НАСЕЛЕНИЕ ТРАНСГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЙ В ПОЛИТИКЕ РОССИИ И КИТАЯ

В данной работе мы намеривались осветить вопросы отношений России и Китая с трансграничным населением на протяжении почти четырёхсот лет, результат исследования которых мог бы послужить базой для ознакомления с основными случаями установления границ в зависимости от действий трансграничного населения. Таким образом, создав некоторый необходимый фундамент для свидетельствования в пользу или против какой-либо стороны в разрешении спора о принадлежности территорий. В современном мире в условиях России, создавшей прецедент захвата территорий и «восстановления исторической справедливости и защиты местного населения», условно может быть проведена параллель между территориями на Дальнем Востоке и Китаем, который нуждается в этих регионах как в опоре для развития своих приграничных территорий. Поэтому, обращение к третьей стороне может стать легитимным свидетельством, как должны были разграничить земли, и как они разграничены на данный момент. Для этого, нам было необходимо определить место и роль трансграничного населения в российско-китайских отношениях.
В ходе работы мы выяснили, что отношения устанавливались с народами Дальнего Востока, Центральной Азии и Южной Сибири посредством объясачивания, т.е. создания отношений «сюзерен-кыштым». Эта стратегия использовалась как Цинами, так и русскими. Цинскую политику в отношении спорного населения можно охарактеризовать как переменную - в попытках присоединения территорий какого-либо народа использовались средства от дарования титулов местным князям до насильственного переселения народа ближе к своим границам или в их пределы. Российская политика носила более ненасильственный характер - после инцидентов во время первых столкновений на Амуре с коренными народами и, впоследствии, Цинами, казачество было взято под относительный контроль. Кроме того, предпринимались попытки интегрировать население в экономическую и культурную среду государства - так повышались возможности закрепления в регионе. Идея продвигалась с переменным успехом и сильно зависела от характера её воплощения - опыт показал, что ненасильственные методы были самыми действенными.
В Южной Сибири спорное население представляло собой двоеданцев; для русских отсутствие возможности вести активные действия по укрощению неверных ясачников оказалось более эффективным в долгосрочной перспективе. Положение казаков там было непрочным, и им во многом помогла политика агрессивной Цинской империи, напугавшей население. Кроме того, слабое влияние в регионе обусловило невозможность и нежелание высших кругов сталкиваться с Цинами, и потому им пришлось подчиниться иерархии, заведённой в регионе и правилам порабощения народов - правом брать с «кыштымов» своих «кыштымов» - а, следовательно, уступить Туву.
Важно отметить, что подписанные договора не нарушались сторонами и в Центральной Азии, где русские также не занимали прочных позиций, в противном случае они бы столкнулись с ещё большей проблемой - поддержание постоянного присутствия в регионе. Потому сохранение статуса-кво в регионе было важно и в целях безопасности на каждое действие русских в отношении местных народов испрашивалось разрешение у Цинского двора. Помимо вышесказанного, нельзя не отметить широкое и быстрое заселение русскими Южной Сибири - крестьян и казаков в большей степени интересовало земледелие и освоение территорий, чем сбор ясака.
В Центральной Азии существовали регионы разного уровня экономического развития; население этих регионов либо попадало в зависимость - становилось «кыштымом», либо было способно отстоять свои интересы. Факт возникновения двоеданства свидетельствует в эту пользу; также он подтверждает, что Российская империя и Цины вырабатывали свои собственные методы взаимодействия - в обоих случаях можно проследить прямую зависимость действий и ответной реакции на них. Россия в этом регионе заботится о своих интересах, и потому, согласно документам, пытается перехитрить Цинов при присоединении кочевых племён.
Помимо этого, несмотря на отдельные пункты в договорах, заключенных ранее, Россия не выдавала перебежчиков. Российское государство могло предоставить защиту беглецам на своей территории. Отношения в центрально-азиатском регионе были непростыми - существовало три крупных актора (Цины, русские и джунгары) и много мелких (коренные народы), на отношения которых они могли влиять - народы Саяно- Алтая даже оказывались под двойным обложением дани вследствие меняющейся обстановки и неустановленности границ. Цины действовали согласно китайскому стратагемному мышлению - они подчиняют окружные территории (Тибет, народы Алтая, Монголию) и находят слабое место внутри империи (раздор среди ойратских князей) для её разгрома. Если Россия выработала на опыте Дальнего Востока культуру взаимодействия с местным населением, то для Цинов, которые преследовали либо цели наживы - и в результате превращали сбор дани в грабеж и непосильное бремя для податного населения - либо цели защиты и укрепления границ - резко контрастировали с русскими в методах.
Русские, за неимением средств и людей, были вынуждены уступать и идти на компромиссы с коренным населением; не спешить и «действовать ласкою», в то время как Цины, располагая достаточными ресурсами, могли установить власть силой. Следующим действием по закреплению в регионе было установление своей администрации (Синьцзян), что провоцировало недовольства на оккупируемой территории. Подобная тактика заставляла многих сниматься с места и искать другого покровительства, а так как к середине XIX века в Центральной Азии крупнейшими соседствующими акторами были Россия и Китай, то, с учётом всех вышеизложенных причин, Россия приняла достаточное количество беглых людей. С 1860-х гг. установилась новая система русско-китайских отношений. В это время были ликвидированы многие буферные зоны, разделявшие территории двух государств, граница была открыта, двусторонние отношения на уровне регионов приобрели массовый характер и стали важнейшей составляющей общей системы русско-китайских отношений.
Таким образом, в истории взаимоотношений России и Китая с трансграничным населением можно проследить эволюцию восприятия местного населения. Глубина включения в основную структуру государства определяла правовой статус населения - они могли быть периферийными данниками или же быть включены в округ и иметь свои повинности и вносить свой вклад в развитие края совместно с новоприбывшими. Кроме того, Россия и Китай стремились «разбавить» национальный характер территорий и поощряли унификацию районов по подобию основной территории.
Подытоживая процессы, которым подверглись народы Дальнего Востока и Приамурья, Южной Сибири и Центральной Азии, войдя в столкновение с крупными, устойчивыми, слаженными административно акторами, необходимо отметить активное выстраивание контактов коренными народами с крупными государствами. Коренное население не являлось молчаливыми «кыштымами» или ясачными людьми - в регионах шёл сложный обоюдный процесс построения дипломатической и культурной кооперации. Оба государства в истории налаживания контактов использовали жестокость и мягкость: в обоих случаях население, над которым совершалось насилие, выбирало побег на другую сторону и впоследствии принимало живое участие в защите интересов в случае установления крепких дружественных отношений. Несмотря на то, что в договорах не упоминается или не уделяется достаточно внимания вопросу о трансграничном населении, они очень часто играли большую роль в жизни коренного населения - регулирования новых мест охотничьих угодий.
В настоящее время в регионе лучше других областей развивается культурный обмен - обе страны рассматривают территории в качестве плацдарма для развития отношений и инфраструктурный связей в регионе. КНР считает их взаимозависимыми, такой же точки зрения придерживается российская сторона. Единственная проблема заключается в отсутствии инициативы и достаточного финансирования Россией формирования рабочей стратегии интеграции региона. Помимо, также известно, что политика, проводимая странами по ассимиляции населения, практически уничтожила их традиционный быт - и в наше время говорить об утверждающей роли в качестве переговорщиков - третьей стороны - не приходится.

Купить