ФОНОВЫЕ ПРАКТИКИ КАК ПРЕДМЕТ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА: ДИСЦИПЛИНАРНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ВЛАСТИ
|
Введение 3
Глава 1 Понятие власти в европейской истории мысли: сущность, природа, функции 9
1.1 Дисциплинарное измерение власти 18
1.2 Власть как механизм соблазна 24
Глава 2 Фоновые практики как предмет социально-философского анализа.... 28 Глава 3 Фоновые практики и дисциплинарная власть: формирование новой
субъективности в условиях глобальной информатизации 34
Заключение 42
Список литературы
Глава 1 Понятие власти в европейской истории мысли: сущность, природа, функции 9
1.1 Дисциплинарное измерение власти 18
1.2 Власть как механизм соблазна 24
Глава 2 Фоновые практики как предмет социально-философского анализа.... 28 Глава 3 Фоновые практики и дисциплинарная власть: формирование новой
субъективности в условиях глобальной информатизации 34
Заключение 42
Список литературы
В качестве предмета социально-философского анализа фоновые практики стали выступать сравнительно недавно. Этим объясняется ограниченное количество исследований, посвященных данной теме.
Между тем, фоновые практики имеют непосредственную связь как с культурной средой, так и с процессами, которые в ней происходят. Они помогают адаптироваться, участвуют в социализации индивида, отвечая за контекст, в рамках которого формируется индивид, его поведение и его миропонимание. Зачастую, понятие «фона» связывают с культурой и психологией, однако, мы в своей работе обратим внимание на связь между фоновыми практиками и феноменом власти.
Власть как элемент структуры взаимоотношений проявляет себя как на уровне межличностном, так и на уровне целого общества. Поэтому неудивительно, что большое количество исследований на эту тему было проведено не только в рамках такой дисциплины как философия, но также в истории, психологии, социологии, политологии. Многогранность, а порой неуловимость, понятия власти является предметом дискуссий уже многие десятилетия. Постоянное обращение к этой теме в истории философской мысли, в конечном итоге, расщепило понимание власти на классическое и неклассическое.
Традиционно власть воспринимается в двух смыслах: во-первых, власть — цель политики. Со времен древних греков, говоря о власти, философы отмечали, что цель политики — завоевание и удержание власти. Платон и Аристотель, уделяя в своих трудах внимание вопросам, касающимся власти, стремились сформировать образы тех, кому, по их мнению, должна принадлежать власть, и как надлежит её использовать. Эта традиция понимания власти, хоть и не раскрывает самой ее сущности, но остается актуальной по сей день. Во-вторых, власть, помимо самоцели, может выступать также в качестве инструмента политики.
Классическое понимание власти, в основе которого лежит линейное восприятие этого феномена как отношения господства и подчинения, находит свое отражение в целом ряде дисциплин, таких как политология и юриспруденция, и до сих пор не утратило своей актуальности.
Однако, с развитием технологий и их вездесущим распространением на фоне демократического режима и признания за гражданами прав и свобод, некоторые исследователи заговорили о «кризисе власти». Вопрос о том, насколько актуальна тема «кризиса власти», мы в своей работе затрагивать не будем, отметим лишь, что, если вышеупомянутый кризис и имеет место, то касается он, скорее, именно классического понимания власти, ибо, в свете всё возрастающей роли технологий и информации в жизни человека, неклассический подход к данному вопросу только обретает более реальные черты.
Особенностью неклассического понимания власти является её нелинейность: призывы, ярлыки, анонимность. Если традиционно власть целиком и полностью принадлежит сфере политики, то нетрадиционно — власть проникает во все сферы, на все их уровни. Так как неклассическое понимание власти сформировалось относительно недавно, большинство из тех, кто посвящал своё исследование феномену власти отмечали непосредственную связь между властью и политикой. И не без оснований, потому что власть в любом обществе, в какой бы сфере она себя не проявляла, несет на себе отпечаток той или иной идеологии, тех или иных стереотипов или мифов, которые во все времена успешно эксплуатировались политикой. Так или иначе, связь между властью и политикой настолько тесна, что одно из понятий неизбежно подразумевает другое. Однако, если политика без власти существовать не может, власть без политики вполне способна себя реализовывать, благодаря большому количеству форм, в которых она может себя проявлять. И, как правило, выделить эти формы проявления власти возможно только в рамках неклассического ее понимания.
Классическая линия представлена такими философами как Платон, Аристотель, Н. Макиавелли, Т. Гобс, Ф. Гегель и многие другие, неклассическая линия — Ф. Ницше, Л. Альтюссер, П. Бурдьё, М. Фуко, Ж. Бодрийяр, Дж. Батлер и др.
В рамках представленного исследования, нас, главным образом, будет интересовать тот аспект власти, который касается формирования телесных практик.
Впервые, о власти как дисциплине тела, формирующей субъекта, заговорил французский философ Мишель Фуко. В нашем исследовании мы неоднократно будем обращаться к таким его работам как «Воля к истине: по ту сторону власти, знания и сексуальности», «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы», в которых М. Фуко намечает свое понимание власти, как одного из самых закрытых дискурсов, в котором функционируют тайные механизмы; власть, которая призывает, но сама остается анонимной, рассеиваясь в обществе и проявляясь в телесных практиках. Впоследствии, идеи М. Фуко нашли свое отражение в работах большого количества исследователей, в числе которых Ж. Бодрийяр и его книга «Соблазн» и Дж. Батлер - «Психика власти» - к работам которых мы частично будем обращаться. Проявление власти как практики тела, на наш взгляд, наиболее тесно соприкасается с понятием «фоновых практик», внимание к которым в последние десятилетия также возросло.
Что мы будем понимать под «властью как дисциплиной тела» и понятием «фоновых практик» мы постараемся объяснить ниже. Сейчас же нам хотелось бы обратить внимание на то, почему изучение данной темы в современном обществе мы считаем актуальным. Здесь следует пару слов сказать об информационном лейтмотиве, сопровождающем современное общество. Вездесущность технологий, на наш взгляд, в корне изменило динамику властных отношений, перенося точку опоры из сферы политической в сферу повседневности.
Для власти как отношения господства и подчинения важным моментом является идентификация объектов, с которыми она работает. Иными словами, в обществе, в котором нет «ярлыков», само возникновение властных отношений практически невозможно. «Кто ты?» - требовательно задает вопрос власть.
Идентификация позволяет власти вписать индивида в сетку социальных отношений, найти ему место в социальном теле, определить для него возможные и запретные дискурсы. И, в отличие от всех предшествующих эпох, на наш взгляд, современность задает нам этот вопрос наиболее часто и, что закономерно, абсолютно анонимно. И примером может послужить простейшая ситуация, в которой может оказаться любой пользователь поисковой системы GOOGLE. В какой-то момент приходится доказывать «этой системе» - и сложно назвать её иначе, учитывая, что конкретно для пользователя она является предельно анонимной, и слово, которым она себя обозначает ничего не значит — что я не робот. По какой-то причине, система, которая была разработана как помощник, вездесущий и оперативный, вдруг «решает» не отвечать на заданные вопросы, а идентифицировать вас. По какому критерию она это делает? И, главное, зачем?
Входы в крупные компании и общежитие производятся по отпечаткам пальцев, в магазине мы расплачиваемся за продукты банковской картой, имплицитно содержащей всю возможную информацию о нас. Мы должны быть открыты, доступны в любое время дня и ночи через телефоны, социальные сети. Порой эта вездесущность — это уже не то, чего мы хотим, но мы обязаны отвечать. И вопрос: Кто ты? - так никуда не исчезнувший, стал разрастаться и превратился в пучок вопросов: Где ты? С кем ты? Что делаешь? И даже порой: О чем ты думаешь?
В то же самое время, подобный запрос сильно отражается на фоновых практиках, сопровождающих жизнь индивида и формирующих его нерефлексируемое поведение.
В рамках становления информационного общества, мы сталкиваемся с необходимостью формирования новых фоновых практик, которые, как правило, задаются такими путями, как властный призыв и ответ на него. У всех культурных, психологических и политических явлений есть фон, в контексте которого они разворачиваются, получают свою интерпретацию и имеют доступ к повседневности жизни человека.
Итак, тотальность технологий, вошедших в жизнь современного человека, расширила его возможности в коммуникации и доступе к информации разного рода, что вывело человека к новой свободной реальности — виртуальной реальности. Изменились человек и общество, но изменилась и власть, стремления к контролю которой никуда не исчезли: и вот вместо свободы и широкого горизонта возможностей мы получаем целый ряд требований, окутывающих нас со всех сторон и помещающих нас в нечто похожее на «аквариум». И то, что мы теперь считаем нормальным эту прозрачность общества — это то, что непосредственно имеет отношение к двум аспектам, которые я поднимаю в своей работе: во-первых, к фоновым практикам, во-вторых, к новому типу властных отношений.
Конечно, то, о чем мы говорим, в середине ХХ века писал еще М. Фуко, и если в середине прошлого столетия можно бы было отнестись к словам Фуко скептически, то реалии XXI века демонстрируют, насколько это возможно, правоту концепции французского философа. Это первый момент, касающийся актуальности.
Второй же, более объективный, заключается в том, что власть как проблема, хоть и не всегда явно, но существует наравне с человеческой природой. И, на наш взгляд, свою специфичность она приобретает благодаря неоднозначной сущности самого человеческого бытия: двойственности идеала разума и животных инстинктов. С одной стороны, властные отношения проявляют себя уже на уровне природы: например, у тех же волков уже сложный церемониал признания власти вожака. С другой, власть несет в себе чисто человеческие категории, такие как справедливость, мораль, свобода и другие, что приближает ее к идеям разума.
И двойственность человеческой природы усложняет понимание феномена власти, по тому как принять чисто животные «законы» порой нам мешает мораль или стремление к свободе (а то и вместе), сам наш дух, если угодно, а подчинить властные отношения только природе разума никак не удавалось, ведь без учета человеческой эмоциональности и инстинктов, даже самая совершенная рациональная теория потерпит крах, власть разума не беспредельна. Эти аспекты делают проблему власти актуальной и потенциально безграничной для исследования.
Объектом исследования является понятие «фоновых практик». И прежде всего нас будет интересовать тот аспект фоновых практик, который взаимодействует с понятием «власти», непосредственно связанное с формированием телесных практик. Следовательно, предметом исследования будут выступать фоновые практики в аспекте их взаимодействия с дисциплинарным измерением власти.
Цель исследования заключается в попытке выявить основания взаимодействия власти как дисциплины тела и фоновых практик, и проследить, какое влияние это взаимодействие способно оказывать на формирование новой субъективности в контексте становления информационного общества.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:
1. проследить, как менялось представление о феномене власти в историко-философском контексте, опираясь на представителей классической и неклассической линии теоретического представления феномена «власти»;
2. определить понимание власти как дисциплины тела;
3. дать характеристику фоновым практикам;
4. выявить возможность формирования новой субъективности на основании взаимодействия власти как дисциплины тела, фоновых практик и Интернет-ресурсов.
Теоретико-методологическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных исследователей по философии, социальной философии, философии политики, социологии. В работе активно применялись: концепция дисциплинарной власти М. Фуко, идеи Ж. Бодрийяра Л. Альтюссера, концепция власти А. Кожева, теория фоновых практик О. Харходина, В. Волкова и М. М. Дудоладовой, теория перфомативной субъективности Дж. Батлер и др
Между тем, фоновые практики имеют непосредственную связь как с культурной средой, так и с процессами, которые в ней происходят. Они помогают адаптироваться, участвуют в социализации индивида, отвечая за контекст, в рамках которого формируется индивид, его поведение и его миропонимание. Зачастую, понятие «фона» связывают с культурой и психологией, однако, мы в своей работе обратим внимание на связь между фоновыми практиками и феноменом власти.
Власть как элемент структуры взаимоотношений проявляет себя как на уровне межличностном, так и на уровне целого общества. Поэтому неудивительно, что большое количество исследований на эту тему было проведено не только в рамках такой дисциплины как философия, но также в истории, психологии, социологии, политологии. Многогранность, а порой неуловимость, понятия власти является предметом дискуссий уже многие десятилетия. Постоянное обращение к этой теме в истории философской мысли, в конечном итоге, расщепило понимание власти на классическое и неклассическое.
Традиционно власть воспринимается в двух смыслах: во-первых, власть — цель политики. Со времен древних греков, говоря о власти, философы отмечали, что цель политики — завоевание и удержание власти. Платон и Аристотель, уделяя в своих трудах внимание вопросам, касающимся власти, стремились сформировать образы тех, кому, по их мнению, должна принадлежать власть, и как надлежит её использовать. Эта традиция понимания власти, хоть и не раскрывает самой ее сущности, но остается актуальной по сей день. Во-вторых, власть, помимо самоцели, может выступать также в качестве инструмента политики.
Классическое понимание власти, в основе которого лежит линейное восприятие этого феномена как отношения господства и подчинения, находит свое отражение в целом ряде дисциплин, таких как политология и юриспруденция, и до сих пор не утратило своей актуальности.
Однако, с развитием технологий и их вездесущим распространением на фоне демократического режима и признания за гражданами прав и свобод, некоторые исследователи заговорили о «кризисе власти». Вопрос о том, насколько актуальна тема «кризиса власти», мы в своей работе затрагивать не будем, отметим лишь, что, если вышеупомянутый кризис и имеет место, то касается он, скорее, именно классического понимания власти, ибо, в свете всё возрастающей роли технологий и информации в жизни человека, неклассический подход к данному вопросу только обретает более реальные черты.
Особенностью неклассического понимания власти является её нелинейность: призывы, ярлыки, анонимность. Если традиционно власть целиком и полностью принадлежит сфере политики, то нетрадиционно — власть проникает во все сферы, на все их уровни. Так как неклассическое понимание власти сформировалось относительно недавно, большинство из тех, кто посвящал своё исследование феномену власти отмечали непосредственную связь между властью и политикой. И не без оснований, потому что власть в любом обществе, в какой бы сфере она себя не проявляла, несет на себе отпечаток той или иной идеологии, тех или иных стереотипов или мифов, которые во все времена успешно эксплуатировались политикой. Так или иначе, связь между властью и политикой настолько тесна, что одно из понятий неизбежно подразумевает другое. Однако, если политика без власти существовать не может, власть без политики вполне способна себя реализовывать, благодаря большому количеству форм, в которых она может себя проявлять. И, как правило, выделить эти формы проявления власти возможно только в рамках неклассического ее понимания.
Классическая линия представлена такими философами как Платон, Аристотель, Н. Макиавелли, Т. Гобс, Ф. Гегель и многие другие, неклассическая линия — Ф. Ницше, Л. Альтюссер, П. Бурдьё, М. Фуко, Ж. Бодрийяр, Дж. Батлер и др.
В рамках представленного исследования, нас, главным образом, будет интересовать тот аспект власти, который касается формирования телесных практик.
Впервые, о власти как дисциплине тела, формирующей субъекта, заговорил французский философ Мишель Фуко. В нашем исследовании мы неоднократно будем обращаться к таким его работам как «Воля к истине: по ту сторону власти, знания и сексуальности», «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы», в которых М. Фуко намечает свое понимание власти, как одного из самых закрытых дискурсов, в котором функционируют тайные механизмы; власть, которая призывает, но сама остается анонимной, рассеиваясь в обществе и проявляясь в телесных практиках. Впоследствии, идеи М. Фуко нашли свое отражение в работах большого количества исследователей, в числе которых Ж. Бодрийяр и его книга «Соблазн» и Дж. Батлер - «Психика власти» - к работам которых мы частично будем обращаться. Проявление власти как практики тела, на наш взгляд, наиболее тесно соприкасается с понятием «фоновых практик», внимание к которым в последние десятилетия также возросло.
Что мы будем понимать под «властью как дисциплиной тела» и понятием «фоновых практик» мы постараемся объяснить ниже. Сейчас же нам хотелось бы обратить внимание на то, почему изучение данной темы в современном обществе мы считаем актуальным. Здесь следует пару слов сказать об информационном лейтмотиве, сопровождающем современное общество. Вездесущность технологий, на наш взгляд, в корне изменило динамику властных отношений, перенося точку опоры из сферы политической в сферу повседневности.
Для власти как отношения господства и подчинения важным моментом является идентификация объектов, с которыми она работает. Иными словами, в обществе, в котором нет «ярлыков», само возникновение властных отношений практически невозможно. «Кто ты?» - требовательно задает вопрос власть.
Идентификация позволяет власти вписать индивида в сетку социальных отношений, найти ему место в социальном теле, определить для него возможные и запретные дискурсы. И, в отличие от всех предшествующих эпох, на наш взгляд, современность задает нам этот вопрос наиболее часто и, что закономерно, абсолютно анонимно. И примером может послужить простейшая ситуация, в которой может оказаться любой пользователь поисковой системы GOOGLE. В какой-то момент приходится доказывать «этой системе» - и сложно назвать её иначе, учитывая, что конкретно для пользователя она является предельно анонимной, и слово, которым она себя обозначает ничего не значит — что я не робот. По какой-то причине, система, которая была разработана как помощник, вездесущий и оперативный, вдруг «решает» не отвечать на заданные вопросы, а идентифицировать вас. По какому критерию она это делает? И, главное, зачем?
Входы в крупные компании и общежитие производятся по отпечаткам пальцев, в магазине мы расплачиваемся за продукты банковской картой, имплицитно содержащей всю возможную информацию о нас. Мы должны быть открыты, доступны в любое время дня и ночи через телефоны, социальные сети. Порой эта вездесущность — это уже не то, чего мы хотим, но мы обязаны отвечать. И вопрос: Кто ты? - так никуда не исчезнувший, стал разрастаться и превратился в пучок вопросов: Где ты? С кем ты? Что делаешь? И даже порой: О чем ты думаешь?
В то же самое время, подобный запрос сильно отражается на фоновых практиках, сопровождающих жизнь индивида и формирующих его нерефлексируемое поведение.
В рамках становления информационного общества, мы сталкиваемся с необходимостью формирования новых фоновых практик, которые, как правило, задаются такими путями, как властный призыв и ответ на него. У всех культурных, психологических и политических явлений есть фон, в контексте которого они разворачиваются, получают свою интерпретацию и имеют доступ к повседневности жизни человека.
Итак, тотальность технологий, вошедших в жизнь современного человека, расширила его возможности в коммуникации и доступе к информации разного рода, что вывело человека к новой свободной реальности — виртуальной реальности. Изменились человек и общество, но изменилась и власть, стремления к контролю которой никуда не исчезли: и вот вместо свободы и широкого горизонта возможностей мы получаем целый ряд требований, окутывающих нас со всех сторон и помещающих нас в нечто похожее на «аквариум». И то, что мы теперь считаем нормальным эту прозрачность общества — это то, что непосредственно имеет отношение к двум аспектам, которые я поднимаю в своей работе: во-первых, к фоновым практикам, во-вторых, к новому типу властных отношений.
Конечно, то, о чем мы говорим, в середине ХХ века писал еще М. Фуко, и если в середине прошлого столетия можно бы было отнестись к словам Фуко скептически, то реалии XXI века демонстрируют, насколько это возможно, правоту концепции французского философа. Это первый момент, касающийся актуальности.
Второй же, более объективный, заключается в том, что власть как проблема, хоть и не всегда явно, но существует наравне с человеческой природой. И, на наш взгляд, свою специфичность она приобретает благодаря неоднозначной сущности самого человеческого бытия: двойственности идеала разума и животных инстинктов. С одной стороны, властные отношения проявляют себя уже на уровне природы: например, у тех же волков уже сложный церемониал признания власти вожака. С другой, власть несет в себе чисто человеческие категории, такие как справедливость, мораль, свобода и другие, что приближает ее к идеям разума.
И двойственность человеческой природы усложняет понимание феномена власти, по тому как принять чисто животные «законы» порой нам мешает мораль или стремление к свободе (а то и вместе), сам наш дух, если угодно, а подчинить властные отношения только природе разума никак не удавалось, ведь без учета человеческой эмоциональности и инстинктов, даже самая совершенная рациональная теория потерпит крах, власть разума не беспредельна. Эти аспекты делают проблему власти актуальной и потенциально безграничной для исследования.
Объектом исследования является понятие «фоновых практик». И прежде всего нас будет интересовать тот аспект фоновых практик, который взаимодействует с понятием «власти», непосредственно связанное с формированием телесных практик. Следовательно, предметом исследования будут выступать фоновые практики в аспекте их взаимодействия с дисциплинарным измерением власти.
Цель исследования заключается в попытке выявить основания взаимодействия власти как дисциплины тела и фоновых практик, и проследить, какое влияние это взаимодействие способно оказывать на формирование новой субъективности в контексте становления информационного общества.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:
1. проследить, как менялось представление о феномене власти в историко-философском контексте, опираясь на представителей классической и неклассической линии теоретического представления феномена «власти»;
2. определить понимание власти как дисциплины тела;
3. дать характеристику фоновым практикам;
4. выявить возможность формирования новой субъективности на основании взаимодействия власти как дисциплины тела, фоновых практик и Интернет-ресурсов.
Теоретико-методологическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных исследователей по философии, социальной философии, философии политики, социологии. В работе активно применялись: концепция дисциплинарной власти М. Фуко, идеи Ж. Бодрийяра Л. Альтюссера, концепция власти А. Кожева, теория фоновых практик О. Харходина, В. Волкова и М. М. Дудоладовой, теория перфомативной субъективности Дж. Батлер и др
Таким образом, дисциплинарная власть связана с формированием телесных практик. Данный тип власти является «мягким», рассеянным в социальном теле, предполагающим повсеместный надзор всех над всеми, в том числе и за самим собой. Власть также выступает как механизм соблазна. В таком случае, в игре видимостей, когда симуляция и ритуалы становятся инструментами власти, рождается фон, на котором человек разворачивает свою деятельность. Этот фон сопровождается определенными ожиданиям, культурной привычкой, он становится тем, что общество воспринимает как реальность и выдает за реальность. Успех власти и ее механизмов состоит не только в способности скрываться, но и в способности формировать то ощущение реальности в субъектах, в рамках которого ей выгодно реализовываться — а это и есть социальный фон.
Социальный фон пронизан разного рода практиками, оказывающими влияние на субъекта, в том числе фоновыми практиками. Предметом социально-философского анализа фоновые практики стали выступать лишь недавно. По этой причине, точного определения данного понятия пока не существует. В рамках данного исследования, мы предлагаем понимать фоновые практики как набор нерефлексируемых знаний и действий, посредством которых мы неосознанно формируем механику тела в соответствии с тем пространством, в котором мы оказываемся.
Данное определение кажется нам предпочтительным по нескольким причинам: во-первых, оно позволяет говорить о фоновых практиках как о социально актуальном феномене; во-вторых, позволяет рассматривать их в аспекте взаимодействия с дисциплинарной властью; в-третьих, прослеживать их влияние на формирование социального субъекта.
Субъект, формирование которого происходит властными дискурсами, подвергается влиянию как фоновых практик, так и власти. В контексте данной работы, прослеживая изменение теоретических представлений о феномене власти, мы приняли во внимание традиционное разделение понимания власти — классическое и неклассическое, и определили, что понятие дисциплинарной власти, введенное М. Фуко, относится к неклассической линии, что позволило говорить также о теории перфомативной субъективности и теории субъекции Дж. Батлер, синтезируя их идеи. Отталкиваясь от идеи дискурсивного формирования субъекта так называемым «запросом власти», мы выдвигаем гипотезу, что фоновые практики и дисциплинарная власть, в своем взаимодействии, способны к формированию субъекта социального пространства.
О том, что власть формирует субъекта писало большое количество теоретиков современной социальной философии, однако, зачастую они обходили стороной вопросы, касающиеся фона. Мы же в своем исследовании синтезируем два эти понятия и переносим их в контекст современного общества, в рамках которого возникает необходимость формирования нового субъекта. Современное общество характеризуется как этап становления информационного общества, в рамках которого усиливается не только возрастающая роль информации, но и возникает необходимость в формировании нового (иного) типа субъективности. Вследствие чего, необходимо привлечь внимание к тем структурам, которые способны оказывать влияние на формирование субъекта.
В будущем данное исследование может быть продолжено с целью выяснить, как формирование практик может быть связанно с профессиональной деятельностью в эпоху становления информационного общества. Также, исследовать понятие фоновых практик можно синтезируя их не только с понятием «культурной памяти» и «дисциплинарной власти», но и с такими понятиями как «менталитет» или «гендер».
Исследование в области фоновых практик имеет безграничный потенциал не только в социально-философском, но также и в психологическом аспекте, что позволит говорить о прогнозах процесса развития общества, человека и культуры.
Социальный фон пронизан разного рода практиками, оказывающими влияние на субъекта, в том числе фоновыми практиками. Предметом социально-философского анализа фоновые практики стали выступать лишь недавно. По этой причине, точного определения данного понятия пока не существует. В рамках данного исследования, мы предлагаем понимать фоновые практики как набор нерефлексируемых знаний и действий, посредством которых мы неосознанно формируем механику тела в соответствии с тем пространством, в котором мы оказываемся.
Данное определение кажется нам предпочтительным по нескольким причинам: во-первых, оно позволяет говорить о фоновых практиках как о социально актуальном феномене; во-вторых, позволяет рассматривать их в аспекте взаимодействия с дисциплинарной властью; в-третьих, прослеживать их влияние на формирование социального субъекта.
Субъект, формирование которого происходит властными дискурсами, подвергается влиянию как фоновых практик, так и власти. В контексте данной работы, прослеживая изменение теоретических представлений о феномене власти, мы приняли во внимание традиционное разделение понимания власти — классическое и неклассическое, и определили, что понятие дисциплинарной власти, введенное М. Фуко, относится к неклассической линии, что позволило говорить также о теории перфомативной субъективности и теории субъекции Дж. Батлер, синтезируя их идеи. Отталкиваясь от идеи дискурсивного формирования субъекта так называемым «запросом власти», мы выдвигаем гипотезу, что фоновые практики и дисциплинарная власть, в своем взаимодействии, способны к формированию субъекта социального пространства.
О том, что власть формирует субъекта писало большое количество теоретиков современной социальной философии, однако, зачастую они обходили стороной вопросы, касающиеся фона. Мы же в своем исследовании синтезируем два эти понятия и переносим их в контекст современного общества, в рамках которого возникает необходимость формирования нового субъекта. Современное общество характеризуется как этап становления информационного общества, в рамках которого усиливается не только возрастающая роль информации, но и возникает необходимость в формировании нового (иного) типа субъективности. Вследствие чего, необходимо привлечь внимание к тем структурам, которые способны оказывать влияние на формирование субъекта.
В будущем данное исследование может быть продолжено с целью выяснить, как формирование практик может быть связанно с профессиональной деятельностью в эпоху становления информационного общества. Также, исследовать понятие фоновых практик можно синтезируя их не только с понятием «культурной памяти» и «дисциплинарной власти», но и с такими понятиями как «менталитет» или «гендер».
Исследование в области фоновых практик имеет безграничный потенциал не только в социально-философском, но также и в психологическом аспекте, что позволит говорить о прогнозах процесса развития общества, человека и культуры.
