САКРАЛЬНОСТЬ ЖИЛОГО ПРОСТРАНСТВА В КУЛЬТУРЕ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН: АРХЕОЛОГО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
|
АННОТАЦИЯ 2
ВВЕДЕНИЕ 1
Глава 1. Структура традиционного восточнославянского жилища. Утилитарное содержание жилого пространства. 9
1.1. Древнейшие сведения о традиционном жилище восточных славян 9
1.2. Поселения восточных славян XI-XIX вв. 12
1.3 Особенности крестьянской дворовой застройки восточных славян. Обзор
региональных типов 16
1.4 Конструктивные особенности крестьянского жилища восточных славян 19
Глава 2. Обряды и поверия связанные со строительством жилища 27
2.1. Обряды, предваряющие строительство жилища 27
Выбор материала для строительства 29
Выбор места и времени для строительства 31
2.2. Строительная жертва. Ритуальные аспекты строительства жилища 35
Символические образы. Жертвенные животные и предметы 38
Ритуальные аспекты строительства жилища 43
Глава 3. Сакрально-символические аспекты бытования восточнославянского жилища 47
3.1 Горизонтальный план 48
Двери и окна 48
Матица 50
Красный угол 52
Печной угол 53
3.2. Вертикальный план 55
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 58
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 62
ВВЕДЕНИЕ 1
Глава 1. Структура традиционного восточнославянского жилища. Утилитарное содержание жилого пространства. 9
1.1. Древнейшие сведения о традиционном жилище восточных славян 9
1.2. Поселения восточных славян XI-XIX вв. 12
1.3 Особенности крестьянской дворовой застройки восточных славян. Обзор
региональных типов 16
1.4 Конструктивные особенности крестьянского жилища восточных славян 19
Глава 2. Обряды и поверия связанные со строительством жилища 27
2.1. Обряды, предваряющие строительство жилища 27
Выбор материала для строительства 29
Выбор места и времени для строительства 31
2.2. Строительная жертва. Ритуальные аспекты строительства жилища 35
Символические образы. Жертвенные животные и предметы 38
Ритуальные аспекты строительства жилища 43
Глава 3. Сакрально-символические аспекты бытования восточнославянского жилища 47
3.1 Горизонтальный план 48
Двери и окна 48
Матица 50
Красный угол 52
Печной угол 53
3.2. Вертикальный план 55
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 58
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 62
Традиционное жилище восточных славян глубоко изучено в археологическом и этнографическом отношении силами советских и российских исследователей. Собранные археологические и этнографические материалы рассмотрены с самых разных ракурсов: от архитектурно-инженерного, сугубо утилитарного, до культурологического, сакрального. Несмотря на это, данный объект ещё несет в себе информацию, требующую анализа и систематизации.
Актуальность: Во-первых, главные труды о традиционном жилище восточных славян написаны во второй половине XX в. и в них не учитывается новый массив информации, добытый археологами, этнографами, лингвистами, культурологами и другими учеными. Достаточно взглянуть на развитие археологии памятников Нового Времени (на русском материале - это XVII-XIX вв.). За десятилетия работы археологов данное направление удалось превратить из редкого и полу-маргинального в совершенно равноправное, наряду с другими направлениями археологической науки . Накопление знаний в этой и в других областях предполагает необходимость дальнейшего, углубленного исследования объекта.
Во-вторых, государственная политика в области сохранения историко-культурного наследия наводит на мысли о недостаточном понимании ценности этого самого наследия. Речь идет не только о традиционной деревянной архитектуре, но и о любой исторической застройке. Даже на примере Томска мы можем видеть основной комплекс проблем, связанный с уходом и сохранением памятников .
Вышеназванные факторы обусловили идею настоящей работы. В то же время, в качестве предмета исследования выступают сакрально-символические аспекты жилого пространства в культуре восточных славян. Выбор продиктован тем, что известные исследования освещают проблематику на этнографических материалах периода XIX - начала XX вв. Фундаментальная монография А.К. Байбурина практически не учитывает археологические материалы, что существенно сужает не только хронологический охват, но и возможность исследования материала в динамике. А в изучении сакрально-символических аспектов бытия важно исследование динамики. Любая вещь обладает несколькими функциями, среди которых символическая. Семиотический статус вещи может меняться под воздействием различных факторов .
Изучение сакрально-символических аспектов бытия того или иного этноса, в ту или иную эпоху важно тем, что для современников они не были просто сказочным вымыслом. Миф, помещенный в культуру носит характер реального события, произошедшего в глубокой старине . Из этого следует, что определив для себя специфику данных представлений, мы можем по новому взглянуть на исторические аспекты бытования этноса, глубже понять природу его своеобразия.
Жилище, в данном случае, выступает мощным субстратом мифопоэтических представлений. Дом является древнейшей формой структурированного, освоенного пространства для хозяйствования, из которого произрастали более сложные формы человеческого общежития - деревня, поселок, город, государство . В традиционной культуре жилище несёт в себе множество символических элементов. Взаимодействие со сферой сакрального начиналось с самого акта ограничения, структурирования пространства - выбора материала для строительства, выбора места для строительства, и самого строительства. Морфологически, все эти процессы определялись исходя не только из утилитарных критериев, но и, даже в особенности, из сакральных.
Научной проблемой, которую мы разрабатываем в данной работе является общая фрагментарность источников, слабое взаимодействие этнографических и археологических материалов в научной литературе, из-за чего вытекает недостаточная изученность динамики процесса развития и трансформации сакральных представлений восточных славян о жилище; специфика ритуальных аспектов в разные периоды бытования восточнославянской культуры. На данный момент отсутствует комплексное исследование сакральных аспектов восточнославянского жилища с учетом всех типов источников.
Степень изученности. Данная научная проблема может быть в полной мере раскрыта только с учетом комплексной базы источников, их взаимодополняемости. Каждый тип источников по отдельности представляет лишь один ракурс на проблему. Этнографы и культурологи, изучая восточнославянское жилище на материалах этнографических экспедиций XIX-XX вв., крайне редко обращаются к археологическим аналогиям более ранних периодов.
Одно из наиболее ранних попыток систематизировать этнографические данные о строительной обрядности, не только восточных славян, но европейских этносов в целом — статья Д.К. Зеленина “Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов”. Автор ретроспективным путем исследует корни обычая строительной жертвы. В целом, советский этнограф во многом соглашается с “Золотой ветвью” Дж. Фрэзера, который выводил этот ритуал из архаичных форм жертвоприношения “лесным духам”. Работа Д.К. Зеленина несёт в себе большой объем систематизированного материала о строительной обрядности народов западной и восточной Европы, что позволяет отнести его и в категорию источников настоящего исследования. Также за авторством Д.К. Зеленина существует большой труд “Восточнославянская этнография”, где систематизируются сведения обо всех аспектах бытия восточнославянского этноса — как утилитарных, так и символических.
Применительно к конкретному восточнославянскому материалу наиболее ценными для нас являются исследования А.К. Байбурина. Его монография “Жилище в обрядах и представлениях восточных славян” является исчерпывающим этнографическим и семиотическим исследованием восточнославянской жилищной обрядности. Восточнославянское жилище представляется как знаковая система, с обилием сакральных значений. Буквально каждый элемент дома в традиционном мифопоэтическом понимании имел определенное символическое значение. Обилие ссылок на труд А.К. Байбурина, как в нашем исследовании, так и в любой другой научной работе по данному предмету, позволяет признать этот труд классическим. Тем не менее, автор практически не использует археологические данные, что существенно сужает хронологический диапазон его исследования. Фактически, заключения автора релевантны только для восточнославянского жилища XIX-XX вв.
Говоря о семиотических исследованиях, большое научное значение имеют работы представителей тартусской школы семиотики: Т.В. Цивьян и В.Н. Топорова. Статьи и монографии этих исследователей важны, как общая теоретическая основа изучения символического аспекта пространства. Авторы привлекают лингвистический материал, что позволяет увидеть языковой пласт данной проблематики, в добавок к этнографическому и археологическому.
Отдельные этнографические аспекты изучения русского жилища раскрываются в сибирском материале. Исследования Е.И. Бардиной, А.Ю. Майничевой, А.А. Люцидарской представляют большой интерес для понимания того, как традиция изменялась не только во временном плане, но и в различных территориальных условиях. И преемственность с древнерусской традицией, и новации характерные только для Сибири - всё это необходимо учитывать для большей полноты исследования.
Важную часть настоящей работы составляет анализ утилитарного аспекта бытования восточнославянского жилища. Понимание практических моментов, структуры жилища, основных конструктивных элементов необходимо для дальнейшего анализа символики. Самый крупный этнографический труд на эту тему - монография Е.Э. Бломквист. Ряд положений её работы “Крестьянские постройки русских, украинцев, белоруссов” дополнялись и уточнялись в дальнейших этнографических и археологических исследованиях, однако труд не потерял в важности и по прежнему является одним из самых упоминаемых в любой работе о восточнославянском жилище. Утилитарную составляющую восточнославянского жилища исследовали и архитекторы: П.А. Раппопорт, С.Н. Баландин.
Археологическое изучение сакральных аспектов пространства в культуре восточных славян имеет ряд примечательных моментов, связанных со спецификой самого археологического источника как такового. Вещественность источника с одной стороны даёт большую наглядность и позволяет увидеть бытование традиции в древние периоды, этнографически не изученные, с другой стороны — в культурный слой не попадают сведения о форме обряда, о невещественной символике (жесты, слова, заговоры и т.д.). Большого систематического исследования сакрально-символических аспектов восточнославянского жилища на археологическом материале не существует. Вопросы строительной обрядности и символики раскрываются фрагментарно в различных работах с иной предметной областью. Тем не менее, напрямую к строительной обрядности обращались в своих статьях В.В. Седов, Г.П. Визгалов, С.Г. Пархимович. Обзорное исследование об археологическом изучении строительной обрядности восточных славян сделал А.Н. Курбатов, обобщив практически все известные на данный момент древнерусские археологические источники по данному вопросу. Ряд археологических сведений о ритуале строительной жертвы в контексте изучения сибирского города приводит М.П. Черная. При исследовании воеводской усадьбы г. Томска не только обобщены сибирские источники по данной проблематике, но и дан анализ сакрально-символических представлений обитателей усадьбы на примере такого хозяйственного сооружения, как колодец.
В целом, изученность данной научной проблематики представляет собой двоякую картину. Есть обобщающие труды по этнографическим данным, обстоятельное изучение семиотических аспектов жилища, при этом в археологии, хотя и делались достойные попытки обращения к проблематике, но археологическая картина вопроса остается крайне фрагментарной.
Научная новизна данной работы в попытке сделать анализ сакрализации жилого пространства в культуре восточных славян на комплексной базе источников - этнографических, археологических, лингвистических. В научной литературе ещё не было попытки обобщить, систематизировать и проанализировать все известные данные. Только дополняя одни типы источников другими, по нашему мнению, можно претендовать на полноту исследования вопроса.
Кроме того, мы постараемся изучить развитие различных ритуальных форм бытования жилища в динамике - с древнерусского периода до наших дней.
Объектом исследования является традиционное жилище восточных славян.
Предметом исследования — сакрально-символические аспекты жилого пространства в культуре восточных славян
Цель исследования: c помощью данных археологии и этнографии выявить сакрально-символическое содержание элементов жилого пространства в русской культуре, проследить их изменение с ходом исторического процесса.
Задачи исследования:
1) Обобщить знания о структуре восточнославянского жилища, его конструктивных особенностях - необходимо ознакомиться с непосредственно архитектурно-инженерной составляющей, так как профанное и сакральное были взаимосвязаны и видоизменялись в зависимости друг от друга;
2) Выявить главные черты строительной обрядности восточных славян, описать типы обрядовых вариаций. Строительство дома, с точки зрения сакрального содержания, отсылало к космогоническим представлениям и является наиболее интересным для изучения восточнославянской духовной культуры, выявления общего и особенного в сопоставлении с общечеловеческими архетипами массового сознания.
3) Определить сакрально-символическое содержание элементов внутреннего пространства восточнославянского жилища. Для этого нам и требуется очертить структуру жилого пространства восточных славян непосредственно.
Хронологические рамки настоящего исследования: IX — нач. XX в.
Территориальные рамки: весь ареал проживания восточнославянского этноса с древности, до современной эпохи, который включает в себя территории современных России (включая Западную и Восточную Сибирь), Украины, Белоруссии.
Методологическая база исследования. Автор использует типологический метод, для создания четкой, систематизированной картины духовной культуры связанной с традиционным восточнославянским жилищем.
Частично мы будем иметь дело с этнографическими универсалиями, с общечеловеческими архетипами, характерными для всех существующих и существовавших этносов. Следовательно, мы будем прибегать к аналогиям с этнографическими данными там, где это возможно, чтобы расширить понимание рассматриваемого предмета.
Мы будем рассматривать сакральные представления во времени, следовательно никуда не денемся от принципа историзма в целом, и от сравнительно-исторического метода в частности.
База источников. Важность комплексного, археолого-этнографического рассмотрения настоящего объекта в том, что такой подход позволяет захватить большой хронологический промежуток, а данные разных наук будут взаимодополнять друг друга. База источников строится на взаимодополнении археологических, этнографических, лингвистических, фольклорных материалов. Археологическое изучение данной проблематики заключается в привлечении материалов изученных восточнославянских памятников, введенных в научный оборот советскими и российскими исследователями. Особую важность для нас имеют находки в древнем Новгороде (IX-XIII вв.), опубликованные В.В. Седовым и П.И. Засурцевым. Относительно темы “строительной жертвы” или “приклада” — это самые массовые из всех известных, на сегодняшний день, материалов. Не меньшее значение представляют материалы других древнерусских городов: Рязань (А.Л. Монгайт), Псков (И.К. Лабутина), Ладога (Е.А. Рябинин). Целый ряд ископаемых источников по настоящей теме связан с исследованиями сибирских ученых. Интересующие нас находки встречались в Томске (М.П. Черная), Мангазее (Визгалов Г.П., Пархимович С.Г.), Зашиверске (Окладников А.П. и др.), Кузнецком и Умревинском острогах (Черная М.П., Бородовский П.И.)
Этнографические материалы сильнее раскрывают те аспекты строительной обрядности и бытования жилища, которые никак не откладываются в культурном слое. Большое количество примеров из этнографической литературы собрал и систематизировал А.К. Байбурин. Важные сведения о западносибирских крестьянах представлены в классической работе Е.И.. Бардиной. Обильный западноевропейский и западнославянский материал представил советский этнограф Д.К. Зеленин, что явилось ценным подспорьем для аналогий. Ценные сведения о жилищной обрядности встречаются в трудах А. Афанасьева и С.В. Максимова. Важный фольклорный материал представлен в трудах В.Я. Проппа.
Структура работы вытекает из поставленных задач. В первой главе мы рассмотрим восточнославянское традиционное жилище с точки зрения его практического содержания: формальные разновидности, внутренняя планировка, объективные природные факторы, повлиявшие на сложение данных форм. Без целостного понимания структуры жилища мы не можем рассмотреть его сакральный аспект.
Во второй главе речь пойдет о сакрально-симоволических аспектах строительства жилища. Как уже сказано выше, самые ранние, подготовительные стадии подготовки к строительству жилища сопровождались ярко-выраженным ритуальным поведением. Процесс постройки был детерминирован не только соображениями практической пользы, но и соответствию нового дома сакральным критериям. Для архаичного мировоззрения не характерно твердое разделение сферы сакрального и профанного.
В третьей главе будет сказано о символическом наполнении внутреннего пространства восточнославянского жилища. Бытование жилища было связано с различными поверьями, представлениями, которые влияли на перцепцию жилища современниками и на взаимодействие с элементами его внутреннего пространства.
В связи с поставленными задачами у нас есть ряд гипотез, которые требуют разработки.
Во-первых, автор считает, что археологические источники способны дополнить и расширить уже известное научное видение жилого пространства в культуре восточных славян. Подобное исследование может претендовать на полноту только с учетом источников разного типа. Археологических, этнографических, лингвистических, фольклорных и др.
Во-вторых, мифопоэтическая составляющая традиционного восточнославянского жилища с одной стороны оказалась очень устойчивой и сохранила свои основные черты вплоть до XX в. В качестве антитезы данному утверждению служит обилие локальных особенностей - сакральные представления о жилом пространстве оказались пластичны и на разных территориях приобретали свои уникальные характерные особенности.
В-третьих, следует отметить тенденцию к “выветриванию” изначального символического содержания, при сохранении синтаксиса ритуалов - с приближением к этнографической современности забывалось изначальное содержание обрядов и происходило бессознательное повторение старинных образцов.
Актуальность: Во-первых, главные труды о традиционном жилище восточных славян написаны во второй половине XX в. и в них не учитывается новый массив информации, добытый археологами, этнографами, лингвистами, культурологами и другими учеными. Достаточно взглянуть на развитие археологии памятников Нового Времени (на русском материале - это XVII-XIX вв.). За десятилетия работы археологов данное направление удалось превратить из редкого и полу-маргинального в совершенно равноправное, наряду с другими направлениями археологической науки . Накопление знаний в этой и в других областях предполагает необходимость дальнейшего, углубленного исследования объекта.
Во-вторых, государственная политика в области сохранения историко-культурного наследия наводит на мысли о недостаточном понимании ценности этого самого наследия. Речь идет не только о традиционной деревянной архитектуре, но и о любой исторической застройке. Даже на примере Томска мы можем видеть основной комплекс проблем, связанный с уходом и сохранением памятников .
Вышеназванные факторы обусловили идею настоящей работы. В то же время, в качестве предмета исследования выступают сакрально-символические аспекты жилого пространства в культуре восточных славян. Выбор продиктован тем, что известные исследования освещают проблематику на этнографических материалах периода XIX - начала XX вв. Фундаментальная монография А.К. Байбурина практически не учитывает археологические материалы, что существенно сужает не только хронологический охват, но и возможность исследования материала в динамике. А в изучении сакрально-символических аспектов бытия важно исследование динамики. Любая вещь обладает несколькими функциями, среди которых символическая. Семиотический статус вещи может меняться под воздействием различных факторов .
Изучение сакрально-символических аспектов бытия того или иного этноса, в ту или иную эпоху важно тем, что для современников они не были просто сказочным вымыслом. Миф, помещенный в культуру носит характер реального события, произошедшего в глубокой старине . Из этого следует, что определив для себя специфику данных представлений, мы можем по новому взглянуть на исторические аспекты бытования этноса, глубже понять природу его своеобразия.
Жилище, в данном случае, выступает мощным субстратом мифопоэтических представлений. Дом является древнейшей формой структурированного, освоенного пространства для хозяйствования, из которого произрастали более сложные формы человеческого общежития - деревня, поселок, город, государство . В традиционной культуре жилище несёт в себе множество символических элементов. Взаимодействие со сферой сакрального начиналось с самого акта ограничения, структурирования пространства - выбора материала для строительства, выбора места для строительства, и самого строительства. Морфологически, все эти процессы определялись исходя не только из утилитарных критериев, но и, даже в особенности, из сакральных.
Научной проблемой, которую мы разрабатываем в данной работе является общая фрагментарность источников, слабое взаимодействие этнографических и археологических материалов в научной литературе, из-за чего вытекает недостаточная изученность динамики процесса развития и трансформации сакральных представлений восточных славян о жилище; специфика ритуальных аспектов в разные периоды бытования восточнославянской культуры. На данный момент отсутствует комплексное исследование сакральных аспектов восточнославянского жилища с учетом всех типов источников.
Степень изученности. Данная научная проблема может быть в полной мере раскрыта только с учетом комплексной базы источников, их взаимодополняемости. Каждый тип источников по отдельности представляет лишь один ракурс на проблему. Этнографы и культурологи, изучая восточнославянское жилище на материалах этнографических экспедиций XIX-XX вв., крайне редко обращаются к археологическим аналогиям более ранних периодов.
Одно из наиболее ранних попыток систематизировать этнографические данные о строительной обрядности, не только восточных славян, но европейских этносов в целом — статья Д.К. Зеленина “Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов”. Автор ретроспективным путем исследует корни обычая строительной жертвы. В целом, советский этнограф во многом соглашается с “Золотой ветвью” Дж. Фрэзера, который выводил этот ритуал из архаичных форм жертвоприношения “лесным духам”. Работа Д.К. Зеленина несёт в себе большой объем систематизированного материала о строительной обрядности народов западной и восточной Европы, что позволяет отнести его и в категорию источников настоящего исследования. Также за авторством Д.К. Зеленина существует большой труд “Восточнославянская этнография”, где систематизируются сведения обо всех аспектах бытия восточнославянского этноса — как утилитарных, так и символических.
Применительно к конкретному восточнославянскому материалу наиболее ценными для нас являются исследования А.К. Байбурина. Его монография “Жилище в обрядах и представлениях восточных славян” является исчерпывающим этнографическим и семиотическим исследованием восточнославянской жилищной обрядности. Восточнославянское жилище представляется как знаковая система, с обилием сакральных значений. Буквально каждый элемент дома в традиционном мифопоэтическом понимании имел определенное символическое значение. Обилие ссылок на труд А.К. Байбурина, как в нашем исследовании, так и в любой другой научной работе по данному предмету, позволяет признать этот труд классическим. Тем не менее, автор практически не использует археологические данные, что существенно сужает хронологический диапазон его исследования. Фактически, заключения автора релевантны только для восточнославянского жилища XIX-XX вв.
Говоря о семиотических исследованиях, большое научное значение имеют работы представителей тартусской школы семиотики: Т.В. Цивьян и В.Н. Топорова. Статьи и монографии этих исследователей важны, как общая теоретическая основа изучения символического аспекта пространства. Авторы привлекают лингвистический материал, что позволяет увидеть языковой пласт данной проблематики, в добавок к этнографическому и археологическому.
Отдельные этнографические аспекты изучения русского жилища раскрываются в сибирском материале. Исследования Е.И. Бардиной, А.Ю. Майничевой, А.А. Люцидарской представляют большой интерес для понимания того, как традиция изменялась не только во временном плане, но и в различных территориальных условиях. И преемственность с древнерусской традицией, и новации характерные только для Сибири - всё это необходимо учитывать для большей полноты исследования.
Важную часть настоящей работы составляет анализ утилитарного аспекта бытования восточнославянского жилища. Понимание практических моментов, структуры жилища, основных конструктивных элементов необходимо для дальнейшего анализа символики. Самый крупный этнографический труд на эту тему - монография Е.Э. Бломквист. Ряд положений её работы “Крестьянские постройки русских, украинцев, белоруссов” дополнялись и уточнялись в дальнейших этнографических и археологических исследованиях, однако труд не потерял в важности и по прежнему является одним из самых упоминаемых в любой работе о восточнославянском жилище. Утилитарную составляющую восточнославянского жилища исследовали и архитекторы: П.А. Раппопорт, С.Н. Баландин.
Археологическое изучение сакральных аспектов пространства в культуре восточных славян имеет ряд примечательных моментов, связанных со спецификой самого археологического источника как такового. Вещественность источника с одной стороны даёт большую наглядность и позволяет увидеть бытование традиции в древние периоды, этнографически не изученные, с другой стороны — в культурный слой не попадают сведения о форме обряда, о невещественной символике (жесты, слова, заговоры и т.д.). Большого систематического исследования сакрально-символических аспектов восточнославянского жилища на археологическом материале не существует. Вопросы строительной обрядности и символики раскрываются фрагментарно в различных работах с иной предметной областью. Тем не менее, напрямую к строительной обрядности обращались в своих статьях В.В. Седов, Г.П. Визгалов, С.Г. Пархимович. Обзорное исследование об археологическом изучении строительной обрядности восточных славян сделал А.Н. Курбатов, обобщив практически все известные на данный момент древнерусские археологические источники по данному вопросу. Ряд археологических сведений о ритуале строительной жертвы в контексте изучения сибирского города приводит М.П. Черная. При исследовании воеводской усадьбы г. Томска не только обобщены сибирские источники по данной проблематике, но и дан анализ сакрально-символических представлений обитателей усадьбы на примере такого хозяйственного сооружения, как колодец.
В целом, изученность данной научной проблематики представляет собой двоякую картину. Есть обобщающие труды по этнографическим данным, обстоятельное изучение семиотических аспектов жилища, при этом в археологии, хотя и делались достойные попытки обращения к проблематике, но археологическая картина вопроса остается крайне фрагментарной.
Научная новизна данной работы в попытке сделать анализ сакрализации жилого пространства в культуре восточных славян на комплексной базе источников - этнографических, археологических, лингвистических. В научной литературе ещё не было попытки обобщить, систематизировать и проанализировать все известные данные. Только дополняя одни типы источников другими, по нашему мнению, можно претендовать на полноту исследования вопроса.
Кроме того, мы постараемся изучить развитие различных ритуальных форм бытования жилища в динамике - с древнерусского периода до наших дней.
Объектом исследования является традиционное жилище восточных славян.
Предметом исследования — сакрально-символические аспекты жилого пространства в культуре восточных славян
Цель исследования: c помощью данных археологии и этнографии выявить сакрально-символическое содержание элементов жилого пространства в русской культуре, проследить их изменение с ходом исторического процесса.
Задачи исследования:
1) Обобщить знания о структуре восточнославянского жилища, его конструктивных особенностях - необходимо ознакомиться с непосредственно архитектурно-инженерной составляющей, так как профанное и сакральное были взаимосвязаны и видоизменялись в зависимости друг от друга;
2) Выявить главные черты строительной обрядности восточных славян, описать типы обрядовых вариаций. Строительство дома, с точки зрения сакрального содержания, отсылало к космогоническим представлениям и является наиболее интересным для изучения восточнославянской духовной культуры, выявления общего и особенного в сопоставлении с общечеловеческими архетипами массового сознания.
3) Определить сакрально-символическое содержание элементов внутреннего пространства восточнославянского жилища. Для этого нам и требуется очертить структуру жилого пространства восточных славян непосредственно.
Хронологические рамки настоящего исследования: IX — нач. XX в.
Территориальные рамки: весь ареал проживания восточнославянского этноса с древности, до современной эпохи, который включает в себя территории современных России (включая Западную и Восточную Сибирь), Украины, Белоруссии.
Методологическая база исследования. Автор использует типологический метод, для создания четкой, систематизированной картины духовной культуры связанной с традиционным восточнославянским жилищем.
Частично мы будем иметь дело с этнографическими универсалиями, с общечеловеческими архетипами, характерными для всех существующих и существовавших этносов. Следовательно, мы будем прибегать к аналогиям с этнографическими данными там, где это возможно, чтобы расширить понимание рассматриваемого предмета.
Мы будем рассматривать сакральные представления во времени, следовательно никуда не денемся от принципа историзма в целом, и от сравнительно-исторического метода в частности.
База источников. Важность комплексного, археолого-этнографического рассмотрения настоящего объекта в том, что такой подход позволяет захватить большой хронологический промежуток, а данные разных наук будут взаимодополнять друг друга. База источников строится на взаимодополнении археологических, этнографических, лингвистических, фольклорных материалов. Археологическое изучение данной проблематики заключается в привлечении материалов изученных восточнославянских памятников, введенных в научный оборот советскими и российскими исследователями. Особую важность для нас имеют находки в древнем Новгороде (IX-XIII вв.), опубликованные В.В. Седовым и П.И. Засурцевым. Относительно темы “строительной жертвы” или “приклада” — это самые массовые из всех известных, на сегодняшний день, материалов. Не меньшее значение представляют материалы других древнерусских городов: Рязань (А.Л. Монгайт), Псков (И.К. Лабутина), Ладога (Е.А. Рябинин). Целый ряд ископаемых источников по настоящей теме связан с исследованиями сибирских ученых. Интересующие нас находки встречались в Томске (М.П. Черная), Мангазее (Визгалов Г.П., Пархимович С.Г.), Зашиверске (Окладников А.П. и др.), Кузнецком и Умревинском острогах (Черная М.П., Бородовский П.И.)
Этнографические материалы сильнее раскрывают те аспекты строительной обрядности и бытования жилища, которые никак не откладываются в культурном слое. Большое количество примеров из этнографической литературы собрал и систематизировал А.К. Байбурин. Важные сведения о западносибирских крестьянах представлены в классической работе Е.И.. Бардиной. Обильный западноевропейский и западнославянский материал представил советский этнограф Д.К. Зеленин, что явилось ценным подспорьем для аналогий. Ценные сведения о жилищной обрядности встречаются в трудах А. Афанасьева и С.В. Максимова. Важный фольклорный материал представлен в трудах В.Я. Проппа.
Структура работы вытекает из поставленных задач. В первой главе мы рассмотрим восточнославянское традиционное жилище с точки зрения его практического содержания: формальные разновидности, внутренняя планировка, объективные природные факторы, повлиявшие на сложение данных форм. Без целостного понимания структуры жилища мы не можем рассмотреть его сакральный аспект.
Во второй главе речь пойдет о сакрально-симоволических аспектах строительства жилища. Как уже сказано выше, самые ранние, подготовительные стадии подготовки к строительству жилища сопровождались ярко-выраженным ритуальным поведением. Процесс постройки был детерминирован не только соображениями практической пользы, но и соответствию нового дома сакральным критериям. Для архаичного мировоззрения не характерно твердое разделение сферы сакрального и профанного.
В третьей главе будет сказано о символическом наполнении внутреннего пространства восточнославянского жилища. Бытование жилища было связано с различными поверьями, представлениями, которые влияли на перцепцию жилища современниками и на взаимодействие с элементами его внутреннего пространства.
В связи с поставленными задачами у нас есть ряд гипотез, которые требуют разработки.
Во-первых, автор считает, что археологические источники способны дополнить и расширить уже известное научное видение жилого пространства в культуре восточных славян. Подобное исследование может претендовать на полноту только с учетом источников разного типа. Археологических, этнографических, лингвистических, фольклорных и др.
Во-вторых, мифопоэтическая составляющая традиционного восточнославянского жилища с одной стороны оказалась очень устойчивой и сохранила свои основные черты вплоть до XX в. В качестве антитезы данному утверждению служит обилие локальных особенностей - сакральные представления о жилом пространстве оказались пластичны и на разных территориях приобретали свои уникальные характерные особенности.
В-третьих, следует отметить тенденцию к “выветриванию” изначального символического содержания, при сохранении синтаксиса ритуалов - с приближением к этнографической современности забывалось изначальное содержание обрядов и происходило бессознательное повторение старинных образцов.
Исследование сакральности жилого пространства в культуре восточных славян на основании комплексной базы источников: археологических, этнографических, лингвистических, фольклорных - сопряжено с рядом трудностей, связанных с неравномерной представленностью в источниках различных аспектов этой проблематики. Этнографические данные наглядно и подробно представляют всю полноту обрядности и мифопоэтической картины мира восточных славян, но лишь в период XIX-XX вв. Выводы о более ранних эпохах на основе этнографических данных всегда будут обладать большой степенью гипотетичности. При этом археологические данные позволяют сделать некоторые выводы о том, что из себя представляла картина мира средневекового человека, но делает это слишком фрагментарно. Археологические источники максимально наглядны, но в отрыве от всей базы источников значительно проигрывают в полноте. Материалы раскопок дают определенную базу для дополнения, приведения аналогий, выдвижения гипотез. Эта палка о двух концах (вернее о четырех, если не забывать ещё о двух типах источников) вряд ли разрешится в скором будущем. Остается надеяться на продолжение активного археологического исследования древнерусских памятников, памятников позднего средневековья и начала русского освоения Сибири, с повышенным вниманием к вопросам духовной культуры - следам мифопоэтического сознания и ритуальной символики. Сейчас, в данной работе, мы можем сделать ряд предварительных выводов.
Мы изучили структуру восточнославянского жилища. Прежде чем сделать анализ символики элементов внутреннего устройства, мы изучили утилитарный, практический аспект вопроса. Типология восточнославянских жилых построек даёт нам понимание того, что, с одной стороны, существовали ярко-выраженные локальные типы жилищ - северорусский деревянный дом на подклете и украинская мазанка кардинально отличались друг от друга. Однако, существовал ряд общих элементов, которые обрастали схожими мифопоэтическими представлениями. Сходства начинались уже на этапе строительства жилища: во всех локусах восточнославянской культуры существовала система ограничений при выборе материала строительства, места и времени. Общим для всех локальных типов является ритуал строительной жертвы. Само устройство жилища схоже в тех элементах, которые наделялись повышенной сакральной значимостью. Эти элементы: пол, потолок, красный угол, печной угол, матица, двери и окна. Так, изучив вроде бы совершенно прикладной вопрос структуры восточнославянского жилища и обобщив известные существующие данные, мы выяснили необходимые для дальнейшего исследования вещи.
Второй этап работы предполагал выявление главных составных черт строительной обрядности восточных славян. Подготовка к строительству и само строительство жилища на каждом этапе несли серьезную символическую нагрузку. В культуре восточных славян существовала двуступенчатая система отбора материала для строительства. Сначала создавалось определенное пространство вариантов из тех деревьев, которые пригодны с практической точки зрения. Затем подключался символический критерий и на его основе совершалась дополнительная проверка. Критерии профанного и сакрального выступали в совокупности и определяющим можно считать именно последний - сакральный критерий. Смысл подобных запретов в том, что человек таким образом осваивает окружение, семантизирует и структурирует его. Похожая двуступенчатая система сопровождала процесс выбора места и времени для строительства. Для определения места использовались гадания, зачастую сложные и многоступенчатые. В гаданиях отражался основной набор ритуальной символики: керамика, зерно, шерсть. Выбор времени накладывался на представления о годичном цикле. Наиболее благоприятным временем для строительства считалась дата ближе “Троице”.
Процесс строительства начинался с укладки первого венца и закладного жертвоприношения. Строительная жертва представлена на археологических материалов. Мы можем видеть архаичность, древность, а с другой стороны - постепенное видоизменение данного обычая в сторону предметного “приклада”. Строительная жертва являлась воспроизведением космогонических представлений. Вертикальная структура жилища понималась, как продолжение тела жертвы. Немаловажную роль здесь играет концепт мирового древа, так как жертва помещается в её основание. Конь и петух являлись основными ритуальными животными, при этом конь представляется гораздо более древним символом, отсылающим к ранним индоевропейским верованиям. “Огненная” символика коня и петуха подразумевала защиту дома от бедствий, пожаров, болезней и т.д. Символика жертвы носила многоплановый характер и лишь дополнялась, с появлением жертвы предмета.
Что касается дальнейшего процесса строительства, то все его этапы были ритуально-мифологически связаны и представляли собой единый акт с космогоническим подтекстом. Строящийся дом становился сакральным центром, вокруг которого воспроизводилась мистерия творения мира. Таким образом, следует отметить взаимосвязанность всех этапов строительства, их цельность, в виде единого ритуального комплекса с постоянными перекодировками символики, её взаимодополненностью и гибкостью.
В финальной главе мы коснулись вопросов сакрализации жилого пространства во время бытования жилища. Пространство жилища представляется, как система границ, которые во-первых, отделяют жилое пространство от нежилого, во-вторых структурируют само внутреннее пространство, каждой части которого приписывается свойственная только ему система значений. Разделение происходило в горизонтальном и вертикальном плане. Наиболее задействованной в ритуальной жизни являлась горизонтальная плоскость. Система значений, присущая красному, печному, бабьему углам, матице, дверям и окнам являлась наиболее актуальной и находившей отражение в повседневной жизни. В то же время вертикальный план отличался наиболее глубинной, значительной символикой, отсылающей к трехчастной структуре жилища и далее к архаичным космогоническим представлениям.
Предметная область, которой мы коснулись в настоящем исследовании, не исчерпывается вышеизложенными соображениями. Дальнейшее накопление источников (прежде всего археологических) поможет глубже реконструктировать систему сакрально-символических представлений восточных славян, понять характер и содержание обрядности в исторические периоды до XIX-XX вв. В разделе, посвященному строительной жертве (2.2.) отмечалось, что несмотря на интенсификацию археологических исследований славянских памятников, начинания В.В. Седова, В.Н. Мироновой и других археологов не находят отклика у современных исследователей. Масштабное изучение археологической стороны вопроса будет возможно при большем внимании исследователей к сакрально-символической стороне жизни исследуемого общества и при большем объеме данных.
Тем не менее, цель настоящей работы можно считать достигнутой. Мы рассмотрели жилое пространство в культуре восточных славян с его символической стороны, выявили главные содержательные аспекты данной проблематики и систематизировали существующий материал.
Мы изучили структуру восточнославянского жилища. Прежде чем сделать анализ символики элементов внутреннего устройства, мы изучили утилитарный, практический аспект вопроса. Типология восточнославянских жилых построек даёт нам понимание того, что, с одной стороны, существовали ярко-выраженные локальные типы жилищ - северорусский деревянный дом на подклете и украинская мазанка кардинально отличались друг от друга. Однако, существовал ряд общих элементов, которые обрастали схожими мифопоэтическими представлениями. Сходства начинались уже на этапе строительства жилища: во всех локусах восточнославянской культуры существовала система ограничений при выборе материала строительства, места и времени. Общим для всех локальных типов является ритуал строительной жертвы. Само устройство жилища схоже в тех элементах, которые наделялись повышенной сакральной значимостью. Эти элементы: пол, потолок, красный угол, печной угол, матица, двери и окна. Так, изучив вроде бы совершенно прикладной вопрос структуры восточнославянского жилища и обобщив известные существующие данные, мы выяснили необходимые для дальнейшего исследования вещи.
Второй этап работы предполагал выявление главных составных черт строительной обрядности восточных славян. Подготовка к строительству и само строительство жилища на каждом этапе несли серьезную символическую нагрузку. В культуре восточных славян существовала двуступенчатая система отбора материала для строительства. Сначала создавалось определенное пространство вариантов из тех деревьев, которые пригодны с практической точки зрения. Затем подключался символический критерий и на его основе совершалась дополнительная проверка. Критерии профанного и сакрального выступали в совокупности и определяющим можно считать именно последний - сакральный критерий. Смысл подобных запретов в том, что человек таким образом осваивает окружение, семантизирует и структурирует его. Похожая двуступенчатая система сопровождала процесс выбора места и времени для строительства. Для определения места использовались гадания, зачастую сложные и многоступенчатые. В гаданиях отражался основной набор ритуальной символики: керамика, зерно, шерсть. Выбор времени накладывался на представления о годичном цикле. Наиболее благоприятным временем для строительства считалась дата ближе “Троице”.
Процесс строительства начинался с укладки первого венца и закладного жертвоприношения. Строительная жертва представлена на археологических материалов. Мы можем видеть архаичность, древность, а с другой стороны - постепенное видоизменение данного обычая в сторону предметного “приклада”. Строительная жертва являлась воспроизведением космогонических представлений. Вертикальная структура жилища понималась, как продолжение тела жертвы. Немаловажную роль здесь играет концепт мирового древа, так как жертва помещается в её основание. Конь и петух являлись основными ритуальными животными, при этом конь представляется гораздо более древним символом, отсылающим к ранним индоевропейским верованиям. “Огненная” символика коня и петуха подразумевала защиту дома от бедствий, пожаров, болезней и т.д. Символика жертвы носила многоплановый характер и лишь дополнялась, с появлением жертвы предмета.
Что касается дальнейшего процесса строительства, то все его этапы были ритуально-мифологически связаны и представляли собой единый акт с космогоническим подтекстом. Строящийся дом становился сакральным центром, вокруг которого воспроизводилась мистерия творения мира. Таким образом, следует отметить взаимосвязанность всех этапов строительства, их цельность, в виде единого ритуального комплекса с постоянными перекодировками символики, её взаимодополненностью и гибкостью.
В финальной главе мы коснулись вопросов сакрализации жилого пространства во время бытования жилища. Пространство жилища представляется, как система границ, которые во-первых, отделяют жилое пространство от нежилого, во-вторых структурируют само внутреннее пространство, каждой части которого приписывается свойственная только ему система значений. Разделение происходило в горизонтальном и вертикальном плане. Наиболее задействованной в ритуальной жизни являлась горизонтальная плоскость. Система значений, присущая красному, печному, бабьему углам, матице, дверям и окнам являлась наиболее актуальной и находившей отражение в повседневной жизни. В то же время вертикальный план отличался наиболее глубинной, значительной символикой, отсылающей к трехчастной структуре жилища и далее к архаичным космогоническим представлениям.
Предметная область, которой мы коснулись в настоящем исследовании, не исчерпывается вышеизложенными соображениями. Дальнейшее накопление источников (прежде всего археологических) поможет глубже реконструктировать систему сакрально-символических представлений восточных славян, понять характер и содержание обрядности в исторические периоды до XIX-XX вв. В разделе, посвященному строительной жертве (2.2.) отмечалось, что несмотря на интенсификацию археологических исследований славянских памятников, начинания В.В. Седова, В.Н. Мироновой и других археологов не находят отклика у современных исследователей. Масштабное изучение археологической стороны вопроса будет возможно при большем внимании исследователей к сакрально-символической стороне жизни исследуемого общества и при большем объеме данных.
Тем не менее, цель настоящей работы можно считать достигнутой. Мы рассмотрели жилое пространство в культуре восточных славян с его символической стороны, выявили главные содержательные аспекты данной проблематики и систематизировали существующий материал.
