ЗВУКОВЫЕ ОБРАЗЫ В РОМАНЕ И.С.ШМЕЛЁВА«ЛЕТО ГОСПОДНЕ»
|
Введение 2
Глава 1. Художественный мир романа И.С.Шмелёва «Лето Господне» 13
Глава 2. Звуковые образы романа 23
2.1. Звуковые образы природного мира и быта 27
2.1.1.Звуки природы 27
2.1.2.Звуки дома и города 30
2.2. Песня и молитва в романе 40
2.3. Образы колокольных звонов 46
Заключение 51
Список использованных источников и литературы 56
Глава 1. Художественный мир романа И.С.Шмелёва «Лето Господне» 13
Глава 2. Звуковые образы романа 23
2.1. Звуковые образы природного мира и быта 27
2.1.1.Звуки природы 27
2.1.2.Звуки дома и города 30
2.2. Песня и молитва в романе 40
2.3. Образы колокольных звонов 46
Заключение 51
Список использованных источников и литературы 56
Русский литературовед Глеб Петрович Струве в книге «Русская литература в изгнании» в 50-х годах прошлого столетия писал: «Зарубежная русская литература есть временно отведённый в сторону поток общерусской литературы, который - придёт время - вольётся в общее русло этой литературы. И воды этого отдельного, текущего за рубежами России потока, пожалуй, больше будут содействовать обогащению этого общего русла, чем воды внутрироссийские».
Струве был прав. Эмигрантская литература, стремительным потоком ворвавшаяся в русскую действительность в конце двадцатого века, обогатила русскую литературу, вписала в неё имена выдающихся мастеров слова. Имя Ивана Сергеевича Шмелёва относится к их числу.
И.С.Шмелёв - неординарный и самобытный русский писатель, вошедший в литературу как прозаик, мастерски владеющий богатствами народной речи, продолжающий традиции Ф. Достоевского и Н. Лескова.
«Шмелев ... последний ... из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Шмелев изо всех русских самый распрерусский, да еще и коренной, прирожденный москвич, с московским говором, с московской независимостью и свободой духа», - писал А.И. Куприн. Глубоко народное, даже простонародное начало, тяга к нравственным ценностям, вера в высшую справедливость и одновременно резкое отрицание социальной неправды определяют его натуру.
«Он воспринимал окружающее совсем по-другому, чем обыкновенные люди: не только глазами, ушами, обонянием, а как бы всей поверхностью своего тела, как бы впитывая, вбирая в себя все впечатления и самый воздух.
Эта сосредоточенность внимания, эта углубленность и есть, по-моему, лучший признак гения»
Известность Шмелёв получил ещё в дореволюционной России. Его творчество отчетливо делится на два периода: до - и послереволюционный. Октябрьскую революцию 1917-го года он не принял, уехал в Крым, где в 1922-ом году пережил величайшую в своей жизни трагедию - смерть единственного сына, после чего покинул Россию навсегда.
По мнению современников, личная трагедия заставила Шмелёва переродиться духовно и дала толчок новому этапу его творчества. Именно в эмиграции он создал свои лучшие произведения. Ещё при жизни писателя почти на всех европейских языках, а также на китайском и японском было издано более 50-ти его книг.
Если в дореволюционной критике Шмелева называли
«бытописателем», обвиняли в поверхностном «бытовизме», не принимали и характерную для большинства его произведений внешнюю беспристрастность и объективность повествования, лишенного зачастую даже малейшего намека на авторское вмешательство, то в эмиграции для своих современников Иван Сергеевич Шмелёв стал олицетворением «русскости», верности традициям.
«Певец Святой Руси», «бытописатель русского благочестия», «руссейший из русских» - так именовали Шмелёва в своих статьях В. Днепров, Л, Львов, К. Мочульский, Е Кульман, К. Бальмонт и многие другие после выхода в свет автобиографичных книг о русском православном быте: «Солнце мертвых» (1924), «Лето Господне» (1933-1948), «Богомолье» (1935), сборник «Родное» (1931). По свидетельствам Б. Зайцева, Г. Адамовича, Г. Струве, Е Андреева, М. Вишняка и др. Шмелев был одним из самых читаемых и любимых эмиграцией писателей.
Мочульский, Зеелер, Станюкович утверждали, что в произведениях Шмелева не только быт, но и «дыхание и душа московской старины - в ее религиозном сознании», что Шмелев давал «ощущение новой,
непреходящей России» и умел показать «внутренний мир русского человека» Наиболее полно о творчестве Шмелева в эмиграции писал И.Ильин: «То, что он живописует, есть русский человек и русский народ - в его подъеме и в его падений, в его силе и его слабости, в его умилении и его окаянстве. Это русский художник пишет о русском естестве».
В последнее время в России наблюдается повышенный интерес к произведениям И.С. Шмелева. Наследие писателя - широкое поле и для литературоведческих, и лингвистических исследований во всем их многообразии.
Жизни и творчеству писателя посвящены монографии О.Н. Сорокиной (1994), А.П. Черникова (1995), А.М. Любомудрова (2003); диссертационные работы Э.А. Чумакевич (1993), М.М. Дунаева (1997), Л.Е. Зайцевой (1999), Т.А. Таяновой (1999), Л.Н. Бронской (2000), О.А. Комкова (2001), Д.В. Макарова (2001), О.В. Селянской (2004), Н.А. Герчиковой (2004), А.Г. Сергеевой (2004) и других.
Ряд замечаний о мифопоэтических особенностях произведений Шмелева есть в работах А.П. Черникова, Е.А. Осьмининой, СВ. Шешуновой, Е.Г. Рудневой
Произведения Шмелёва включены в школьную программу. С 1990 года в журналах «Русский язык в школе» и «Литература в школе» выходят статьи о творчестве Шмелёва. В 1992 г. вышла статья Ефимовой Е.С. «Священное, доброе, вечное...», посвященная мифологическому миру «Лета Господня». В этой работе исследуется мифологический мир «Лета Господня», представляющий, по ее мнению, народный вариант православия, впитавший христианские и языческие представления.
В 1997 г. вышла статья Лаврова С.В. «Образ красоты в повести Ивана Шмелева «Лето Господне» и в 2000г. Морозова Н.Г. «Традиции святоотеческой духовности в повести И.С. Шмелева «Лето Господне» и т.д. Большинство статей посвящено духовному миру романа «Лето Господне», особенностям композиции, языку повествования.
В конце двадцатого века отечественные исследователи заговорили о религиозности И.С. Шмелева и о православной направленности его текстов. «Возвращаясь в своем творчестве к религиозно-нравственным, православнодуховным истокам русской литературы, И. С. Шмелев утверждает возможность и вневременную ценность идеала, укорененного в самой действительности, соединяющего прошлое с будущим через безверие и мрак настоящего». Исследованию произведений с точки зрения религиозности, духовности, посвящены работы Е.А. Осьмининой, М.М. Дунаева, И.А. Есаулова, Л.Е. Зайцевой, Т.А. Таяновой. Исследования А.П. Черникова, в которых он определил художественный метод И.С. Шмелева как «духовный реализм». Черникову вторит А.М. Любомудров в статье «Духовный реализм в литературе русского зарубежья: К. Зайцев, И.С. Шмелев», выделяя высокую эмоциональность, необычайную силу вещной образной выразительности, как эстетическую особенность духовного реализма Шмелёва. «Любовь ко всему земному соединяется в произведении с устремлённостью к Царству Небесному, и напротив, высшие духовные ценности находят опору в богатом и прочном русском быте». Работу Любомудрова «Духовный реализм в литературе русского зарубежья» можно считать одной из фундаментальных работ о Шмелеве. Исследование посвящено опыту эстетического освоения православия в русской литературе XX века.
Много работ посвящено исследованию языка шмелёвских произведений: это статьи Е.Г. Рудневой «Магия словесного разнообразия» («Филологические науки», 2002); Л.Н. Дудиной «Образ красоты в повести И.С. Шмелева «Богомолье» («Русская речь», 1991) и другие.
Данная работа посвящена исследованию звуковых образов романа Ивана Сергеевича Шмелёва «Лето Господне»
Произведением восторгался И. А. Ильин: «...эту книгу написала о себе сама Россия — пером Шмелёва»; он отмечал, что изображённое в романе Шмелёва — не то, что «было и прошло», а то, что «есть и пребудет. Это сама духовная ткань верующей России. Это — дух нашего народа». Шмелёв создал «художественное произведение национального и метафизического значения», запечатлевшее «источники нашей национальной духовной силы» (Ильин И. А. «О тьме и просветлении»).
Исследовательница А. Кузичева пишет о романе: «Множество неведомых голосов, мнений вобрало авторское слово»
«Лето Господне» - «книга трепетная и молитвенная, поющая и благоухающая», занимает особое место в русской автобиографической прозе XX в.: это произведение не только по-новому освещает тему детства, но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы.
Художественный мир Лета Господня создан и структурирован удивительной и идеализирующей памятью писателя. В «Лете Господне» Шмелёв выступает мифотворцем, склонным к мифопоэтическому мышлению, создавшим своеобразный миф о православном быте, ритуалах и идиллических образах Замоскворечья своего детства.
Н.А. Николина неоднократно обращалась к роману «Лето Господне», исследуя его поэтику (статья «Поэтика повести И.С. Шмелева «Лето Господне». («Русский язык в школе», 1994)); структуру повествования. Об особой структуре автобиографического произведения (в том числе и романа «Лето Господне») на всех уровнях текста упоминается в книге Н.А.Николиной «Поэтика русской автобиографической прозы» (2011).
В полном объёме специфика художественного шмелёвского автобиографизма не стала объектом специального изучения, хотя уже наметились отдельные наблюдения и оценки. Г.П. Климова стремится определять значение ранних лет жизни и их влияние на судьбу писателя «в свете религиозно-философских исканий ХХ века», специально выделяя роль «глубоко верующего отца», православный быт семьи, делая вывод, что «реальная жизнь Шмелёвых, несомненно, послужила основой его произведений...». Совпадение биографических особенностей автора и автора-творца Лета Господня, в частности отца, верно отмечает В. Бокова. С.М.Демкина подчёркивает роль мироощущения И.С. Шмелёва для поэтики Лета Господня, что отчасти проливает свет на отношения реального автора и «образа» автора в этом произведении: «Испивший горькую чашу изгнанника в полной мере», писатель «создал художественный мир, возвративший веру, надежду и любовь ему самому и читателю». Эту же мысль дословно повторяет и В. Бокова, справедливо считая, что Лето Господне родилось «из тоски по Родине, её природе и людям».
Поэтика «Лета Господня обогащает русскую прозу и обнаруживает новые тенденции в развитии художественной речи XX в. Для произведения характерны особая пространственно-временная организация и сложная, контаминированная структура повествования, основанная на взаимодействии разных повествовательных форм. Впервые в автобиографической прозе для изображения прошлого применена форма сказа, создающего иллюзию звучащей, произносимой речи.
Наследие Шмелёва - огромное пространство и для литературоведческих, и лингвистических исследований во всем их многообразии. Большое количество филологов, критиков-литераторов обращалось и обращается к изучению работ И.Шмелева с тем, чтобы проанализировать его творчество, его художественный стиль, язык, образновыразительный ряд произведения, но практически не затронута ещё одна особенность: произведение насыщенно звуками, музыкой колокольных звонов, песнями, молитвами....
Струве был прав. Эмигрантская литература, стремительным потоком ворвавшаяся в русскую действительность в конце двадцатого века, обогатила русскую литературу, вписала в неё имена выдающихся мастеров слова. Имя Ивана Сергеевича Шмелёва относится к их числу.
И.С.Шмелёв - неординарный и самобытный русский писатель, вошедший в литературу как прозаик, мастерски владеющий богатствами народной речи, продолжающий традиции Ф. Достоевского и Н. Лескова.
«Шмелев ... последний ... из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Шмелев изо всех русских самый распрерусский, да еще и коренной, прирожденный москвич, с московским говором, с московской независимостью и свободой духа», - писал А.И. Куприн. Глубоко народное, даже простонародное начало, тяга к нравственным ценностям, вера в высшую справедливость и одновременно резкое отрицание социальной неправды определяют его натуру.
«Он воспринимал окружающее совсем по-другому, чем обыкновенные люди: не только глазами, ушами, обонянием, а как бы всей поверхностью своего тела, как бы впитывая, вбирая в себя все впечатления и самый воздух.
Эта сосредоточенность внимания, эта углубленность и есть, по-моему, лучший признак гения»
Известность Шмелёв получил ещё в дореволюционной России. Его творчество отчетливо делится на два периода: до - и послереволюционный. Октябрьскую революцию 1917-го года он не принял, уехал в Крым, где в 1922-ом году пережил величайшую в своей жизни трагедию - смерть единственного сына, после чего покинул Россию навсегда.
По мнению современников, личная трагедия заставила Шмелёва переродиться духовно и дала толчок новому этапу его творчества. Именно в эмиграции он создал свои лучшие произведения. Ещё при жизни писателя почти на всех европейских языках, а также на китайском и японском было издано более 50-ти его книг.
Если в дореволюционной критике Шмелева называли
«бытописателем», обвиняли в поверхностном «бытовизме», не принимали и характерную для большинства его произведений внешнюю беспристрастность и объективность повествования, лишенного зачастую даже малейшего намека на авторское вмешательство, то в эмиграции для своих современников Иван Сергеевич Шмелёв стал олицетворением «русскости», верности традициям.
«Певец Святой Руси», «бытописатель русского благочестия», «руссейший из русских» - так именовали Шмелёва в своих статьях В. Днепров, Л, Львов, К. Мочульский, Е Кульман, К. Бальмонт и многие другие после выхода в свет автобиографичных книг о русском православном быте: «Солнце мертвых» (1924), «Лето Господне» (1933-1948), «Богомолье» (1935), сборник «Родное» (1931). По свидетельствам Б. Зайцева, Г. Адамовича, Г. Струве, Е Андреева, М. Вишняка и др. Шмелев был одним из самых читаемых и любимых эмиграцией писателей.
Мочульский, Зеелер, Станюкович утверждали, что в произведениях Шмелева не только быт, но и «дыхание и душа московской старины - в ее религиозном сознании», что Шмелев давал «ощущение новой,
непреходящей России» и умел показать «внутренний мир русского человека» Наиболее полно о творчестве Шмелева в эмиграции писал И.Ильин: «То, что он живописует, есть русский человек и русский народ - в его подъеме и в его падений, в его силе и его слабости, в его умилении и его окаянстве. Это русский художник пишет о русском естестве».
В последнее время в России наблюдается повышенный интерес к произведениям И.С. Шмелева. Наследие писателя - широкое поле и для литературоведческих, и лингвистических исследований во всем их многообразии.
Жизни и творчеству писателя посвящены монографии О.Н. Сорокиной (1994), А.П. Черникова (1995), А.М. Любомудрова (2003); диссертационные работы Э.А. Чумакевич (1993), М.М. Дунаева (1997), Л.Е. Зайцевой (1999), Т.А. Таяновой (1999), Л.Н. Бронской (2000), О.А. Комкова (2001), Д.В. Макарова (2001), О.В. Селянской (2004), Н.А. Герчиковой (2004), А.Г. Сергеевой (2004) и других.
Ряд замечаний о мифопоэтических особенностях произведений Шмелева есть в работах А.П. Черникова, Е.А. Осьмининой, СВ. Шешуновой, Е.Г. Рудневой
Произведения Шмелёва включены в школьную программу. С 1990 года в журналах «Русский язык в школе» и «Литература в школе» выходят статьи о творчестве Шмелёва. В 1992 г. вышла статья Ефимовой Е.С. «Священное, доброе, вечное...», посвященная мифологическому миру «Лета Господня». В этой работе исследуется мифологический мир «Лета Господня», представляющий, по ее мнению, народный вариант православия, впитавший христианские и языческие представления.
В 1997 г. вышла статья Лаврова С.В. «Образ красоты в повести Ивана Шмелева «Лето Господне» и в 2000г. Морозова Н.Г. «Традиции святоотеческой духовности в повести И.С. Шмелева «Лето Господне» и т.д. Большинство статей посвящено духовному миру романа «Лето Господне», особенностям композиции, языку повествования.
В конце двадцатого века отечественные исследователи заговорили о религиозности И.С. Шмелева и о православной направленности его текстов. «Возвращаясь в своем творчестве к религиозно-нравственным, православнодуховным истокам русской литературы, И. С. Шмелев утверждает возможность и вневременную ценность идеала, укорененного в самой действительности, соединяющего прошлое с будущим через безверие и мрак настоящего». Исследованию произведений с точки зрения религиозности, духовности, посвящены работы Е.А. Осьмининой, М.М. Дунаева, И.А. Есаулова, Л.Е. Зайцевой, Т.А. Таяновой. Исследования А.П. Черникова, в которых он определил художественный метод И.С. Шмелева как «духовный реализм». Черникову вторит А.М. Любомудров в статье «Духовный реализм в литературе русского зарубежья: К. Зайцев, И.С. Шмелев», выделяя высокую эмоциональность, необычайную силу вещной образной выразительности, как эстетическую особенность духовного реализма Шмелёва. «Любовь ко всему земному соединяется в произведении с устремлённостью к Царству Небесному, и напротив, высшие духовные ценности находят опору в богатом и прочном русском быте». Работу Любомудрова «Духовный реализм в литературе русского зарубежья» можно считать одной из фундаментальных работ о Шмелеве. Исследование посвящено опыту эстетического освоения православия в русской литературе XX века.
Много работ посвящено исследованию языка шмелёвских произведений: это статьи Е.Г. Рудневой «Магия словесного разнообразия» («Филологические науки», 2002); Л.Н. Дудиной «Образ красоты в повести И.С. Шмелева «Богомолье» («Русская речь», 1991) и другие.
Данная работа посвящена исследованию звуковых образов романа Ивана Сергеевича Шмелёва «Лето Господне»
Произведением восторгался И. А. Ильин: «...эту книгу написала о себе сама Россия — пером Шмелёва»; он отмечал, что изображённое в романе Шмелёва — не то, что «было и прошло», а то, что «есть и пребудет. Это сама духовная ткань верующей России. Это — дух нашего народа». Шмелёв создал «художественное произведение национального и метафизического значения», запечатлевшее «источники нашей национальной духовной силы» (Ильин И. А. «О тьме и просветлении»).
Исследовательница А. Кузичева пишет о романе: «Множество неведомых голосов, мнений вобрало авторское слово»
«Лето Господне» - «книга трепетная и молитвенная, поющая и благоухающая», занимает особое место в русской автобиографической прозе XX в.: это произведение не только по-новому освещает тему детства, но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы.
Художественный мир Лета Господня создан и структурирован удивительной и идеализирующей памятью писателя. В «Лете Господне» Шмелёв выступает мифотворцем, склонным к мифопоэтическому мышлению, создавшим своеобразный миф о православном быте, ритуалах и идиллических образах Замоскворечья своего детства.
Н.А. Николина неоднократно обращалась к роману «Лето Господне», исследуя его поэтику (статья «Поэтика повести И.С. Шмелева «Лето Господне». («Русский язык в школе», 1994)); структуру повествования. Об особой структуре автобиографического произведения (в том числе и романа «Лето Господне») на всех уровнях текста упоминается в книге Н.А.Николиной «Поэтика русской автобиографической прозы» (2011).
В полном объёме специфика художественного шмелёвского автобиографизма не стала объектом специального изучения, хотя уже наметились отдельные наблюдения и оценки. Г.П. Климова стремится определять значение ранних лет жизни и их влияние на судьбу писателя «в свете религиозно-философских исканий ХХ века», специально выделяя роль «глубоко верующего отца», православный быт семьи, делая вывод, что «реальная жизнь Шмелёвых, несомненно, послужила основой его произведений...». Совпадение биографических особенностей автора и автора-творца Лета Господня, в частности отца, верно отмечает В. Бокова. С.М.Демкина подчёркивает роль мироощущения И.С. Шмелёва для поэтики Лета Господня, что отчасти проливает свет на отношения реального автора и «образа» автора в этом произведении: «Испивший горькую чашу изгнанника в полной мере», писатель «создал художественный мир, возвративший веру, надежду и любовь ему самому и читателю». Эту же мысль дословно повторяет и В. Бокова, справедливо считая, что Лето Господне родилось «из тоски по Родине, её природе и людям».
Поэтика «Лета Господня обогащает русскую прозу и обнаруживает новые тенденции в развитии художественной речи XX в. Для произведения характерны особая пространственно-временная организация и сложная, контаминированная структура повествования, основанная на взаимодействии разных повествовательных форм. Впервые в автобиографической прозе для изображения прошлого применена форма сказа, создающего иллюзию звучащей, произносимой речи.
Наследие Шмелёва - огромное пространство и для литературоведческих, и лингвистических исследований во всем их многообразии. Большое количество филологов, критиков-литераторов обращалось и обращается к изучению работ И.Шмелева с тем, чтобы проанализировать его творчество, его художественный стиль, язык, образновыразительный ряд произведения, но практически не затронута ещё одна особенность: произведение насыщенно звуками, музыкой колокольных звонов, песнями, молитвами....
В романе Шмелёва отразилась не только душа писателя, но и сама душа России. И.А. Ильин отмечал, что изображённое в «Лете Господнем» — не то, что «было и прошло», а то, что «есть и пребудет... Это сама духовная ткань верующей России. Это — дух нашего народа». Шмелёв создал «художественное произведение национального и метафизического значения», запечатлевшее «источники нашей национальной духовной силы».
В произведении множество художественных образов звука.
В романе «Лето Господне» воспроизведение виденного, слышанного, прочувствованного построено на преобладании образов звука: звучание предметов, шум окружающего мира, пение птиц, разнообразие человеческих голосов, колокольные звоны, народные и духовные песни и молитвы и т.д.
В работе было исследовано художественное пространство романа, которое воссоздает многослойный (многоуровневый) образ мира. Эмпирическая реальность представлена вещами, предметами, реалиями природного социального мира. Это и звуковое пространство, представленное образами звучания. Мы рассматривали формы и способы словесного воспроизведения бытия в романе, то есть - звуковые образы.
Было выделено несколько основных звуковых пластов:
1. Звуковые образы природного мира (звуки природы и животного мира).
2. Звуковые образы дома и двора.
3. Звуковые образы Москвы.
4. Звучание народной и духовной песни, молитвы.
5. Звуковые образы колокольных звонов.
В основе любого художественного произведения лежит образ. Образность создается за счет взаимодействия языковых единиц разных уровней (звуковых, лексических, морфологических, синтаксических), реализованных в тексте. Язык имеет набор образных средств, с помощью которых автор передает образное представление, воссоздает «кусочек действительности», выражает отношение к описываемому.
Звуковые образы в тексте выполняют несколько функций. Звук может быть фоном для создания внешнего мира (описательная функция), может быть средством выражения внутреннего мира персонажа, также звук может быть символом события (например, праздничные колокольные звоны, для каждого праздника характерен свой звон)
Для передачи звука в художественном тексте используются приёмы словесного (вербального) воспроизведения звучания.
Звучащий мир романа создается многочисленными
звукоподражаниями (под елочкой - кап-кап... Вон капель играет... - тра-та- та-та)
Говоря о звуках, писатель перечисляет ряд «предметных», субстанциональных образов, характеристика которых включает в себя, в т. ч., и описание воспроизводимого ими звука. Звук доминирует здесь над всеми другими характеристиками. Так, образ птиц («жавороночек запел-зажурчал», «трещит скворец») не предполагает непосредственного привнесения звука в текст, это образ скорее зрительный. Однако в предложенном контексте, актуализируется именно акустическая характеристика, переступающая за грань визуальной, превосходящая ее. К тому же автор даже не пытается так или иначе внести элемент фонического описания, внедрить в текст звукопись: это становится излишним.
Кроме фонетических (фонических приёмов) в тексте романа «Лето Господне» присутствует лексика, обозначающая разные проявления звука. Это слова-звукообозначения с эксплицитно выраженной семой звука и др.
Особая синтаксическая организация текста: парцелляция, инверсия, номинативные предложения, особое графическое оформление текста (деление на слоги, удлинение гласных и согласных) и т.д., - позволяет более точно передать интонацию, темп речи, ритм, звук колоколов («пом-ни»)
В художественном тексте чаще всего нераздельны звуковые и зрительные образы, хотя функции их несколько различны. Зрительные образы формируют представление о мире, а звуковые дополняют и обогащают визуальную картину, делают её целостной, а так же являются средствами выражения самосознания героя, повествователя, способствуют субъективизации повествования.
Полифоничность и кажущаяся хаотичность звуковых впечатлений являются особенностью авторского стиля Шмелёва, благодаря этому звуковая картина получается чувственной, динамичной, «живой».
Художественная речь романа «Лето Господне» включает в себя пласты, обращенные к внутреннему слуху читателя. Это интонационносинтаксические, фонетические приёмы, используемые автором для более полного погружения читателя в мир произведения.
Совершенно особая разновидность звучания - человеческая речь. Как звуки природы являются отражением души мира, так народная речь с её богатством интонаций, звуковых оттенков, народная песня - это отражение души народа, образец русской духовности и народной культуры.
«Умение слышать мир и слышать слово составляет, по Шмелеву, основу писательского таланта, суть искусства и литературного творчества. Само искусство - это «молитвенная песнь» по «пробуждению души» человека, и даже любое искусное мастерство сравнивается с песней: плотник Мартын песни пел топориком.»
Звук способен проникнуть в глубины души человека (поет во мне). Звуковые образы позволяют автору построить художественный образ произведения, более полно и достоверно отразить авторское представление о мире, донести до читателя идею произведения - идею единства мира, идею гармонии и взаимопроникновения бытового и бытийного, материального и духовного.
Актуальность использования звуковых образов в романе обусловлена особенностями художественного видения Шмелёва, в основе которого философия «живого», одушевлённого мира. По Шмелеву «живой» мир - это мир звучащий, одухотворенный, освященный Божьим благословением:
- Вы прислушайте, прислушайте... как все играет!.. и на земли, и на небеси!..
Меня заливает и радостью, и грустью, хочется мне чудесного, и утреннее поет во мне -
...Пресвятая Богоро-дицею... спаси на-ас!.
Обозначение отдельных звукообразов как концептуально значимых художественных деталей прозы Шмелёва и выделение единичных звуковых рядов, чем, как правило, ограничивается сегодня изучение этого аспекта творчества писателя, представляется недостаточным. Необходимость глубокого анализа всего звукового пространства в полном контексте его художественного воссоздания, семантической насыщенности, философской, психологической, эстетической содержательности очевидна.
«Великий мастер слова и образа, Шмелев создал здесь (в романе «Лето Господне») в величайшей простоте утонченную и незабываемую ткань русского быта, в словах точных, насыщенных и изобразительных... Все узрено и показано насыщенным видением, сердечным трепетом; все взято любовно, нежным, упоенным и упоительным проникновением; здесь все лучится от сдержанных, не проливаемых слез умиленной благодатной памяти. Россия и православный строй ее души показаны здесь силою ясновидящей любви. Эта сила изображения возрастает и утончается еще от того, что все берется и дается из детской души, вседоверчиво разверстой,
трепетно отзывчивой и радостно наслаждающейся. С абсолютной впечатлительностью и точностью она подслушивает звуки и запахи, ароматы и вкусы. Она ловит земные лучи и видит в них — неземные; любовно чует малейшие колебания и настроения у других людей; ликует от прикосновения к святости; ужасается от греха и неустанно вопрошает все вещественное о _ 34 скрытом в нем таинственном в высшем смысле»
В произведении множество художественных образов звука.
В романе «Лето Господне» воспроизведение виденного, слышанного, прочувствованного построено на преобладании образов звука: звучание предметов, шум окружающего мира, пение птиц, разнообразие человеческих голосов, колокольные звоны, народные и духовные песни и молитвы и т.д.
В работе было исследовано художественное пространство романа, которое воссоздает многослойный (многоуровневый) образ мира. Эмпирическая реальность представлена вещами, предметами, реалиями природного социального мира. Это и звуковое пространство, представленное образами звучания. Мы рассматривали формы и способы словесного воспроизведения бытия в романе, то есть - звуковые образы.
Было выделено несколько основных звуковых пластов:
1. Звуковые образы природного мира (звуки природы и животного мира).
2. Звуковые образы дома и двора.
3. Звуковые образы Москвы.
4. Звучание народной и духовной песни, молитвы.
5. Звуковые образы колокольных звонов.
В основе любого художественного произведения лежит образ. Образность создается за счет взаимодействия языковых единиц разных уровней (звуковых, лексических, морфологических, синтаксических), реализованных в тексте. Язык имеет набор образных средств, с помощью которых автор передает образное представление, воссоздает «кусочек действительности», выражает отношение к описываемому.
Звуковые образы в тексте выполняют несколько функций. Звук может быть фоном для создания внешнего мира (описательная функция), может быть средством выражения внутреннего мира персонажа, также звук может быть символом события (например, праздничные колокольные звоны, для каждого праздника характерен свой звон)
Для передачи звука в художественном тексте используются приёмы словесного (вербального) воспроизведения звучания.
Звучащий мир романа создается многочисленными
звукоподражаниями (под елочкой - кап-кап... Вон капель играет... - тра-та- та-та)
Говоря о звуках, писатель перечисляет ряд «предметных», субстанциональных образов, характеристика которых включает в себя, в т. ч., и описание воспроизводимого ими звука. Звук доминирует здесь над всеми другими характеристиками. Так, образ птиц («жавороночек запел-зажурчал», «трещит скворец») не предполагает непосредственного привнесения звука в текст, это образ скорее зрительный. Однако в предложенном контексте, актуализируется именно акустическая характеристика, переступающая за грань визуальной, превосходящая ее. К тому же автор даже не пытается так или иначе внести элемент фонического описания, внедрить в текст звукопись: это становится излишним.
Кроме фонетических (фонических приёмов) в тексте романа «Лето Господне» присутствует лексика, обозначающая разные проявления звука. Это слова-звукообозначения с эксплицитно выраженной семой звука и др.
Особая синтаксическая организация текста: парцелляция, инверсия, номинативные предложения, особое графическое оформление текста (деление на слоги, удлинение гласных и согласных) и т.д., - позволяет более точно передать интонацию, темп речи, ритм, звук колоколов («пом-ни»)
В художественном тексте чаще всего нераздельны звуковые и зрительные образы, хотя функции их несколько различны. Зрительные образы формируют представление о мире, а звуковые дополняют и обогащают визуальную картину, делают её целостной, а так же являются средствами выражения самосознания героя, повествователя, способствуют субъективизации повествования.
Полифоничность и кажущаяся хаотичность звуковых впечатлений являются особенностью авторского стиля Шмелёва, благодаря этому звуковая картина получается чувственной, динамичной, «живой».
Художественная речь романа «Лето Господне» включает в себя пласты, обращенные к внутреннему слуху читателя. Это интонационносинтаксические, фонетические приёмы, используемые автором для более полного погружения читателя в мир произведения.
Совершенно особая разновидность звучания - человеческая речь. Как звуки природы являются отражением души мира, так народная речь с её богатством интонаций, звуковых оттенков, народная песня - это отражение души народа, образец русской духовности и народной культуры.
«Умение слышать мир и слышать слово составляет, по Шмелеву, основу писательского таланта, суть искусства и литературного творчества. Само искусство - это «молитвенная песнь» по «пробуждению души» человека, и даже любое искусное мастерство сравнивается с песней: плотник Мартын песни пел топориком.»
Звук способен проникнуть в глубины души человека (поет во мне). Звуковые образы позволяют автору построить художественный образ произведения, более полно и достоверно отразить авторское представление о мире, донести до читателя идею произведения - идею единства мира, идею гармонии и взаимопроникновения бытового и бытийного, материального и духовного.
Актуальность использования звуковых образов в романе обусловлена особенностями художественного видения Шмелёва, в основе которого философия «живого», одушевлённого мира. По Шмелеву «живой» мир - это мир звучащий, одухотворенный, освященный Божьим благословением:
- Вы прислушайте, прислушайте... как все играет!.. и на земли, и на небеси!..
Меня заливает и радостью, и грустью, хочется мне чудесного, и утреннее поет во мне -
...Пресвятая Богоро-дицею... спаси на-ас!.
Обозначение отдельных звукообразов как концептуально значимых художественных деталей прозы Шмелёва и выделение единичных звуковых рядов, чем, как правило, ограничивается сегодня изучение этого аспекта творчества писателя, представляется недостаточным. Необходимость глубокого анализа всего звукового пространства в полном контексте его художественного воссоздания, семантической насыщенности, философской, психологической, эстетической содержательности очевидна.
«Великий мастер слова и образа, Шмелев создал здесь (в романе «Лето Господне») в величайшей простоте утонченную и незабываемую ткань русского быта, в словах точных, насыщенных и изобразительных... Все узрено и показано насыщенным видением, сердечным трепетом; все взято любовно, нежным, упоенным и упоительным проникновением; здесь все лучится от сдержанных, не проливаемых слез умиленной благодатной памяти. Россия и православный строй ее души показаны здесь силою ясновидящей любви. Эта сила изображения возрастает и утончается еще от того, что все берется и дается из детской души, вседоверчиво разверстой,
трепетно отзывчивой и радостно наслаждающейся. С абсолютной впечатлительностью и точностью она подслушивает звуки и запахи, ароматы и вкусы. Она ловит земные лучи и видит в них — неземные; любовно чует малейшие колебания и настроения у других людей; ликует от прикосновения к святости; ужасается от греха и неустанно вопрошает все вещественное о _ 34 скрытом в нем таинственном в высшем смысле»
