ПРОИСХОЖДЕНИЕ КУБАНСКОЙ МЕТАЛЛОПЛАСТИКИ
|
АННОТАЦИЯ 3
ВВЕДЕНИЕ 3
1 Проблема происхождения кулайской культуры, кулайского искусства
и кулайского ажурного литья 10
1.1 Феномен кулайской культуры 10
1.2 Концепции происхождения кулайской культуры в отечественной
историографии 17
2 Истоки кулайского культового литья 33
1.1 Самусьское в кулайском стиле 33
2.2 Атлымское в кулайском стиле 47
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 53
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ ... 55
ПРИЛОЖЕНИЕ А 62
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 63
ПРИЛОЖЕНИЕ В 64
ПРИЛОЖЕНИЕ Г 65
ПРИЛОЖЕНИЕ Д 66
ПРИЛОЖЕНИЕ Е 67
ВВЕДЕНИЕ 3
1 Проблема происхождения кулайской культуры, кулайского искусства
и кулайского ажурного литья 10
1.1 Феномен кулайской культуры 10
1.2 Концепции происхождения кулайской культуры в отечественной
историографии 17
2 Истоки кулайского культового литья 33
1.1 Самусьское в кулайском стиле 33
2.2 Атлымское в кулайском стиле 47
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 53
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ ... 55
ПРИЛОЖЕНИЕ А 62
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 63
ПРИЛОЖЕНИЕ В 64
ПРИЛОЖЕНИЕ Г 65
ПРИЛОЖЕНИЕ Д 66
ПРИЛОЖЕНИЕ Е 67
Загадки происхождения древних культур и народов и их творений всегда будоражат умы исследователей. Интерес возникает не только к выдающемуся наследию великих цивилизаций, но и в отношении материала, оставленного аборигенными народами, развивающихся одновременно с ними, но по собственному уникальному пути. Так под пытливый взгляд ученых попадают археологические культуры Западной Сибири. Начиная с бронзового века, эта территория становится центром бурного культурогенеза, в результате которого сформировались сложные культурные общности. Они оставили яркий след в дописьменной истории сибирского региона: образовавшиеся традиции и созданные материальные объекты оказывали и оказывают влияние на последующих жителей Западной Сибири.
Реки Западной Сибири стали магистралями, по которым происходило движение носителей разных культурных и производственный традиций. Так в начале II тысячелетия до н.э. обитатели лесостепей, лиственных лесов, тайги попадают под воздействие мигрирующих сейминско-турбинских культуртрегеров, отличавшихся от местного населения высоким уровнем мастерства металлообработки. В южной части Западной Сибири в это время формируется и расцветает андроновская общность скотоводов в той же мере знакомых с обработкой металлов. Сами андроновцы смогли продвинутся до области лиственных лесов и внесли видимый вклад в формирование нескольких культур, получивших опознавательное название - андроноидные. Они, в свою очередь, в эпоху поздней бронзы продвигаются в таежные районы и контактируют с северными соседями. Таким образом, в эпоху бронзы местные лесные культуры обретают качественно новый облик под воздействием культур иного склада. Транскультурное общение и миграции способствуют формированию археологических культур с комплексным хозяйственным укладом, в который теперь входит скотоводство и металлообработка. Среднее течение Оби стало местом обитания самусьских, еловских и молчановских племен. Нижнее Приобье колыбель - лозьвинской, атлымской и барсовской культур. Интересны преобразования, произошедшие в жизни древних людей, с появлением металла. Он изменил не только их экономику, но и менталитет. Ритуал обработки бронзы и изготовления изделий из нее сплелся с уже существующими у этих обществ мифорелигиозными представлениями и сформировал новые. Убедительно говорят об этом предметы культового литья, которые связывают производственную составляющую с определенными аспекты мировоззрения.
Процессы, заложенные в бронзовом веке, продолжали происходить и в эпоху раннего железа. Приобретенные достижения в эпоху бронзы сохраняются и выходят на новый уровень. Металлообработка становится свойственна для всех культур этого времени, качество и количество изделий значительно повышается. Вместе с бронзой сырьем для изготовления орудий и оружия становится железо. Появляется еще больше свидетельств, говорящих об особом статусе самой металлообработки. Древнее искусство, имеющее сакральный статус, прочно сплетается с металлом и рождает художественную металлопластику, закрепившуюся в ритуальном комплексе сибирских культур. Большое количество материалов культовой металлопластики преподносит ярчайшая культура раннего железного века Западной Сибири - кулайская. Она распространилась на огромные площади, просуществовала почти тысячелетие и оставила после себя богатое наследие в виде традиций, на которых сформировались археологические культуры средневековья. Прослеживается влияние кулайцев и на этногенез сибирских народов.
Первые свидетельства о кулайских предметах появляются еще в начале прошлого столетия. Краевед А.Ф. Плотников сообщает о находке бронзового котла на реке Чижапке в 1901 году. В 1914 году А.П. Ермолаев публикует находки из Причулымья, а в 1916 году финский ученый К. Доннер выпускает в свет заграницей несколько изображений кулайского типа. Но история научного изучения кулайской культуры начинается с публикаций И.М. Мягкова во второй четверти XX столетия в 1926 и 1927 годах. Исследователь перечисляет и описывает кулайскую бронзовую металлопластику с горы Кулайки размышляет об их культурной принадлежности, так как в то время о существовании кулайской культуры как таковой еще не было известно.
Со второй половины XX века начинается комплексное изучение этой культуры, обретшей название в работе В.Н. Чернецова в 1953 году. Тогда же публикуются находки из Кривошеинского клада Р.А. Ураевым. В 1960-е года кулайская культура заинтересовывает археологов В.И. Матющенко и М.Ф. Косарева. Качественный поворот в изучении кулайской культуры происходит в 1970-х годах, когда количество накопленного керамического материала позволяет более уверенно определить облик исследуемой культуры. В 1970 году выходит сборник «Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири», который является сборником материалов Первого археологического совещания, посвященного проблемам хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. В нем расположены две статьи под авторством Л.М. Плетневой и В.А. Могильникова, которые посвящены кулайской культуре и проблемам ее происхождения. Сборник «Происхождение аборигенов Сибири и их языков» 1973 года так же содержит две статьи, посвященных кулайской культуре и ее происхождению, написанных Л.М. Плетневой и Ю.Ф. Кирюшиным. Закрепляется высокий статус этой археологической культуры в истории развития Сибирского региона в сборнике статей «Ранний железный век Западной Сибири», вышедшем в 1978 году, в котором практически все материалы посвящены кулайской общности. Тогда же формируется круг исследователей, основой научного интереса которых стала кулайская тематика: Л.М. Плетнева, Л.А. Чиндина, Т.Н. Троицкая, Ю.П. Чемякин.
В основном работы, написанные в 1970-80-е года, пытаются определить облик кулайской культуры в целом. Выходят монографии Л.М. Плетневой, посвященные Томскому Приобью на рубеже эр, Т.Н. Троицкой о кулайской культуре в Новосибирском Приобье, и знаковая работа Л.А. Чиндиной «Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа: Кулайская культура». Теперь всем становится известен типичный кулайский набор, но до сих пор остается загадкой ее происхождение.
По наш день кулайская тематика в академических кругах остается популярной. Исследователи чаще стали обращаться к культовой бронзовой металлопластике в попытках разгадать ее содержание и значение. Пристальное внимание ей уделяет Л.В. Панкратова. Ж.Н. Труфанова. Продолжаются активные изыскания в комплексе Барсовских памятников Ю.П. Чемякиным. В нулевых годах под авторством Я.А. Яковлева выходит одна из немногих научно-популярных работ о кулайской культуре «Саровское культовое место». Эта монография помимо решения ряда исследовательских задач, имеет цель найти новых зрителей для кулайского искусства. За почти столетие изучения кулайской тематики было написано большое количество работ, освещающих различные стороны кулайской культуры, приближающих к разгадке ее развития.
Изучение кулайского наследия актуально и по сей день, что объясняется не только необходимостью найти ответы на узловые вопросы культорогенеза археологических культур Западной Сибири, для понимания процессов развития этого региона, но и тем, что археологические материалы теперь формируют идентичность современных жителей сибирских городов. Считается, что кулайская культура является историческим брендом Томской Области с 2004 года. Томские коллективы дают новую жизнь археологическим кулайским сюжетам и этнографическим фактам в проектах «Сомана КуКун», «Я кулаец», выпуске сувенирной продукции в виде подвесок, календарей, магнитов на холодильник и т.п. Современное творчество сибирских художников, музыкантов и других деятелей культуры происходит в рамках направления неоархаики. В своих работах они используют знаковые системы, элементы обряда, и космогонические представления древних сибирских культур. Организация художественных выставок и их активное посещение местным населением говорит об интересе широких масс к прошлому региона своего проживания. Если в европейской части России у населения столетиями формировалась идентичность на основе древнеславянского прошлого и православной традиции, то сибирское население, даже приезжее, теперь пытается осознать себя как часть наследия великих культур, живших в густых лесах вдоль полноводных рек, рисовавших лосей на скальных обнажениях, и изображавших их с помощью бронз, веривших в духи и высшие силы.
Объектом исследования является кулайская культура.
Предмет исследования - кулайская металлопластика.
Цель работы - выявить истоки кулайской металлопластики.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Проанализировать концепции происхождения кулайской культуры и кулайского искусства;
2. Определить круг культур предшествующего периода, генетически связанных с кулайской культурой и искусством;
3. Определить особенности кулайского стиля;
4. Проверить гипотезы о самусьских и атлымских истоках кулайской металлопластики.
Территориальные рамки исследования обуславливаются распространением памятников, исследуемых культур. В эти рамки входит часть Западно-Сибирской равнины, которая включает бассейн реки Оби (Нижнее, Среднее, Верхнее Приобье) и бассейн ее притока - реки Иртыш (Нижнее и Среднее Прииртышье). На выделенной территории присутствует большое количество озер и заболоченной местности. Большая часть исследуемого района располагается в лесоболотной зоне и меньше в лесостепной. Лесоболотная зона делится на таежную и лиственнолесную подзоны. В таежной подзоне изучаемые памятники обнаружены в средней тайге с кедрово-сосновыми заболоченными лесами и южной, для которой характерна меньшая заболоченность и березово-сосново-темнохвойные леса. Лиственнолесная подзона состоит из коренных березово-осиновых лесов. Лицо лесостепи создается сочетанием безерово-осиновых лесов с лугами и травянистыми степями.
Хронологические рамки исследования так же обуславливаются временем существования изучаемых культур, относящихся к эпохе бронзы и раннего железа. Они занимают значительный промежуток времени. Непосредственное существование кулайской культуры и археологических культур, в которых обнаружены ее истоки, ограничивается хронологическими рамками от бронзового века до средневековья. Этот промежуток можно назвать макроуровнем, в который входит промежуток от XVIII в. до н.э. до V в. н.э. В таком случае микроуровень исследования составит время существования самого изучаемого объекта - кулайской культуры - это временной отрезок с IV вв. до н.э. по V вв. н.э.
Методологическую основу работы составили сравнительнотипологический метод, метод инвариантного и системного анализа.
Сравнительно-типологический метод используется для сравнительного анализа предметов искусства и бронзовой металлопластики с целью выявления общих и отличных черт в них;
Метод системного анализа предполагает отношение к изучаемым археологическим культурам как к сложным функционирующим системам, в которых каждый элемент обусловлен внутренними и внешними связями;
Метод инвариантного анализа - узконаправленный метод работы с художественными объектами, позволяющий выделять характерные стилеобразующие элементы искусства, изучаемых культур.
Источниковая база исследования делится на письменные и вещественные группы источников. К письменным источникам относятся графические материалы в монографиях и статьях, содержащие изображения предметов искусства изучаемых культур. Вещественные источники представлены находками, являющихся результатом художественного творчества исследуемых культур. Они содержатся в археологических фондах музеев МАЭС ТГУ, ТОКМ.
Структура работы состоит из введния, двух глав, заключения и приложений. Первая глава характеризуется историографическим аспектом изучения кулайской культуры, кулайского искусства и бронзовой металлопластики как его составляющей части, и соответственно логически делится на тематические параграфы. Вторая глава посвящена анализу самусьских, атлымских предметов искусства с целью поиска стилистической преемственности между культурами бронзового и раннего железного века.
Реки Западной Сибири стали магистралями, по которым происходило движение носителей разных культурных и производственный традиций. Так в начале II тысячелетия до н.э. обитатели лесостепей, лиственных лесов, тайги попадают под воздействие мигрирующих сейминско-турбинских культуртрегеров, отличавшихся от местного населения высоким уровнем мастерства металлообработки. В южной части Западной Сибири в это время формируется и расцветает андроновская общность скотоводов в той же мере знакомых с обработкой металлов. Сами андроновцы смогли продвинутся до области лиственных лесов и внесли видимый вклад в формирование нескольких культур, получивших опознавательное название - андроноидные. Они, в свою очередь, в эпоху поздней бронзы продвигаются в таежные районы и контактируют с северными соседями. Таким образом, в эпоху бронзы местные лесные культуры обретают качественно новый облик под воздействием культур иного склада. Транскультурное общение и миграции способствуют формированию археологических культур с комплексным хозяйственным укладом, в который теперь входит скотоводство и металлообработка. Среднее течение Оби стало местом обитания самусьских, еловских и молчановских племен. Нижнее Приобье колыбель - лозьвинской, атлымской и барсовской культур. Интересны преобразования, произошедшие в жизни древних людей, с появлением металла. Он изменил не только их экономику, но и менталитет. Ритуал обработки бронзы и изготовления изделий из нее сплелся с уже существующими у этих обществ мифорелигиозными представлениями и сформировал новые. Убедительно говорят об этом предметы культового литья, которые связывают производственную составляющую с определенными аспекты мировоззрения.
Процессы, заложенные в бронзовом веке, продолжали происходить и в эпоху раннего железа. Приобретенные достижения в эпоху бронзы сохраняются и выходят на новый уровень. Металлообработка становится свойственна для всех культур этого времени, качество и количество изделий значительно повышается. Вместе с бронзой сырьем для изготовления орудий и оружия становится железо. Появляется еще больше свидетельств, говорящих об особом статусе самой металлообработки. Древнее искусство, имеющее сакральный статус, прочно сплетается с металлом и рождает художественную металлопластику, закрепившуюся в ритуальном комплексе сибирских культур. Большое количество материалов культовой металлопластики преподносит ярчайшая культура раннего железного века Западной Сибири - кулайская. Она распространилась на огромные площади, просуществовала почти тысячелетие и оставила после себя богатое наследие в виде традиций, на которых сформировались археологические культуры средневековья. Прослеживается влияние кулайцев и на этногенез сибирских народов.
Первые свидетельства о кулайских предметах появляются еще в начале прошлого столетия. Краевед А.Ф. Плотников сообщает о находке бронзового котла на реке Чижапке в 1901 году. В 1914 году А.П. Ермолаев публикует находки из Причулымья, а в 1916 году финский ученый К. Доннер выпускает в свет заграницей несколько изображений кулайского типа. Но история научного изучения кулайской культуры начинается с публикаций И.М. Мягкова во второй четверти XX столетия в 1926 и 1927 годах. Исследователь перечисляет и описывает кулайскую бронзовую металлопластику с горы Кулайки размышляет об их культурной принадлежности, так как в то время о существовании кулайской культуры как таковой еще не было известно.
Со второй половины XX века начинается комплексное изучение этой культуры, обретшей название в работе В.Н. Чернецова в 1953 году. Тогда же публикуются находки из Кривошеинского клада Р.А. Ураевым. В 1960-е года кулайская культура заинтересовывает археологов В.И. Матющенко и М.Ф. Косарева. Качественный поворот в изучении кулайской культуры происходит в 1970-х годах, когда количество накопленного керамического материала позволяет более уверенно определить облик исследуемой культуры. В 1970 году выходит сборник «Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири», который является сборником материалов Первого археологического совещания, посвященного проблемам хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. В нем расположены две статьи под авторством Л.М. Плетневой и В.А. Могильникова, которые посвящены кулайской культуре и проблемам ее происхождения. Сборник «Происхождение аборигенов Сибири и их языков» 1973 года так же содержит две статьи, посвященных кулайской культуре и ее происхождению, написанных Л.М. Плетневой и Ю.Ф. Кирюшиным. Закрепляется высокий статус этой археологической культуры в истории развития Сибирского региона в сборнике статей «Ранний железный век Западной Сибири», вышедшем в 1978 году, в котором практически все материалы посвящены кулайской общности. Тогда же формируется круг исследователей, основой научного интереса которых стала кулайская тематика: Л.М. Плетнева, Л.А. Чиндина, Т.Н. Троицкая, Ю.П. Чемякин.
В основном работы, написанные в 1970-80-е года, пытаются определить облик кулайской культуры в целом. Выходят монографии Л.М. Плетневой, посвященные Томскому Приобью на рубеже эр, Т.Н. Троицкой о кулайской культуре в Новосибирском Приобье, и знаковая работа Л.А. Чиндиной «Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа: Кулайская культура». Теперь всем становится известен типичный кулайский набор, но до сих пор остается загадкой ее происхождение.
По наш день кулайская тематика в академических кругах остается популярной. Исследователи чаще стали обращаться к культовой бронзовой металлопластике в попытках разгадать ее содержание и значение. Пристальное внимание ей уделяет Л.В. Панкратова. Ж.Н. Труфанова. Продолжаются активные изыскания в комплексе Барсовских памятников Ю.П. Чемякиным. В нулевых годах под авторством Я.А. Яковлева выходит одна из немногих научно-популярных работ о кулайской культуре «Саровское культовое место». Эта монография помимо решения ряда исследовательских задач, имеет цель найти новых зрителей для кулайского искусства. За почти столетие изучения кулайской тематики было написано большое количество работ, освещающих различные стороны кулайской культуры, приближающих к разгадке ее развития.
Изучение кулайского наследия актуально и по сей день, что объясняется не только необходимостью найти ответы на узловые вопросы культорогенеза археологических культур Западной Сибири, для понимания процессов развития этого региона, но и тем, что археологические материалы теперь формируют идентичность современных жителей сибирских городов. Считается, что кулайская культура является историческим брендом Томской Области с 2004 года. Томские коллективы дают новую жизнь археологическим кулайским сюжетам и этнографическим фактам в проектах «Сомана КуКун», «Я кулаец», выпуске сувенирной продукции в виде подвесок, календарей, магнитов на холодильник и т.п. Современное творчество сибирских художников, музыкантов и других деятелей культуры происходит в рамках направления неоархаики. В своих работах они используют знаковые системы, элементы обряда, и космогонические представления древних сибирских культур. Организация художественных выставок и их активное посещение местным населением говорит об интересе широких масс к прошлому региона своего проживания. Если в европейской части России у населения столетиями формировалась идентичность на основе древнеславянского прошлого и православной традиции, то сибирское население, даже приезжее, теперь пытается осознать себя как часть наследия великих культур, живших в густых лесах вдоль полноводных рек, рисовавших лосей на скальных обнажениях, и изображавших их с помощью бронз, веривших в духи и высшие силы.
Объектом исследования является кулайская культура.
Предмет исследования - кулайская металлопластика.
Цель работы - выявить истоки кулайской металлопластики.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Проанализировать концепции происхождения кулайской культуры и кулайского искусства;
2. Определить круг культур предшествующего периода, генетически связанных с кулайской культурой и искусством;
3. Определить особенности кулайского стиля;
4. Проверить гипотезы о самусьских и атлымских истоках кулайской металлопластики.
Территориальные рамки исследования обуславливаются распространением памятников, исследуемых культур. В эти рамки входит часть Западно-Сибирской равнины, которая включает бассейн реки Оби (Нижнее, Среднее, Верхнее Приобье) и бассейн ее притока - реки Иртыш (Нижнее и Среднее Прииртышье). На выделенной территории присутствует большое количество озер и заболоченной местности. Большая часть исследуемого района располагается в лесоболотной зоне и меньше в лесостепной. Лесоболотная зона делится на таежную и лиственнолесную подзоны. В таежной подзоне изучаемые памятники обнаружены в средней тайге с кедрово-сосновыми заболоченными лесами и южной, для которой характерна меньшая заболоченность и березово-сосново-темнохвойные леса. Лиственнолесная подзона состоит из коренных березово-осиновых лесов. Лицо лесостепи создается сочетанием безерово-осиновых лесов с лугами и травянистыми степями.
Хронологические рамки исследования так же обуславливаются временем существования изучаемых культур, относящихся к эпохе бронзы и раннего железа. Они занимают значительный промежуток времени. Непосредственное существование кулайской культуры и археологических культур, в которых обнаружены ее истоки, ограничивается хронологическими рамками от бронзового века до средневековья. Этот промежуток можно назвать макроуровнем, в который входит промежуток от XVIII в. до н.э. до V в. н.э. В таком случае микроуровень исследования составит время существования самого изучаемого объекта - кулайской культуры - это временной отрезок с IV вв. до н.э. по V вв. н.э.
Методологическую основу работы составили сравнительнотипологический метод, метод инвариантного и системного анализа.
Сравнительно-типологический метод используется для сравнительного анализа предметов искусства и бронзовой металлопластики с целью выявления общих и отличных черт в них;
Метод системного анализа предполагает отношение к изучаемым археологическим культурам как к сложным функционирующим системам, в которых каждый элемент обусловлен внутренними и внешними связями;
Метод инвариантного анализа - узконаправленный метод работы с художественными объектами, позволяющий выделять характерные стилеобразующие элементы искусства, изучаемых культур.
Источниковая база исследования делится на письменные и вещественные группы источников. К письменным источникам относятся графические материалы в монографиях и статьях, содержащие изображения предметов искусства изучаемых культур. Вещественные источники представлены находками, являющихся результатом художественного творчества исследуемых культур. Они содержатся в археологических фондах музеев МАЭС ТГУ, ТОКМ.
Структура работы состоит из введния, двух глав, заключения и приложений. Первая глава характеризуется историографическим аспектом изучения кулайской культуры, кулайского искусства и бронзовой металлопластики как его составляющей части, и соответственно логически делится на тематические параграфы. Вторая глава посвящена анализу самусьских, атлымских предметов искусства с целью поиска стилистической преемственности между культурами бронзового и раннего железного века.
Несколько поколений археологов пыталось выяснить, что произошло в раннем железном веке и его предшествующем периоде и привело к появлению уникальной культурно-исторической общности, определивший дальнейший облик культур Западно-Сибирского региона. Выявление истоков кулайской культуры и ее искусства стало одной из основных тем работ, посвященных ей. Проведенный анализ в первой главе показал, что в академических кругах согласие достигнуто только относительно истоков кулайских орнаментальных композиций, корни которых следует искать в молчановской и еловской культурах. Специфика кулайской общности не дает возможности применить эту генетическую линию ко всей культуре, поэтому дискуссия о ее происхождении не завершена до сих пор. Противоречивы точки зрения об истоках кулайской бронзовой металлопластики: их ищут в культурах Средней Азии, местных таежных или южных Приобских. Зачастую при работе с предметами искусства исследователи используют сравнительно-исторический метод и иконографический анализ, удачно применяя единичные находки для обоснования своих гипотез. Так в историографии прочно закрепляются мифы, не имеющие под собой реальных обоснований. В большей степени эта тенденция коснулась самусько - кулайской генетической линии, аргументы для которой накапливались с 1960-х годов. Доказано, что некоторые предметы, которые ранними исследователями были отнесены к самусьским, на самом деле являются кулайскими. И совершенно недоработанным выглядит северное направление происхождения кулайского искусства, используемое только для сургутского варианта кулайской культуры.
Во второй главе на основе бронзовой металлопластики из Сургутского, Нарымского, Томского и Новосибирского Приобья, Нижнего Прииртышья были выделены стилистические инварианты кулайского искусства. Та же процедура была проделана с художественными рисунками и предметами атлымской и самусьских культур. В результате анализа было установлено, что практически все существующие аргументы в пользу самуських корней кулайского искусства можно считать нежизнеспособными. Элементы антропоморфного лица и туловища не продолжаются в кулайской традиции. Звериные поделки так же не находят общих стилистических черт. Только вертикальные отростки от головы можно считать действительным аргументом в пользу связи самусьского и кулайского стилей, поэтому на данный момент полностью отвергать существующую гипотезу нельзя. Обратный результат получился от анализа атлымских древностей. Нахождение общих стилистических элементов с кулайским творчеством заставляет задуматься о перспективности дальнейшего изучения атлымской культуры и целенаправленного поиска предметов его искусства. Пока что существующие аналогии не могут претендовать на убедительное доказательство связи кулайской и атлымской культур.
В результате проведенного анализа изменяется взгляд и на популярный художественный элемент сибирского искусства - лесенку (скелетный мотив) и линию жизни, активно используемый для обоснования стилистического сходства многих культур. Содержательное исследование бронзовой металлопластики и изображений на керамике показывает, что эти детали не имели функционального значения стилистического элемента. Их присутствие, отсутствие или видоизменение не влияет на выражаемый объект. Поэтому необходимо пересмотреть статус скелетного мотива как явления, так как при обнаруженном низком значении для конкретного стиля, масштабность его распространения не позволяет умолять культурную роль.
Дальнейшее изучение кулайского искусства с использованием новых методик, в том числе, заимствованных из искусствоведения, позволят по- иному взглянуть на уже известные факты этой культуры. Освещение кулайской тематики будет интересно не только ученым, но и современным творцам, жителям сибирских городов.
Во второй главе на основе бронзовой металлопластики из Сургутского, Нарымского, Томского и Новосибирского Приобья, Нижнего Прииртышья были выделены стилистические инварианты кулайского искусства. Та же процедура была проделана с художественными рисунками и предметами атлымской и самусьских культур. В результате анализа было установлено, что практически все существующие аргументы в пользу самуських корней кулайского искусства можно считать нежизнеспособными. Элементы антропоморфного лица и туловища не продолжаются в кулайской традиции. Звериные поделки так же не находят общих стилистических черт. Только вертикальные отростки от головы можно считать действительным аргументом в пользу связи самусьского и кулайского стилей, поэтому на данный момент полностью отвергать существующую гипотезу нельзя. Обратный результат получился от анализа атлымских древностей. Нахождение общих стилистических элементов с кулайским творчеством заставляет задуматься о перспективности дальнейшего изучения атлымской культуры и целенаправленного поиска предметов его искусства. Пока что существующие аналогии не могут претендовать на убедительное доказательство связи кулайской и атлымской культур.
В результате проведенного анализа изменяется взгляд и на популярный художественный элемент сибирского искусства - лесенку (скелетный мотив) и линию жизни, активно используемый для обоснования стилистического сходства многих культур. Содержательное исследование бронзовой металлопластики и изображений на керамике показывает, что эти детали не имели функционального значения стилистического элемента. Их присутствие, отсутствие или видоизменение не влияет на выражаемый объект. Поэтому необходимо пересмотреть статус скелетного мотива как явления, так как при обнаруженном низком значении для конкретного стиля, масштабность его распространения не позволяет умолять культурную роль.
Дальнейшее изучение кулайского искусства с использованием новых методик, в том числе, заимствованных из искусствоведения, позволят по- иному взглянуть на уже известные факты этой культуры. Освещение кулайской тематики будет интересно не только ученым, но и современным творцам, жителям сибирских городов.
