после вторжения американцев в Ирак, начинается радикализация всех слоев общества на всех уровнях по всему региону, а претенденты на региональное лидерство активно пользуются дестабилизацией обстановки для наращивания своего влияния.
В это время практически одновременно происходят несколько событий, одно из которых - возвышение группировки Ансар Аллах в Йемене, также известных как хуситское движение, вызванное радикализацией зейдитов на фоне вторжения в Ирак, общим недовольством в сторону проамериканского правительства, не справляющегося с социально-экономическим упадком, и, при поддержке иранского духовенства, хуситы меняют тактику сопротивления с мирно-правоведческой на вооруженную. В Ираке, также вследствие американской оккупации, роспуска силовых структур, образовавшегося вакуума власти и притеснения шиитами суннитов, образовывается организация, которая в будущем станет печально известна под названием Исламское Государство. В этой же стране, при поддержке американцев зарождается движение Пробуждение Анбар или Сыны Ирака, в которое входят локальные лидеры иракских провинций и племенные шейхи, преимущественно сунниты, для борьбы с Аль-Каидой в Ираке. А в Сирии президент Башар Асад использует союз с террористической организацией Хезболла в невоенных внутриполитических целях для повышения легитимности в глазах сирийской и ливанского населения.
А верхняя граница исследования 2014 г. символизирует собой кульминацию всего того насилия, которое происходило в это время на Ближнем Востоке: движение хуситов объединяется с правительственной армией, становясь несравненно мощной фракцией Йемена, и захватывают столицу Сану; ИГИЛ вследствие своей финансовой независимости и крайней жестокости теряет бенефициаров, успев в течении десятилетия получить ряд территориальных приобретений и настроив против себя практически всех региональных и глобальных акторов, начинает стремительно терять свои позиции; Сирийский конфликт, начавшийся в 2011 году, становится комплексным и глобальным по своей сути, с большим количеством акторов-государств и негосударственных организаций и Иран совместно с Хезболлой в открытую оказывают поддержку режиму Асада.
Актуальность исследования состоит в том, что в настоящее время опять происходит смена парадигмы международных отношений, как это уже происходило множество раз в истории - однополярная система медленно, но верно сменяется на многополярную. Однако изменения имеют по своей сути иную форму, Вестфальская, Венская и система Ялта- Потсдам образовались в результате крупной войны и последующих переговоров между её победителями, которые и определяли будущий миропорядок. Отличие нынешней ситуации в том, что полномасштабная война между центрами силы практически невозможна и нереальна, но на замену ей приходят многочисленные горячие точки по всему миру, в которых посредством прокси-группировок и определяется уровень влияния в зависимости от исхода конфликта. Говоря иными словами, одна большая война рассредоточилась на неограниченное количество локальных столкновений.
Государство, которое рассчитывает на место под солнцем в будущем миропорядке, просто не может рассредоточивать свою военную мощь по всему миру так как это контрпродуктивно с экономической и военно-политической точки зрения. Даже если страна планирует быть только важным региональным игроком, а не входить в число глобальных гегемонов, все равно стоит обращать внимание на риски, связанные с боевыми действиями с участием вооруженных сил этого государства....
Политики объективно смотрят на вещи и знают, что война как способ разрешения противоречий никогда не уйдет из инструментария государства, но в то же время риски, связанные с прямым вооруженным столкновением, становятся несоизмеримо высоки - война однозначно является причиной международного осуждения, огромных людских потерь, ущерба, наносимого экономике, социальной сфере, окружающей среде, а также она является крайне дорогой опцией в условиях, когда практически весь мир перешел на модель профессиональной армии со всеобщим призывом в случае нападения. Помимо этого, неудачные действия на фронте могут оказать негативное влияние на престиж вооруженных сил и государства в целом, уменьшить популярность сторонников войны среди электората внутри страны и диаспор зарубежом, а в крайнем случае даже привести к беспорядкам и породить оппозиционные антивоенные движения. Все это создает у политиков психологическую боязнь перед поражением.
Соответственно, современная война неразрывно связана с управление рисками, которые можно либо избегать, полностью отказавшись от войны как инструмента исполнения национальных интересов, либо принять такими, какие они есть и не отказываться открытого противостояния, либо уменьшить их, отдав эти риски на «аутсорсинг» («outsourcing»).
Очевидно, что новые и неоднозначные акторы только усложняют понимание войн, приводят к продолжительным периодам нестабильности, расширяют конфликтную зону, втягивают новых игроков в противостояние, участвуют в нелегальной деятельности как в зоне боевых действий, так и далеко зарубежом. Более того, зачастую бывает практически невозможно определить, какие группы интересов стоят за той или иной прокси-силой, так как обычно такой формат взаимодействия подразумевает строгую секретность, демагогию в плане заявлений насчет мыслимых связей и непрямое сообщение.
Желание одних воевать руками других и преследовать таким образом свои корыстные цели - далеко не новая идея в международных отношениях. Примеры опосредованной войны мы можем найти практически во всех эпохах в любой точке света, от греческих полисов во времена до нашей эры, до современной Европы, Китая и России. Основным толчком для обособления этого типа конфликта от всех остальных послужила интернационализация. До ХХ века мы можем наблюдать лишь так называемый локальный контекст, характеризующийся в основном наемничеством, и который мало чем похож на современные прокси-конфликты. На смену контекста с локального на интернациональный повлияли индустриальные революции, увеличившие объемы производства стрелкового и тяжелого оружия для каждой страны многократно, научные открытия привели к появлению оружия массового поражения, а СМИ и ускоренные средства коммуникации начали распространять информацию по всему свету за считанные секунды, и во второй половине ХХ века нарастающая глобализация создала имплозию, превратив мир в одну большую «глобальную деревню».
Апогеем развития прокси-войн в ХХ веке стала Холодная война между СССР и США. Опасность открытого столкновения и взаимного обмена ядерными ударами была слишком высокой ценой за распространение своей идеологии на другие страны, поэтому две сверхдержавы постоянно искали способы опосредованно уязвить своего оппонента, не допустить перехода какой-либо страны в стан врага. Таким образом было вооружено множество группировок, разделены пополам целые государства и порождены противоречия, которые не могут разрешиться по сей день.
Многочисленные Берлинские кризисы и разделение Германии на ФРГ и ГДР, разделение Южной и Северной Кореи, разделение Вьетнама и долгая кровопролитная война США в нем, Гражданская война в Анголе, ввод Советский войск в Афганистан - это все следствия политического и идеологического противостояния капиталистического и социалистического полюсов, которые не гнушались никакими средствами достижения своих целей, в том числе и спонсированием прокси-группировок, готовых сражаться за одну и сторон в обмен на материальные ресурсы и идеологическую верность.
Биполярная система международных отношений стала апогеем развития прокси, создала благоприятную почву для эволюции этого понятия и таким образом мы приходим к тому, что знаем сейчас.
После смены парадигмы с двухполярной на однополярную «конца истории» не произошло, а только вскрылись старые этнические и конфессиональные противоречия,
которые ранее были плотно занавешены идеологическим противостоянием во всех уголках мира. При таких вводных данных, прокси не прекратили свое существование, а только получили новый виток развития. Особое место в данном вопросе занимает регион Ближнего Востока, так как из-за своей конфликтогенности, низкой политической стабильности, обилия различных проповедуемых идеологий, основанных на насилии, разношерстности национального, религиозного и племенного состава населения, там были созданы тепличные условия для развития прокси.
Наиболее выдающимся манипулятором по части прокси-сил безусловно является Иран. Так как после Исламской революции 1979 года страна находилась в сложной геополитической и экономической обстановке, войне с Ираком 1980-1988 гг., и последующего холодном конфликте с Саудовской Аравией, элитам исламской республики необходимо придумать ультимативное решение, как достигать своих внешнеполитических целей максимально эффективно при минимальных затратах. Учась на протяжении многих лет нестабильности в регионе, Иран, как может показаться, создал для себя особый алгоритм, благодаря которому его прокси-силы до сих пор успешно осуществляют свою деятельность на территории Ирака, Сирии, Ливана и Йемена.
В успехе Ирана на поприще создания и курирования прокси-группировок сыграли не столько ограниченные финансовые возможности или опыт, который вырабатывается специальными службами, сколько общая идеология шиитского фундаментализма, строго противостоящая суннитскому фундаментализму, империализму Запада, а также государству Израиль. В то время как многие страны арабского мира, нередко стоявшие в первых рядах в многочисленных конфликтах с Израилем, научились жить с ним по соседству, наладили дипломатические и торговые отношения, Иран все ещё обеспокоен существованием сионистского государства по соседству и по сей день.
Сверхдержава в лице США в условиях нового миропорядка оказалась в такой ситуации, что ее противник в лице Советского Союза прекратил свое существование и таким образом устранились все противовесы, которые мешали осуществлять Соединенным Штатам внешнюю политику таким образом, какое её политическое руководство посчитает нужным. Можно наглядно увидеть, что с момента 1991 года, Штаты все больше стали склонны к использованию конвенциональных методов прямого военного вмешательства для непосредственного контроля за ситуацией, как в 1991 году в Персидском заливе, в 1994 году на Гаити, в 1999 году в Югославии с альянсом НАТО. А после терактов 11 сентября 2001 года и объявлении войны международному терроризму, вторгаются в том же году в Афганистан, в 2003 в Ирак, в 2014 в Сирию, и даже в 2023 году, в рамках операции «Страж 5
процветания» участвуют в военном охранении международного судоходства и морской торговли в Аденском заливе и Красном море.
США никогда полностью не отказывались от использования прокси, что будет показано на примере в данном исследовании, но стратегическая необходимость опосредованного конфликта, обуславливающая безопасность нации как таковой, просто исчезла и появилась возможность прямого управления ситуацией посредством собственных сил, что может быть дороже с финансовой точки зрения, но гегемон может себе это позволить.
Также необходимая ремарка состоит в том, что в работе не будет исследоваться тема частных военных компаний, частных охранных предприятий и других наемнических структур, осуществляющих работу по охране, подготовке, инструктажу, вербовке и проведении боевых операций. Такие частные предприятия тоже могут исполнять функции прокси-сил, но их отличительная особенность от тех, что будет рассмотрена в данной работе состоит в том, что они не обладают идеологией или хотя бы формальной политической самостоятельностью, их происхождение не было связано с объективными процессами, происходящими в конфликтных зонах и их отношения с бенефициаром не складывались в условиях нестабильности и ограниченных материальных ресурсов. Именно поэтому ЧВК и ЧОП скорее относятся к особым видам прокси-группировок, доступных исключительно состоятельным государствам, где их использование скорее всего лоббируется заинтересованными сторонами для извлечения прибыли из ведения боевых действий.
При изучении «прокси-конфликтов», или даже более широкого и сложного понятия «гибридной войны», зачастую упускаются из внимания сами эти «прокси-группировки», которые являются исполнителями воли другого субъекта. Идентификация таких сил очень важна при исследовании крупных конфликтов, с огромным количеством вовлеченных акторов, где важна структуризация и систематизация известных сведений.
Основу данной работы составляют рассмотрение проблемы термина «прокси», и трудности их идентификации, попытка выявления общих черт и паттернов их происхождения и взаимодействия в рамках международных отношений на примерах самых выдающихся прокси-группировок Ближнего Востока в 2004-2014 годах, сравнение проксиконфликта времен Холодной войны с войной ХХХ века.
Цель работы - выявление факторов возрастания роли прокси-группировок на Ближнем Востоке в 2004-2014 гг.
Задачи, поставленные для достижения цели исследования:
• Определить значение понятие «прокси-сила», его характеристики и функции
• Выяснить основные этапы формирования прокси-сил на Ближнем Востоке
• Установить ключевых участников прокси-конфликтов, усиливших свое влияние в обозначенный период
• Классифицировать типы прокси-сил, действовавших на Ближнем Востоке в 2004-2014 гг.
Объект исследования - прокси-группировки.
Предмет исследования - прокси-группировки на Ближнем Востоке.
Хронологические рамки исследования обозначаются 2004-2014 гг. Данный отрезок времени позволяет наглядно продемонстрировать возрастающую роль прокси-группировок на Ближнем Востоке. В 2004 году, то есть через год после вторжения американцев в Ирак, начинается радикализация всех слоев общества на всех уровнях по всему региону, а претенденты на региональное лидерство активно пользуются дестабилизацией обстановки для наращивания своего влияния.
В это время практически одновременно происходят несколько событий, одно из которых - возвышение группировки Ансар Аллах в Йемене, также известных как хуситское движение, вызванное радикализацией зейдитов на фоне вторжения в Ирак, общим недовольством в сторону проамериканского правительства, не справляющегося с социально-экономическим упадком, и, при поддержке иранского духовенства, хуситы меняют тактику сопротивления с мирно-правоведческой на вооруженную. В Ираке, также вследствие американской оккупации, роспуска силовых структур, образовавшегося вакуума власти и притеснения шиитами суннитов, образовывается организация, которая в будущем станет печально известна под названием Исламское Государство. В этой же стране, при поддержке американцев зарождается движение Пробуждение Анбар или Сыны Ирака, в которое входят локальные лидеры иракских провинций и племенные шейхи, преимущественно сунниты, для борьбы с Аль-Каидой в Ираке. А в Сирии президент Башар Асад использует союз с террористической организацией Хезболла в невоенных внутриполитических целях для повышения легитимности в глазах сирийской и ливанского населения.
А верхняя граница исследования 2014 г. символизирует собой кульминацию всего того насилия, которое происходило в это время на Ближнем Востоке: движение хуситов объединяется с правительственной армией, становясь несравненно мощной фракцией Йемена, и захватывают столицу Сану; ИГИЛ вследствие своей финансовой независимости и крайней жестокости теряет бенефициаров, успев в течении десятилетия получить ряд территориальных приобретений и настроив против себя практически всех региональных и глобальных акторов, начинает стремительно терять свои позиции; Сирийский конфликт, начавшийся в 2011 году, становится комплексным и глобальным по своей сути, с большим количеством акторов-государств и негосударственных организаций и Иран совместно с Хезболлой в открытую оказывают поддержку режиму Асада.
Актуальность исследования состоит в том, что в настоящее время опять происходит смена парадигмы международных отношений, как это уже происходило множество раз в истории - однополярная система медленно, но верно сменяется на многополярную. Однако изменения имеют по своей сути иную форму, Вестфальская, Венская и система Ялта- Потсдам образовались в результате крупной войны и последующих переговоров между её победителями, которые и определяли будущий миропорядок. Отличие нынешней ситуации в том, что полномасштабная война между центрами силы практически невозможна и нереальна, но на замену ей приходят многочисленные горячие точки по всему миру, в которых посредством прокси-группировок и определяется уровень влияния в зависимости от исхода конфликта. Говоря иными словами, одна большая война рассредоточилась на неограниченное количество локальных столкновений.
Государство, которое рассчитывает на место под солнцем в будущем миропорядке, просто не может рассредоточивать свою военную мощь по всему миру так как это контрпродуктивно с экономической и военно-политической точки зрения. Даже если страна планирует быть только важным региональным игроком, а не входить в число глобальных гегемонов, все равно стоит обращать внимание на риски, связанные с боевыми действиями с участием вооруженных сил этого государства....
Современные прокси-группировки действительно стали важной силой в международных отношениях, а Ближний Восток как средоточие нестабильности, стал территориальной опорой развития этого явления и привел к их возросшей роли. С 2004 по 2014 годы, на различных примерах ближневосточных группировок, было наглядно продемонстрировано, каким образом они могут возникать, взаимодействовать со своими бенефициарами и региональными игроками, а также то, как их влияние изменяется с течением времени в зависимости от протекающего конфликта.
В ходе исследования были полностью выполнены задачи, поставленные во введении, и на их основе были сделаны соответствующие выводы:
Во-первых, само понятие прокси все ещё слабо изучено, а многие исследования времен Холодной войны оказываются нерелевантны при попытке анализа уже прошедших метаморфоз этого явления. Прокси должны изучаться как отдельный самостоятельный раздел в теории о конфликтах. Теоретическая часть вопроса все ещё нуждается в дополнительном изучении со стороны научного сообщества, так как от неё зависит и практическое исполнение.
Было выяснено, что прокси-сила - это актор в международном конфликте, который следует своим собственным целям и идеологии, в целом внешне может казаться независимым, как в экономическом, так и в политическом плане, но в то же самое время является инструментом влияния внешнего актора со сходной итоговой целью, которая достигается опосредованным образом.
Во-вторых, были выявлены кардинальные различия между современными проксивойнами и прокси-конфликтами прошлого века. Нынешние опосредованные противостояния существенно осложняются новыми видами акторов, в числе которых транснациональные корпорации и влиятельные индивиды. Иную роль стал играть идеологический фактор, и если во времена Холодной войны было два условных лагеря, капиталистический и социалистический, и многие группировки ассоциировали себя либо с одним, либо с другим, либо решали к кому они ближе по политическим координатам, то сейчас в уравнение вводятся такие переменные как религия и национализм, а конкретное количество условных лагерей определить очень сложно.
В-третьих, без необходимых достоверных данных практически невозможно определить принадлежность прокси-силы конкретному бенефициару, что, собственно, и является целью использования этой силы опосредованным образом. Тот факт, что через страны Аравийского полуострова проходили денежные суммы, которые потом отправлялись террористической организации Исламское Государство, не дает полного права говорить о связи правительств этих стран с данной группировкой.
В-четвертых, классифицировать прокси-силы на Ближнем востоке можно по ряду отличительных черт.
По политической организации:
• Негосударственные группировки
• Политические партии с боевыми отделениями
• Квазигосударственные образования
По идеологической составляющей:
• Мусульманские группировки шиитского толка, преимущественно лояльные Ирану, Сирии, Йемену и относящиеся к «оси сопротивления».
• Мусульманские группировки умеренного суннитского толка, преимущественно лояльные Саудовской Аравии, Катару или их союзнику в лице США.
• Мусульманские группировки радикальных суннитских фундаменталистов с редкими или неподтвержденными связями с другими государствами.
• Локальные группировки меньшинств, племенные или националистические группы.
По цели вооруженной борьбы:
• Группировки, что пытаются прийти к власти в определённой стране или территории.
• Группировки, организованные для защиты территорий.
• Группировки, организованные для борьбы с определённым противником.
По методу достижения целей:
• Те, что избирают в качестве метода исключительно насильственную борьбу.
• Те, что помимо боевых действий, участвуют в политической жизни общества.
По способу получения помощи:
• Прямым путем (оружейные поставки, дипломатическая поддержка)
• Опосредованно (финансовые транзакции)
В ходе работы подтвердилась гипотеза о том, что кризис однополярной системы международных отношений неразрывно связан со взлетом прокси-группировок. Единственный и несоизмеримо сильный полюс в виде США пользуется своим положением для активного вмешательства во внутренние дела стран Ближнего Востока, а государства, пытающиеся этому противостоять там, настолько слабы, что прямое противостояние просто бессмысленно. Пользуясь таким не конвенциональным инструментом как проксигруппировки, некоторые государства умудряются добиваться успеха, заставляя США покидать ранее занятые позиции, что только усиливает популярность фронды и стимулирует к ещё более активному использованию прокси-сил, и не только в данном регионе.
Актуальность исследования была подтверждена, и прокси-силы можно по факту считать оптимальным инструментом ведения внешней политики с относительно невысокими издержками, а также для минимизации рисков, связанных с вовлечением в вооруженные конфликты в условиях демонтажа однополярной системы международных отношений, сопровождающейся периодами нестабильности, экономической неопределённостью и глобальной торговой взаимозависимостью. Большая мировая война все ещё остается невозможной из-за того, что крупнейшие мировые державы накопили запасов оружия массового поражения, достаточного для полного взаимоуничтожения, и это является стимулирующим фактором к применению нестандартных инструментов.
Что касается стран сравнительно небольших для глобального доминирования, но стремящихся к региональному господству в лице Ирана или Саудовской Аравии, то у них не остается иных вариантов кроме прокси. Конечно, уже можно сейчас наблюдать потепление в отношениях этих заклятых противников, чему активно способствует Китай, но это совсем не значит, что вместе с малой Холодной войной на Ближнем Востоке в прошлое уйдут и местные прокси-группировки, точно также, как и после 1991 года. «Хезболла» и «Ансар Аллах» обязательно смогут в будущем снова найти повод объявиться в новостных сводках.
Однако не стоит забывать и об опасностях, которые сопровождают прокси-конфликты. К ним, как и к любым видам боевых действий, относятся людские жертвы, социальноэкономический упадок, затяжные периоды нестабильности и последующий раздрай общества, разрушение инфраструктуры, исторических, религиозных и национальных памятников, массовые миграции и связанные с ней коррупция и рост недоверия между граничащими странами, усиливающаяся криминогенная и террористическая обстановка, а также возможность эскалации в региональный или глобальный конфликт. По всем этим причинам необходимо продолжать изучать данное явление, не только для приобретения опыта в его использовании, но и для организации миротворческого процесса и прекращения кровопролития, а политикам относится к нему с настороженностью и должным подходом, так как прокси-война - это война не по принуждению, а по выбору.
В ходе исследования были полностью выполнены задачи, поставленные во введении, и на их основе были сделаны соответствующие выводы:
Во-первых, само понятие прокси все ещё слабо изучено, а многие исследования времен Холодной войны оказываются нерелевантны при попытке анализа уже прошедших метаморфоз этого явления. Прокси должны изучаться как отдельный самостоятельный раздел в теории о конфликтах. Теоретическая часть вопроса все ещё нуждается в дополнительном изучении со стороны научного сообщества, так как от неё зависит и практическое исполнение.
Было выяснено, что прокси-сила - это актор в международном конфликте, который следует своим собственным целям и идеологии, в целом внешне может казаться независимым, как в экономическом, так и в политическом плане, но в то же самое время является инструментом влияния внешнего актора со сходной итоговой целью, которая достигается опосредованным образом.
Во-вторых, были выявлены кардинальные различия между современными проксивойнами и прокси-конфликтами прошлого века. Нынешние опосредованные противостояния существенно осложняются новыми видами акторов, в числе которых транснациональные корпорации и влиятельные индивиды. Иную роль стал играть идеологический фактор, и если во времена Холодной войны было два условных лагеря, капиталистический и социалистический, и многие группировки ассоциировали себя либо с одним, либо с другим, либо решали к кому они ближе по политическим координатам, то сейчас в уравнение вводятся такие переменные как религия и национализм, а конкретное количество условных лагерей определить очень сложно.
В-третьих, без необходимых достоверных данных практически невозможно определить принадлежность прокси-силы конкретному бенефициару, что, собственно, и является целью использования этой силы опосредованным образом. Тот факт, что через страны Аравийского полуострова проходили денежные суммы, которые потом отправлялись террористической организации Исламское Государство, не дает полного права говорить о связи правительств этих стран с данной группировкой.
В-четвертых, классифицировать прокси-силы на Ближнем востоке можно по ряду отличительных черт.
По политической организации:
• Негосударственные группировки
• Политические партии с боевыми отделениями
• Квазигосударственные образования
По идеологической составляющей:
• Мусульманские группировки шиитского толка, преимущественно лояльные Ирану, Сирии, Йемену и относящиеся к «оси сопротивления».
• Мусульманские группировки умеренного суннитского толка, преимущественно лояльные Саудовской Аравии, Катару или их союзнику в лице США.
• Мусульманские группировки радикальных суннитских фундаменталистов с редкими или неподтвержденными связями с другими государствами.
• Локальные группировки меньшинств, племенные или националистические группы.
По цели вооруженной борьбы:
• Группировки, что пытаются прийти к власти в определённой стране или территории.
• Группировки, организованные для защиты территорий.
• Группировки, организованные для борьбы с определённым противником.
По методу достижения целей:
• Те, что избирают в качестве метода исключительно насильственную борьбу.
• Те, что помимо боевых действий, участвуют в политической жизни общества.
По способу получения помощи:
• Прямым путем (оружейные поставки, дипломатическая поддержка)
• Опосредованно (финансовые транзакции)
В ходе работы подтвердилась гипотеза о том, что кризис однополярной системы международных отношений неразрывно связан со взлетом прокси-группировок. Единственный и несоизмеримо сильный полюс в виде США пользуется своим положением для активного вмешательства во внутренние дела стран Ближнего Востока, а государства, пытающиеся этому противостоять там, настолько слабы, что прямое противостояние просто бессмысленно. Пользуясь таким не конвенциональным инструментом как проксигруппировки, некоторые государства умудряются добиваться успеха, заставляя США покидать ранее занятые позиции, что только усиливает популярность фронды и стимулирует к ещё более активному использованию прокси-сил, и не только в данном регионе.
Актуальность исследования была подтверждена, и прокси-силы можно по факту считать оптимальным инструментом ведения внешней политики с относительно невысокими издержками, а также для минимизации рисков, связанных с вовлечением в вооруженные конфликты в условиях демонтажа однополярной системы международных отношений, сопровождающейся периодами нестабильности, экономической неопределённостью и глобальной торговой взаимозависимостью. Большая мировая война все ещё остается невозможной из-за того, что крупнейшие мировые державы накопили запасов оружия массового поражения, достаточного для полного взаимоуничтожения, и это является стимулирующим фактором к применению нестандартных инструментов.
Что касается стран сравнительно небольших для глобального доминирования, но стремящихся к региональному господству в лице Ирана или Саудовской Аравии, то у них не остается иных вариантов кроме прокси. Конечно, уже можно сейчас наблюдать потепление в отношениях этих заклятых противников, чему активно способствует Китай, но это совсем не значит, что вместе с малой Холодной войной на Ближнем Востоке в прошлое уйдут и местные прокси-группировки, точно также, как и после 1991 года. «Хезболла» и «Ансар Аллах» обязательно смогут в будущем снова найти повод объявиться в новостных сводках.
Однако не стоит забывать и об опасностях, которые сопровождают прокси-конфликты. К ним, как и к любым видам боевых действий, относятся людские жертвы, социальноэкономический упадок, затяжные периоды нестабильности и последующий раздрай общества, разрушение инфраструктуры, исторических, религиозных и национальных памятников, массовые миграции и связанные с ней коррупция и рост недоверия между граничащими странами, усиливающаяся криминогенная и террористическая обстановка, а также возможность эскалации в региональный или глобальный конфликт. По всем этим причинам необходимо продолжать изучать данное явление, не только для приобретения опыта в его использовании, но и для организации миротворческого процесса и прекращения кровопролития, а политикам относится к нему с настороженностью и должным подходом, так как прокси-война - это война не по принуждению, а по выбору.
