ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. ЖИЗНЕТВОРЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ Л.Н. ТОЛСТОГО 7
1.1. Выбор амплуа 7
1.2. Непредсказуемость поведенческих стратегий 11
1.3. Особое меню, одежда и интерьер как «костюмы» и «декорации» 15
1.4. Саморазоблачение 21
1.5. «Пятый акт» 25
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1 32
ГЛАВА 2. СМЕХ В ЭСТЕТИКЕ Л.Н. ТОЛСТОГО 35
2.1. Анекдот, метафора и абсурд в поведенческой поэтике Толстого 35
2.2. Маскарад 42
2.3. Анекдот / притча: симбиоз / дистрибуция 44
2.4. «Дикое» поведение 47
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2 52
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 54
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 57
Актуальность темы работы обусловлена значительным вниманием современной филологической науки к тем принципам построения (жизне)текста, которые восходят к смеховой картине мира в целом и в частности - к поэтике анекдота. На материале творчества Л.Н. Толстого данная проблема не только не исследована, но по-настоящему даже не сформулирована. Между тем как отчетливое тяготение нарратива и всего мирообраза великого романиста к цикличности и притчевости словно высвобождает место для соотнесенной с притчей жанровой позицией анекдота, дистрибутивно взаимодействующей с притчей.
Цель работы: исследовать образ Л.Н. Толстого в зеркале литературного анекдота, его жизнетворчество.
Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:
1) исследовать анекдотическую поэтику в перспективе толстовского понимания смеха;
2) выявить причины, побудившие Толстого актуализировать категорию жизнетворчества;
3) рассмотреть особенности повседневной жизни писателя в контексте выбранного им поведенческого амплуа;
4) исследовать тему «пятого акта» в жизнетворчестве Л.Н. Толстого;
5) изучить преломления жанра анекдота в жизнетворчестве романиста.
Объектом исследования являются смеховая эстетика и ее влияние на жизнестроительные и жанровые стратегии писательского творчества.
Предмет - поэтика анекдота, а также воспринимающаяся реципиентами как смеховая, анекдотическая и абсурдная система символических жестов Толстого, последовательно совершенных им в ходе реализации установки на «опрощение».
Материалом послужили опубликованные воспоминания современников Толстого, принадлежащие его перу письма, публицистика, художественные произведения, дневники.
В работе применялись сравнительно-сопоставительный и биографический методы исследования. Теоретической основой стали статья Ю.М. Лотмана по исследованию поэтики бытового поведения [Лотман, 2002], исследование Е. Курганова «Анекдот как жанр русской словесности» [Курганов, 2015], большой труд Д.С. Мережковского «Толстой и Достоевский» [Мережковский, 2000], в котором пунктиром повторяется наблюдение автора: смех у Толстого (причем «смех» Мережковский сравнивает со словом «смешение», что этимологически неточно, но в аналитической перспективе - правильно, т. к. смех - это реакция на некий неожиданный «сдвиг» в восприятии) осмысливается как симптом мировоззренческого кризиса. Кроме того, в методологии исследования была использована работа В. Тюпы «Художественность чеховского рассказа» [Тюпа, 1989], в которой ученым впервые в русском литературоведении была реконструирована системная жанровая антитеза анекдота и притчи.
Друг и биограф Толстого, П. Сергеенко отмечал: «В доме у Толстых <...> всегда получается такое впечатление, как будто у них назначен любительский спектакль, и целый цветник молодежи готовится к этому событию, наполняя весь дом шумным оживлением, в котором иногда принимает деятельное участие и Лев Николаевич. Особенно, если возникает какая-нибудь забава, требующая движения, выносливости, проворства, тогда Л.Н. поминутно будет поглядывать на играющих и участвовать душою в их удачах и неудачах; часто он и сам не выдерживает и вмешивается в игру, обнаруживая при этом ещё столько молодого жара и мускульной гибкости, что часто даже завидно делается, когда глядишь на него» [Сергеенко 1898; цит. по: Мережковский, 2000: 42]. Театрализация жизни и «дикое поведение» - в рамках выбранного амплуа - важные вопросы в понимании стратегии построения текста жизни. Поведение, действия человека писатель считает убедительнее слов: «Язык человеческих телодвижений ежели менее разнообразен, зато более непосредствен и выразителен, обладает большею силою внушения, чем язык слов. Словами легче лгать, чем движениями тела, выражениями лица. Истинную, скрытую природу человека выдают они скорее, чем слова. Один взгляд, одна морщина, один трепет мускула в лице, одно движение тела могут выразить то, чего нельзя сказать никакими словами» [Мережковский, 2000: 98]. По этой причине в данной работе большое внимание уделяется выбору поведенческих стратегий писателя, а также одежде и специальному интерьеру кабинетов Л.Н. Толстого. Писатель был крайне нетерпим ко всякой лжи и фальши, поэтому не мог объективно воспринимать, например, поэзию, но любил театр и талантливых актёров. Игра позволяла ему примириться с многими противоречиями между собственными устремлениями и интересами близких ему людей. Маскарад в бытовой жизни Л.Н. Толстой стал использовать ещё в молодости, когда благодаря дневнику всецело погрузился в практику «сотворения» самого себя в соответствии со строгими моральными правилами. С годами этот способ самоактуализации он превратил в один из главных инструментов в создании жизнеобраза.
При рассмотрении отдельных мотивов жизнетекста писателя, отмечается важная роль анекдота в их создании, и его неотъемлемой части - закону пуанта . Ю.М. Лотман настаивал на том, что «биография писателя складывается в борьбе послужного списка и анекдота» [Лотман, 1992: 373]. С такой точкой зрения не соглашается Е. Курганов: «С этим трудно согласиться, и вот почему. Убежден, что борьбы, собственно, и нет, ведь анекдот отнюдь не противоречит послужному списку, а дополняет и уточняет его, утепляет гамму, снимает сухость и протокольность. Они очень нужны друг другу - послужной список и анекдот. Это те два полюса, которые придают биографии объемность и выпуклость. Так что нет борьбы, и нет победителей. <...>
Принцип противовеса (можно еще определить его как принцип дополнительности) во многом определяет функцию анекдота в историко¬биографической прозе» [Курганов, 2015: 83-85]. Эта точка зрения поддержана и развёрнута в данной работе. А также в ней исследуется особое понимание смехового Л.Н. Толстым.
Стоит отметить также, что важным источником теоретического материала послужили работы Б.М. Эйхенбаума [Эйхенбаум, 2009], его исследования жанра, родственного анекдоту - новеллы, а также анализ перехода Л.Н. Толстого от литературы к тексту жизни и возвращение обратно в литературу.
В заключении стоит сказать, что литературное творчество Л.Н. Толстого дополняется, нередко объясняется и усиливается его жизнетворчеством. С раннего возраста он пишет дневники, в которых последовательно показывает, анализирует свои мысли и действия, кроме того, он использует для этого свои художественные произведения и публицистику. Таким образом, творчество и жизнетворчество Толстого тесно переплетаются. Писателю-Толстому было необходимо, для построения и явления миру своей личности, выбрать амплуа, которое позволяло в установленных рамках образа проживать разные эпизоды, создавать сюжеты.
Толстой искренне полагал, что выбранное им амплуа простого трудящегося человека, приносящего пользу - его самое естественное состояние. Оно его примиряло с теми мыслями и идеями, которые он неоднократно высказывал в своих литературных трудах, с его желаниями. Этот вопрос требует более глубокого психологического и философского анализа.
Важную функцию в жизнетворчестве Толстого играли его одежда и интерьер рабочих кабинетов, которые можно считать хорошо продуманными костюмами и декорациями. Внешний образ, простая крестьянская блуза, с пояском, за который он обычно закладывал руки, вошёл в историю и стал частью легенды о великом писателе.
В выбранном амплуа Л. Толстой органичен, но истинное перерождение, которое он от себя ожидал, не случилось. Под крестьянским полушубком - надушенное бельё, граф и известный писатель по сути, он не терял своего высокого общественного положения.
Главным амплуа в жизнетворчестве Толстого было «простой деревенский мужик», кроме того, он не отказывался от амплуа графа или писателя, иногда они совмещались в обобщённом образе барина, известного человека. Для людей, кто не знал Л.Н. Толстого близко, его выбор амплуа был непредсказуем, и они не могли предугадать его поведение.
Важнейшую роль в восприятии Толстого-писателя, мыслителя, учителя сыграл финал его жизни, который всецело вписывался в заданную концепцию опрощения. Скандалы с женой и некоторыми сыновьями в последний год его жизни из-за слухов о тайном завещании, в котором он отказывается от авторских прав на все свои сочинения, переполнили чашу терпения Толстого, и осенью 1910 года он покинул свой дом навсегда. Несмотря не всю стихийность сборов, очевидно, побег этот он обдумывал много лет. Он работал над финалом своей жизни, который полностью согласуется с выбранным амплуа.
Толстому важен был не смех, а святость веселья, то, что многие в окружении Л.Н. Толстого находили смешным, он воспринимал вполне серьёзно, не любил, когда смеялись над простыми людьми и их ошибками. Он считал важным учить детей с раннего возраста правильному пониманию смешного.
В своём жизнетворчестве писатель часто использовал анекдот, потому что это эффективное средство убеждения - разновидность примера и свидетельства - благодаря сильному эмоциональному воздействию на слушателя, явилось доступным средством изложения поучений Л.Н. Толстого. А также этот жанр легко вписывался и обслуживал выбранные поведенческие стратегии писателя. Он любит повергать людей в изумление, что является одной из главных целей анекдота.
Очень часто для анекдотического смещения двух планов - реального и образного, для реализации закона пуанта - Л.Н. Толстой использует метафору, абсурд и маскарад.
Смешение как ведущий принцип построения всего жизнетворчества Л.Н. Толстого, объединяет, кроме прочего, жанры анекдота и притчи, как частного и общего, смешного и страшного. Смешение позорного и смешного он называл тем камнем, который положило общество на «умышленные покровы» добрых дел.
«Дикое поведение» Л.Н. Толстого можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, это продуманное или интуитивное подражание детям, которые ближе всего к естественному состоянию человека, в котором он приходит в этот мир. Дети свободны от предрассудков и общественных ролей. Во-вторых, физическое, поведенческое раскрепощение должно приводить, по замыслу писателя, к свободе мысли (непрерывный ток от внешнего к внутреннему). В-третьих, по наблюдениям И. Бунина, Л.Н. Толстой стремился к потере «особенности» и разоблачению своей мнимой высоты. В-четвёртых, это стремление писателя к гармонии между внутренним восприятием и внешними проявлениями (между Личностью и Характером). Если он был «дик» по сути, поведение тоже должно быть «диким».
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
