ХУДОЖЕСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ «ВЫСОКОГО» И «НИЗКОГО» В ТВОРЧЕСТВЕ А.П. ЧЕХОВА
|
Введение 3
1 Художественное воплощение образов «высокого» и «низкого» в
повести А.П. Чехова «Скучная история» 8
2 Тема пошлости и механичности жизни в рассказе А.П. Чехова «Смерть
чиновника» и повести Н.В. Гоголя «Шинель» 36
3 Художественное пространство в повести А.П. Чехова «Степь» и поэме
Н.В. Гоголя «Мёртвые души» и его связь с образами «высокого» и «низкого» 56
Заключение 71
Список использованных источников и литературы 74
1 Художественное воплощение образов «высокого» и «низкого» в
повести А.П. Чехова «Скучная история» 8
2 Тема пошлости и механичности жизни в рассказе А.П. Чехова «Смерть
чиновника» и повести Н.В. Гоголя «Шинель» 36
3 Художественное пространство в повести А.П. Чехова «Степь» и поэме
Н.В. Гоголя «Мёртвые души» и его связь с образами «высокого» и «низкого» 56
Заключение 71
Список использованных источников и литературы 74
Одним из актуальных направлений современного литературоведения является исследование ценностного аспекта художественного мира произведений. Категории «высокого» и «низкого» непосредственным образом связаны с ценностными установками автора, позволяют выявить систему координат, заложенную в то или иное произведение. Этим обусловлена актуальность работы.
Творчество А.П. Чехова активно осваивается литературоведением. Среди исследователей его творчества такие учёные как В.И. Тюпа, В.Б. Катаев, А.П. Скафтымов, З.С. Паперный, Н.Я. Берковский, Г.П. Бердников, М.Л. Семанова, Ю.В. Шатин, Н.Е. Юшманова и т.д.
Методологическое значение в этом ряду занимает А.П. Чудаков; его концепция неиерархического чеховского мирообраза легла в основу данной работы. Установка на адогматическое изображение мира связана с особым положением имплицитного автора в структуре произведения. Гипотеза данного исследования заключается в том, что в неирархичном, многоплановом художественном мире А.П. Чехова «высокое» и «низкое» не имеет строгой привязки к конкретным явлениям; точкой отсчёта становится человек, который своими действиями (или бездействием) наделяет то или иное явление смыслом, ценностным значением.
Прямой предшественник Чехова в русской литературе, сходным образом выстраивающий систему координат в своих произведениях - Н.В. Гоголь.
Вопрос о творческих взаимосвязях Чехова и Гоголя ставился учёными много раз. Этой теме посвящена большая работа М. Семановой в чеховском сборнике 1954 года. Автор статьи акцентирует внимание на том, как молодой Чехов входит в гоголевскую атмосферу, перенимает его образы. А. Чудаков выявляет в своей работе «Вещь в мире Гоголя» общность Чехова и Гоголя в изображении вещного мира.
В работе В. Катаева исследуется близость Чехова к Гоголю в соединении гротеска и психологизма. Автор указывает, что «в литературе прямой предшественник Чехова в таком смелом открытии признаков человеческого, пусть ничтожных, в самом, казалось бы, безнадежном, превратившемся в подобие животного существе, - конечно, Гоголь». Исследователь отмечает также, что Чехов не подражает Гоголю, а стилизует гоголевские интонации и приёмы, используя их в собственных художественных целях. У обоих авторов учёный отмечает противопоставление провинциальной тоски «тому, что нужно делать».
Представляется необходимым исследование связей художественных миров двух писателей.
Объектом исследования, в связи с этим, становится творчество А.П. Чехова, а именно - повести «Скучная история» и «Степь», рассказ «Смерть чиновника», а также поэма в прозе «Мёртвые души» и повесть «Шинель» Н.В. Гоголя.
Предмет исследования - это художественные образы «высокого» и «низкого» в указанных произведениях.
В.И. Тюпа сформулировал концепцию взаимодействия анекдотического и притчевого начал в творчестве А.П. Чехова; эта концепция легла в основу нашего исследования художественного воплощения категорий «высокого» и «низкого» в повести «Скучная история».
Эта повесть также не раз становилась предметом исследования многочисленных учёных, от Н.К. Михайловского до В.Б. Катаева. Последний показывает, что стремление персонажа повести к обретению «высокой идеи» не совпадает с интенцией автора, что также немаловажно в ключе исследования проблемы «высокого» и «низкого». Непосредственно в разработке проблематики «высокого» и «низкого» мы опираемся на учебник А.А.
Казакова.
В работе представлен целостный анализ произведений, их нарративной организации, а также ряда смысловых блоков, среди которых - темы музыки и высокого призвания в повести «Скучная история», темы механичности и пошлости жизни в рассказе «Смерть чиновника» и повести «Шинель», а также образы пространства в поэме «Мёртвые души» и повести «Степь». Кроме того, мы обращаемся к исследованию жанровых составляющих произведений, в том числе обращаемся к истории жанра новеллы, что позволяет выявить особенности организации произведения «Смерть чиновника».
В ходе анализа выявляются ценностные установки обоих авторов, благодаря чему возможно осуществление цели исследования: выявление специфики художественного воплощения образов «высокого» и «низкого» в творчестве А.П. Чехова на фоне исканий русской литературы; уточнение специфики художественной позиции Чехова производится через исследование творческих связей с художественным миром Н.В. Гоголя, который является предшественником Чехова во многих отношениях (сам Чехов неоднократно ссылается на Гоголя в письмах и через аллюзии внутри произведений).
Отсюда вытекает необходимость решения ряда задач в ходе исследования:
1. Исследование координат «высокого» и «низкого» в произведении А.П. Чехова переломного периода. Для анализа выбрана повесть «Скучная история», т.к. в ней через нарративную организацию (повествование от первого лица, введение героя-рассказчика), а также через ряд тем (тема звуков и музыки, тема высокого призвания и «общей идеи») напрямую разрабатываются варианты реализации «высокого» и «низкого» в художественном мире Чехова.
2. Исследование влияний творчества Н.В. Гоголя на поэтику А.П. Чехова:
2.1. Исследование методов использования игровых ситуаций в творчестве Гоголя и Чехова (на примере рассказа «Смерть чиновника» и повести «Шинель») как способа построить произведение, включающее тему механистичности сразу на нескольких уровнях:
а) на уровне мира произведения - в сюжете «маленького человека».
б) на уровне построения текста - в создании ситуации, призывающей читателя к особому типу творческой активности, борьба с механичностью восприятия литературного произведения .
2.2. Сравнение субъектной организации и образов пространства повести «Степь» и поэмы в прозе «Мёртвые души».
Эти задачи формируют структуру исследования:
Первая глава посвящена выявлению ценностных установок автора, общей характеристике категорий «высокого» и «низкого» в мирообразе А.П. Чехова. В главе представлен анализ повести «Скучная история» в ключе заявленной проблематики. Через исследование субъектной организации, а также интерпретацию тем высокого призвания и музыки (в контексте мира звуков) выявляется неирархичный чеховский мирообраз, лишённый чётких координат, единой очевидной вертикали.
Во второй главе разрабатывается проблема взаимосвязей творческих методов А.П. Чехова и Н.В. Гоголя: на примере использования игровой ситуации встречи мелкого чиновника с вышестоящим в рассказе «Смерть чиновника» и повести «Шинель» выявляется особое положение имплицитного автора; выдвигается гипотеза об особом типе дистанции, отделяющей автора от изображаемого мира. Оба писателя подчёркивают условность происходящего, вводят элементы метатекста, рефлексии жанра. Выявлена установка на работу с автоматизмом читательского восприятия.
В третьей главе на примере повести «Степь» развивается тема особого типа рассказчика, характерного для произведений Чехова, который сравнивается с Гоголевским рассказчиком - «пророком».
Новизна работы заключается в выявлении особого типа нарративной организации, позволяющем говорить об отдельном течении внутри классического русского реализма XIX века, предвосхищающем дальнейшее развитие литературы в ХХ веке, вплоть до открытий эпохи постмодернизма. Разработка темы художественного воплощения образов «высокого» и «низкого» непосредственным образом связана с данной проблематикой. Именно координатами «высокого» и «низкого» определяются ценностные установки автора, в данном случае связанные с невозможностью точного определения, работающего во всех случаях.
Некоторые положения работы были представлены в докладе «Художественная модель “высокого” и “низкого” в “Скучной истории” А.П. Чехова» на ежегодной V (XIX) Международной научно-практической конференции молодых учёных «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения».
1 Художественное воплощение образов «высокого» и «низкого» в повести А.П. Чехова «Скучная история»
Оппозиция «высокого» и «низкого» в разные времена и в разных культурах воспринималась по-разному, имела разные основания. В русской литературе Х1Х века она, как правило, была связана с религиозным мировидением или наполнена этическим содержанием. Так или иначе, четкое противопоставление «высокого» и «низкого» возможно при нескольких условиях, в числе которых следующие:
а) автор воспринимает мир иерархически;
б) автор опирается на веру в то, что ему известны основания этой иерархии.
В этом смысле, как отмечают исследователи, творчество А.П. Чехова прогрессивно отличается от творчества его современников, ведь оно «дало картину мира адогматическую и неиерархичную, не освобождённую от побочного и случайного, равно учитывающую все стороны человеческого бытия - картину мира в его новой сложности».
Чехова называют «художником жизни». Под этим подразумевается, что писатель стремился изобразить жизнь во всей её полноте и сложности, не подчиняя изображаемую действительность никаким идеологическим основаниям.
С другой стороны, как отмечает Л.П. Громов, рассуждая о молодых писателях, современниках Чехова, «беллетристы-восьмидесятники стояли на позициях буржуазного позитивизма, стремились только к регистрации фактов и явлений жизни без их философского осмысления». В этом смысле А.П. Чехов противопоставлен им; он сохраняет связь с традицией критического реализма в русской литературе, создавая уникальные по глубине философского и психологического анализа произведения, никоим образом не ограниченные простой регистрацией фактов.
Повесть «Скучная история» (1889 г.) имеет богатую и разнообразную историю интерпретаций. Часто исследователи отождествляли вывод главного героя о необходимости «общей идеи» с выводом автора повести. Такое восприятие было заложено ещё современником писателя Н.К. Михайловским, который писал: «...талант должен время от времени... ущемляться тоской по тому, “что называется общей идеей или богом живого человека”... Теперь он во всяком случае сознает и чувствует, что “коли нет этого, то, значит, нет и ничего”».
Такое восприятие позволило бы отождествить повесть А.П. Чехова, например, с повестью Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», которая имеет похожую сюжетную организацию: человек перед лицом смерти задаётся экзистенциальными вопросами, осознаёт пустоту прожитой жизни. Вывод Л.Н. Толстого сводится к тому, что человеку в подобной ситуации необходимо открыть для себя Бога, потому что только в нём возможно найти смысл и спасение.
Но, как показал В.Б. Катаев, «никакая “общая идея” <...> не могла бы удовлетворить профессора, как он нарисован Чеховым. Автор “Скучной истории” показал жажду “общей идеи” как психологическую потребность страдающего больного человека, для которого оказались непосильны вдруг нахлынувшие на него жизненные проблемы».
Мы придерживаемся положения исследователя о том, что для Чехова не существует общей для всех, генерализирующей «общей идеи». Напротив, характерной чертой чеховского художественного мира является развитие на литературном поприще медицинских принципов школы Захарьина: «учет и исследование субъективных представлений человека и принцип индивидуализации каждого случая». При переносе данных принципов с медицины на литературу, мы имеем дело с произведением, в связи с которым невозможно говорить о единой, действенной во всех случаях формуле.
Напротив, описанный в повести случай уникален, и только связь чеховского художественного метода с жанром притчи, как будет показано ниже, позволяет говорить об общечеловеческом содержании и экзистенциальной проблематике повести.
Это задаёт особый подход к исследованию категорий «высокого» и «низкого» в творчестве писателя: эти категории не носят в его художественном сознании догматического характера, но отличаются вариативностью, подвижностью, взаимопроникновением: «Высокое и малое, вневременное и сиюминутное, высокое и низкое - всё рассматривается не как пригодное для изображения в разной степени, а как равнодостойное его. Всё слито в вечном единстве и не может быть разделено». Именно такую картину мира мы называем «неиерархичной».
Художественные образы «высокого» и «низкого», в связи с этим, не закреплены за какими-то конкретными явлениями в художественном мире повести, ведь, как отмечает М.П. Громов, «в “Скучной истории” важно не одноединственное яркое слово, не знаменитый афоризм, но художественное единство монолога»...
Творчество А.П. Чехова активно осваивается литературоведением. Среди исследователей его творчества такие учёные как В.И. Тюпа, В.Б. Катаев, А.П. Скафтымов, З.С. Паперный, Н.Я. Берковский, Г.П. Бердников, М.Л. Семанова, Ю.В. Шатин, Н.Е. Юшманова и т.д.
Методологическое значение в этом ряду занимает А.П. Чудаков; его концепция неиерархического чеховского мирообраза легла в основу данной работы. Установка на адогматическое изображение мира связана с особым положением имплицитного автора в структуре произведения. Гипотеза данного исследования заключается в том, что в неирархичном, многоплановом художественном мире А.П. Чехова «высокое» и «низкое» не имеет строгой привязки к конкретным явлениям; точкой отсчёта становится человек, который своими действиями (или бездействием) наделяет то или иное явление смыслом, ценностным значением.
Прямой предшественник Чехова в русской литературе, сходным образом выстраивающий систему координат в своих произведениях - Н.В. Гоголь.
Вопрос о творческих взаимосвязях Чехова и Гоголя ставился учёными много раз. Этой теме посвящена большая работа М. Семановой в чеховском сборнике 1954 года. Автор статьи акцентирует внимание на том, как молодой Чехов входит в гоголевскую атмосферу, перенимает его образы. А. Чудаков выявляет в своей работе «Вещь в мире Гоголя» общность Чехова и Гоголя в изображении вещного мира.
В работе В. Катаева исследуется близость Чехова к Гоголю в соединении гротеска и психологизма. Автор указывает, что «в литературе прямой предшественник Чехова в таком смелом открытии признаков человеческого, пусть ничтожных, в самом, казалось бы, безнадежном, превратившемся в подобие животного существе, - конечно, Гоголь». Исследователь отмечает также, что Чехов не подражает Гоголю, а стилизует гоголевские интонации и приёмы, используя их в собственных художественных целях. У обоих авторов учёный отмечает противопоставление провинциальной тоски «тому, что нужно делать».
Представляется необходимым исследование связей художественных миров двух писателей.
Объектом исследования, в связи с этим, становится творчество А.П. Чехова, а именно - повести «Скучная история» и «Степь», рассказ «Смерть чиновника», а также поэма в прозе «Мёртвые души» и повесть «Шинель» Н.В. Гоголя.
Предмет исследования - это художественные образы «высокого» и «низкого» в указанных произведениях.
В.И. Тюпа сформулировал концепцию взаимодействия анекдотического и притчевого начал в творчестве А.П. Чехова; эта концепция легла в основу нашего исследования художественного воплощения категорий «высокого» и «низкого» в повести «Скучная история».
Эта повесть также не раз становилась предметом исследования многочисленных учёных, от Н.К. Михайловского до В.Б. Катаева. Последний показывает, что стремление персонажа повести к обретению «высокой идеи» не совпадает с интенцией автора, что также немаловажно в ключе исследования проблемы «высокого» и «низкого». Непосредственно в разработке проблематики «высокого» и «низкого» мы опираемся на учебник А.А.
Казакова.
В работе представлен целостный анализ произведений, их нарративной организации, а также ряда смысловых блоков, среди которых - темы музыки и высокого призвания в повести «Скучная история», темы механичности и пошлости жизни в рассказе «Смерть чиновника» и повести «Шинель», а также образы пространства в поэме «Мёртвые души» и повести «Степь». Кроме того, мы обращаемся к исследованию жанровых составляющих произведений, в том числе обращаемся к истории жанра новеллы, что позволяет выявить особенности организации произведения «Смерть чиновника».
В ходе анализа выявляются ценностные установки обоих авторов, благодаря чему возможно осуществление цели исследования: выявление специфики художественного воплощения образов «высокого» и «низкого» в творчестве А.П. Чехова на фоне исканий русской литературы; уточнение специфики художественной позиции Чехова производится через исследование творческих связей с художественным миром Н.В. Гоголя, который является предшественником Чехова во многих отношениях (сам Чехов неоднократно ссылается на Гоголя в письмах и через аллюзии внутри произведений).
Отсюда вытекает необходимость решения ряда задач в ходе исследования:
1. Исследование координат «высокого» и «низкого» в произведении А.П. Чехова переломного периода. Для анализа выбрана повесть «Скучная история», т.к. в ней через нарративную организацию (повествование от первого лица, введение героя-рассказчика), а также через ряд тем (тема звуков и музыки, тема высокого призвания и «общей идеи») напрямую разрабатываются варианты реализации «высокого» и «низкого» в художественном мире Чехова.
2. Исследование влияний творчества Н.В. Гоголя на поэтику А.П. Чехова:
2.1. Исследование методов использования игровых ситуаций в творчестве Гоголя и Чехова (на примере рассказа «Смерть чиновника» и повести «Шинель») как способа построить произведение, включающее тему механистичности сразу на нескольких уровнях:
а) на уровне мира произведения - в сюжете «маленького человека».
б) на уровне построения текста - в создании ситуации, призывающей читателя к особому типу творческой активности, борьба с механичностью восприятия литературного произведения .
2.2. Сравнение субъектной организации и образов пространства повести «Степь» и поэмы в прозе «Мёртвые души».
Эти задачи формируют структуру исследования:
Первая глава посвящена выявлению ценностных установок автора, общей характеристике категорий «высокого» и «низкого» в мирообразе А.П. Чехова. В главе представлен анализ повести «Скучная история» в ключе заявленной проблематики. Через исследование субъектной организации, а также интерпретацию тем высокого призвания и музыки (в контексте мира звуков) выявляется неирархичный чеховский мирообраз, лишённый чётких координат, единой очевидной вертикали.
Во второй главе разрабатывается проблема взаимосвязей творческих методов А.П. Чехова и Н.В. Гоголя: на примере использования игровой ситуации встречи мелкого чиновника с вышестоящим в рассказе «Смерть чиновника» и повести «Шинель» выявляется особое положение имплицитного автора; выдвигается гипотеза об особом типе дистанции, отделяющей автора от изображаемого мира. Оба писателя подчёркивают условность происходящего, вводят элементы метатекста, рефлексии жанра. Выявлена установка на работу с автоматизмом читательского восприятия.
В третьей главе на примере повести «Степь» развивается тема особого типа рассказчика, характерного для произведений Чехова, который сравнивается с Гоголевским рассказчиком - «пророком».
Новизна работы заключается в выявлении особого типа нарративной организации, позволяющем говорить об отдельном течении внутри классического русского реализма XIX века, предвосхищающем дальнейшее развитие литературы в ХХ веке, вплоть до открытий эпохи постмодернизма. Разработка темы художественного воплощения образов «высокого» и «низкого» непосредственным образом связана с данной проблематикой. Именно координатами «высокого» и «низкого» определяются ценностные установки автора, в данном случае связанные с невозможностью точного определения, работающего во всех случаях.
Некоторые положения работы были представлены в докладе «Художественная модель “высокого” и “низкого” в “Скучной истории” А.П. Чехова» на ежегодной V (XIX) Международной научно-практической конференции молодых учёных «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения».
1 Художественное воплощение образов «высокого» и «низкого» в повести А.П. Чехова «Скучная история»
Оппозиция «высокого» и «низкого» в разные времена и в разных культурах воспринималась по-разному, имела разные основания. В русской литературе Х1Х века она, как правило, была связана с религиозным мировидением или наполнена этическим содержанием. Так или иначе, четкое противопоставление «высокого» и «низкого» возможно при нескольких условиях, в числе которых следующие:
а) автор воспринимает мир иерархически;
б) автор опирается на веру в то, что ему известны основания этой иерархии.
В этом смысле, как отмечают исследователи, творчество А.П. Чехова прогрессивно отличается от творчества его современников, ведь оно «дало картину мира адогматическую и неиерархичную, не освобождённую от побочного и случайного, равно учитывающую все стороны человеческого бытия - картину мира в его новой сложности».
Чехова называют «художником жизни». Под этим подразумевается, что писатель стремился изобразить жизнь во всей её полноте и сложности, не подчиняя изображаемую действительность никаким идеологическим основаниям.
С другой стороны, как отмечает Л.П. Громов, рассуждая о молодых писателях, современниках Чехова, «беллетристы-восьмидесятники стояли на позициях буржуазного позитивизма, стремились только к регистрации фактов и явлений жизни без их философского осмысления». В этом смысле А.П. Чехов противопоставлен им; он сохраняет связь с традицией критического реализма в русской литературе, создавая уникальные по глубине философского и психологического анализа произведения, никоим образом не ограниченные простой регистрацией фактов.
Повесть «Скучная история» (1889 г.) имеет богатую и разнообразную историю интерпретаций. Часто исследователи отождествляли вывод главного героя о необходимости «общей идеи» с выводом автора повести. Такое восприятие было заложено ещё современником писателя Н.К. Михайловским, который писал: «...талант должен время от времени... ущемляться тоской по тому, “что называется общей идеей или богом живого человека”... Теперь он во всяком случае сознает и чувствует, что “коли нет этого, то, значит, нет и ничего”».
Такое восприятие позволило бы отождествить повесть А.П. Чехова, например, с повестью Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», которая имеет похожую сюжетную организацию: человек перед лицом смерти задаётся экзистенциальными вопросами, осознаёт пустоту прожитой жизни. Вывод Л.Н. Толстого сводится к тому, что человеку в подобной ситуации необходимо открыть для себя Бога, потому что только в нём возможно найти смысл и спасение.
Но, как показал В.Б. Катаев, «никакая “общая идея” <...> не могла бы удовлетворить профессора, как он нарисован Чеховым. Автор “Скучной истории” показал жажду “общей идеи” как психологическую потребность страдающего больного человека, для которого оказались непосильны вдруг нахлынувшие на него жизненные проблемы».
Мы придерживаемся положения исследователя о том, что для Чехова не существует общей для всех, генерализирующей «общей идеи». Напротив, характерной чертой чеховского художественного мира является развитие на литературном поприще медицинских принципов школы Захарьина: «учет и исследование субъективных представлений человека и принцип индивидуализации каждого случая». При переносе данных принципов с медицины на литературу, мы имеем дело с произведением, в связи с которым невозможно говорить о единой, действенной во всех случаях формуле.
Напротив, описанный в повести случай уникален, и только связь чеховского художественного метода с жанром притчи, как будет показано ниже, позволяет говорить об общечеловеческом содержании и экзистенциальной проблематике повести.
Это задаёт особый подход к исследованию категорий «высокого» и «низкого» в творчестве писателя: эти категории не носят в его художественном сознании догматического характера, но отличаются вариативностью, подвижностью, взаимопроникновением: «Высокое и малое, вневременное и сиюминутное, высокое и низкое - всё рассматривается не как пригодное для изображения в разной степени, а как равнодостойное его. Всё слито в вечном единстве и не может быть разделено». Именно такую картину мира мы называем «неиерархичной».
Художественные образы «высокого» и «низкого», в связи с этим, не закреплены за какими-то конкретными явлениями в художественном мире повести, ведь, как отмечает М.П. Громов, «в “Скучной истории” важно не одноединственное яркое слово, не знаменитый афоризм, но художественное единство монолога»...
Представленное исследование посвящено разработке проблемы художественного воплощения образов «высокого» и «низкого» в творчестве А.П. Чехова.
Отправной точкой исследования стал целостный анализ повести «Скучная история», в рамках которого особое внимание было уделено нарративной организации повести, разработке темы музыки и звуков, а также тем «высокого призвания» и поиска «общей идеи». Было установлено, что, в отличие от схожей по сюжету повести Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», повесть «Скучная история» не содержит прямых указаний на какой бы то ни было ориентир, расположенный вне непосредственно главного героя, то есть в пределе человека вообще.
Через исследование соотношения тем музыки и мира звуков вообще было установлено, что А.П. Чехов создаёт многоплановый, неиерархичный мир, все ориентиры в котором скрыты, туманны, не установлены никем. Вопрос о «высоком» и «низком» решается внутри самого человека, при чём не раз и навсегда, но в течение всей жизни, в каждый конкретный момент: перманентная личностная работа по наделению собственной жизни смыслом, по её одухотворению, может переводить любые её составляющие в координаты «высокого», в то время как лень, пассивность, уныние - то, что превращает те же явления и события в «низкие».
Далее эта тема разрабатывается через сравнение рассказа А.П. Чехова «Смерть чиновника» с повестью Н.В. Гоголя «Шинель». В основе сравнения - специфика использования обоими авторами игровой ситуации встречи мелкого чиновника с вышестоящим. Доказывается, что персонаж, который без остатка сводится к внешним своим проявлениям (в повести Гоголя эта внешняя оболочка реализована через образ шинели), оказывается уничтожен гневом вышестоящего в иерархии, т.к. вне самостоятельной, общечеловеческой ценности, которой может быть освящена человеческая жизнь, он исчерпывается своей ролью в иерархии, в рамках которой вышестоящий равняется Богу.
Мир таких персонажей изображается как пошлый, механистичный: там, где нет личностного перманентного усилия, где персонаж соглашается «плыть по течению» вместо того, чтобы действовать, вместо него начинают действовать «механизмы», действие которых, с одной стороны, циклично, а с другой - приводит к опустошению, к нравственному распаду.
Также выявляется особое положение рассказчика в мире Чехова, которое является продолжением тенденций, заложенных в русской литературе Н.В. Гоголем. В то время, как в поэме в прозе «Мёртвые души» этот рассказчик занимает позицию проповедника, то есть позицию, активную по отношению к миру произведения, на примере повести А.П. Чехова «Степь» выявляется, что в его мире рассказчик занимает в своем роде пассивную позицию: он не обладает всеведением эпического повествователя, но, как и читатель, оказывается отделён от мира произведения. Его оценка оказывается не окончательной, не исчерпывает произведения; тем самым читатель провоцируется на особый тип творческой активности, без которой невозможно прочтение произведений А.П. Чехова.
Это имеет непосредственную связь с проблемой художественного воплощения образов «высокого» и «низкого»: писатель не устанавливает никаких чётких координат, которые он мог бы донести до читателя, он постулирует собственное незнание ответа на поставленные вопросы. Такая позиция рассказчика - реализация ценностного отношения писателя к вопросу о «высоком» и «низком»: никто, в том числе и автор, не обладает общим, во всех случаях действенным рецептом. Каждый случай - уникален, и вопрос о «высоком» и «низком» в жизни человека решается не через нахождение «правильного» ответа (иначе этот ответ мог бы быть известен автору, тогда он смог бы донести его через строй своего произведения), но через активное, творческое отношение к жизни (или через активное творческое отношение читателя к тексту произведения).
Всё это говорит о наличие особой ветви внутри русского классического реализма, развитие которой можно проследить от Н.В. Гоголя к А.П. Чехову. Дальнейшая разработка темы может вестись в разных направлениях. Во- первых, перспективным представляется сравнение выявленных творческих подходов с художественным методом А.С. Пушкина: опираясь на статью Маркович «Пушкин, Гоголь и судьба “лелеющей душу гуманности”», в которой исследователь выдвигает концепцию соединения жанров сатиры и идиллии в описании Пушкиным провинциального быта. Отмечается, что для обоих этих жанров также характерна «дистанцированность субъекта изображения от его объекта», сходная с описанной нами на материале творчества Н.В. Гоголя и А.П. Чехова.
Кроме того, представляется продуктивным исследования дальнейшего развития этой поэтики в русской литературе ХХ века: в эпоху модернизма, когда писатели разрабатывали новые, не свойственные для классического русского реализма системы ценностей. Так, например, продуктивным может быть обращение к прозаическому наследию Фёдора Сологуба, в том числе к его роману «Мелкий бес», и, далее, например, к творчеству таких писателей, как Андрей Платонов.
Через исследование действия данной поэтики в первой половине ХХ века можно подойти к её развитию во второй половине века: в поэтике постмодернизма адогматичное, неиерархичное изображение мира занимает центральное место. Писатели окончательно отказываются от возможности тотального знания автора о мире, всё чаще повествователь оказывается тем «Другим» по отношению к миру, каким читатель оказывается по отношению к миру произведения.
Исследование подобной поэтики как развитие творческих принципов А.П. Чехова возможно на материале творчества таких писателей, как Андрей Битов, или Сергей Довлатов, который неоднократно ссылается на Чехова как на определённого рода ориентир.
Отправной точкой исследования стал целостный анализ повести «Скучная история», в рамках которого особое внимание было уделено нарративной организации повести, разработке темы музыки и звуков, а также тем «высокого призвания» и поиска «общей идеи». Было установлено, что, в отличие от схожей по сюжету повести Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», повесть «Скучная история» не содержит прямых указаний на какой бы то ни было ориентир, расположенный вне непосредственно главного героя, то есть в пределе человека вообще.
Через исследование соотношения тем музыки и мира звуков вообще было установлено, что А.П. Чехов создаёт многоплановый, неиерархичный мир, все ориентиры в котором скрыты, туманны, не установлены никем. Вопрос о «высоком» и «низком» решается внутри самого человека, при чём не раз и навсегда, но в течение всей жизни, в каждый конкретный момент: перманентная личностная работа по наделению собственной жизни смыслом, по её одухотворению, может переводить любые её составляющие в координаты «высокого», в то время как лень, пассивность, уныние - то, что превращает те же явления и события в «низкие».
Далее эта тема разрабатывается через сравнение рассказа А.П. Чехова «Смерть чиновника» с повестью Н.В. Гоголя «Шинель». В основе сравнения - специфика использования обоими авторами игровой ситуации встречи мелкого чиновника с вышестоящим. Доказывается, что персонаж, который без остатка сводится к внешним своим проявлениям (в повести Гоголя эта внешняя оболочка реализована через образ шинели), оказывается уничтожен гневом вышестоящего в иерархии, т.к. вне самостоятельной, общечеловеческой ценности, которой может быть освящена человеческая жизнь, он исчерпывается своей ролью в иерархии, в рамках которой вышестоящий равняется Богу.
Мир таких персонажей изображается как пошлый, механистичный: там, где нет личностного перманентного усилия, где персонаж соглашается «плыть по течению» вместо того, чтобы действовать, вместо него начинают действовать «механизмы», действие которых, с одной стороны, циклично, а с другой - приводит к опустошению, к нравственному распаду.
Также выявляется особое положение рассказчика в мире Чехова, которое является продолжением тенденций, заложенных в русской литературе Н.В. Гоголем. В то время, как в поэме в прозе «Мёртвые души» этот рассказчик занимает позицию проповедника, то есть позицию, активную по отношению к миру произведения, на примере повести А.П. Чехова «Степь» выявляется, что в его мире рассказчик занимает в своем роде пассивную позицию: он не обладает всеведением эпического повествователя, но, как и читатель, оказывается отделён от мира произведения. Его оценка оказывается не окончательной, не исчерпывает произведения; тем самым читатель провоцируется на особый тип творческой активности, без которой невозможно прочтение произведений А.П. Чехова.
Это имеет непосредственную связь с проблемой художественного воплощения образов «высокого» и «низкого»: писатель не устанавливает никаких чётких координат, которые он мог бы донести до читателя, он постулирует собственное незнание ответа на поставленные вопросы. Такая позиция рассказчика - реализация ценностного отношения писателя к вопросу о «высоком» и «низком»: никто, в том числе и автор, не обладает общим, во всех случаях действенным рецептом. Каждый случай - уникален, и вопрос о «высоком» и «низком» в жизни человека решается не через нахождение «правильного» ответа (иначе этот ответ мог бы быть известен автору, тогда он смог бы донести его через строй своего произведения), но через активное, творческое отношение к жизни (или через активное творческое отношение читателя к тексту произведения).
Всё это говорит о наличие особой ветви внутри русского классического реализма, развитие которой можно проследить от Н.В. Гоголя к А.П. Чехову. Дальнейшая разработка темы может вестись в разных направлениях. Во- первых, перспективным представляется сравнение выявленных творческих подходов с художественным методом А.С. Пушкина: опираясь на статью Маркович «Пушкин, Гоголь и судьба “лелеющей душу гуманности”», в которой исследователь выдвигает концепцию соединения жанров сатиры и идиллии в описании Пушкиным провинциального быта. Отмечается, что для обоих этих жанров также характерна «дистанцированность субъекта изображения от его объекта», сходная с описанной нами на материале творчества Н.В. Гоголя и А.П. Чехова.
Кроме того, представляется продуктивным исследования дальнейшего развития этой поэтики в русской литературе ХХ века: в эпоху модернизма, когда писатели разрабатывали новые, не свойственные для классического русского реализма системы ценностей. Так, например, продуктивным может быть обращение к прозаическому наследию Фёдора Сологуба, в том числе к его роману «Мелкий бес», и, далее, например, к творчеству таких писателей, как Андрей Платонов.
Через исследование действия данной поэтики в первой половине ХХ века можно подойти к её развитию во второй половине века: в поэтике постмодернизма адогматичное, неиерархичное изображение мира занимает центральное место. Писатели окончательно отказываются от возможности тотального знания автора о мире, всё чаще повествователь оказывается тем «Другим» по отношению к миру, каким читатель оказывается по отношению к миру произведения.
Исследование подобной поэтики как развитие творческих принципов А.П. Чехова возможно на материале творчества таких писателей, как Андрей Битов, или Сергей Довлатов, который неоднократно ссылается на Чехова как на определённого рода ориентир.
Подобные работы
- СПЕЦИФИКА ТЕКСТОВЫХ ПЕЙЗАЖНЫХ МОДЕЛЕЙ ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.К. ДОЙЛА
Магистерская диссертация, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4970 р. Год сдачи: 2018 - СПЕЦИФИКА ТЕКСТОВЫХ ПЕЙЗАЖНЫХ МОДЕЛЕЙ
ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.К.ДОЙЛА
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 5650 р. Год сдачи: 2018 - Критерии оценки в литературной критике
В.В. Розанова (10.01.01)
Диссертации (РГБ), русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2005 - Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова
Диссертация , русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2005 - ТЕМА БЕЗУМИЯ В РОМАНЕ «ШКОЛА ДЛЯ ДУРАКОВ» САШИ СОКОЛОВА
Магистерская диссертация, литература. Язык работы: Русский. Цена: 5650 р. Год сдачи: 2016 - Черты притчи и анекдота в ранней прозе В.О. Пелевина
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 5500 р. Год сдачи: 2024 - Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова
Диссертации (РГБ), литература. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2005 - СЕМАНТИЧЕСКИЕ, ГРАММАТИЧЕСКИЕ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЛОВА «ТАК» В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Диссертации (РГБ), русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2003 - ПОЭТИКА ЧЕШСКОГО ГОТИЧЕСКОГО РОМАНА 1920—30-х гг
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4910 р. Год сдачи: 2017