ДИНАМИКА ОБРАЗА ИНВАЛИДНОСТИ В ПУБЛИЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ 21 ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ НОВОСТНОГО АГРЕГАТОРА LENTA.RU)

На данный момент русскоязычный дискурс вокруг инвалидности находится в процессе модернизации и, в некоторых случаях, реструктурализации в связи с изменением ряда ключевых позиций относительно инвалидности и, в частности, агентности инвалидов. Помимо этого, ввиду ряда общественно-политических обстоятельств, образ инвалида приобрел новые коннотации - в частности, одним из наиболее примечательных подвидов новейшего дискурса вокруг инвалидности является дискурс вокруг инвалидов СВО, обладающий собственными уникальными особенностями, сквозь призму которых в новостном дискурсе реконтекстуализируется понятие инвалидности, что позволяет наглядно наблюдать за формированием нового подхода к пониманию инвалидности в отечественном дискурсе. Ввиду этого, анализ дискурса вокруг инвалидности на текущий момент имеет особую актуальность, так как позволяет непосредственно отслеживать данную динамику, а также потенциальные ее истоки в контексте предыдущих периодов русскоязычного дискурса вокруг инвалидности.
В рамках первой главы были рассмотрены результаты первой части исследования, затрагивавшей дискурс вокруг инвалидности в период с начала 2010-ых по начало 2020¬ых. Основным методом исследования являлся дискурс-анализ, базировавшийся на 162 статьях из новостного агрегатора «Lenta.ru» в период с 2010 по 2023 годы. Выбор данного сайта в качестве источника был обусловлен ввиду наличия в его базе данных статей, зачастую выражающих более широкий спектр мнений, и, как следствие, позволяющих взглянуть на дискурс, связанный с инвалидами, максимально широко. Основной
причиной для выбора данного временного периода послужил факт того, что именно в рамках данного периода берет начало как таковой современный российский дискурс вокруг инвалидности, что в большинстве своем связано с принятием Российской Федерацией конвенции ООН по правам инвалидов и следующим за ним рядом инициатив, посвященных улучшению положения инвалидов и формированию доступной среды на территории Российской Федерации. Так как дискурс, сформировавшийся в данный период, является прямым источником ряда дискурсивных паттернов, присутствующих в том числе и в современном дискурсе вокруг инвалидности, изучение его позволяет выявить как устойчивые, так и различные дискурсивные паттерны, и, как следствие, лучше понять динамику представлений об инвалидности в российском новостном дискурсе.
Так, для дискурса, рассматриваемого в рамках предыдущей выборки, и охватывающего период с 2010-ых по начало 2020-ых, были характерны преимущественно патерналистские нарративы акцентирует внимание на правительственных инициативах в отношении инвалидов, будь то непосредственный контакт Владимира Путина с объединениями инвалидов или оказание правительством помощи инвалидом посредством проведения различного рода мероприятий и организации различного рода инициатив, оказывая таким образом помощь инвалидам, находящимся в рамках дискурса в объектной позиции. Помимо этого, государство (а также ряд крупных контор) оказывают помощь в трудоустройстве инвалидов, обучая их определенным навыкам и даже формируя определенные квоты для сотрудников с инвалидностью, а также подчеркивая спрос на сотрудников-инвалидов в рамках непосредственно дискурса вокруг их трудоустройства.
Аналогичная ситуация имеет место быть в официальном инфраструктурном дискурсе вокруг инвалидности, в рамках которого делается внимание на непосредственных достижениях и проектах по обновлению инфраструктуры под доступную среду, однако, инфраструктурный дискурс в рамках прошлой выборки также имел более нюансное проявление в виде неформального дискурса вокруг ряда инфраструктурных инициатив, демонстрируя определенный свод проблем, связанных с феноменом инвалидности.
Значительная часть дискурса предыдущей выборки также посвящена проблемам инвалидов как маргинализированного элемента, их конфликта с государственными структурами, бизнесами и отдельными индивидами, проявляющими нетерпимость в отношении инвалидов. Наиболее показательными в данном случае являются статьи, в рамках которых инвалид оказывается вынужден идти наперекор тем или иным организациям или госструктурам, пресекающим его агентность.
В рамках второй главы был рассмотрен результат второй части исследования, затрагивавшей дискурс вокруг инвалидности в период с 2023 по 2025 годы. Основным методом второй части исследования аналогично являлся дискурс-анализ выборки из 75 статей с новостного агрегатора «Lenta.ru» в период с 2023 по 2025 годы. Выбор того же источника для второй части исследования был обусловлен сравнительной характеристикой исследования - в частности, для наилучшего отслеживания динамики дискурса наиболее оптимальным решением было сочтено использовать один и тот же источник. В отличие от первой главы, рассматривавшей феномен инвалидности через призму российского дискурса в общих чертах, вторая глава разделяет общий дискурс вокруг инвалидности, преимущественно носящий гражданский характер, и дискурс вокруг инвалидности конкретно в контексте СВО, так как, в отличие от общего дискурса вокруг инвалидности, являющегося в сути своей продолжением дискурса, рассмотренного в первой главе, и, как следствие, обладающего немалой частью общих черт с оным, дискурс вокруг инвалидности в контексте СВО затрагивает феномен инвалидности и инвалидов в абсолютно новом для российского массового новостного дискурса ключе, и, как следствие, обладает более богатым перечнем уникальных дискурсивных элементов, заслуживающих отдельного параграфа.
Дискурс же выборки, охватывающий период с 2023 года по 2025 год, отличается ограниченной сменой настроений в отношении помощи инвалидам с патерналистских на более демократические - в частности это касается сфер законодательства и инфраструктуры, монополию на агентность в рамках которых до недавнего времени держало государство и крупные компании, аффилированные с государством, что может свидетельствовать о возникновении зачаточной формы диалога инвалидов и властьимущих в контексте новейшего дискурса, что, в свою очередь, является закономерным итогом принятия Российской Федерацией социальной модели инвалидности. Несмотря на это, инвалиды все еще подвергаются насилию как со стороны структур, так и со стороны конкретных индивидов и вынуждены полагаться на вмешательство извне как основной источник защиты права проявлять собственную агентность или отстаивать свое право на определенные привилегии, присущие инвалидам, ввиду чего стоит отметить, что социальная модель инвалидности в России все еще не является достаточно общепринятой на социальном и институциональном уровне.
Нарратив о самореализации инвалидов, исходя из рассматриваемых материалов, медленно начинает подразумевать наличие у инвалида автономии и агентности над собственными действиями, позиционируя инвалидность не только как препятствие на пути к успеху, которое человек преодолевает своими усилиями, но и как препятствие, преодоление которого является чем-то почетным и мужественным - иными словами, вероятно существование корреляции между «благородным» преодолением инвалидности и «маскулинизацией» российской массовой культуры. Инвалидность медленно начинает выходить из состояния неприкасаемой темы в масс-медиа и затрагиваться в более табуированном контексте, однако, даже в рамках новейшего дискурса отношение к подобного рода инициативам весьма осторожное.
Ключевым моментом остается диссонанс между социальным статусом инвалидов как защищаемой группы и бюрократической действительностью, в рамках которой они зачастую подвергаются дискриминации или теряют возможность выражать собственную субъектность - ввиду этого можно сказать, что инвалид зачастую все еще не обладает полной структурной агентностью. Помимо этого, инвалидность все еще зачастую рассматривается сугубо как «отягощающий фактор», характеристика, призванная вызвать жалость по отношению к человеку и/или подчеркнуть аморальность или враждебность тех или иных людей или групп, будь то мошенники или матери детей-инвалидов, ставящие себя превыше собственных детей, ввиду чего также можно отметить актуальность в современном дискурсе модели понимания инвалидности как «личной трагедии» человека. Помимо этого, что примечательно, инвалиды регулярно фигурируют в националистических нарративах в качестве уязвимой группы населения, подвергающейся угнетению со стороны мигрантов, что может свидетельствовать о росте спроса на подобного рода нарративы с момента начала СВО - в частности, одной из первопричин может являться рост спроса на национальную идею и более критическое отношение к тем или иным деструктивным внешним или внутренним агентам, угрожающим национальной безопасности страны. Таким образом, можно сказать, что СВО привело к мобилизации не только населения, готового отстаивать внешние интересы страны на геополитической арене, но и населения, готового бороться за внутренние интересы и, опять же, определенную «национальную идею», резко обретшую актуальность в связи с текущей геополитической обстановкой.
В контексте дискурса вокруг инвалидов в контексте СВО конкретно имеют место быть «официальный» и «неформальный» дискурс, демонстрирующие, аналогично схожим ветвям дискурса из прошлой выборки, две стороны нарратива об СВО и его участниках - так, официальный дискурс формирует новый тип образа инвалида СВО — героя, демонстрирующего духовную силу и готовность пожертвовать собой в любой момент, что противопоставляется трусости украинских военных, напротив использующих инвалидность в качестве оправдания собственной пассивности - опять же, в данном случае имеет место быть модель «личной трагедии», присущая преимущественно традиционным представлениям об инвалидности - безусловно, такие нарративы акцентируют мужество и стойкость, а не только бедственное положение инвалида, однако инвалидность в данном случае является скорее недугом, который участник СВО должен преодолеть дабы не стать объектом для жалости. Инвалид СВО в контексте «официального» дискурса также представляется членом «национальной элиты», обладающим статусом ветерана, отождествляемым с советскими «защитниками отечества», что, в рамках актуального нарратива, позиционирует его как прямого наследника мифологизированных и героизированных воинов прошлого, а не, к примеру, ветеранов войны в Афганистане или Чечне, не обладавших такого рода почестями - об этом наглядно свидетельствует фактически несущественное количество статей, посвященных инвалидности среди военнослужащих, в период русско-чеченских и русско- грузинских войн периода 2000-ых, а также тотального отсутствия статей об инвалидах боевых действий на протяжении всего конфликта на Донбассе с 2014 по 2022 год, по крайней мере, в рамках рассматриваемой конкретно мной выборки.
«Неформальный» дискурс же подразумевает совершенно иное понимание инвалидности - так, инвалидность рассматривается как испытание, которое необходимо преодолеть, дабы стать настоящим воином, настоящим мужчиной - прямой противоположностью «инвалида», термина, несущего скорее дерогаторный характер в контексте данной ветви дискурса, что гораздо ближе к концепции инвалидности именно как отягощающего, позорного фактора, присущего традиционной модели инвалидности. Привилегии инвалидов СВО также зачастую позиционируются как несущественные перед бюрократическим аппаратом - несмотря на их героический статус, инвалиды зачастую оказываются жертвами насилия со стороны как мигрантов, так и военного комплекса, пренебрегающего их агентностью и статусом инвалида при наличии на то определенных причин, ввиду чего можно сказать, что даже инвалиды СВО, обладающие определенным привилегированным статусом, также не обладают полноценной структурной агентностью . Помимо этого, неформальный дискурс зачастую смотрит на инвалидов СВО с несколько менее идеализированной точки зрения, обращая внимание на факт наличия среди них в том числе и лиц с несколько иным моральным окрасом. Иными словами, если в «официальном» дискурсе инвалид предстает как герой страны, надежда и опора текущего российского эстеблишмента, то в «неформальном» дискурсе, даже когда тот обладает националистическим характером, инвалид зачастую представляется как уязвимый элемент, едва ли подвергающийся защите со стороны правительства.
Также примечателен образ украинского инвалида в контексте дискурса вокруг СВО - так, в контексте русскоязычного дискурса «украинская инвалидность» рассматривается как повод избежать конфронтации с Россией со стороны украинских граждан, что, в свою очередь, противопоставляется российским солдатам, идущим на фронт и возвращающимся с реальной инвалидностью - таким образом, согласно модели «личной трагедии», украинец представляется в данном случае как более слабый духом элемент, нежели россиянин, так как не может преодолеть «барьер инвалидности». Хоть данный образ, скорее всего, и не является на сто процентов объективным, сам факт дихотомии «Россия - Украина» в рамках данной формы дискурса достаточно интересен, так как в рамках дискурса вокруг инвалидности из прошлой выборки, как правило, не было прямого сопоставления российских инвалидов и каких-либо зарубежных, будь то в положительном или отрицательном ключе.


Купить