НАСЛЕДИЕ ДМИТРИЯ РОСТОВСКОГО: ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ НАРРАТИВОВ И ПРАКТИК КОММЕМОРАЦИИ
|
Аннотация
Введение 3
Глава 1 Религиозный нарратив о Дмитрии Ростовском: от «старой» к «новой» святости 19
1.1 Исторические и культурные условия формирования Дмитрия Ростовского как
церковного писателя, проповедника и администратора 19
1.2 Причины, этапы и результаты канонизации Дмитрия Ростовского в синодальный
период 27
Глава 2 Социальные аспекты памяти о Дмитрии Ростовском: от строений к сообществам 42
2.1 Сибирская агиотопонимика и практики построения региональной сети
коммуникаций 42
2.2 Практики коммеморации XIX-XXI вв.: противораскольнические братства и
православные сообщества им. Дмитрия Ростовского 56
Заключение 67
Список источников и литературы 69
Приложение А Первое издание книги Житий святых 1689 года В-27119 79
Приложение Б Карта перемещений Дмитрия Ростовского домосковского и московского периода 83
Приложение В Карта старообрядческих поселений и храмовых построек в честь
Дмитрия Ростовского в Томской губернии 84
Приложение Г Карта старообрядческих поселений и храмовых построек в честь
Дмитрия Ростовского в Тобольской губернии 85
Приложение Д Список публикаций, статей и тезисов по теме ВКР 86
Приложение Е Выступления по теме ВКР на научно-исследовательских конференциях 87
Введение 3
Глава 1 Религиозный нарратив о Дмитрии Ростовском: от «старой» к «новой» святости 19
1.1 Исторические и культурные условия формирования Дмитрия Ростовского как
церковного писателя, проповедника и администратора 19
1.2 Причины, этапы и результаты канонизации Дмитрия Ростовского в синодальный
период 27
Глава 2 Социальные аспекты памяти о Дмитрии Ростовском: от строений к сообществам 42
2.1 Сибирская агиотопонимика и практики построения региональной сети
коммуникаций 42
2.2 Практики коммеморации XIX-XXI вв.: противораскольнические братства и
православные сообщества им. Дмитрия Ростовского 56
Заключение 67
Список источников и литературы 69
Приложение А Первое издание книги Житий святых 1689 года В-27119 79
Приложение Б Карта перемещений Дмитрия Ростовского домосковского и московского периода 83
Приложение В Карта старообрядческих поселений и храмовых построек в честь
Дмитрия Ростовского в Томской губернии 84
Приложение Г Карта старообрядческих поселений и храмовых построек в честь
Дмитрия Ростовского в Тобольской губернии 85
Приложение Д Список публикаций, статей и тезисов по теме ВКР 86
Приложение Е Выступления по теме ВКР на научно-исследовательских конференциях 87
Актуальность работы. Дмитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало, 1651-1709 гг., канонизирован в 1757 г.) - парадоксальное и многоликое явление религиозной культуры Нового времени. Сын глубоко преданных православной церкви родителям, продолжатель традиций Киево-Могилянской коллегии, он проповедовал на землях современной Беларуси, Польши, Украины и Литвы, написал наиболее полное собрание Житий святых, историкохронографическое произведение «Келейный летописец» и полемический труд «Розыск о раскольнической брынской вере», после издания которого он стал восприниматься одним из ключевых борцов с «расколом». Он сочинял стихи, музыку, пьесы, собрал обширную библиотеку из латинских, греческих и польских произведений, переводил их и использовал в качестве источников для своих трудов.
Иными словами, Дмитрий Ростовский оставил после себя обширное и жанрово разнообразное наследие, а процесс его канонизации и последующая за ним рецепция созданного им корпуса текстов в русской духовной традиции отразили сложные процессы взаимодействия между государственной церковной политикой и народными религиозными практиками, которые проявляются по сей день.
Формирование образа Дмитрия Ростовского в качестве святого изначально происходило в рамках имперской агиографической традиции: его культ был тесно связан с политикой Петра I, стремившегося к централизации духовной жизни и созданию пантеона святых, символизирующих единство государства и церкви. Со временем прославление писателя вышло за пределы официальной традиции и приобрело черты народного почитания, благодаря чему его можно рассматривать как уникальный пример синтеза «государственного» и «низового» сакрального образа. Эволюция восприятия текстуального наследия Дмитрия Ростовского отражает ключевые тенденции в истории русской святости: переход от централизованной канонизации к стихийному народному почитанию, взаимодействие письменной и устной традиций, а также трансформацию связанных с его деятельностью религиозных нарративов («борец с расколом», «просветитель», «автор житий святых» и др.) под влиянием социокультурных факторов в практики коммеморации - создание религиозных объединений, противораскольнических братств, постройка храмов в честь святого.
Историография выпускной квалификационной работы обширна и посвящена самым разным аспектам деятельности Дмитрия Ростовского, ввиду чего целесообразным будет разделить ее на проблемно-тематические блоки.
Первую группу составили исследования о текстуальном наследии Дмитрия Ростовского и дискуссия о его московско-латинских взглядах.
Изучение этой темы начинается с выходом одной из первых научных биографий о Дмитрии Ростовском в 1849 г. под авторством А.В. Горского «Св. Димитрий митрополит Ростовский». Он реконструирует биографию Дмитрия Ростовского, особое внимание уделяя образованию в Киево-Могилянской академии, монашескому постригу и пути к общецерковному почитанию. А.В. Горский косвенно затрагивает тему взаимоотношений РПЦ и государства, отмечая, что Петр
1 использовал авторитет Дмитрия Ростовского для укрепления единства империи.
Позднее в 1891 г. издается монументальный и до сих пор не потерявший актуальности труд И.А. Шляпкина «Дмитрий Ростовский и его время» . Значительное внимание автор отвел эпохе - восстанию Б. Хмельницкого, положению духовенства в целом и монашества в частности в Малороссии. И.А. Шляпкин делит жизненный путь писателя на два периода: малорусский и великорусский. В его труде Д.С. Туптало предстает образованным монахом с горячей привязанностью к своей родине и критическим взглядом на московское духовенство. Исследователь одним из первых подметил необходимость рассматривать деятельность писателя и его современников (в частности, южнорусских схоластов) с разных сторон и включать в исследование личности контекст эпохи.
И.А. Шляпкин был одним из первых исследователей, кто увидел в трудах Дмитрия Ростовского «латинскую» богословскую традицию, в частности, в его рассуждениях о времени пресуществления Св. Даров и непорочном зачатии девы Марии. Эта идея нашла отражение в работе польского исследователя А. Яблоновского о Киево-Могилянской академии, в которой учился Дмитрий Ростовский и которая сыграла значительную роль в распространении западноевропейской культуры в России (во многом за счет преподавания там иностранных языков и доступности зарубежной литературы). Соответственно, обучению в академии Дмитрий Ростовский «обязан» своей образованностью.
В работе И.М. Концевича «Святитель Димитрий Ростовский» подчеркивается влияние Киево-Могилянской академии на богословские взгляды писателя, а точнее «латинизация» системы образования при митрополите Петре Могиле, которая не могла не вносить разрыва в церковное сознание. Так, он отмечает, что «Дмитрий Ростовский под влиянием среды, придерживался католического мнения о непорочном зачатии Богородицы (тогда еще не догмата католической церкви, а только «теологумена») и читал Фому Кемпийского, употребляя католические молитвенные приемы».
Дальнейшее изучение темы сохраняло общие черты повествования о Дмитрии Ростовском как о святом и при этом фокусировалось на его произведениях разных жанров. Протоирей Владимир Недосекин делал акцент на гомилетическом (проповедческом) наследии, в котором составил условную типологию проповедей Дмитрия Ростовского, рассмотрел основное содержание и способ изложения. Н.И. Костомаров в своем труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» фокусировался на значении наследия Дмитрия Ростовского не только и не столько для своего времени, сколько для последующих поколений, говоря о «благочестивом уважении, какое к его памяти оказывает русский народ».
В очерке А.Н. Пыпина также прослеживаются идеи И. А. Шляпкина и ставится вопрос о «латинском» влиянии. Исследователь писал о трех представителях российской интеллектуальной элиты конца XVII в.: Сильвестре Медведеве, патриархе Иоакиме и Дмитрии Ростовском. А.Н. Пыпин объяснял обращение к латинской схоластике ожиданием реформ в конце XVII века и желанием людей под
влиянием внешних событий искать «другого умственного порядка вещей».
Новый взгляд на биографию Дмитрия Ростовского представлен в работе Ф.И. Титова, посвященной уже упоминавшейся ранее Киево-Могилянской академии. В главе «Св. Димитрий, митрополит Ростовский, бывший ученик Академии (1651-1709)» дана краткая биографическая справка и, что стоит внимания, исторический экскурс в исправления текстов Четьих-Миней в 1755-1756 гг. киевскими экспертами и петербургскими редакторами.
В период 1930-1960-х гг. продолжал оказывать влияние на исследования труд И. А. Шляпкина с поставленным вопросом о «латинстве». Несколько авторов, в связи с этим выразили предположение о близости взглядов Дмитрия Ростовского к римско-католической церкви.
Возвращаясь к И. А. Шляпкину и ценности его по праву пионерского труда, стоит сказать о том, что текст этот не лишен недостатков и ошибок. Об одном из таких недочетов пишет польская исследовательница Л. А Янковска в своей статье «Проповеди краковского каноника Яцека Либериуша как источник сочинений св. Димитрия Ростовского (одна из ошибок И.А. Шляпкина)» . Ее публикации позволяют проследить, во-первых, диалог между великорусской и малороссийской традициями, а во-вторых, увидеть современный взгляд на наследие писателя.
Подводя итог исследованиям, посвященным московско-латинским взглядам Дмитрия Ростовского, стоит сказать, что вопрос остается открытым до сих пор. Во многом это связано с тем, что писатель сочетал в своих произведениях черты обеих богословских традиций, в связи с чем некорректно было бы причислять его только лишь к одной из них.
Вторую группу исследований объединяет постановка вопроса о составе библиотеки Дмитрия Ростовского. Ключевой работой по этой теме является статья А.А. Круминга «Четьи Минеи святого Димитрия Ростовского: очерк истории издания». В ней он провел тщательный исторический обзор выходов и перепечаток всех изданий Четьих-Миней, составил описание библиотеки Дмитрия Ростовского и литературных источников его трудов. В частности, он обратился к европейским материалам, которые были в распоряжении Дмитрия Ростовского, и отразил этапы его работы над изданиями, подвергшимися цензуре и редактуре еще прижизненно. На факты и выводы, изложенные в этой статье, ссылаются и другие современные исследователи, в том числе: М.А. Федотова, А.В. Волков и вышеупомянутая Л.А. Янковска. Вопросы издания трудов Дмитрия Ростовского, в особенности его проповедей, и книжные приобретения писателя в этом контексте в своих работах затрагивает М.А. Федотова.
Подобная тематика исследований присутствует у ее ученика - А.В. Волкова, изучавшего «Келейный летописец» (труд, совместивший изложение всемирной и библейской истории с исследованиями по хронологии на основе западноевропейских источников, трудов европейских богословов и историков). В своей недавно защищенной диссертации исследователь обращается к литературным источникам этого труда и приходит к выводу о «западном влиянии» на творчество Дмитрия Ростовского, аргументируя это не только перечнем вдохновивших его источников, но и посылом самого текста.
Состав библиотеки Дмитрия Ростовского позволяет рассмотреть более детально его работу над своими произведениями и проследить эволюцию его богословских взглядов исходя из того, каких авторов он читал, что цитировал какие пометы по тексту он делал.
Третья группа исследований посвящена изучению канонизации в синодальный период и конкретно канонизации Дмитрия Ростовского.
Для того, чтобы проследить все этапы перехода «старого» типа святости к «новому», необходимо проанализировать периоды развития церковного института и поэтому начать историографический обзор стоит с книги историка Е.Е. Голубинского «История канонизации святых в Русской церкви» . Это фундаментальное пособие по изучению канонизации от начала христианства до XVIII века, раскрывающее историю этого процесса в русской и греческой церквях. До момента преобразований в XVIII веке, каноны русской святости были связаны с византийскими традициями. По этой причине сравнение критериев канонизации в русской и греческой традициях важно для ВКР в целях выявления различий между «старой» и «новой» святостью.
Ключевым и значимым в книге Е.Е. Голубинского является разделение процесса канонизации на три периода:
1. От введения христианства на Руси до Макарьевских соборов 1547 и 1549 гг.;
2. Макарьевские соборы 1547 и 1549 гг.;
3. Период от собора 1549 г. до церковной реформы 1721 года и учреждения синодальной формы церковного управления.
Наиболее важным является третий период, на закате которого начинаются проявления «новой» святости, и время от реформы 1721 г. до 1917 г. В это время русский институт святости претерпевал кардинальные изменения. Особого внимания поэтому заслуживает диссертация А.И. Симонова «История канонизации русских святых в конце XVII - первой четверти XVIII в.». Работа раскрывает период культурно-религиозных преобразований (зачастую остающийся на периферии исследований, как отмечает автор), на фоне которых начиналась деятельность Петра I, характеризующаяся еще большими изменениями в церковногосударственной среде. Цель исследования заключается в изучении всех случаев канонизации русских святых, совершенных в конце XVII - первой четверти XVIII в. Автор приходит к выводу, что церковные преобразования Петра I оказали значительное влияние на канонизационный процесс в русской православной церкви, на характер реформ повлияло его неприятие суеверий и тем самым определило основное направление церковной политики. С учреждением Св. Синода любая канонизация осуществлялась по распоряжению императора....
Иными словами, Дмитрий Ростовский оставил после себя обширное и жанрово разнообразное наследие, а процесс его канонизации и последующая за ним рецепция созданного им корпуса текстов в русской духовной традиции отразили сложные процессы взаимодействия между государственной церковной политикой и народными религиозными практиками, которые проявляются по сей день.
Формирование образа Дмитрия Ростовского в качестве святого изначально происходило в рамках имперской агиографической традиции: его культ был тесно связан с политикой Петра I, стремившегося к централизации духовной жизни и созданию пантеона святых, символизирующих единство государства и церкви. Со временем прославление писателя вышло за пределы официальной традиции и приобрело черты народного почитания, благодаря чему его можно рассматривать как уникальный пример синтеза «государственного» и «низового» сакрального образа. Эволюция восприятия текстуального наследия Дмитрия Ростовского отражает ключевые тенденции в истории русской святости: переход от централизованной канонизации к стихийному народному почитанию, взаимодействие письменной и устной традиций, а также трансформацию связанных с его деятельностью религиозных нарративов («борец с расколом», «просветитель», «автор житий святых» и др.) под влиянием социокультурных факторов в практики коммеморации - создание религиозных объединений, противораскольнических братств, постройка храмов в честь святого.
Историография выпускной квалификационной работы обширна и посвящена самым разным аспектам деятельности Дмитрия Ростовского, ввиду чего целесообразным будет разделить ее на проблемно-тематические блоки.
Первую группу составили исследования о текстуальном наследии Дмитрия Ростовского и дискуссия о его московско-латинских взглядах.
Изучение этой темы начинается с выходом одной из первых научных биографий о Дмитрии Ростовском в 1849 г. под авторством А.В. Горского «Св. Димитрий митрополит Ростовский». Он реконструирует биографию Дмитрия Ростовского, особое внимание уделяя образованию в Киево-Могилянской академии, монашескому постригу и пути к общецерковному почитанию. А.В. Горский косвенно затрагивает тему взаимоотношений РПЦ и государства, отмечая, что Петр
1 использовал авторитет Дмитрия Ростовского для укрепления единства империи.
Позднее в 1891 г. издается монументальный и до сих пор не потерявший актуальности труд И.А. Шляпкина «Дмитрий Ростовский и его время» . Значительное внимание автор отвел эпохе - восстанию Б. Хмельницкого, положению духовенства в целом и монашества в частности в Малороссии. И.А. Шляпкин делит жизненный путь писателя на два периода: малорусский и великорусский. В его труде Д.С. Туптало предстает образованным монахом с горячей привязанностью к своей родине и критическим взглядом на московское духовенство. Исследователь одним из первых подметил необходимость рассматривать деятельность писателя и его современников (в частности, южнорусских схоластов) с разных сторон и включать в исследование личности контекст эпохи.
И.А. Шляпкин был одним из первых исследователей, кто увидел в трудах Дмитрия Ростовского «латинскую» богословскую традицию, в частности, в его рассуждениях о времени пресуществления Св. Даров и непорочном зачатии девы Марии. Эта идея нашла отражение в работе польского исследователя А. Яблоновского о Киево-Могилянской академии, в которой учился Дмитрий Ростовский и которая сыграла значительную роль в распространении западноевропейской культуры в России (во многом за счет преподавания там иностранных языков и доступности зарубежной литературы). Соответственно, обучению в академии Дмитрий Ростовский «обязан» своей образованностью.
В работе И.М. Концевича «Святитель Димитрий Ростовский» подчеркивается влияние Киево-Могилянской академии на богословские взгляды писателя, а точнее «латинизация» системы образования при митрополите Петре Могиле, которая не могла не вносить разрыва в церковное сознание. Так, он отмечает, что «Дмитрий Ростовский под влиянием среды, придерживался католического мнения о непорочном зачатии Богородицы (тогда еще не догмата католической церкви, а только «теологумена») и читал Фому Кемпийского, употребляя католические молитвенные приемы».
Дальнейшее изучение темы сохраняло общие черты повествования о Дмитрии Ростовском как о святом и при этом фокусировалось на его произведениях разных жанров. Протоирей Владимир Недосекин делал акцент на гомилетическом (проповедческом) наследии, в котором составил условную типологию проповедей Дмитрия Ростовского, рассмотрел основное содержание и способ изложения. Н.И. Костомаров в своем труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» фокусировался на значении наследия Дмитрия Ростовского не только и не столько для своего времени, сколько для последующих поколений, говоря о «благочестивом уважении, какое к его памяти оказывает русский народ».
В очерке А.Н. Пыпина также прослеживаются идеи И. А. Шляпкина и ставится вопрос о «латинском» влиянии. Исследователь писал о трех представителях российской интеллектуальной элиты конца XVII в.: Сильвестре Медведеве, патриархе Иоакиме и Дмитрии Ростовском. А.Н. Пыпин объяснял обращение к латинской схоластике ожиданием реформ в конце XVII века и желанием людей под
влиянием внешних событий искать «другого умственного порядка вещей».
Новый взгляд на биографию Дмитрия Ростовского представлен в работе Ф.И. Титова, посвященной уже упоминавшейся ранее Киево-Могилянской академии. В главе «Св. Димитрий, митрополит Ростовский, бывший ученик Академии (1651-1709)» дана краткая биографическая справка и, что стоит внимания, исторический экскурс в исправления текстов Четьих-Миней в 1755-1756 гг. киевскими экспертами и петербургскими редакторами.
В период 1930-1960-х гг. продолжал оказывать влияние на исследования труд И. А. Шляпкина с поставленным вопросом о «латинстве». Несколько авторов, в связи с этим выразили предположение о близости взглядов Дмитрия Ростовского к римско-католической церкви.
Возвращаясь к И. А. Шляпкину и ценности его по праву пионерского труда, стоит сказать о том, что текст этот не лишен недостатков и ошибок. Об одном из таких недочетов пишет польская исследовательница Л. А Янковска в своей статье «Проповеди краковского каноника Яцека Либериуша как источник сочинений св. Димитрия Ростовского (одна из ошибок И.А. Шляпкина)» . Ее публикации позволяют проследить, во-первых, диалог между великорусской и малороссийской традициями, а во-вторых, увидеть современный взгляд на наследие писателя.
Подводя итог исследованиям, посвященным московско-латинским взглядам Дмитрия Ростовского, стоит сказать, что вопрос остается открытым до сих пор. Во многом это связано с тем, что писатель сочетал в своих произведениях черты обеих богословских традиций, в связи с чем некорректно было бы причислять его только лишь к одной из них.
Вторую группу исследований объединяет постановка вопроса о составе библиотеки Дмитрия Ростовского. Ключевой работой по этой теме является статья А.А. Круминга «Четьи Минеи святого Димитрия Ростовского: очерк истории издания». В ней он провел тщательный исторический обзор выходов и перепечаток всех изданий Четьих-Миней, составил описание библиотеки Дмитрия Ростовского и литературных источников его трудов. В частности, он обратился к европейским материалам, которые были в распоряжении Дмитрия Ростовского, и отразил этапы его работы над изданиями, подвергшимися цензуре и редактуре еще прижизненно. На факты и выводы, изложенные в этой статье, ссылаются и другие современные исследователи, в том числе: М.А. Федотова, А.В. Волков и вышеупомянутая Л.А. Янковска. Вопросы издания трудов Дмитрия Ростовского, в особенности его проповедей, и книжные приобретения писателя в этом контексте в своих работах затрагивает М.А. Федотова.
Подобная тематика исследований присутствует у ее ученика - А.В. Волкова, изучавшего «Келейный летописец» (труд, совместивший изложение всемирной и библейской истории с исследованиями по хронологии на основе западноевропейских источников, трудов европейских богословов и историков). В своей недавно защищенной диссертации исследователь обращается к литературным источникам этого труда и приходит к выводу о «западном влиянии» на творчество Дмитрия Ростовского, аргументируя это не только перечнем вдохновивших его источников, но и посылом самого текста.
Состав библиотеки Дмитрия Ростовского позволяет рассмотреть более детально его работу над своими произведениями и проследить эволюцию его богословских взглядов исходя из того, каких авторов он читал, что цитировал какие пометы по тексту он делал.
Третья группа исследований посвящена изучению канонизации в синодальный период и конкретно канонизации Дмитрия Ростовского.
Для того, чтобы проследить все этапы перехода «старого» типа святости к «новому», необходимо проанализировать периоды развития церковного института и поэтому начать историографический обзор стоит с книги историка Е.Е. Голубинского «История канонизации святых в Русской церкви» . Это фундаментальное пособие по изучению канонизации от начала христианства до XVIII века, раскрывающее историю этого процесса в русской и греческой церквях. До момента преобразований в XVIII веке, каноны русской святости были связаны с византийскими традициями. По этой причине сравнение критериев канонизации в русской и греческой традициях важно для ВКР в целях выявления различий между «старой» и «новой» святостью.
Ключевым и значимым в книге Е.Е. Голубинского является разделение процесса канонизации на три периода:
1. От введения христианства на Руси до Макарьевских соборов 1547 и 1549 гг.;
2. Макарьевские соборы 1547 и 1549 гг.;
3. Период от собора 1549 г. до церковной реформы 1721 года и учреждения синодальной формы церковного управления.
Наиболее важным является третий период, на закате которого начинаются проявления «новой» святости, и время от реформы 1721 г. до 1917 г. В это время русский институт святости претерпевал кардинальные изменения. Особого внимания поэтому заслуживает диссертация А.И. Симонова «История канонизации русских святых в конце XVII - первой четверти XVIII в.». Работа раскрывает период культурно-религиозных преобразований (зачастую остающийся на периферии исследований, как отмечает автор), на фоне которых начиналась деятельность Петра I, характеризующаяся еще большими изменениями в церковногосударственной среде. Цель исследования заключается в изучении всех случаев канонизации русских святых, совершенных в конце XVII - первой четверти XVIII в. Автор приходит к выводу, что церковные преобразования Петра I оказали значительное влияние на канонизационный процесс в русской православной церкви, на характер реформ повлияло его неприятие суеверий и тем самым определило основное направление церковной политики. С учреждением Св. Синода любая канонизация осуществлялась по распоряжению императора....
Воспитанный в среде глубоко православных родителей, получивший образование в Киево-Могилянской академии, созданной по иезуитскому образцу, Дмитрий Ростовский еще при жизни зарекомендовал себя талантливым проповедником и агиографом среди малороссийских и московских богословов, создал обширный и разнообразный корпус текстов и стал первым святым, прославленным в синодальный период. Претендуя на собственные богословские взгляды и обращаясь к традиционным канонам в житийном жанре в период петровского реформирования института церкви, он сталкивался с цензурой и корректурой собственных текстов, а некоторые его произведения и вовсе опубликовали лишь посмертно. Государство сделало из памяти о святом инструмент для собственной церковной политики, сконструировав эталонный образ «борца с расколом» и «просветителя», сохраняющий черты преемственности и по сей день.
В выпускной квалификационной работе показано, как текстуальное наследие использовалось и используется различными акторами (государственными и «низовыми») с целью формирования образа святого, соответствующего современным реалиям.
В ВКР впервые исследовались причины того, как интеллектуал, чьи сочинения цензурировались и редактировались, писавший свои произведения по государственному заказу и не желающий при этом следовать ему безоговорочно, становится государственным святым, а после канонизации и вовсе меняет эпитет «государственный» на «народный». Исходя из этого в работе рассмотрено его «перемещение в народ» посредством социальных практик, обеспечивших создание религиозных сообществ, многочисленных цифровых источников (веб-сайтов и групп в социальных сетях) и постройку храмов, посвященных писателю.
Формирование образа Дмитрия Ростовского в качестве святого было многоэтапным процессом, происходившем на фоне сложных историко-культурных процессов, включающих миссионерские программы укрепления православия, борьбу со «старообрядческим расколом» и развитие церковной образованности в конце XVII - начале XVIII вв. Канонизация писателя, произошедшая в синодальный период и имевшая исключительно государственный характер, отразила ключевой сдвиг в формировании новой модели святости, связанной с просветительской деятельностью, административным служением и борьбой с религиозным инакомыслием. Канонизация укрепила авторитет Дмитрия Ростовского и послужила распространению почитания на общерусском уровне. Именно это действие со стороны государство подтолкнуло «низовую» культуру обратить внимание на наследие писателя. Народное почитание связано, прежде всего, со способностью Дмитрия Ростовского писать понятным, легкодоступным языком, обращаясь к традиционным калькам написания житий святых. Преемственность дореформенным канонам и простота слога послужила фактором, способствовавшим распространению житий святых среди негосударственных акторов, и в особенности, в среде старообрядцев. Они читали его Жития святых, пусть переизданные, не указывающие авторство Дмитрия Ростовского, оставляли многочисленные пометы на листах книг, признавая тем самым агиографический талант.
Таким образом, почитание памяти о Дмитрии Ростовским представляет из себя взаимодействие официальных церковных институтов и народных социальных практик. Это хорошо иллюстрирует агиотопонимика (названия населенных пунктов в честь святого) сибирских деревень: название храмовых построек в честь Дмитрия Ростовского недалеко от старообрядческих поселений изначально имело целью обозначить имперское пространство и освоение этих территорий с миссионерской деятельность. Однако неминуемое взаимодействие православных и старообрядческих структур повлияло и на восприятие фигуры святого, а после и на почитание его наследия. Деятельность противораскольнических братств нашло преемственность в современных православных сообществах и практиках коммемораций, которые продолжают развивать нарративные линии о Дмитрии Ростовском («борец с расколом», «просветитель», «автор житий святых» и др.). Практики коммеморации позволяют увидеть интеграцию религиозной памяти в повседневную жизнь, в том числе через пространственно-географический фактор.
В ходе выполнения ВКР было выявлено, что наследие Дмитрия Ростовского - живое и многомерное явление, объединяющее разные религиозные и социокультурные измерения, а память о писателе адаптируется под современные ей условия, приобретая в XXI новые формы, в особенности в медиа среде. Изучение его наследия позволяет понять механизмы формирования, бытования и трансляции религиозной памяти о святом при общем взаимодействии государственных и негосударственных акторов.
В выпускной квалификационной работе показано, как текстуальное наследие использовалось и используется различными акторами (государственными и «низовыми») с целью формирования образа святого, соответствующего современным реалиям.
В ВКР впервые исследовались причины того, как интеллектуал, чьи сочинения цензурировались и редактировались, писавший свои произведения по государственному заказу и не желающий при этом следовать ему безоговорочно, становится государственным святым, а после канонизации и вовсе меняет эпитет «государственный» на «народный». Исходя из этого в работе рассмотрено его «перемещение в народ» посредством социальных практик, обеспечивших создание религиозных сообществ, многочисленных цифровых источников (веб-сайтов и групп в социальных сетях) и постройку храмов, посвященных писателю.
Формирование образа Дмитрия Ростовского в качестве святого было многоэтапным процессом, происходившем на фоне сложных историко-культурных процессов, включающих миссионерские программы укрепления православия, борьбу со «старообрядческим расколом» и развитие церковной образованности в конце XVII - начале XVIII вв. Канонизация писателя, произошедшая в синодальный период и имевшая исключительно государственный характер, отразила ключевой сдвиг в формировании новой модели святости, связанной с просветительской деятельностью, административным служением и борьбой с религиозным инакомыслием. Канонизация укрепила авторитет Дмитрия Ростовского и послужила распространению почитания на общерусском уровне. Именно это действие со стороны государство подтолкнуло «низовую» культуру обратить внимание на наследие писателя. Народное почитание связано, прежде всего, со способностью Дмитрия Ростовского писать понятным, легкодоступным языком, обращаясь к традиционным калькам написания житий святых. Преемственность дореформенным канонам и простота слога послужила фактором, способствовавшим распространению житий святых среди негосударственных акторов, и в особенности, в среде старообрядцев. Они читали его Жития святых, пусть переизданные, не указывающие авторство Дмитрия Ростовского, оставляли многочисленные пометы на листах книг, признавая тем самым агиографический талант.
Таким образом, почитание памяти о Дмитрии Ростовским представляет из себя взаимодействие официальных церковных институтов и народных социальных практик. Это хорошо иллюстрирует агиотопонимика (названия населенных пунктов в честь святого) сибирских деревень: название храмовых построек в честь Дмитрия Ростовского недалеко от старообрядческих поселений изначально имело целью обозначить имперское пространство и освоение этих территорий с миссионерской деятельность. Однако неминуемое взаимодействие православных и старообрядческих структур повлияло и на восприятие фигуры святого, а после и на почитание его наследия. Деятельность противораскольнических братств нашло преемственность в современных православных сообществах и практиках коммемораций, которые продолжают развивать нарративные линии о Дмитрии Ростовском («борец с расколом», «просветитель», «автор житий святых» и др.). Практики коммеморации позволяют увидеть интеграцию религиозной памяти в повседневную жизнь, в том числе через пространственно-географический фактор.
В ходе выполнения ВКР было выявлено, что наследие Дмитрия Ростовского - живое и многомерное явление, объединяющее разные религиозные и социокультурные измерения, а память о писателе адаптируется под современные ей условия, приобретая в XXI новые формы, в особенности в медиа среде. Изучение его наследия позволяет понять механизмы формирования, бытования и трансляции религиозной памяти о святом при общем взаимодействии государственных и негосударственных акторов.
