ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПУТЕВЫХ ОЧЕРКОВ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ И СОВЕТСКОЙ МЕТРАПОЛИИ 1920-1930-х ГОДОВ
|
Аннотация 3
Введение 6
1. Путевая проза в русской литературе: история становления и изучения 6
2. Проблема жанра путешествия в современном литературоведении 17
Глава 1. Хронотоп Парижа в путевых очерках 1920-1930-х гг. А.И.
Куприна и А.Н. Толстого 21
Раздел 1.1 «Свое» и «чужое» в очерках «Париж и Москва», «Париж домашний» и «Париж интимный» А. И. Куприна 21
Раздел 1.2. Образ Парижа в очерках Толстого «О Париже» и «Парижские тени» 31
Глава 2. Географическое и идеологическое пространство в путевых очерках Б.А. Кушнера и Г. Иванова 35
Раздел 2.1. Путешествие в «чужое» пространство Б.А. Кушнера «Сто три дня на Западе» 35
Раздел 2.2. «Взгляд Другого» в путевых очерках о Германии Г. Иванова «По Европе на автомобиле» 43
Заключение 53
Список прочитанной и использованной литературы и источников 56
Приложения
Введение 6
1. Путевая проза в русской литературе: история становления и изучения 6
2. Проблема жанра путешествия в современном литературоведении 17
Глава 1. Хронотоп Парижа в путевых очерках 1920-1930-х гг. А.И.
Куприна и А.Н. Толстого 21
Раздел 1.1 «Свое» и «чужое» в очерках «Париж и Москва», «Париж домашний» и «Париж интимный» А. И. Куприна 21
Раздел 1.2. Образ Парижа в очерках Толстого «О Париже» и «Парижские тени» 31
Глава 2. Географическое и идеологическое пространство в путевых очерках Б.А. Кушнера и Г. Иванова 35
Раздел 2.1. Путешествие в «чужое» пространство Б.А. Кушнера «Сто три дня на Западе» 35
Раздел 2.2. «Взгляд Другого» в путевых очерках о Германии Г. Иванова «По Европе на автомобиле» 43
Заключение 53
Список прочитанной и использованной литературы и источников 56
Приложения
Введение
1. Путевая проза в русской литературе: история становления и изучения.
В теории литературы путешествие определяют как литературный жанр, «в основе которого - описание путешественником (очевидцем) достоверных сведений о каких-либо, в первую очередь незнакомых читателю или малоизвестных странах, землях, народах в форме заметок, записок, дневников (журналов), очерков, мемуаров», формирование и развитие жанра отличает сложное взаимодействие «документальной, художественной и фольклорной форм, объединенных образом путешествующего героя», герой выступает в качестве наблюдателя чужого мира: в мире “чужом” он «выступает как в определенном отношении обобщенное лицо - носитель своей национальной культурной традиции, что не может не оттеснять на периферию его индивидуальное самосознание и психологию»; «противостояние “своего” (мира, пространства) “чужому” - формообразующий фактор жанра путешествия».
Путевая проза в русской литературе имеет свою историю становления и изучения. Долгое время путевые заметки, рассказы о путешествиях рассматривались как маргинальное явление в творчестве писателей и в литературном процессе в целом и не привлекали внимания исследователей. Систематическое осмысление путешествия как жанра русской литературы началось с 1970-х годов с появления обобщающих работ В.А. Михельсона «Путешествие» в русской литературе», Гуминского "Проблема генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе". Масловой Н.М. «Путевой очерк: проблемы жанра», Лихачева Д.С. «Путешествия на Запад», Лотмана Ю.М. «Письма русского путешественника» Карамзина и их место в развитии русской культуры», работа Травникова С.Н. «Путевые записки петровского времени (проблема историзма)» и т.д. В основном путешествие и его видовые формы исследовались в историко-литературном аспекте. В 2000- е годы обозначились новые подходы к изучению литературы путешествий в работах А. Шёнле
«Подлинность и вымысел в авторском самосознании русской литературы путешествий. 1790-1840 гг.», Д. Н. Замятина «Метагеография: пространство
образов и образы пространства. Язык литературы путешествий» и т.д. Внимание исследователей начинают привлекать травелоги ХХ века, прежде всего путевые очерки метрополии и эмиграции Пономарев «Типология советского путешествия. Советский путевой очерк 1920-1930-х годов», «Беглые взгляды: Новое прочтение руских травелогов первой трети XX века» Сб. статей, 2010.», Эткинд А. «Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах».
В современных исследованиях путешествия рассматриваются в границах типологических (тематических) групп, сложившихся в русской литературе: «путешествия по святым и памятным местам» (жанр хожений, сформировавшийся во времена Древней Руси), «путешествия на Кавказ», «путешествия в Сибирь», «путешествия на Восток», «путешествия на Запад / в Европу». «Путешествия на Запад» - самый частотный и распространенный маршрут в русской литературе. Поскольку анализируемые нами травелоги относятся к этой типологической группе, рассмотрим основные вехи становления и осмысления жанровой семантики литературы путешествий в аспекте «путешествия на Запад» .
«Путешествия на Запад» зародились в русской литературе в XV веке. Истоки его, как и литературы путешествий в целом, лежат в типологически близком жанре хожений (описания паломнических хождений в святые земли), сформировавшемся во времена Древней Руси (самое известное - «Хожение на Флорентийский Собор»). Уже в хожениях возникает главная для жанра путешествия оппозиция «свое - чужое». Ю.М. Лотман пишет: «говоря о средневековом понятии географического пространства, необходимо остановиться и на идее избранничества, органически вытекавшей из деления земель на праведные и грешные. <...> Оппозиция “свое - чужое” воспринимается как вариант противопоставлений “праведное - грешное”, “хорошее - плохое”». Своя земля воспринималась как носительница истинных христианских ценностей, в то время как другие земли виделись как грешные, погрязшие в неведении. Путешествующий человек виделся несущим свет истины в темные страны.
Древнерусская литература знает и другую форму «литературы путешествий» - «статейные списки» русских послов - первоначально грамоты, отправлявшиеся в Москву по ходу ведения дипломатических переговоров; затем дневники - отчеты о поездке. Хождения на Запад, сохраняя ряд черт, присущих паломничествам, значительно расширяли предмет изображения, описывая не только религиозные святыни, но также светские достопримечательности и благоустройство посещаемых городов, нравы и обычаи населения. Статейные списки с течением времени из дипломатических депеш превращались в подробную запись переговоров, к чему присовокуплялось описание поездки, подробности пребывания в иных землях и рассказ о возвращении на родину.
В конце XV века было написано «Хожение за три моря» Афанасия Никитина на основе материала его путешествия в Индию с 1466 по 1472 год. Афанасий Никитин продолжает традицию жанра хожений, но при этом создает текст принципиально нового качества: в «Хожении за три моря» Афанасий Никитин сообщает не только о религиозных аспектах жизни другого народа (жителей Индии), но и о самих людях, их обычаях, нравах, обрядах. В повествовании проявлена личность автора - его впечатления, оценки, чего до этого жанр хожения не содержал. Афанасий Никитин был новатором: он внес изменения в жанр хожений, изъяв его из парадигмы «святое - грешное». Индия интересна ему не только с точки зрения религиозных ценностей, но и как страна со своей культурой.
Во второй половине XVI века появилась новая форма повествования о путешествиях - «статейные списки», или дипломатические отчеты, представлявшиеся после возвращения посольств из-за границы. И здесь «сама особенность жанра требовала эмоциональной сдержанности и узкого взгляда». Посылать молодых людей учиться за границу начал еще Борис Годунов, но большая часть из них не возвратилась на родину, не оставив ни путевых дневников, ни записок.
Только во второй половине XVII века «круг наблюдений расширился до восприятия некоторых сторон повседневной жизни». Благодаря расширению торговых, политических, культурных связей России с другими государствами в XVII-XVIII веках появляется много литературных текстов в жанре путешествия. Элементы жанра можно найти уже в бытовой прозе начала XVIII века - в «безавторских гисториях», например, в «Повести о российском матросе Василии Кориотском», которая композиционно делится на две части. Вторая часть выстраивается по образцу западноевропейской любовно-авантюрной повести и повествует о необыкновенных приключениях героя в Европе. Однако развивающийся жанр путешествия требовал изменений, в комментариях к «Письмам русского путешественника» Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский констатируют, что «культура XVIII в. отвергла средневековые представления о географическом пространстве. Поколение людей типа «российского матроса Василия Кориотского» <...> не могло вместить свои жизненные впечатления в средневековые представления о географии».
Формы литературных путешествий XVII века - это вестовые письма и «куранты» (подобие газет), оперативно сообщающие русскому царю о европейских событиях, а также все более развернутые «статейные списки», среди которых наиболее известны посольство П. И. Потемкина в Испанию и Францию; путешествие боярина Б. П. Шереметева на Мальту (через Краков - Вену - Рим). Эти тексты формируют представление о Западе в новой русской литературе, описывая театры, городскую архитектуру, устройство школ и университетов, политические системы, а также бытовую жизнь европейских государств».
«Первую серьезную трансформацию «путешествие на Запад» переживает в петровскую эпоху. Правительство Петра требует от дипломатов и «посланных в науку» письменные отчеты о пребывании за границей. Самый известный травелог этой поры - «Дневник» путешествия по Италии стольника П. А. Толстого. «Путешествие на Запад», с одной стороны, обретает черты делового письма, отчета, с другой - получает публицистический характер. За описанием городов, парков, дворцов, музеев, университетов, библиотек, маскарадов просвечивает идея об исторической закономерности петровских преобразований». Эпоха Петра I, поднявшая В эпоху Петра 1 Россию Русская культура начинает вплотную соприкасаться с европейской, как отмечает Андреас Шёнле, «во второй половине восемнадцатого столетия» становятся популярными «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна и «Письма об Италии» Шарля Дюпати» , повлиявшие на русский травелог ( от романа Стерна перешла пародийность и ироничность и т.д.)
На этот же период приходится расцвет научного путешествия («ученого» путешествия). В. А. Михельсон пишет: «в ученых «путешествиях» постепенно стали зарождаться формы художественного очерка. Отправляясь в дорогу с научными целями, русские ученые наблюдали народную жизнь и не могли не видеть трагедии крепостничества. Вот почему они не ограничивались коллекционированием минералов и трав, составлением карт и изучением метеорологических явлений и в своих сочинениях правдиво отражали жизнь и страдания народа. Так проникла в научные очерки публицистика, а вместе с ней возникла и очерковая живопись. Путевой очерк становится научно¬художественным». Однако вплоть до середины XVIII века путешествия совершаются с определенными целями, будь то установление дипломатических связей, исследование новых территорий или обучение в европейских учебных заведениях, что снижало уровень внимания к художественным деталям.
Вторая половина XVIII века - новый этап в истории путешествий: в поездках молодых людей в Европу по собственному желанию «возникала и личная сопричастность к действительности чужих стран: если путешественники петровского времени вообще не проявляли каких-либо эстетических склонностей, то сентименталисты помимо прочего и с глубоким чувством воспринимали увиденное». В это время начинается активное обращение непосредственно к самому жанру (в эпоху сентиментализма, последнее десятилетие XVIII в. - 1790-е гг.). Два классических травелога русской литературы написаны в этот период - это «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) А. Н. Радищева, который сам совершает описанное путешествие, и «Письма русского путешественника» (1791) Н. М. Карамзина. В основу «Писем» также легло реальное путешествие, совершенное Карамзиным по странам Западной Европы (Германия, Швейцария, Франция, Англия) с мая 1789 по сентябрь 1790 г.
В «Путешествии из Петербурга в Москву» и «Письмах русского путешественника» закладываются и реализуются основные эстетические координаты жанра путешествий: соотношение автора-повествователя и реального автора-творца, воссоздание образов «своего» и «чужого» мира, фактографическое и эмоциональное закрепление реалий действительности видимого мира.
Карамзин создает «устойчивый культурный образ “русского путешественника” за границей» , который надолго закрепился в русской литературе. Он так же, как и путешественник Радищева, не тождественен реальному автору - Карамзину, хотя и наделен автобиографическими чертами. Шёнле подчеркивает ироничность автора в отношении своего героя- путешественника: «Карамзин-повествователь передает заблуждение Карамзина- путешественника с нескрываемой иронией. Он, несомненно, вполне ощущает свою одержимость вымыслом и время от времени вводит ироническую дистанцию между путешественником и рассказчиком, чтобы передать свое двойственное отношение к иллюзиям» , что так же является немаловажным аспектом для понимания жанровых особенностей.
Путешественник Карамзина - это человек начитанный, образованный, стремящийся к просвещению и обогащению новыми знаниями. Он воспринимает окружающий мир как космополит: Россия и Европа осознаются им как части единого целого. Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский пишут: «для Карамзина все типы европейских культур в определенном смысле относятся к миру “чужого” (“свое” - мир России - подразумеваЗется, а не описывается). Но они же с некоторой другой точки зрения укладываются в понятие “своего”, ибо Россия для Карамзина - часть Европы, и в каждом из европейских народов он находит некоторые черты, которые могли бы сходствовать с русской цивилизацией».
Следующим важным этапом было появление литературных путешествий, в основе которых лежал художественный замысел. Классические произведения жанра в этот период создали А. С. Пушкин, А. А. Бестужев-Марлинский, А. И. Герцен. В исследовании В.А. Михельсона подробно рассматриваются путевые очерки Герцена («Письмах из Италии и Франции»), в которых «великие социальные идеи века, философские размышления» совмещены с «яркими картинами жизни. В жанре путевого очерка Герцен создает произведения, далеко выходящие за пределы очерковой проблематики. Жанр обновляется, видоизменяется».
XIX век отмечен целой плеядой известных произведений, среди которых - «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» А. С. Пушкина; «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова; «Письма об Испании» В. П. Боткина; «Парижские письма» П. В. Анненкова; «Письма из Франции и Италии» А. И. Герцена. XIX век отмечен целой плеядой известных произведений, среди которых - «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» А. С. Пушкина; «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова; «Письма об Испании» В. П. Боткина; «Парижские письма» П. В. Анненкова; «Письма из Франции и Италии» А. И. Герцена.
Д. Замятин в работе «Метагеография: пространство образов и образы пространства» говорит о том, что с начала до середины XIX века литература любит путешествия “по-детски»: путешествия отличаются «внешней яркостью описаний пейзажей, ландшафтов, зарисовками бытовых сценок и нравов<...>. Здесь мы наблюдаем зарождение интереса писателя к путешествию как некоей экзистенциальной возможности осмыслить собственную жизнь и собственную страну», с середины до конца XIX века «географические образы путешествий сами уходят в детство и юность русских писателей<.>. Сохраняя часть своей экзотики, путешествия детства и юности предстают своего рода увеличительным стеклом, сквозь которое рассматривается и оценивается сам жизненный путь героя<.>. Начинает работать эффект “фотовспышки”, отдельные географические образы могут олицетворять повороты судьбы», а XX век делает путешествие «и удобным литературным средством и очень мощной литературной метафорой<.>. Реальные местности и страны могут путаться и перемешиваться с выдуманными, а пространство и путь часто являются самостоятельными героями, определяющими сюжеты. Путешествие само по себе, как образ-архетип, оказалось полностью внутри литературы, стало основой почти всех возможных литературных жанров».
В 20-30-е годы ХХ века в связи с разделением русской литературы на два потока (метрополии и эмиграции) происходит формирование новых типологических групп - советского путевого очерка и травелогов «русского зарубежья».
Наиболее известными писателями-очеркистами советского периода российской истории являются Л. Никулин, М Кольцов, Б. Кушнер, В. Лидин, М. Шагинян и др. Изучению советских «путешествий на Запад» посвящены статья М. Балиной «Литература путешествий» (сб. «Соцреалистический канон»), работы Е. Пономарева. По мнению М. Балиной, Советская путевая литература в корне отличается от всей остальной литературы путешествий. Вместо описания нового пространства, как это было в XVIII-XIX веках, путевой хронотоп соцреализма базируется на принципе отчуждения. Отчуждение пространства - центральный момент советского травелога. Он нацелен не на коммуникацию, а на дискоммуникацию. Советское путешествие стремится не к примирению точек зрения, не к сглаживанию противоречий, а к конфликту, взрыву, революции. Древнерусское понимание пространства (описанное Ю. М. Лотманом) возрождается в советском травелоге: «/.../ именно в путевом очерке двадцатых годов возникает бинарное противопоставление своего и чужого пространства, где чужое пространство заведомо негативно и служит для укрепления уверенности в совершенстве своего». Та же бинарная оппозиция характеризует и время: «Время в соцреалистическом хронотопе также бинарно, оно распадается на прошедшее и настоящее».
Е. Пономарев в диссертации “Типология советского путешествия “Путешествие на Запад” в русской литературе 1920-1930-х годов” выделяет три этапа становления путешествия в советской литературе: первая половина 1920-х гг.(1), вторая половина 1920-х гг.(2) и 1930-е гг. (3). Основаниями послужили идеологическое задание путешествия и текста о нем; позиция путешественника и повествователя; жанровое оформление травелога; внутренняя структура поездки и текста о ней. Наряду с выделение этапов путешествия Пономарев выделяет и три типа, которые условно обозначает как “Агитационное путешествие”, “Либеральное путешествие”, “Тоталитарное путешествие”. Агитационное путешествие автор связывает с экспортным типом коммуникации, стремлением навязать Европе собственные ценности. Либеральное путешествие признает ценность Другого, его культуры и образа жизни. Тоталитарное путешествие полностью подчиняет Запад идеологическим представлениям, которые бытуют в собственной культуре, и подгоняет реальные впечатления путешественника к заранее заданной идейной раме.
О специфике литературы путешествий в русском зарубежье пишет Е. Гальцова: «Общепринятое понимание путешествия предполагает возвращение и подразумевает, что пункт отправления является его последней и единственной целью назначения. <...> Эта предпосылка напрямую высвечивает специфику явления, которая обнаруживается при сближении концептов путешествия и эмиграции (как бегства): возвращение невозможно, вторая часть путешествия остается нереализованной, путешествие остается, так сказать, во взвешенном состоянии. С этой точки зрения эмиграция представляет собой “редукцию” путешествия: люди отправляются в дорогу, но не для того, чтобы увидеть что-то новое; уезжают, однако обратно не возвращаются. Место, то есть измерение, которое до известного дня представляет матрицу для определения “чужого” или “нового”, исчезает из памяти». Осмысление «чужого» мира помогало понять русскую действительность. А. Эткинд в работе «Толкование путешествий (Россия и Америка в травелогах и интертекстах)» говорит о том, что «у каждой культуры есть образ Другого, выполняющий свою роль в игре сил и значений, которые определяют ее восприятие себя», в отношении с миром Других возможны два варианта развития событий: «ассимиляция, когда культура стремится отождествить себя и Другого, и диссимиляция, когда культура их различает и противопоставляет». В любом травелоге так или иначе возникает равновесие между этими двумя вариантами.
В последние годы наметились определяющие походы к исследованию путешествий 1 половины ХХ века. В работах Г. Тиме «Путешествие Москва - Берлин - Москва. Русский взгляд другого. 1919-1939» (2011). «Изгнание как путешествие: русский взгляд Другого (1920-е годы)», и Авторы проекта (книги) «Беглые взгляды: Новое прочтение русских травелогов первой трети XX века» выделяют проблему поиска национальной идентичности как определяющую содержание и поэтику травелогов эмиграции, в качестве «инструмента» анализа вводится категория «взгляд другого». Г.А. Тиме были введены понятия «другой взгляд» и «взгляд другого», выработанные на основе феноменологических идей Э. Гуссерля, М. Шелера, М. Бубера и русской традиции (М.М. Бахтин и С.Л. Франк). Эти понятия применяются к травелогам метрополии и эмиграции. По наблюдению исследователей, в «либеральном путешествии» (советские травелоги второй половины 1920-х г.) и в эмигрантском восприятии мира доминирует «не
идеологический интернациональный, а русский национальный подход к восприятию Европы», который проявляется в «ощущении «неискоренимой инакости» по отношению к Европе, противопоставлением собственной культуры культуре европейской и укорененности в своем».
2. Проблема жанра путешествия в современном литературоведении.
Несмотря на то, что большинство литературоведов принимают определение путешествия, данное В. Гуминским, проблема путешествия как жанра литературы не решена. Такие особенности путешествия, как неканоничность, динамичное развитие, синтез разных форм, порождают вопросы о природе жанра, терминологическую неопределенность. До сих пор в отечественном литературоведении нет единого взгляда на его сущность, не всеми литературоведами принимается факт существования «путешествия» как жанра. Ряд исследователей относит «путешествие» к публицистике. Н. Маслова делит путешествия на «реальные», т.е. документальные путешествия, относящиеся к публицистике и «фантастические», где сам факт путешествия выступает в качестве литературного приема. К жанровым особенностям путешествия Маслова относит «создание целостной картины отображаемой социальной действительности, многосторонность ее описания и активную роль автора-путешественника, очевидца как действующего лица описываемых событий, субъективность авторского подхода». Н. Маслова выделяет общие и структурные особенности и закономерности построения текстов путешествий. Главным элементом, который определяет свободную структуру путешествия, автор вводит понятие маршрута, заранее намеченного пути следования. Именно маршрут формирует весь сюжет произведения. Еще одной характерной чертой жанра путешествия автор выделяет однородные, повторяющиеся почти в каждом тексте мотивы, составляющие сюжет произведения (какие города посетил, с кем встретился, познакомился). Текст путешествий состоит из ситуаций и событий, которые формируются вокруг двух основных пространств: дороги и города. Типичными мотивами дороги Н. Маслова называет аварии, болезни, потеря документов, общение с попутчиками. Городское пространство характеризуется наличием таких мотивов как посещение ресторанов, трактиров, знакомство с людьми, их развлечения, пребывание в гостинице и знакомство с самим городом. Также автор выделяет такую особенность как прямое линейное построение событийного ряда. Автор отмечает, что повествователь должен вести читателя строго по маршруту.
В современных исследованиях просматривается тенденция к расширению границ жанра путешествия. В работах Е. Стеценко, О. Скибиной, М. Шадриной и В. Михайлова упор делается на синтетичности жанра путешествия, который может сочетать в себе элементы других жанров. Путешествие по своей природе находится на грани искусства и науки, в нем органически сочетается то, что, казалось бы, лежит на разных полюсах искусства и науки: документы, цифры, статистика, таблицы и художественно-предметный мир автора, включающий в себя на равных все его элементы: портрет, пейзаж, интерьер, а главное, — самого рассказчика (повествователя). «Установка на подлинность как структурный принцип произведения <...> делает документальную литературу документальной, литературой же как явлением искусства ее делает эстетическая организованность» , — пишет Л.Я. Гинзбург.
М. Г. Щадрина (Шадрина) в своей докторской диссертации «Эволюция языка “путешествий”» не дает единого определения жанру путешествий, предлагая дать определенной группе текстов условное обозначение «путешествия». В работе представлена следующая классификация путешествий: литература паломническая, религиозные путешествия, научные и литературные путешествия. К литературным путешествиям относятся произведения путевой прозы, которые отражают особенности творческого мировосприятия героя-повествователя и обладают чертами беллетристического стиля. Автор работы считает, что «характер отбора дорожного повествовательного материала и его стилистическое воплощение находятся в прямой зависимости от социально-профессионального статуса пишущего». Из этого следует, что М. Г. Щадрина в основу определения жанра путешествия ставит фигуру повествователя.
Таким образом, исходя из вышеперечисленного, можно выделить характерные черты жанра путешествия: во-первых, принцип жанровой свободы, который заключается в отсутствии строгих литературных условностей и жанровых канонов, во-вторых, образ автора, который является структурообразующим в жанре путешествия, так как автор может являться участником, очевидцем, наблюдателем событий. В-третьих, стоит отметить синтетичность жанра, которая подразумевает не просто соединение разных форм жанра, но и их взаимодействие. Стоит также отметить, что маршрут, дорога являются структурным стержнем текста в жанре путешествия. Немаловажным является субъективность авторского подхода и наличие вымысла как неотъемлемой части специфики текста произведения.
Мы понимаем путешествие вслед за В. Гуминским как жанр литературы и в работе опираемся на данное им определение. Термины «путешествие», «травелог» (рассказ о путешествии), «путевая проза» употребляем как синонимы. «Путевые заметки», «путевой очерк» рассматриваем как формы жанра путешествия. Путевой очерк (как одна из форм литературного путешествия) имеет свою специфику, которая проявляется в принципах отбора его материала и особенностях повествования, в природе хронотопа, в образе автора. У жанра путевых очерков есть свой предмет изображения, жанровое содержание и форма. В основе путевого очерка лежит описание перемещения в пространстве путешествующего героя, повествование о происшедших во время путешествия событиях, описание впечатлений путешественника, его размышлений по поводу увиденного и широкий информационно-познавательный план. Особенностью путевого очерка является то, что объект изучения развертывается для автора постепенно, автор всматривается в людей, в ситуации, фиксирует факты и события, отражая их через призму индивидуальных наблюдений. Путевой очерк воссоздает взгляд другого, восприятие чужого «изнутри» этого «чужого» пространства.
Материалом для работы послужили путевые очерки А. И. Куприна «Париж и Москва», «Париж домашний», «Париж Интимный» и А. Н. Толстого «О Париже», «Парижские тени», очерки о Германии и Париже из книги “Сто три дня на Западе” Б.А. Кушнера и серия очерков Г. Иванова “По Европе на автомобиле”.
Объект исследования в данной работе является пространственно-временная организация путевых очерках о Франции (Париж) и Г ермании (Берлин) писателей советской России и русского зарубежья.
Предметом исследования реализация основных жанрообразующих доминант путешествия (описание перемещения в пространстве путешествующего героя, хронотоп, оппозиция «свой-чужой», взгляд Другого).
Целью работы является исследование пространственно-временной организации как основы авторских моделей мира в путевых очерках 1920-30-х годов
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1. Сделать реферативный обзор основных этапов становления путевой прозы и изучения жанровой семантики путешествий.
2. Рассмотреть постановку проблемы жанра путешествия в современном литературоведении.
3. Проанализировать в аспекте пространственно-временной организации путевые очерки о Франции и Германии А. И. Куприна и А. Н. Толстого, Б. А. Кушнера и Г. Иванова.
Методы исследования: использован комплексный подход к словесному творчеству: структурный анализ сочетается с историко-генетическим и
культурологическим.
Актуальность темы обоснована недостаточной изученностью травелогов ХХ века и жанровой семантики путешествия
1. Путевая проза в русской литературе: история становления и изучения.
В теории литературы путешествие определяют как литературный жанр, «в основе которого - описание путешественником (очевидцем) достоверных сведений о каких-либо, в первую очередь незнакомых читателю или малоизвестных странах, землях, народах в форме заметок, записок, дневников (журналов), очерков, мемуаров», формирование и развитие жанра отличает сложное взаимодействие «документальной, художественной и фольклорной форм, объединенных образом путешествующего героя», герой выступает в качестве наблюдателя чужого мира: в мире “чужом” он «выступает как в определенном отношении обобщенное лицо - носитель своей национальной культурной традиции, что не может не оттеснять на периферию его индивидуальное самосознание и психологию»; «противостояние “своего” (мира, пространства) “чужому” - формообразующий фактор жанра путешествия».
Путевая проза в русской литературе имеет свою историю становления и изучения. Долгое время путевые заметки, рассказы о путешествиях рассматривались как маргинальное явление в творчестве писателей и в литературном процессе в целом и не привлекали внимания исследователей. Систематическое осмысление путешествия как жанра русской литературы началось с 1970-х годов с появления обобщающих работ В.А. Михельсона «Путешествие» в русской литературе», Гуминского "Проблема генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе". Масловой Н.М. «Путевой очерк: проблемы жанра», Лихачева Д.С. «Путешествия на Запад», Лотмана Ю.М. «Письма русского путешественника» Карамзина и их место в развитии русской культуры», работа Травникова С.Н. «Путевые записки петровского времени (проблема историзма)» и т.д. В основном путешествие и его видовые формы исследовались в историко-литературном аспекте. В 2000- е годы обозначились новые подходы к изучению литературы путешествий в работах А. Шёнле
«Подлинность и вымысел в авторском самосознании русской литературы путешествий. 1790-1840 гг.», Д. Н. Замятина «Метагеография: пространство
образов и образы пространства. Язык литературы путешествий» и т.д. Внимание исследователей начинают привлекать травелоги ХХ века, прежде всего путевые очерки метрополии и эмиграции Пономарев «Типология советского путешествия. Советский путевой очерк 1920-1930-х годов», «Беглые взгляды: Новое прочтение руских травелогов первой трети XX века» Сб. статей, 2010.», Эткинд А. «Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах».
В современных исследованиях путешествия рассматриваются в границах типологических (тематических) групп, сложившихся в русской литературе: «путешествия по святым и памятным местам» (жанр хожений, сформировавшийся во времена Древней Руси), «путешествия на Кавказ», «путешествия в Сибирь», «путешествия на Восток», «путешествия на Запад / в Европу». «Путешествия на Запад» - самый частотный и распространенный маршрут в русской литературе. Поскольку анализируемые нами травелоги относятся к этой типологической группе, рассмотрим основные вехи становления и осмысления жанровой семантики литературы путешествий в аспекте «путешествия на Запад» .
«Путешествия на Запад» зародились в русской литературе в XV веке. Истоки его, как и литературы путешествий в целом, лежат в типологически близком жанре хожений (описания паломнических хождений в святые земли), сформировавшемся во времена Древней Руси (самое известное - «Хожение на Флорентийский Собор»). Уже в хожениях возникает главная для жанра путешествия оппозиция «свое - чужое». Ю.М. Лотман пишет: «говоря о средневековом понятии географического пространства, необходимо остановиться и на идее избранничества, органически вытекавшей из деления земель на праведные и грешные. <...> Оппозиция “свое - чужое” воспринимается как вариант противопоставлений “праведное - грешное”, “хорошее - плохое”». Своя земля воспринималась как носительница истинных христианских ценностей, в то время как другие земли виделись как грешные, погрязшие в неведении. Путешествующий человек виделся несущим свет истины в темные страны.
Древнерусская литература знает и другую форму «литературы путешествий» - «статейные списки» русских послов - первоначально грамоты, отправлявшиеся в Москву по ходу ведения дипломатических переговоров; затем дневники - отчеты о поездке. Хождения на Запад, сохраняя ряд черт, присущих паломничествам, значительно расширяли предмет изображения, описывая не только религиозные святыни, но также светские достопримечательности и благоустройство посещаемых городов, нравы и обычаи населения. Статейные списки с течением времени из дипломатических депеш превращались в подробную запись переговоров, к чему присовокуплялось описание поездки, подробности пребывания в иных землях и рассказ о возвращении на родину.
В конце XV века было написано «Хожение за три моря» Афанасия Никитина на основе материала его путешествия в Индию с 1466 по 1472 год. Афанасий Никитин продолжает традицию жанра хожений, но при этом создает текст принципиально нового качества: в «Хожении за три моря» Афанасий Никитин сообщает не только о религиозных аспектах жизни другого народа (жителей Индии), но и о самих людях, их обычаях, нравах, обрядах. В повествовании проявлена личность автора - его впечатления, оценки, чего до этого жанр хожения не содержал. Афанасий Никитин был новатором: он внес изменения в жанр хожений, изъяв его из парадигмы «святое - грешное». Индия интересна ему не только с точки зрения религиозных ценностей, но и как страна со своей культурой.
Во второй половине XVI века появилась новая форма повествования о путешествиях - «статейные списки», или дипломатические отчеты, представлявшиеся после возвращения посольств из-за границы. И здесь «сама особенность жанра требовала эмоциональной сдержанности и узкого взгляда». Посылать молодых людей учиться за границу начал еще Борис Годунов, но большая часть из них не возвратилась на родину, не оставив ни путевых дневников, ни записок.
Только во второй половине XVII века «круг наблюдений расширился до восприятия некоторых сторон повседневной жизни». Благодаря расширению торговых, политических, культурных связей России с другими государствами в XVII-XVIII веках появляется много литературных текстов в жанре путешествия. Элементы жанра можно найти уже в бытовой прозе начала XVIII века - в «безавторских гисториях», например, в «Повести о российском матросе Василии Кориотском», которая композиционно делится на две части. Вторая часть выстраивается по образцу западноевропейской любовно-авантюрной повести и повествует о необыкновенных приключениях героя в Европе. Однако развивающийся жанр путешествия требовал изменений, в комментариях к «Письмам русского путешественника» Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский констатируют, что «культура XVIII в. отвергла средневековые представления о географическом пространстве. Поколение людей типа «российского матроса Василия Кориотского» <...> не могло вместить свои жизненные впечатления в средневековые представления о географии».
Формы литературных путешествий XVII века - это вестовые письма и «куранты» (подобие газет), оперативно сообщающие русскому царю о европейских событиях, а также все более развернутые «статейные списки», среди которых наиболее известны посольство П. И. Потемкина в Испанию и Францию; путешествие боярина Б. П. Шереметева на Мальту (через Краков - Вену - Рим). Эти тексты формируют представление о Западе в новой русской литературе, описывая театры, городскую архитектуру, устройство школ и университетов, политические системы, а также бытовую жизнь европейских государств».
«Первую серьезную трансформацию «путешествие на Запад» переживает в петровскую эпоху. Правительство Петра требует от дипломатов и «посланных в науку» письменные отчеты о пребывании за границей. Самый известный травелог этой поры - «Дневник» путешествия по Италии стольника П. А. Толстого. «Путешествие на Запад», с одной стороны, обретает черты делового письма, отчета, с другой - получает публицистический характер. За описанием городов, парков, дворцов, музеев, университетов, библиотек, маскарадов просвечивает идея об исторической закономерности петровских преобразований». Эпоха Петра I, поднявшая В эпоху Петра 1 Россию Русская культура начинает вплотную соприкасаться с европейской, как отмечает Андреас Шёнле, «во второй половине восемнадцатого столетия» становятся популярными «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна и «Письма об Италии» Шарля Дюпати» , повлиявшие на русский травелог ( от романа Стерна перешла пародийность и ироничность и т.д.)
На этот же период приходится расцвет научного путешествия («ученого» путешествия). В. А. Михельсон пишет: «в ученых «путешествиях» постепенно стали зарождаться формы художественного очерка. Отправляясь в дорогу с научными целями, русские ученые наблюдали народную жизнь и не могли не видеть трагедии крепостничества. Вот почему они не ограничивались коллекционированием минералов и трав, составлением карт и изучением метеорологических явлений и в своих сочинениях правдиво отражали жизнь и страдания народа. Так проникла в научные очерки публицистика, а вместе с ней возникла и очерковая живопись. Путевой очерк становится научно¬художественным». Однако вплоть до середины XVIII века путешествия совершаются с определенными целями, будь то установление дипломатических связей, исследование новых территорий или обучение в европейских учебных заведениях, что снижало уровень внимания к художественным деталям.
Вторая половина XVIII века - новый этап в истории путешествий: в поездках молодых людей в Европу по собственному желанию «возникала и личная сопричастность к действительности чужих стран: если путешественники петровского времени вообще не проявляли каких-либо эстетических склонностей, то сентименталисты помимо прочего и с глубоким чувством воспринимали увиденное». В это время начинается активное обращение непосредственно к самому жанру (в эпоху сентиментализма, последнее десятилетие XVIII в. - 1790-е гг.). Два классических травелога русской литературы написаны в этот период - это «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) А. Н. Радищева, который сам совершает описанное путешествие, и «Письма русского путешественника» (1791) Н. М. Карамзина. В основу «Писем» также легло реальное путешествие, совершенное Карамзиным по странам Западной Европы (Германия, Швейцария, Франция, Англия) с мая 1789 по сентябрь 1790 г.
В «Путешествии из Петербурга в Москву» и «Письмах русского путешественника» закладываются и реализуются основные эстетические координаты жанра путешествий: соотношение автора-повествователя и реального автора-творца, воссоздание образов «своего» и «чужого» мира, фактографическое и эмоциональное закрепление реалий действительности видимого мира.
Карамзин создает «устойчивый культурный образ “русского путешественника” за границей» , который надолго закрепился в русской литературе. Он так же, как и путешественник Радищева, не тождественен реальному автору - Карамзину, хотя и наделен автобиографическими чертами. Шёнле подчеркивает ироничность автора в отношении своего героя- путешественника: «Карамзин-повествователь передает заблуждение Карамзина- путешественника с нескрываемой иронией. Он, несомненно, вполне ощущает свою одержимость вымыслом и время от времени вводит ироническую дистанцию между путешественником и рассказчиком, чтобы передать свое двойственное отношение к иллюзиям» , что так же является немаловажным аспектом для понимания жанровых особенностей.
Путешественник Карамзина - это человек начитанный, образованный, стремящийся к просвещению и обогащению новыми знаниями. Он воспринимает окружающий мир как космополит: Россия и Европа осознаются им как части единого целого. Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский пишут: «для Карамзина все типы европейских культур в определенном смысле относятся к миру “чужого” (“свое” - мир России - подразумеваЗется, а не описывается). Но они же с некоторой другой точки зрения укладываются в понятие “своего”, ибо Россия для Карамзина - часть Европы, и в каждом из европейских народов он находит некоторые черты, которые могли бы сходствовать с русской цивилизацией».
Следующим важным этапом было появление литературных путешествий, в основе которых лежал художественный замысел. Классические произведения жанра в этот период создали А. С. Пушкин, А. А. Бестужев-Марлинский, А. И. Герцен. В исследовании В.А. Михельсона подробно рассматриваются путевые очерки Герцена («Письмах из Италии и Франции»), в которых «великие социальные идеи века, философские размышления» совмещены с «яркими картинами жизни. В жанре путевого очерка Герцен создает произведения, далеко выходящие за пределы очерковой проблематики. Жанр обновляется, видоизменяется».
XIX век отмечен целой плеядой известных произведений, среди которых - «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» А. С. Пушкина; «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова; «Письма об Испании» В. П. Боткина; «Парижские письма» П. В. Анненкова; «Письма из Франции и Италии» А. И. Герцена. XIX век отмечен целой плеядой известных произведений, среди которых - «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» А. С. Пушкина; «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова; «Письма об Испании» В. П. Боткина; «Парижские письма» П. В. Анненкова; «Письма из Франции и Италии» А. И. Герцена.
Д. Замятин в работе «Метагеография: пространство образов и образы пространства» говорит о том, что с начала до середины XIX века литература любит путешествия “по-детски»: путешествия отличаются «внешней яркостью описаний пейзажей, ландшафтов, зарисовками бытовых сценок и нравов<...>. Здесь мы наблюдаем зарождение интереса писателя к путешествию как некоей экзистенциальной возможности осмыслить собственную жизнь и собственную страну», с середины до конца XIX века «географические образы путешествий сами уходят в детство и юность русских писателей<.>. Сохраняя часть своей экзотики, путешествия детства и юности предстают своего рода увеличительным стеклом, сквозь которое рассматривается и оценивается сам жизненный путь героя<.>. Начинает работать эффект “фотовспышки”, отдельные географические образы могут олицетворять повороты судьбы», а XX век делает путешествие «и удобным литературным средством и очень мощной литературной метафорой<.>. Реальные местности и страны могут путаться и перемешиваться с выдуманными, а пространство и путь часто являются самостоятельными героями, определяющими сюжеты. Путешествие само по себе, как образ-архетип, оказалось полностью внутри литературы, стало основой почти всех возможных литературных жанров».
В 20-30-е годы ХХ века в связи с разделением русской литературы на два потока (метрополии и эмиграции) происходит формирование новых типологических групп - советского путевого очерка и травелогов «русского зарубежья».
Наиболее известными писателями-очеркистами советского периода российской истории являются Л. Никулин, М Кольцов, Б. Кушнер, В. Лидин, М. Шагинян и др. Изучению советских «путешествий на Запад» посвящены статья М. Балиной «Литература путешествий» (сб. «Соцреалистический канон»), работы Е. Пономарева. По мнению М. Балиной, Советская путевая литература в корне отличается от всей остальной литературы путешествий. Вместо описания нового пространства, как это было в XVIII-XIX веках, путевой хронотоп соцреализма базируется на принципе отчуждения. Отчуждение пространства - центральный момент советского травелога. Он нацелен не на коммуникацию, а на дискоммуникацию. Советское путешествие стремится не к примирению точек зрения, не к сглаживанию противоречий, а к конфликту, взрыву, революции. Древнерусское понимание пространства (описанное Ю. М. Лотманом) возрождается в советском травелоге: «/.../ именно в путевом очерке двадцатых годов возникает бинарное противопоставление своего и чужого пространства, где чужое пространство заведомо негативно и служит для укрепления уверенности в совершенстве своего». Та же бинарная оппозиция характеризует и время: «Время в соцреалистическом хронотопе также бинарно, оно распадается на прошедшее и настоящее».
Е. Пономарев в диссертации “Типология советского путешествия “Путешествие на Запад” в русской литературе 1920-1930-х годов” выделяет три этапа становления путешествия в советской литературе: первая половина 1920-х гг.(1), вторая половина 1920-х гг.(2) и 1930-е гг. (3). Основаниями послужили идеологическое задание путешествия и текста о нем; позиция путешественника и повествователя; жанровое оформление травелога; внутренняя структура поездки и текста о ней. Наряду с выделение этапов путешествия Пономарев выделяет и три типа, которые условно обозначает как “Агитационное путешествие”, “Либеральное путешествие”, “Тоталитарное путешествие”. Агитационное путешествие автор связывает с экспортным типом коммуникации, стремлением навязать Европе собственные ценности. Либеральное путешествие признает ценность Другого, его культуры и образа жизни. Тоталитарное путешествие полностью подчиняет Запад идеологическим представлениям, которые бытуют в собственной культуре, и подгоняет реальные впечатления путешественника к заранее заданной идейной раме.
О специфике литературы путешествий в русском зарубежье пишет Е. Гальцова: «Общепринятое понимание путешествия предполагает возвращение и подразумевает, что пункт отправления является его последней и единственной целью назначения. <...> Эта предпосылка напрямую высвечивает специфику явления, которая обнаруживается при сближении концептов путешествия и эмиграции (как бегства): возвращение невозможно, вторая часть путешествия остается нереализованной, путешествие остается, так сказать, во взвешенном состоянии. С этой точки зрения эмиграция представляет собой “редукцию” путешествия: люди отправляются в дорогу, но не для того, чтобы увидеть что-то новое; уезжают, однако обратно не возвращаются. Место, то есть измерение, которое до известного дня представляет матрицу для определения “чужого” или “нового”, исчезает из памяти». Осмысление «чужого» мира помогало понять русскую действительность. А. Эткинд в работе «Толкование путешествий (Россия и Америка в травелогах и интертекстах)» говорит о том, что «у каждой культуры есть образ Другого, выполняющий свою роль в игре сил и значений, которые определяют ее восприятие себя», в отношении с миром Других возможны два варианта развития событий: «ассимиляция, когда культура стремится отождествить себя и Другого, и диссимиляция, когда культура их различает и противопоставляет». В любом травелоге так или иначе возникает равновесие между этими двумя вариантами.
В последние годы наметились определяющие походы к исследованию путешествий 1 половины ХХ века. В работах Г. Тиме «Путешествие Москва - Берлин - Москва. Русский взгляд другого. 1919-1939» (2011). «Изгнание как путешествие: русский взгляд Другого (1920-е годы)», и Авторы проекта (книги) «Беглые взгляды: Новое прочтение русских травелогов первой трети XX века» выделяют проблему поиска национальной идентичности как определяющую содержание и поэтику травелогов эмиграции, в качестве «инструмента» анализа вводится категория «взгляд другого». Г.А. Тиме были введены понятия «другой взгляд» и «взгляд другого», выработанные на основе феноменологических идей Э. Гуссерля, М. Шелера, М. Бубера и русской традиции (М.М. Бахтин и С.Л. Франк). Эти понятия применяются к травелогам метрополии и эмиграции. По наблюдению исследователей, в «либеральном путешествии» (советские травелоги второй половины 1920-х г.) и в эмигрантском восприятии мира доминирует «не
идеологический интернациональный, а русский национальный подход к восприятию Европы», который проявляется в «ощущении «неискоренимой инакости» по отношению к Европе, противопоставлением собственной культуры культуре европейской и укорененности в своем».
2. Проблема жанра путешествия в современном литературоведении.
Несмотря на то, что большинство литературоведов принимают определение путешествия, данное В. Гуминским, проблема путешествия как жанра литературы не решена. Такие особенности путешествия, как неканоничность, динамичное развитие, синтез разных форм, порождают вопросы о природе жанра, терминологическую неопределенность. До сих пор в отечественном литературоведении нет единого взгляда на его сущность, не всеми литературоведами принимается факт существования «путешествия» как жанра. Ряд исследователей относит «путешествие» к публицистике. Н. Маслова делит путешествия на «реальные», т.е. документальные путешествия, относящиеся к публицистике и «фантастические», где сам факт путешествия выступает в качестве литературного приема. К жанровым особенностям путешествия Маслова относит «создание целостной картины отображаемой социальной действительности, многосторонность ее описания и активную роль автора-путешественника, очевидца как действующего лица описываемых событий, субъективность авторского подхода». Н. Маслова выделяет общие и структурные особенности и закономерности построения текстов путешествий. Главным элементом, который определяет свободную структуру путешествия, автор вводит понятие маршрута, заранее намеченного пути следования. Именно маршрут формирует весь сюжет произведения. Еще одной характерной чертой жанра путешествия автор выделяет однородные, повторяющиеся почти в каждом тексте мотивы, составляющие сюжет произведения (какие города посетил, с кем встретился, познакомился). Текст путешествий состоит из ситуаций и событий, которые формируются вокруг двух основных пространств: дороги и города. Типичными мотивами дороги Н. Маслова называет аварии, болезни, потеря документов, общение с попутчиками. Городское пространство характеризуется наличием таких мотивов как посещение ресторанов, трактиров, знакомство с людьми, их развлечения, пребывание в гостинице и знакомство с самим городом. Также автор выделяет такую особенность как прямое линейное построение событийного ряда. Автор отмечает, что повествователь должен вести читателя строго по маршруту.
В современных исследованиях просматривается тенденция к расширению границ жанра путешествия. В работах Е. Стеценко, О. Скибиной, М. Шадриной и В. Михайлова упор делается на синтетичности жанра путешествия, который может сочетать в себе элементы других жанров. Путешествие по своей природе находится на грани искусства и науки, в нем органически сочетается то, что, казалось бы, лежит на разных полюсах искусства и науки: документы, цифры, статистика, таблицы и художественно-предметный мир автора, включающий в себя на равных все его элементы: портрет, пейзаж, интерьер, а главное, — самого рассказчика (повествователя). «Установка на подлинность как структурный принцип произведения <...> делает документальную литературу документальной, литературой же как явлением искусства ее делает эстетическая организованность» , — пишет Л.Я. Гинзбург.
М. Г. Щадрина (Шадрина) в своей докторской диссертации «Эволюция языка “путешествий”» не дает единого определения жанру путешествий, предлагая дать определенной группе текстов условное обозначение «путешествия». В работе представлена следующая классификация путешествий: литература паломническая, религиозные путешествия, научные и литературные путешествия. К литературным путешествиям относятся произведения путевой прозы, которые отражают особенности творческого мировосприятия героя-повествователя и обладают чертами беллетристического стиля. Автор работы считает, что «характер отбора дорожного повествовательного материала и его стилистическое воплощение находятся в прямой зависимости от социально-профессионального статуса пишущего». Из этого следует, что М. Г. Щадрина в основу определения жанра путешествия ставит фигуру повествователя.
Таким образом, исходя из вышеперечисленного, можно выделить характерные черты жанра путешествия: во-первых, принцип жанровой свободы, который заключается в отсутствии строгих литературных условностей и жанровых канонов, во-вторых, образ автора, который является структурообразующим в жанре путешествия, так как автор может являться участником, очевидцем, наблюдателем событий. В-третьих, стоит отметить синтетичность жанра, которая подразумевает не просто соединение разных форм жанра, но и их взаимодействие. Стоит также отметить, что маршрут, дорога являются структурным стержнем текста в жанре путешествия. Немаловажным является субъективность авторского подхода и наличие вымысла как неотъемлемой части специфики текста произведения.
Мы понимаем путешествие вслед за В. Гуминским как жанр литературы и в работе опираемся на данное им определение. Термины «путешествие», «травелог» (рассказ о путешествии), «путевая проза» употребляем как синонимы. «Путевые заметки», «путевой очерк» рассматриваем как формы жанра путешествия. Путевой очерк (как одна из форм литературного путешествия) имеет свою специфику, которая проявляется в принципах отбора его материала и особенностях повествования, в природе хронотопа, в образе автора. У жанра путевых очерков есть свой предмет изображения, жанровое содержание и форма. В основе путевого очерка лежит описание перемещения в пространстве путешествующего героя, повествование о происшедших во время путешествия событиях, описание впечатлений путешественника, его размышлений по поводу увиденного и широкий информационно-познавательный план. Особенностью путевого очерка является то, что объект изучения развертывается для автора постепенно, автор всматривается в людей, в ситуации, фиксирует факты и события, отражая их через призму индивидуальных наблюдений. Путевой очерк воссоздает взгляд другого, восприятие чужого «изнутри» этого «чужого» пространства.
Материалом для работы послужили путевые очерки А. И. Куприна «Париж и Москва», «Париж домашний», «Париж Интимный» и А. Н. Толстого «О Париже», «Парижские тени», очерки о Германии и Париже из книги “Сто три дня на Западе” Б.А. Кушнера и серия очерков Г. Иванова “По Европе на автомобиле”.
Объект исследования в данной работе является пространственно-временная организация путевых очерках о Франции (Париж) и Г ермании (Берлин) писателей советской России и русского зарубежья.
Предметом исследования реализация основных жанрообразующих доминант путешествия (описание перемещения в пространстве путешествующего героя, хронотоп, оппозиция «свой-чужой», взгляд Другого).
Целью работы является исследование пространственно-временной организации как основы авторских моделей мира в путевых очерках 1920-30-х годов
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1. Сделать реферативный обзор основных этапов становления путевой прозы и изучения жанровой семантики путешествий.
2. Рассмотреть постановку проблемы жанра путешествия в современном литературоведении.
3. Проанализировать в аспекте пространственно-временной организации путевые очерки о Франции и Германии А. И. Куприна и А. Н. Толстого, Б. А. Кушнера и Г. Иванова.
Методы исследования: использован комплексный подход к словесному творчеству: структурный анализ сочетается с историко-генетическим и
культурологическим.
Актуальность темы обоснована недостаточной изученностью травелогов ХХ века и жанровой семантики путешествия
Путевой очерк, имеющий в русской литературе долгую традицию, в 1920-30¬е годы приобретает новые качества в связи с разделением отечественной культуры на два потока - культуру метрополии и эмиграции. Распространенные в русской литературе «путешествия в Европу/ на Запад» в этот период представлены рассказами о посещении Франции и Германии писателями советской России. По законам путевой прозы создаются и многие очерки писателей русского зарубежья, для которых Европа стала местом жительства.
Мы рассмотрели путевые очерки А. Куприна, А. Толстого, Б. Кушнера и Г. Иванова в аспекте пространственно - временной организации. Этот уровень художественной структуры позволяет выявить характер освоения реального (географического, социального) пространства и времени, соотношение документального, объективного и субъективно-личностного в создаваемом автором образе мира.
Пространственно-временная организация, хронотоп «дороги», «встречи» являются структурообразующей доминантой жанровой формы травелога. Анализ поэтики хронотопа очерков о Париже 1920-х годов А. Куприна и А. Толстого позволяет увидеть ракурс восприятия реальности, систему пространственно - временных оппозиций и образ города в целом, создаваемый каждым автором. Специфика картины мира в путевых очерках «Москва и Париж», «Париж домашний» и «Париж интимный» А. Куприна и «О Париже» и «Парижские тени» А. Толстого определяется как индивидуальными особенностями, так и мировоззренческими, идеологическими позициями писателя-эмигранта А. Куприна и вернувшегося из Франции в советскую Россию А. Толстого.
В очерках А.И. Куприна мир Парижа представлен в единстве исторической, культурной и социально-бытовой составляющих жизни. В произведениях Куприна наряду с путешествием по «настоящему» Парижу («домашнему», «интимному»), разворачивается «путешествие» повествователя в пространство прошлого, Памяти. Куприн создает свой миф о России. Категория «прошлого» для русского писателя, бывшего москвича, а ныне жителя Парижа, обладает абсолютной ценностью. Это «свое» время-пространство прошлого противопоставляется автором «чужому» времени-пространству современной обезличивающей все цивилизации. Постоянно проводимые параллели между Парижем и Москвой свидетельствуют о том, что повествователь пытается «обжить», «присвоить» пространство, в котором живет. Но Париж все же остается в очерках Куприна «домом» для его жителей, но не для автора-повествователя.
Путевые очерки А. Толстого - это воспоминания о посещении Парижа в разные годы. Описание реального пространства города подчеркнуто субъективно, это фиксация впечатлений и ощущений повествователя. При этом путешественник - субъект повествования предстает прежде всего как гражданин советской страны, призванный показать «чуждость» и обреченность капиталистического мира. Оппозиции «жизнь-смерть», «старое - новое» «капитализм - социализм» определяют специфику парижского хронотопа в очерках А. Толстого.
В путевой прозе Б. Кушнера мир Европы представлен не так однозначно, как у А. Толстого. Уровень технического развития, разумная организация жизни в Берлине вызывает уважение, иногда и восторг автора. Но признавая достижения Запада, он категорически не принимает социально-политический строй. Географическое пространство приобретает качества идеологического. Жизнь Берлина и Парижа просматривается Б. Кушнером прежде всего в свете будущего - революционного преображения мира, движущими силами которого будет пролетариат и передовая социалистическая идеология.
Путевые очерки Г. Иванова создаются не по социальному заказу, автор вполне свободен в выборе маршрута, в интерпретации увиденного. Но встреча с фашизмом и русскими национал-социалистами в Германии вызывает идеологическое неприятие и человеческую неприязнь автора.
В рассказах о путешествии Г. Иванова «чужими» явлены и современная Германия, и большевистская Россия. «Домом» для него становится «не образцовая», но не охваченная идеологией Франция.
В итоге заметим, что рассмотренные нами русские травелоги 1920-30-х годов можно назвать «антипутеводителями», учитывая, что каждый из них имеет для этого свои основания. При этом важно, что, помимо перемещения в пространстве и описания и рефлексии увиденного, путевые очерки русского зарубежья и советской метрополии воссоздают процесс самосознания писателя, поиска национально - культурной или идеологической идентичности.
Мы рассмотрели путевые очерки А. Куприна, А. Толстого, Б. Кушнера и Г. Иванова в аспекте пространственно - временной организации. Этот уровень художественной структуры позволяет выявить характер освоения реального (географического, социального) пространства и времени, соотношение документального, объективного и субъективно-личностного в создаваемом автором образе мира.
Пространственно-временная организация, хронотоп «дороги», «встречи» являются структурообразующей доминантой жанровой формы травелога. Анализ поэтики хронотопа очерков о Париже 1920-х годов А. Куприна и А. Толстого позволяет увидеть ракурс восприятия реальности, систему пространственно - временных оппозиций и образ города в целом, создаваемый каждым автором. Специфика картины мира в путевых очерках «Москва и Париж», «Париж домашний» и «Париж интимный» А. Куприна и «О Париже» и «Парижские тени» А. Толстого определяется как индивидуальными особенностями, так и мировоззренческими, идеологическими позициями писателя-эмигранта А. Куприна и вернувшегося из Франции в советскую Россию А. Толстого.
В очерках А.И. Куприна мир Парижа представлен в единстве исторической, культурной и социально-бытовой составляющих жизни. В произведениях Куприна наряду с путешествием по «настоящему» Парижу («домашнему», «интимному»), разворачивается «путешествие» повествователя в пространство прошлого, Памяти. Куприн создает свой миф о России. Категория «прошлого» для русского писателя, бывшего москвича, а ныне жителя Парижа, обладает абсолютной ценностью. Это «свое» время-пространство прошлого противопоставляется автором «чужому» времени-пространству современной обезличивающей все цивилизации. Постоянно проводимые параллели между Парижем и Москвой свидетельствуют о том, что повествователь пытается «обжить», «присвоить» пространство, в котором живет. Но Париж все же остается в очерках Куприна «домом» для его жителей, но не для автора-повествователя.
Путевые очерки А. Толстого - это воспоминания о посещении Парижа в разные годы. Описание реального пространства города подчеркнуто субъективно, это фиксация впечатлений и ощущений повествователя. При этом путешественник - субъект повествования предстает прежде всего как гражданин советской страны, призванный показать «чуждость» и обреченность капиталистического мира. Оппозиции «жизнь-смерть», «старое - новое» «капитализм - социализм» определяют специфику парижского хронотопа в очерках А. Толстого.
В путевой прозе Б. Кушнера мир Европы представлен не так однозначно, как у А. Толстого. Уровень технического развития, разумная организация жизни в Берлине вызывает уважение, иногда и восторг автора. Но признавая достижения Запада, он категорически не принимает социально-политический строй. Географическое пространство приобретает качества идеологического. Жизнь Берлина и Парижа просматривается Б. Кушнером прежде всего в свете будущего - революционного преображения мира, движущими силами которого будет пролетариат и передовая социалистическая идеология.
Путевые очерки Г. Иванова создаются не по социальному заказу, автор вполне свободен в выборе маршрута, в интерпретации увиденного. Но встреча с фашизмом и русскими национал-социалистами в Германии вызывает идеологическое неприятие и человеческую неприязнь автора.
В рассказах о путешествии Г. Иванова «чужими» явлены и современная Германия, и большевистская Россия. «Домом» для него становится «не образцовая», но не охваченная идеологией Франция.
В итоге заметим, что рассмотренные нами русские травелоги 1920-30-х годов можно назвать «антипутеводителями», учитывая, что каждый из них имеет для этого свои основания. При этом важно, что, помимо перемещения в пространстве и описания и рефлексии увиденного, путевые очерки русского зарубежья и советской метрополии воссоздают процесс самосознания писателя, поиска национально - культурной или идеологической идентичности.
