ПРОБЛЕМА АНТИМИГРАНТСКИХ НАСТРОЕНИЙ В ГЕРМАНИИ 2014-2018 ГГ.
|
АННОТАЦИЯ 3
Введение 3
1 Проявления антимигрантских настроений в Германии 14
1.1 Институциональные проявления 16
1.2 Правые и популистские движения 22
1.3 Факторы мобилизации антимигрантских настроений 32
2 Государственная политика по противодействию ксенофобии 36
2.1 «Практикуйте демократию! Активная борьба с правым экстремизмом, насилием и ненавистью» - Demokratie leben! Aktiv gegen Rechtsextremismus, Gewalt und
Menschenfeindlichkeit 37
2.2 „Zusammenhalt durch Teilhabe“ - «Сплоченность через участие» 50
2.3 Внепрограммные инициативы 54
Заключение 60
Список использованных источников и литературы 65
Приложение А 82
Приложение Б 84
Введение 3
1 Проявления антимигрантских настроений в Германии 14
1.1 Институциональные проявления 16
1.2 Правые и популистские движения 22
1.3 Факторы мобилизации антимигрантских настроений 32
2 Государственная политика по противодействию ксенофобии 36
2.1 «Практикуйте демократию! Активная борьба с правым экстремизмом, насилием и ненавистью» - Demokratie leben! Aktiv gegen Rechtsextremismus, Gewalt und
Menschenfeindlichkeit 37
2.2 „Zusammenhalt durch Teilhabe“ - «Сплоченность через участие» 50
2.3 Внепрограммные инициативы 54
Заключение 60
Список использованных источников и литературы 65
Приложение А 82
Приложение Б 84
Согласно Федеральному статистическому ведомству Германии (нем. Statistisches Bundesamt), на 2017 г. в стране проживало 19,3 млн. человек, мигрировавших лично или имеющих такой опыт в семье. Это 23,6% от всего населения страны в 82 млн. человек. Из них 10,6 млн. не имеют немецкого гражданства. В национальном составе преобладают выходцы из Турции - 14,4%. Большой процент мигрантов из Польши - 10,9%, России - 7%, Сирии - 4%, Афганистана, Ирана и Ирака - 3,5%. Последние несколько лет отличаются ростом беспокойства, агрессивных, дискриминационных действий и риторики в отношении этой группы населения, усилением правых позиций в Германии.
Объект исследования - антимигрантские настроения. Стоит отметить, что в работе, прежде всего, рассматриваются проявления ксенофобии в отношении мусульман, арабов и темнокожих мигрантов. Резкий прирост этих групп, чьи особенности легко считываемы в повседневности, привёл к усилению отчуждения, неприятия и исламофобии. Увеличение числа мигрантов из Восточной Европы, России не вызывает таких бурных дебатов в немецком обществе, а вопрос антисемитизма, по-моему мнению, стоит рассматривать отдельно, как особый элемент идентичности Германии.
Предмет исследования - политика государства и деятельность неправительственных организаций по уменьшению антимигрантских настроений.
Цель работы - проанализировать деятельность государства и общественных объединений по борьбе с ксенофобией, исламофобией и мигрантофобией и оценить её эффективность. Для достижения цели ставятся следующие задачи:
1) Зафиксировать выражения антимигрантских настроений в обществе;
2) Определить факторы, способствовавшие росту ксенофобии;
3) Проанализировать основную деятельность Федерального правительства Германии, направленную на ослабление антимигрантских настроений;
4) Рассмотреть участие негосударственных акторов в решении этой проблемы ;
5) Оценить эффективность совместной деятельности государства и общества по борьбе с ксенофобией.
Методологической основой исследования выступают системный анализ ситуации, политико-правовой анализ государственных документов и правительственных, партийных программ, политический анализ проявлений мигрантофобии, описательный и статистический подход, сбор информации в текущей периодике.
Временные рамки выбраны с начала выступлений движения «Патриотические европейцы против исламизации Запада» - ПЕГИДА в 2014 г., с деятельностью которого связан дальнейший всплеск правого активизма. 2018 г. установлен крайней точкой
исследований, так как комплексных данных о положении дел в первой четверти 2019 г. ещё не собрано или нет в свободном доступе.
Данная работа актуальна для российских исследований, так как сегодня исламофобия является неотъемлемой частью антимигрантских настроений. 13% граждан РФ исповедуют ислам, но главное, каждый год значительное число мигрантов из Центральной и Средней Азии приезжают на заработки в Россию. Хотя, Левада центр отмечает улучшение отношения россиян к представителям других религий и миграции, опрос 2016 г. показал, что 52% участников связывают мигрантов с ростом преступности и коррупции, 36% - с повышением конкуренции на рынке труда и уменьшением зарплат. В общественном дискурсе некоторых регионов присутствует тема запрета религиозных атрибутов в школах. Например, в мае 2019 г. 20 школ Пензы ввели официальный запрет на ношение хиджабов . Не стоит забывать о бытовом расизме на рынке труда, недвижимости и др. Уровни подобных настроений и общее положение мусульман и мигрантов в России и Германии, очевидно, различны. Однако опыт ФРГ по интеграции и снижению негативных проявлений, связанных с миграцией и Исламом, может быть полезен для РФ. Германия, испытывающая существенные потрясения и общественный раскол, подходит к решению данных проблем активнее, с большей готовностью использует новые методы. Кроме того, собранные в исследовании данные могут быть использованы в качестве справочного материала для прочих тематических работ.
Изучение явления ксенофобии, как враждебности по отношению к иностранцам, сконцентрировано прежде всего на выявлении причин ее возникновения. Существует множество теорий макро (на уровне общества и групп) и микроуровня (на уровне личности), объясняющих возможные мотивы для ксенофобии и антимигрантских настроений. Ниже представлены некоторые из них.
Одна из первых теорий - теория модернизации (Д. Белл, С.М. Липсет, У. Бек, Х.Г. Бетц, Т. Гивенс и др. ) увязывает склонность к ксенофобии с потерей социального статуса и экономическими неудачами у представителей малого и среднего бизнеса в связи с экономическими преобразованиями, индустриализацией и постиндустриализацией. Другая теория утверждает, что уровень мигрантофобии среди населения повышают экономические кризисы (К. Вейланд, Э. Циммерман, Р.В. Джекман, Дж. Мани и др. ). Напротив, Дж. Ишияма и Р. Гибсон придерживаются мнения, что восприятие глобализации как культурной угрозы напрямую связано с этническим национализмом и антимигрантскими взглядами, и культурные предрассудки обладают большей силой, чем экономические опасения и именно они способствуют укреплению ксенофобии и расизма в обществе.
Теория конкуренции или «экономического эгоизма» (англ. economic self-interest theory), во многом схожа с теорией модернизации и объясняет склонность к антимигрантским взглядам низким уровнем образованности и экономически уязвимым положением человека. Экономическая угроза со стороны иммигрантов может быть реальной или же ожидаемой, при этом последняя вызывает больший уровень отчуждения. Л.Д. Бобо, Т. Эспеншейд, К. Хемпстед, Дж. Цитрин и другие поддерживают эту гипотезу. Наличие или отсутствие контактов с мигрантами является основой теории предрассудков Г. Олпорта. Он различал два вида контактов: «подлинное знакомство» и случайный контакт. Первый тип способствует снижению предрассудков, второй - их усилению. Уровень национального сознания и национальной гордости также рассматривают в качестве фактора, влияющего на уровень ксенофобии. Например, М. Хьерм различает три уровня национальной идентичности: множественная национальная идентичность со слабым чувством принадлежности у человека, гражданская национальная идентичность, основанная на принципе гражданства, и этническая идентичность. Именно последний тип связан с высокой вероятностью проявления ксенофобии. Другие исследователи, апеллирующие к фактору национальной гордости: П.М. Снидерман, Л. Хагендорн, М. Минкенберг и др.
Комплексные исследования феномена ксенофобии и связанных с ней концепций этноцентризма, расизма, антисемитизма и исламофобии, его историческое развитие и формы проявления были выполнены Э. Кэшдан, Дж. Миллер и Л. Ренсманном, О. Якушко и др. Книга О. Якушко «Современная ксенофобия: критические исторические и теоретические взгляды на корни антимигрантских предрассудков» и другие работы сочетает психологический и социально-политический подходы к изучению ксенофобии, суммирует существующие теории и их недостатки, таким образом, отражая сложность темы и необходимость системного подхода к её изучению.
Ксенофобии и расизму в контексте европейских государств и ЕС посвящено большинство работ по данной теме. На анализе этих явлений сконцентрированы ранние книги профессора А. Лентин. «Расизм и антирасизм в Европе» 2004 г. является социологическим исследованием антирасистского политического дискурса и практик социальных движений в Западной Европе. Лентин сравнивает деятельность по борьбе с расизмом во Франции, Италии и Ирландии. Изучение вопроса о борьбе с расизмом дает представление не только о текущих дебатах по вопросам гражданства, иммиграции и европеизации, но и существенно помогает понять природу самой расы и расизма. Коллективная монография «Политика многообразия в Европе» 2008 г., выпущенная в совместно с Г. Титли, рассматривает аспекты "разнообразия" в образовании, социальных услугах, юриспруденции, парламентских процедурах и инициативах в области занятости и оценивают их повседневное значение для социальных субъектов в десяти европейских странах. «Кризис мультикультурализма: расизм в эпоху неолиберализма» 2011 г. также в соавторстве с Тилти опровергает существование явление мультикультурализма на практике, описывая современные проявления расизма и способах борьбы с ним путем отказа от идеи мультикультурности . В области изучения ксенофобии в Европе, нативизма и других проявлений ненависти на основе культурных различий, расы или религии работают Б. Баумгартль и А. Фавелл, М. Вьеворка, П. Хервик и многие другие.
В связи с ростом миграционных потоков из Ближнего Востока и Северной Африки, терактами 2000-х гг., нынешним миграционным кризисом и действиями террористической организации «Исламское Государство» в Европе всё большее внимание получают усиленные этими событиями антимусульманские настроения.
Термин «исламофобия» стал популярным благодаря опубликованному в 1997 г. в Великобритании докладу аналитического центра «Runnymede Trust» «Исламофобия: вызов для всех нас» (англ. Islamophobia: A Challenge for Us All) и закрепился в политическом лексиконе после выступления Генсека ООН К. Аннана «Противостояние исламофобии: образование для толерантности и понимания» (англ. Confronting Islamophobia: Education for Tolerance and Understanding) 2004 г. Большое значение в вопросе правовой характеристики исламофобии имели резолюция ПАСЕ №1743 и рекомендация ПАСЕ №1927 от 23 июня 2010 г. под названием «Ислам, исламизм и исламофобия в Европе», которая отделила ислам от исламизма и исламофобии.
Сейчас проявление исламофобии, как негативного отношения к исламу и мусульманам, исследуется чаще всего в контексте Западной Европы и США. В книге «Исламофобия», К. Аллен пытается дать определение исламофобии, прослеживает историческую эволюцию этого явления и влияния на него новых идеологических течений, средств массовой информации и др. Для многих работ в этой области характерно использование сравнительного метода в оценке уровня предрассудков, их источников. Политолог Р. Тарас в книге «Ксенофобия и исламофобия в Европе» сравнивает уровень ксенофобии в нескольких странах Европы и высказывает мнение о необходимости развития интеграционного и миграционного законодательства как одного из компонентов преодоления религиозной и этнической нетерпимости. В статье С. Сифтчи внимание уделяется факторам, способствующим росту антимусульманских настроений, укреплению смысловых связей между исламом, насилием и терроризмом. Сифтчи анализирует общественное мнение в США, Великобритании, Франции, Германии и Испании. Результаты подтверждают, что уровень образования влияет на склонность к враждебности, а многие жители Запада ассоциируют мусульман и жестокость, участие в террористических объединениях и др. М. Хелблинг изучает национальные дебаты о запрете хиджаба в школах в шести европейских странах, а исследование С. Кайя представляет собой многоуровневый анализ предубеждений против мусульман-мигрантов, охватывающий шестнадцать европейских стран. Оба подтверждают гипотезу о том, что приверженность демократическим ценностям не всегда означает принятие религиозных практик других групп, которые воспринимаются как нелиберальные и т.д.
Профессор Университета прикладных наук им. А. Саломон, Иман Аттиа является ведущим исследователем антимусульманского расизма в Германии. Порядка 30 лет И. Аттиа рассматривает данный феномен, не отделяя его от категорий расы и пола. С её работ начинается активное изучение и преподавание исламофобии в Германии, получившие сильный толчок к развитию после роста правого насилия в 90-е гг. Другим пионером изучения исламофобии выступает историк Я. Шуман. Её работы сконцентрированы на роли Интернета в «дегуманизации мусульман», распространении пропаганды и расистских высказываний. Профессор Эрфуртского университета К. Хафез анализирует репрезентацию ислама и миграции немецкими и европейскими СМИ, её влияние на общественное мнение и риторику. А-Э. Юнес и А. Левицки в качестве авторов ежегодных докладов аналитического центра “the SETA Foundation” об уровне исламофобии в
Германии 2015 г., 2016 г. и 2017 г. внесли значительный вклад в обозначение
исламофобии, как неопровержимой проблемы, затрагивающей все сферы жизни немецкого общества. Профессор Рурского университета К. Ферейдуни является одним из главных специалистов по вопросам расизма в образовательных учреждениях. Все вышеперечисленные исследователи ведут активную практическую и предательскую деятельность. Распространение информации об исламофобии, ксенофобии, расизме среди студентов и школьников, ознакомление с основными правами человека и их применением, историческое образование являются, по их мнению, одними из главных действенных средств борьбы с предрассудками.
К. Хиршман изучает рост популярности правых движений и причины столь резкой поляризации общества в последние несколько лет. М. Вайскирхер, Л.Э. Бернцен, Г. Форлендер, М. Херольд и С. Шеллер работают над феноменом ПЕГИДЫ в Германии, публикации К.С. Бернинга, К. Грабова, А. Хойслера, Ф. Декера, Д. Бебновски, М. Левандовски, Ж. Сири, Ф. Корха и других посвящены анализу деятельности и возможным сценариям развития политической партии «Альтернатива для Германии».
В России изучение сосредоточено на ксенофобии и мигрантофобии во внутренней среде. Однако многие представители научного сообщества развивают комплексный подход к этим явлениям вне российского контекста, объединяют социологические, психологические и исторические методики. Один из ведущих специалистов - руководитель института социологии РАН, профессор В.И. Мукомель. Профессор Д.З. Мутагиров рассматривает ксенофобию как исторически обусловленное явление, которое имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Он предлагает «перенести акценты с борьбы физической и правовой на обучение людей многообразию социальных систем, культур, религий и традиций в мире». О.М. Шевченко изучает проявления ксенофобии в истории и современности, факторы её формирования в условиях культурной глобализации.
Л.А. Апанасюк, Т.П. Скрипкина, В.И. Мукомель развивают исследования ксенофобии в молодежной среде и подходы к её преодолению. Ксенофобии, этническим стереотипам в СМИ и Интернете посвящены работы Е.О. Хабенской.
Активно развивается направление изучения анмимусульманских настроений. Здесь дискурс также, в первую очередь, сосредоточен на России (А.А. Ярлыкапов и др.). Тем не менее, вопрос исламофобии на Западе рассматривают многие российские исследователи. В своих работах данной тематики касается профессор Г.Н. Валиахметова. В статье «Исламский мир - Запад: цивилизационное измерение конфликта политических интересов» Валиахметова раскрывает основные причины и формы проявления нетерпимости в массовой культуре и общественном сознании современных мусульманских и западных сообществ. О.П. Бибикова изучает миграционные процессы в Европу и ЕС, их последствия, положение мусульман в странах Европы, особенности их культурной и социальной адаптации. Большой вклад в изучение исламофобии в России внесли Н.С. Раджанов, Г.Н. Энгельгард, В.С. Малахов, А. Калет и другие.
В данной области работает множество аналитических центров. Среди западных исследовательских организаций выделяются: исследовательский центр «Пью» (англ. Pew Research Center), фонд «СЕТА» (англ. The SETA Foundation), «Международная Амнистия», Лондонская школа экономики и политических наук (англ. The London school of economics and political science), Фонд Бертельсмана (нем. Bertelsmann Stiftung), Институтом им. Гёте (нем. Goethe-Institut), Фонд им. Роберта Боша (нем. Robert Bosch Stiftung), Фонд им. Амадео Антонио (нем. Amadeu Antonio Stiftung) и другие. В России различные аспекты ксенофобии, мигрантофобии и миграционных исследований изучаются в Центре миграционный исследований, Институте социологии РАН, Институте Ближнего Востока, Группе исследований мигрантов и этничности и т.д.
Таким образом, ксенофобия, различные формы нетерпимости и этноцентризма широко представлены в зарубежном и российском научном дискурсе. Исследователи дают общий и всесторонний взгляд на эти явления, ведётся многолетняя работа по выявлению факторов, послуживших их катализатором в обществе. Однако лишь немногие предлагают возможные научные подходы к решению проблем социальной отчужденности, поляризации и враждебности.
Для характеристики источниковой базы исследования за основу берётся видовая классификация письменных источников, разработанная Л. М. Пушкаревым. В связи с поставленной целью отдельно выделены «Национальная стратегия по предотвращению экстремизма и распространению демократии» (нем. Die Strategie der Bundesregierung zur Extremismuspravention und Demokratieforderung) 2016 г. и «Национальный план действий по борьбе с расизмом, ксенофобией, антисемитизмом и другими формами нетерпимости» (нем. Nationalen Aktionsplan der Bundesrepublik Deutschland zur Bekampfung von Rassismus, Fremdenfeindlichkeit, Antisemitismus und darauf bezogene Intoleranz) 2017 г., которые содержат краткую информацию об основных правительственных программах, их задачах, первых результатах и дальнейших перспективах.
Документальные источники
Документы законодательства. Эта группа источников включает в себя Основной закон Федеративной Республики Германии и Закон о равном обращении (нем. Allgemeines Gleichbehandlungsgesetz, AGG), использование которых позволяет сформировать представление об основных положениях немецкого права относительно мигрантов, определить границы его компетенций.
Статистические данные. Данный корпус источников представлен отчётами Федерального статистического ведомства Германии (нем. Statistisches Bundesamt), Федерального ведомства уголовной полиции ФРГ (нем. Bundeskriminalamt), Федерального антидискриминационного агентства (нем. Antidiskriminierungsstelle des Bundes), докладами Федерального министерства юстиций (нем. Bundesministerium der Justiz und fiir Verbraucherschutz), данными Института исследований и информации в области образования Лейпцига (нем. Das DIPF | Leibniz-Institut fiir Bildungsforschung und Bildungsinformation), и аналитического центра «Пью» (англ. Pew Research Center). На их основании возможно сделать вывод о численности населения с миграционным фоном, частоте преступлений на почве ненависти, качестве жизни, уровне предоставления образовательных услуг и доступа к здравоохранению, преобладающим общественным мнениям.
Повествовательные источники
Периодическая печать. Значительную роль в изучении эволюции политических движений и общественных настроений сыграли новостные сводки, репортажи и статьи газет, журналов: «Шпигель», «Гардиан», «Цайт», «Тагесшпигель» (нем. Der Tagesspiegel), «Коммерсант», и информационных порталов: «Дойче велле» (нем. Deutsche Welle), «Раша Тудей», ТАСС, Федеральная служба новостей. Они предоставляют количественную и аналитическую информацию, фотоматериалы о протестах, нападениях, выборах и других важных событиях из жизни страны.
Научно - публицистические произведения
Прежде всего, важно выделить отчеты фонда «СЕТА» (англ. The SETA Foundation), содержащие большую часть информации об уровне исламофобии в Германии, характере её проявления. Качественный анализ процесса расследования политически мотивированных преступлений и преступлений на почве ненависти представлен в докладе организации «Международная Амнистия». Информация о дискриминации в образовательной сфере получена преимущественно из работы Н. Мюе. Исследования М. Вайскирхера, Л.Э. Бернцена, С.Н. Голиковой, книга Г. Форлендера, М. Херольда и С. Шеллера, а также работа К. Грабова являются основными источниками данных о правом политическом движении ПЕГИДА. Обзор истории создания и деятельности партии «Альтернатива для Германии» был произведен с опорой на работы К.С. Бернинга, Ж. Сири и Дж. Гепффарта. Теоретические основы движения Новых Правых Европы представлены в статье Р. Эйсфелда, прочие движения и группы рассмотрены в статье В. Агаева, Особенностью данной группы источников является частый аллармизм в повествовании, преувеличение возможных последствий. Некоторые события рассматриваются односторонне, предоставлено недостаточно данных для формирования качественных выводов.
Объект исследования - антимигрантские настроения. Стоит отметить, что в работе, прежде всего, рассматриваются проявления ксенофобии в отношении мусульман, арабов и темнокожих мигрантов. Резкий прирост этих групп, чьи особенности легко считываемы в повседневности, привёл к усилению отчуждения, неприятия и исламофобии. Увеличение числа мигрантов из Восточной Европы, России не вызывает таких бурных дебатов в немецком обществе, а вопрос антисемитизма, по-моему мнению, стоит рассматривать отдельно, как особый элемент идентичности Германии.
Предмет исследования - политика государства и деятельность неправительственных организаций по уменьшению антимигрантских настроений.
Цель работы - проанализировать деятельность государства и общественных объединений по борьбе с ксенофобией, исламофобией и мигрантофобией и оценить её эффективность. Для достижения цели ставятся следующие задачи:
1) Зафиксировать выражения антимигрантских настроений в обществе;
2) Определить факторы, способствовавшие росту ксенофобии;
3) Проанализировать основную деятельность Федерального правительства Германии, направленную на ослабление антимигрантских настроений;
4) Рассмотреть участие негосударственных акторов в решении этой проблемы ;
5) Оценить эффективность совместной деятельности государства и общества по борьбе с ксенофобией.
Методологической основой исследования выступают системный анализ ситуации, политико-правовой анализ государственных документов и правительственных, партийных программ, политический анализ проявлений мигрантофобии, описательный и статистический подход, сбор информации в текущей периодике.
Временные рамки выбраны с начала выступлений движения «Патриотические европейцы против исламизации Запада» - ПЕГИДА в 2014 г., с деятельностью которого связан дальнейший всплеск правого активизма. 2018 г. установлен крайней точкой
исследований, так как комплексных данных о положении дел в первой четверти 2019 г. ещё не собрано или нет в свободном доступе.
Данная работа актуальна для российских исследований, так как сегодня исламофобия является неотъемлемой частью антимигрантских настроений. 13% граждан РФ исповедуют ислам, но главное, каждый год значительное число мигрантов из Центральной и Средней Азии приезжают на заработки в Россию. Хотя, Левада центр отмечает улучшение отношения россиян к представителям других религий и миграции, опрос 2016 г. показал, что 52% участников связывают мигрантов с ростом преступности и коррупции, 36% - с повышением конкуренции на рынке труда и уменьшением зарплат. В общественном дискурсе некоторых регионов присутствует тема запрета религиозных атрибутов в школах. Например, в мае 2019 г. 20 школ Пензы ввели официальный запрет на ношение хиджабов . Не стоит забывать о бытовом расизме на рынке труда, недвижимости и др. Уровни подобных настроений и общее положение мусульман и мигрантов в России и Германии, очевидно, различны. Однако опыт ФРГ по интеграции и снижению негативных проявлений, связанных с миграцией и Исламом, может быть полезен для РФ. Германия, испытывающая существенные потрясения и общественный раскол, подходит к решению данных проблем активнее, с большей готовностью использует новые методы. Кроме того, собранные в исследовании данные могут быть использованы в качестве справочного материала для прочих тематических работ.
Изучение явления ксенофобии, как враждебности по отношению к иностранцам, сконцентрировано прежде всего на выявлении причин ее возникновения. Существует множество теорий макро (на уровне общества и групп) и микроуровня (на уровне личности), объясняющих возможные мотивы для ксенофобии и антимигрантских настроений. Ниже представлены некоторые из них.
Одна из первых теорий - теория модернизации (Д. Белл, С.М. Липсет, У. Бек, Х.Г. Бетц, Т. Гивенс и др. ) увязывает склонность к ксенофобии с потерей социального статуса и экономическими неудачами у представителей малого и среднего бизнеса в связи с экономическими преобразованиями, индустриализацией и постиндустриализацией. Другая теория утверждает, что уровень мигрантофобии среди населения повышают экономические кризисы (К. Вейланд, Э. Циммерман, Р.В. Джекман, Дж. Мани и др. ). Напротив, Дж. Ишияма и Р. Гибсон придерживаются мнения, что восприятие глобализации как культурной угрозы напрямую связано с этническим национализмом и антимигрантскими взглядами, и культурные предрассудки обладают большей силой, чем экономические опасения и именно они способствуют укреплению ксенофобии и расизма в обществе.
Теория конкуренции или «экономического эгоизма» (англ. economic self-interest theory), во многом схожа с теорией модернизации и объясняет склонность к антимигрантским взглядам низким уровнем образованности и экономически уязвимым положением человека. Экономическая угроза со стороны иммигрантов может быть реальной или же ожидаемой, при этом последняя вызывает больший уровень отчуждения. Л.Д. Бобо, Т. Эспеншейд, К. Хемпстед, Дж. Цитрин и другие поддерживают эту гипотезу. Наличие или отсутствие контактов с мигрантами является основой теории предрассудков Г. Олпорта. Он различал два вида контактов: «подлинное знакомство» и случайный контакт. Первый тип способствует снижению предрассудков, второй - их усилению. Уровень национального сознания и национальной гордости также рассматривают в качестве фактора, влияющего на уровень ксенофобии. Например, М. Хьерм различает три уровня национальной идентичности: множественная национальная идентичность со слабым чувством принадлежности у человека, гражданская национальная идентичность, основанная на принципе гражданства, и этническая идентичность. Именно последний тип связан с высокой вероятностью проявления ксенофобии. Другие исследователи, апеллирующие к фактору национальной гордости: П.М. Снидерман, Л. Хагендорн, М. Минкенберг и др.
Комплексные исследования феномена ксенофобии и связанных с ней концепций этноцентризма, расизма, антисемитизма и исламофобии, его историческое развитие и формы проявления были выполнены Э. Кэшдан, Дж. Миллер и Л. Ренсманном, О. Якушко и др. Книга О. Якушко «Современная ксенофобия: критические исторические и теоретические взгляды на корни антимигрантских предрассудков» и другие работы сочетает психологический и социально-политический подходы к изучению ксенофобии, суммирует существующие теории и их недостатки, таким образом, отражая сложность темы и необходимость системного подхода к её изучению.
Ксенофобии и расизму в контексте европейских государств и ЕС посвящено большинство работ по данной теме. На анализе этих явлений сконцентрированы ранние книги профессора А. Лентин. «Расизм и антирасизм в Европе» 2004 г. является социологическим исследованием антирасистского политического дискурса и практик социальных движений в Западной Европе. Лентин сравнивает деятельность по борьбе с расизмом во Франции, Италии и Ирландии. Изучение вопроса о борьбе с расизмом дает представление не только о текущих дебатах по вопросам гражданства, иммиграции и европеизации, но и существенно помогает понять природу самой расы и расизма. Коллективная монография «Политика многообразия в Европе» 2008 г., выпущенная в совместно с Г. Титли, рассматривает аспекты "разнообразия" в образовании, социальных услугах, юриспруденции, парламентских процедурах и инициативах в области занятости и оценивают их повседневное значение для социальных субъектов в десяти европейских странах. «Кризис мультикультурализма: расизм в эпоху неолиберализма» 2011 г. также в соавторстве с Тилти опровергает существование явление мультикультурализма на практике, описывая современные проявления расизма и способах борьбы с ним путем отказа от идеи мультикультурности . В области изучения ксенофобии в Европе, нативизма и других проявлений ненависти на основе культурных различий, расы или религии работают Б. Баумгартль и А. Фавелл, М. Вьеворка, П. Хервик и многие другие.
В связи с ростом миграционных потоков из Ближнего Востока и Северной Африки, терактами 2000-х гг., нынешним миграционным кризисом и действиями террористической организации «Исламское Государство» в Европе всё большее внимание получают усиленные этими событиями антимусульманские настроения.
Термин «исламофобия» стал популярным благодаря опубликованному в 1997 г. в Великобритании докладу аналитического центра «Runnymede Trust» «Исламофобия: вызов для всех нас» (англ. Islamophobia: A Challenge for Us All) и закрепился в политическом лексиконе после выступления Генсека ООН К. Аннана «Противостояние исламофобии: образование для толерантности и понимания» (англ. Confronting Islamophobia: Education for Tolerance and Understanding) 2004 г. Большое значение в вопросе правовой характеристики исламофобии имели резолюция ПАСЕ №1743 и рекомендация ПАСЕ №1927 от 23 июня 2010 г. под названием «Ислам, исламизм и исламофобия в Европе», которая отделила ислам от исламизма и исламофобии.
Сейчас проявление исламофобии, как негативного отношения к исламу и мусульманам, исследуется чаще всего в контексте Западной Европы и США. В книге «Исламофобия», К. Аллен пытается дать определение исламофобии, прослеживает историческую эволюцию этого явления и влияния на него новых идеологических течений, средств массовой информации и др. Для многих работ в этой области характерно использование сравнительного метода в оценке уровня предрассудков, их источников. Политолог Р. Тарас в книге «Ксенофобия и исламофобия в Европе» сравнивает уровень ксенофобии в нескольких странах Европы и высказывает мнение о необходимости развития интеграционного и миграционного законодательства как одного из компонентов преодоления религиозной и этнической нетерпимости. В статье С. Сифтчи внимание уделяется факторам, способствующим росту антимусульманских настроений, укреплению смысловых связей между исламом, насилием и терроризмом. Сифтчи анализирует общественное мнение в США, Великобритании, Франции, Германии и Испании. Результаты подтверждают, что уровень образования влияет на склонность к враждебности, а многие жители Запада ассоциируют мусульман и жестокость, участие в террористических объединениях и др. М. Хелблинг изучает национальные дебаты о запрете хиджаба в школах в шести европейских странах, а исследование С. Кайя представляет собой многоуровневый анализ предубеждений против мусульман-мигрантов, охватывающий шестнадцать европейских стран. Оба подтверждают гипотезу о том, что приверженность демократическим ценностям не всегда означает принятие религиозных практик других групп, которые воспринимаются как нелиберальные и т.д.
Профессор Университета прикладных наук им. А. Саломон, Иман Аттиа является ведущим исследователем антимусульманского расизма в Германии. Порядка 30 лет И. Аттиа рассматривает данный феномен, не отделяя его от категорий расы и пола. С её работ начинается активное изучение и преподавание исламофобии в Германии, получившие сильный толчок к развитию после роста правого насилия в 90-е гг. Другим пионером изучения исламофобии выступает историк Я. Шуман. Её работы сконцентрированы на роли Интернета в «дегуманизации мусульман», распространении пропаганды и расистских высказываний. Профессор Эрфуртского университета К. Хафез анализирует репрезентацию ислама и миграции немецкими и европейскими СМИ, её влияние на общественное мнение и риторику. А-Э. Юнес и А. Левицки в качестве авторов ежегодных докладов аналитического центра “the SETA Foundation” об уровне исламофобии в
Германии 2015 г., 2016 г. и 2017 г. внесли значительный вклад в обозначение
исламофобии, как неопровержимой проблемы, затрагивающей все сферы жизни немецкого общества. Профессор Рурского университета К. Ферейдуни является одним из главных специалистов по вопросам расизма в образовательных учреждениях. Все вышеперечисленные исследователи ведут активную практическую и предательскую деятельность. Распространение информации об исламофобии, ксенофобии, расизме среди студентов и школьников, ознакомление с основными правами человека и их применением, историческое образование являются, по их мнению, одними из главных действенных средств борьбы с предрассудками.
К. Хиршман изучает рост популярности правых движений и причины столь резкой поляризации общества в последние несколько лет. М. Вайскирхер, Л.Э. Бернцен, Г. Форлендер, М. Херольд и С. Шеллер работают над феноменом ПЕГИДЫ в Германии, публикации К.С. Бернинга, К. Грабова, А. Хойслера, Ф. Декера, Д. Бебновски, М. Левандовски, Ж. Сири, Ф. Корха и других посвящены анализу деятельности и возможным сценариям развития политической партии «Альтернатива для Германии».
В России изучение сосредоточено на ксенофобии и мигрантофобии во внутренней среде. Однако многие представители научного сообщества развивают комплексный подход к этим явлениям вне российского контекста, объединяют социологические, психологические и исторические методики. Один из ведущих специалистов - руководитель института социологии РАН, профессор В.И. Мукомель. Профессор Д.З. Мутагиров рассматривает ксенофобию как исторически обусловленное явление, которое имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Он предлагает «перенести акценты с борьбы физической и правовой на обучение людей многообразию социальных систем, культур, религий и традиций в мире». О.М. Шевченко изучает проявления ксенофобии в истории и современности, факторы её формирования в условиях культурной глобализации.
Л.А. Апанасюк, Т.П. Скрипкина, В.И. Мукомель развивают исследования ксенофобии в молодежной среде и подходы к её преодолению. Ксенофобии, этническим стереотипам в СМИ и Интернете посвящены работы Е.О. Хабенской.
Активно развивается направление изучения анмимусульманских настроений. Здесь дискурс также, в первую очередь, сосредоточен на России (А.А. Ярлыкапов и др.). Тем не менее, вопрос исламофобии на Западе рассматривают многие российские исследователи. В своих работах данной тематики касается профессор Г.Н. Валиахметова. В статье «Исламский мир - Запад: цивилизационное измерение конфликта политических интересов» Валиахметова раскрывает основные причины и формы проявления нетерпимости в массовой культуре и общественном сознании современных мусульманских и западных сообществ. О.П. Бибикова изучает миграционные процессы в Европу и ЕС, их последствия, положение мусульман в странах Европы, особенности их культурной и социальной адаптации. Большой вклад в изучение исламофобии в России внесли Н.С. Раджанов, Г.Н. Энгельгард, В.С. Малахов, А. Калет и другие.
В данной области работает множество аналитических центров. Среди западных исследовательских организаций выделяются: исследовательский центр «Пью» (англ. Pew Research Center), фонд «СЕТА» (англ. The SETA Foundation), «Международная Амнистия», Лондонская школа экономики и политических наук (англ. The London school of economics and political science), Фонд Бертельсмана (нем. Bertelsmann Stiftung), Институтом им. Гёте (нем. Goethe-Institut), Фонд им. Роберта Боша (нем. Robert Bosch Stiftung), Фонд им. Амадео Антонио (нем. Amadeu Antonio Stiftung) и другие. В России различные аспекты ксенофобии, мигрантофобии и миграционных исследований изучаются в Центре миграционный исследований, Институте социологии РАН, Институте Ближнего Востока, Группе исследований мигрантов и этничности и т.д.
Таким образом, ксенофобия, различные формы нетерпимости и этноцентризма широко представлены в зарубежном и российском научном дискурсе. Исследователи дают общий и всесторонний взгляд на эти явления, ведётся многолетняя работа по выявлению факторов, послуживших их катализатором в обществе. Однако лишь немногие предлагают возможные научные подходы к решению проблем социальной отчужденности, поляризации и враждебности.
Для характеристики источниковой базы исследования за основу берётся видовая классификация письменных источников, разработанная Л. М. Пушкаревым. В связи с поставленной целью отдельно выделены «Национальная стратегия по предотвращению экстремизма и распространению демократии» (нем. Die Strategie der Bundesregierung zur Extremismuspravention und Demokratieforderung) 2016 г. и «Национальный план действий по борьбе с расизмом, ксенофобией, антисемитизмом и другими формами нетерпимости» (нем. Nationalen Aktionsplan der Bundesrepublik Deutschland zur Bekampfung von Rassismus, Fremdenfeindlichkeit, Antisemitismus und darauf bezogene Intoleranz) 2017 г., которые содержат краткую информацию об основных правительственных программах, их задачах, первых результатах и дальнейших перспективах.
Документальные источники
Документы законодательства. Эта группа источников включает в себя Основной закон Федеративной Республики Германии и Закон о равном обращении (нем. Allgemeines Gleichbehandlungsgesetz, AGG), использование которых позволяет сформировать представление об основных положениях немецкого права относительно мигрантов, определить границы его компетенций.
Статистические данные. Данный корпус источников представлен отчётами Федерального статистического ведомства Германии (нем. Statistisches Bundesamt), Федерального ведомства уголовной полиции ФРГ (нем. Bundeskriminalamt), Федерального антидискриминационного агентства (нем. Antidiskriminierungsstelle des Bundes), докладами Федерального министерства юстиций (нем. Bundesministerium der Justiz und fiir Verbraucherschutz), данными Института исследований и информации в области образования Лейпцига (нем. Das DIPF | Leibniz-Institut fiir Bildungsforschung und Bildungsinformation), и аналитического центра «Пью» (англ. Pew Research Center). На их основании возможно сделать вывод о численности населения с миграционным фоном, частоте преступлений на почве ненависти, качестве жизни, уровне предоставления образовательных услуг и доступа к здравоохранению, преобладающим общественным мнениям.
Повествовательные источники
Периодическая печать. Значительную роль в изучении эволюции политических движений и общественных настроений сыграли новостные сводки, репортажи и статьи газет, журналов: «Шпигель», «Гардиан», «Цайт», «Тагесшпигель» (нем. Der Tagesspiegel), «Коммерсант», и информационных порталов: «Дойче велле» (нем. Deutsche Welle), «Раша Тудей», ТАСС, Федеральная служба новостей. Они предоставляют количественную и аналитическую информацию, фотоматериалы о протестах, нападениях, выборах и других важных событиях из жизни страны.
Научно - публицистические произведения
Прежде всего, важно выделить отчеты фонда «СЕТА» (англ. The SETA Foundation), содержащие большую часть информации об уровне исламофобии в Германии, характере её проявления. Качественный анализ процесса расследования политически мотивированных преступлений и преступлений на почве ненависти представлен в докладе организации «Международная Амнистия». Информация о дискриминации в образовательной сфере получена преимущественно из работы Н. Мюе. Исследования М. Вайскирхера, Л.Э. Бернцена, С.Н. Голиковой, книга Г. Форлендера, М. Херольда и С. Шеллера, а также работа К. Грабова являются основными источниками данных о правом политическом движении ПЕГИДА. Обзор истории создания и деятельности партии «Альтернатива для Германии» был произведен с опорой на работы К.С. Бернинга, Ж. Сири и Дж. Гепффарта. Теоретические основы движения Новых Правых Европы представлены в статье Р. Эйсфелда, прочие движения и группы рассмотрены в статье В. Агаева, Особенностью данной группы источников является частый аллармизм в повествовании, преувеличение возможных последствий. Некоторые события рассматриваются односторонне, предоставлено недостаточно данных для формирования качественных выводов.
Сейчас сложно отрицать раскол немецкого общества и закрепление в нем правых и популистских идей, рост агрессии. Защищая «молодую» идентичность и опасаясь обострения болезненных вопросов антисемитизма и национализма, часть немцев враждебно относится к увеличению числа мигрантов в стране. В подобной ситуации важно, что государство и активные слои населения осознают эти тенденции, предпринимают попытки их урегулирования. Цель правительственных программ и гражданских инициатив заключается в создании и закреплении общества, основанного на «культуре принятия». Для её достижения реализуются общенациональные многоуровневые и многоакторные проекты. Среди особенностей нынешних инициатив стоит отметить:
1. Расширение сотрудничества с неправительственными структурами
2. Опору на ранее существующие программы, гражданские учреждения, неправительственные организации
3. Первостепенное внимание на упреждающую работу с молодежью
4. Акцент на развитие политической грамотности населения, расширении возможностей неформальных контактов представителей различных культурных, религиозных и этнических общностей
5. Важное место консультирования в работе с разными социальными группами
6. Внимание к профессиональной подготовке социальных работников, представителей власти, правоохранительных органов
7. Активное внедрение новых офлайн и онлайн методик
8. Включение в антидискриминационную деятельность миграционного
сообщества Германии
9. Сохранение важной роли превентивных и надзорных мер в борьбе с антидемократическими тенденциями
10. Расширение предметной области деятельности: включение в новые программы инициатив по борьбе с исламофобией и исламизмом.
Реализация таких системных программ сопряжена со сложностями. В данном случае они проявились в неравномерности финансирования, трудностях в доступе к некоторым целевым группам, «перекосе» реализуемых проектов в сторону традиционных (антисемитизм), а не актуальных направлений деятельности (мигрантофобия, исламофобия).
Важным считаю отметить, что при ориентации на молодежь и долгосрочный характер проводимых мер, в большинстве случаев отсутствуют четкие стратегии дальнейшего самостоятельного развития инициатив на местах, особенно при прекращении 60
финансирования. Кроме того, не отрицая значимости работы с молодежью, я считаю, что государство недостаточно взаимодействует со старшим поколением. Представленные выше программы прежде всего ориентированы на лиц до 25 лет, основная работа ведётся через образовательные учреждения, досуговые и развлекательные центры и др. Согласно исследованиям университета имени Гумбольдта 2014 г. и 2018 г., подростки изначально более расположены к принятию новых социальных явлений, многие родились и выросли в контексте политики мультикультурализма. Для населения старше 30 некоторые каналы распространения критической информации о дискриминации этнических и религиозных меньшинств или проекты политического образования часто недоступны. Однако сегодня именно эта группа отвечает за устойчивость радикальных настроений в обществе, их проникновение в политические институты ФРГ, а значит и за закрепление антимигрантских, исламофобских и прочих антидемократических явлений в ближайшем будущем. Чем обыденнее их присутствие в повседневной жизни, тем сложнее доказать будущим поколениям их ложность. Это подтверждается уже сейчас.
Хотя большинство правительственных и неправительственных акторов уделяют значительное внимание активности в Интернете, почти полностью игнорируется работа с традиционными медиа. Они практически не задействованы в реализации государственных инициатив, хотя играют одну из ведущих ролей в формировании общественных представлений о миграции, беженцах и исламе. Это снова приводит к тому, что более старшее поколение или жители отдаленных районов ограничены в каналах доступа к разнообразной информации.
Наконец, в политике государства и его органов сохраняется двойственность. С одной стороны, реализуются программы по борьбе с ксенофобией и другими формами нетерпимости. С другой, попытки предотвратить одни формы дискриминации или укрепить светский, демократический характер политической системы напрямую или опосредованно создают её новые проявления, от которых больше всего страдают наименее защищенные слои населения. Это особенно касается выходцев из арабских стран, которых стереотипно рассматривают в качестве главных носителей антидемократических настроений и чьи проявления веры ограничиваются в виду их «архаичности», несоответствия европейским ценностям. Наиболее ярко эта двойственность выражается в попытке продвижения идеи многообразия немецкого общества в школе при наличии запрета на хиджабы для учителей. Или же в увеличении офицеров мигрантского происхождения в полиции при использовании термина «НАФРИ» - правонарушитель из Северной Африки (нем. NAFRI, Nordafrikanischer Intensivtater), определяющий действия полиции, например, проверку документов, не поведением человека, а его этническим происхождением.
Тем не менее, нельзя сказать о неэффективности проводимой политики. Она способствует медленному, но постоянному принятию обществом того факта, что Германия - многонациональное и многоконфессиональное государство. Это подтверждается следующими, часто косвенными факторами:
• Проведенный в 2018 г. Советом экспертов Германии по интеграции и миграции (нем. Sachverstandigenrat deutscher Stiftungen fur Integration und Migration (SVR) GmbH) анализ общественных настроений, засвидетельствовал высокий интеграционный климат по сравнению с 2015 г. Кроме того, немцы хотят больше знать о представителях других религий и культур. В 2018 г. 81% восточных немцев определили уровень своих знаний о мусульманах как «низкий». В землях Западной Германии с ними согласились 64% опрошенных. 70% молодых людей поддерживают развитие религиозного образования в стране. Подтвердилась важность личных контактов в устранении культурных
196 стереотипов.
• Медленный рост представителей мигрантского сообщества в политических институтах государства. В результате выборов 2017 г. 58 или 8,2% из 709 депутатских мандатов достались лицам с иммиграционным фоном. В 2013 г. они получили лишь 37 мандатов . В ландтагах в 2015 г. в среднем всего 4,5% мест занято политиками из семей мигрантов. Наибольшая репрезентативность достигнута в Бремене - 18,1%, Берлине - 12,8% и Гамбурге - 11,6%. Тем не менее, в большинстве земель их число не превышает 1%.
• Это же касается государственных и образовательных учреждений. В 2017 г. в целом 10,7% или 713 из 6652 должностей в земельных госучреждениях занимали лица с
миграционным фоном. В 2015 г. этот показатель был равен 9,8%. Число учителей с миграционным фоном увеличилось с 7,8% в 2012 г., до 10,6% в 2016 г.
• С каждым годом в решении политических и социальных вопросов активнее участвуют объединения миграционного сообщества. Наиболее известные из них: «Турецкая община Германии» (нем. Turkische Gemeinde in Deutschland), «Турецко-исламский союз Президиума по вопросам религии» (нем. Die Turkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion e. V., арб. DITIB), «Инициатива чернокожих в Германии» (нем. Initiative Schwarze Menschen in Deutschland Bund e.V), Исламское сообщество Milli Gorus» (IGMG), «Объединение исламских культурных центров» (VIKZ) и «Центральный совет мусульман в Германии» (нем. Zentralrat der Muslime in Deutschland) и др.
• Признание и трансляция идей «снизу», присутствие проблемы ксенофобии в общественном дискурсе. Twitter, Facebook, блоги, Instagram становятся всё более значимыми инструментами борьбы с антимигрантскими настроениями, привлекают внимание к проблемам повседневного расизма, делают его видимым. Если в 2015 г. была проведена одна яркая Twitter-кампания #Campusrassismus, то 2018 г. стал годом подобных инициатив. В октябре 2018 г. стартовала кампания #DaruberReden, снова вдохновившая тысячи молодых людей, говорить о повседневной дискриминации в соцсетях . В июле 2018 г. журналистом и правозащитником Али Каном было инициировано движение #MeTwo. Причиной послужил уход из национальной сборной футболиста турецкого происхождения Месута Озиля, который столкнулся с расистскими нападками после совместного фото с Президентом Турции Реджепом Эрдоганом и проигрышем Германии на Чемпионате мира. Поднятая им тема расизма нашла отклик среди многих жителей Германии . Только на конец июля 2018 г. в ней поучаствовало более 60 тыс. человек. Под девизом #WirSindMehr (рус. Мы больше) в сентябре 2018 г. пользователи выступали против правого экстремизма и ксенофобии, новый всплеск которых произошел в конце лета в связи с демонстрациями в Хемнице. Интернет-активность получила реализацию в проведении концерта семи немецких исполнителей в Хемнице, привлекшем 65 тыс. зрителей. Другие заметные интернет - #esreicht (рус. Это правильно) и #unteilbar (рус. Неделимый).
Само по себе наличие такого направления деятельности, его финансирование, активные исследования сопряженных правовых, культурных и религиозных вопросов, участие широкого круга акторов свидетельствует о заинтересованности правительственного аппарата, а главное, общества в преодолении антидемократических тенденций внутри страны.
1. Расширение сотрудничества с неправительственными структурами
2. Опору на ранее существующие программы, гражданские учреждения, неправительственные организации
3. Первостепенное внимание на упреждающую работу с молодежью
4. Акцент на развитие политической грамотности населения, расширении возможностей неформальных контактов представителей различных культурных, религиозных и этнических общностей
5. Важное место консультирования в работе с разными социальными группами
6. Внимание к профессиональной подготовке социальных работников, представителей власти, правоохранительных органов
7. Активное внедрение новых офлайн и онлайн методик
8. Включение в антидискриминационную деятельность миграционного
сообщества Германии
9. Сохранение важной роли превентивных и надзорных мер в борьбе с антидемократическими тенденциями
10. Расширение предметной области деятельности: включение в новые программы инициатив по борьбе с исламофобией и исламизмом.
Реализация таких системных программ сопряжена со сложностями. В данном случае они проявились в неравномерности финансирования, трудностях в доступе к некоторым целевым группам, «перекосе» реализуемых проектов в сторону традиционных (антисемитизм), а не актуальных направлений деятельности (мигрантофобия, исламофобия).
Важным считаю отметить, что при ориентации на молодежь и долгосрочный характер проводимых мер, в большинстве случаев отсутствуют четкие стратегии дальнейшего самостоятельного развития инициатив на местах, особенно при прекращении 60
финансирования. Кроме того, не отрицая значимости работы с молодежью, я считаю, что государство недостаточно взаимодействует со старшим поколением. Представленные выше программы прежде всего ориентированы на лиц до 25 лет, основная работа ведётся через образовательные учреждения, досуговые и развлекательные центры и др. Согласно исследованиям университета имени Гумбольдта 2014 г. и 2018 г., подростки изначально более расположены к принятию новых социальных явлений, многие родились и выросли в контексте политики мультикультурализма. Для населения старше 30 некоторые каналы распространения критической информации о дискриминации этнических и религиозных меньшинств или проекты политического образования часто недоступны. Однако сегодня именно эта группа отвечает за устойчивость радикальных настроений в обществе, их проникновение в политические институты ФРГ, а значит и за закрепление антимигрантских, исламофобских и прочих антидемократических явлений в ближайшем будущем. Чем обыденнее их присутствие в повседневной жизни, тем сложнее доказать будущим поколениям их ложность. Это подтверждается уже сейчас.
Хотя большинство правительственных и неправительственных акторов уделяют значительное внимание активности в Интернете, почти полностью игнорируется работа с традиционными медиа. Они практически не задействованы в реализации государственных инициатив, хотя играют одну из ведущих ролей в формировании общественных представлений о миграции, беженцах и исламе. Это снова приводит к тому, что более старшее поколение или жители отдаленных районов ограничены в каналах доступа к разнообразной информации.
Наконец, в политике государства и его органов сохраняется двойственность. С одной стороны, реализуются программы по борьбе с ксенофобией и другими формами нетерпимости. С другой, попытки предотвратить одни формы дискриминации или укрепить светский, демократический характер политической системы напрямую или опосредованно создают её новые проявления, от которых больше всего страдают наименее защищенные слои населения. Это особенно касается выходцев из арабских стран, которых стереотипно рассматривают в качестве главных носителей антидемократических настроений и чьи проявления веры ограничиваются в виду их «архаичности», несоответствия европейским ценностям. Наиболее ярко эта двойственность выражается в попытке продвижения идеи многообразия немецкого общества в школе при наличии запрета на хиджабы для учителей. Или же в увеличении офицеров мигрантского происхождения в полиции при использовании термина «НАФРИ» - правонарушитель из Северной Африки (нем. NAFRI, Nordafrikanischer Intensivtater), определяющий действия полиции, например, проверку документов, не поведением человека, а его этническим происхождением.
Тем не менее, нельзя сказать о неэффективности проводимой политики. Она способствует медленному, но постоянному принятию обществом того факта, что Германия - многонациональное и многоконфессиональное государство. Это подтверждается следующими, часто косвенными факторами:
• Проведенный в 2018 г. Советом экспертов Германии по интеграции и миграции (нем. Sachverstandigenrat deutscher Stiftungen fur Integration und Migration (SVR) GmbH) анализ общественных настроений, засвидетельствовал высокий интеграционный климат по сравнению с 2015 г. Кроме того, немцы хотят больше знать о представителях других религий и культур. В 2018 г. 81% восточных немцев определили уровень своих знаний о мусульманах как «низкий». В землях Западной Германии с ними согласились 64% опрошенных. 70% молодых людей поддерживают развитие религиозного образования в стране. Подтвердилась важность личных контактов в устранении культурных
196 стереотипов.
• Медленный рост представителей мигрантского сообщества в политических институтах государства. В результате выборов 2017 г. 58 или 8,2% из 709 депутатских мандатов достались лицам с иммиграционным фоном. В 2013 г. они получили лишь 37 мандатов . В ландтагах в 2015 г. в среднем всего 4,5% мест занято политиками из семей мигрантов. Наибольшая репрезентативность достигнута в Бремене - 18,1%, Берлине - 12,8% и Гамбурге - 11,6%. Тем не менее, в большинстве земель их число не превышает 1%.
• Это же касается государственных и образовательных учреждений. В 2017 г. в целом 10,7% или 713 из 6652 должностей в земельных госучреждениях занимали лица с
миграционным фоном. В 2015 г. этот показатель был равен 9,8%. Число учителей с миграционным фоном увеличилось с 7,8% в 2012 г., до 10,6% в 2016 г.
• С каждым годом в решении политических и социальных вопросов активнее участвуют объединения миграционного сообщества. Наиболее известные из них: «Турецкая община Германии» (нем. Turkische Gemeinde in Deutschland), «Турецко-исламский союз Президиума по вопросам религии» (нем. Die Turkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion e. V., арб. DITIB), «Инициатива чернокожих в Германии» (нем. Initiative Schwarze Menschen in Deutschland Bund e.V), Исламское сообщество Milli Gorus» (IGMG), «Объединение исламских культурных центров» (VIKZ) и «Центральный совет мусульман в Германии» (нем. Zentralrat der Muslime in Deutschland) и др.
• Признание и трансляция идей «снизу», присутствие проблемы ксенофобии в общественном дискурсе. Twitter, Facebook, блоги, Instagram становятся всё более значимыми инструментами борьбы с антимигрантскими настроениями, привлекают внимание к проблемам повседневного расизма, делают его видимым. Если в 2015 г. была проведена одна яркая Twitter-кампания #Campusrassismus, то 2018 г. стал годом подобных инициатив. В октябре 2018 г. стартовала кампания #DaruberReden, снова вдохновившая тысячи молодых людей, говорить о повседневной дискриминации в соцсетях . В июле 2018 г. журналистом и правозащитником Али Каном было инициировано движение #MeTwo. Причиной послужил уход из национальной сборной футболиста турецкого происхождения Месута Озиля, который столкнулся с расистскими нападками после совместного фото с Президентом Турции Реджепом Эрдоганом и проигрышем Германии на Чемпионате мира. Поднятая им тема расизма нашла отклик среди многих жителей Германии . Только на конец июля 2018 г. в ней поучаствовало более 60 тыс. человек. Под девизом #WirSindMehr (рус. Мы больше) в сентябре 2018 г. пользователи выступали против правого экстремизма и ксенофобии, новый всплеск которых произошел в конце лета в связи с демонстрациями в Хемнице. Интернет-активность получила реализацию в проведении концерта семи немецких исполнителей в Хемнице, привлекшем 65 тыс. зрителей. Другие заметные интернет - #esreicht (рус. Это правильно) и #unteilbar (рус. Неделимый).
Само по себе наличие такого направления деятельности, его финансирование, активные исследования сопряженных правовых, культурных и религиозных вопросов, участие широкого круга акторов свидетельствует о заинтересованности правительственного аппарата, а главное, общества в преодолении антидемократических тенденций внутри страны.
