МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ЮЖНО-КУРИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ
|
Введение 4
Глава 1. Принципы изменения правового титула на территорию в международном праве 20
§ 1.1. Обзор ключевых понятий, употребляемых в международном праве о территории 21
§ 1.2. Характеристика «классических» международно-правовых доктрин об изменении титула
на территорию 30
§ 1.3. Современные тенденции международно-правового решения вопросов территории 46
Глава 2. Российско-японский спор о суверенитете над южно-курильскими островами: юридически значимые фактические обстоятельства 70
§ 2.1. Характеристика фактических обстоятельств, prima facie значимых для российско- японского спора о суверенитете над южно-курильскими островами 71
§ 2.2. Изложение российско-японских разногласий о суверенитете над южно-курильскими островами в исторических материалах 78
§2.3. Международно-правовые документы, применимые к российско-японскому спору о суверенитете над южно-курильскими островами 100
Глава 3. Международно-правовой анализ позиций России и Японии в споре о суверенитете над южно-курильскими островами 123
§ 3.1. Международно-правовая позиция Японии 123
§ 3.2. Международно-правовая позиция России 132
§ 3.3. Соотношение доводов Японии и России о суверенитете над южно-курильскими
островами с точки зрения теории международного права 141
Глава 4. Концепция создания международно-правового механизма совместного хозяйственного освоения южно-курильских островов 185
§ 4.1. Существующие международно-правовые концепции разрешения спора 185
§ 4.2. Авторская концепция создания международно-правового механизма совместного
хозяйственного освоения южно-курильских островов 201
§ 4.3. Анализ правовых последствий совместного хозяйственного освоения южно-курильских
островов 215
Заключение 224
Список использованной литературы 231
Приложения 257
Приложение 1. Карты Курильских островов 257
Приложение 2. Закон Японии о специальных мерах по содействию решению проблемы
Северных территорий от 31 августа 1982 г 261
Приложение 3. Оовместная декларация Правительства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Правительства Китайской Народной Республики по вопросу о Гонконге 279
Приложение 4. Рекомендация по тексту защитной клаузулы для российско-японского соглашения о совместной деятельности на южно-курильских островах / о создании особого правового режима на южно-курильских островах
Глава 1. Принципы изменения правового титула на территорию в международном праве 20
§ 1.1. Обзор ключевых понятий, употребляемых в международном праве о территории 21
§ 1.2. Характеристика «классических» международно-правовых доктрин об изменении титула
на территорию 30
§ 1.3. Современные тенденции международно-правового решения вопросов территории 46
Глава 2. Российско-японский спор о суверенитете над южно-курильскими островами: юридически значимые фактические обстоятельства 70
§ 2.1. Характеристика фактических обстоятельств, prima facie значимых для российско- японского спора о суверенитете над южно-курильскими островами 71
§ 2.2. Изложение российско-японских разногласий о суверенитете над южно-курильскими островами в исторических материалах 78
§2.3. Международно-правовые документы, применимые к российско-японскому спору о суверенитете над южно-курильскими островами 100
Глава 3. Международно-правовой анализ позиций России и Японии в споре о суверенитете над южно-курильскими островами 123
§ 3.1. Международно-правовая позиция Японии 123
§ 3.2. Международно-правовая позиция России 132
§ 3.3. Соотношение доводов Японии и России о суверенитете над южно-курильскими
островами с точки зрения теории международного права 141
Глава 4. Концепция создания международно-правового механизма совместного хозяйственного освоения южно-курильских островов 185
§ 4.1. Существующие международно-правовые концепции разрешения спора 185
§ 4.2. Авторская концепция создания международно-правового механизма совместного
хозяйственного освоения южно-курильских островов 201
§ 4.3. Анализ правовых последствий совместного хозяйственного освоения южно-курильских
островов 215
Заключение 224
Список использованной литературы 231
Приложения 257
Приложение 1. Карты Курильских островов 257
Приложение 2. Закон Японии о специальных мерах по содействию решению проблемы
Северных территорий от 31 августа 1982 г 261
Приложение 3. Оовместная декларация Правительства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Правительства Китайской Народной Республики по вопросу о Гонконге 279
Приложение 4. Рекомендация по тексту защитной клаузулы для российско-японского соглашения о совместной деятельности на южно-курильских островах / о создании особого правового режима на южно-курильских островах
Актуальность диссертационного исследования. К настоящему времени у многих государств сохраняются оспариваемые территориальные притязания на сухопутные или водные территории; имеются несогласия с толкованием применимых международных договоров, решений международных судов или арбитражей, иных международно-правовых документов, содержащих положения о государственной границе или линии, разграничивающей пределы суверенных прав; наличествуют и разногласия между соседними государствами о суверенитете над конкретными территориями, в т.ч. островами . Территориальные споры пагубны для двусторонних отношений спорящих государств, для всеобщего мира и безопасности, поскольку такие споры представляют постоянный риск вооруженного конфликта . С этим мнением согласна и отечественная международно-правовая доктрина. Так, проф. Клименко Б.М. верно отмечает: «Даже при отсутствии вооруженных столкновений территориальные споры и разногласия могут надолго осложнять отношения между государствами» .
Это высказывание как нельзя лучше характеризует разногласия между Россией и Японией о суверенитете над южно-курильскими островами (именуемыми в Японии «Северными территориями» ( ^^Ш i, Hoppo Ryodo)) - островами Кунашир, Итуруп, Шикотан, и группой островов, называемых Хабомаи . Наличие этих разногласий вот уже более семидесяти лет препятствует заключению между двумя соседними государствами мирного договора по итогам Второй мировой войны , а также расширению сотрудничества между ними в иных областях, прежде всего, экономической .
Курильские острова, входящие согласно законодательству Российской Федерации в Сахалинскую область8 , - это цепочка вулканических островов, отделяющих Охотское море от иных районов Тихого океана; на островах обнаружены месторождения серы, полиметаллических руд, железа, песков, запасы золота, серебра, ртути, меди, олова, других металлов, включая единственное в мире месторождение рения, а природоресурсный потенциал территории, как отмечено, имеет растущее значение в современных международных правоотношениях . Острова богаты строительными материалами (продуктами вулканической деятельности), обладают энергетическим потенциалом (благодаря геотермальной энергии), а примыкающие морские районы и реки островов, изобилующие лососевыми, другими морскими живыми ресурсами, характеризуются биоразнообразием морской среды . Весь архипелаг состоит из тридцати шести островов и множества скал вулканического происхождения, занимающих площадь 15 600 кв.км . На Курильских островах насчитывается около 100 вулканов, в том числе действующих. Климат на южно-курильских островах мягче, чем на северо-курильских, благодаря теплым океаническим течениям. В их прибрежных водах присутствует множество водорослей, включая ламинарию и красные водоросли (источник агар- агара). Вместе с тем, экономический потенциал спорных островов освоен слабо, проблемы развития экономики указанного региона оцениваются как серьезные, системные, комплексные, не поддающиеся решению исключительно за счет рыночных механизмов регулирования, но непременно требующие привлечения ресурсов государственного бюджета . Сотрудничество с Японией как соседним государством, обладающим необходимыми финансовыми ресурсами и технологиями, выглядит, с точки зрения решения таких проблем, привлекательно. При этом неоднократные попытки СССР (особенно, в 1956 г.) и России найти взаимоприемлемое решение и усилить экономическое сотрудничество между соседними государствами в районе островов нередко сопровождались критикой как недопустимый дипломатический торг территориями , даже противоречащий праву .
Бесспорно, взаимные территориальные притязания соседних государств, связанные с понятиями суверенитета и международно-правовой политики государств , - это
«деликатное» место в международном праве. В их случае нередко ярче, чем в других ситуациях, проявляется журналистский (и даже профессионально-юридический) скептицизм о роли и предназначении международного права в мире, особенно если территориальные споры характеризуются по-разному, лишь на фоне политического волеизъявления отдельно взятого спорящего государства или, что еще печальнее, решаются путем применения вооруженной силы.
В настоящей работе на конкретном, важном для России примере территориального спора показано, что подобный разрушительный скептицизм в международном праве неуместен. Территориальные проблемы - это международно-правовые проблемы, при которых существует два или более возможных решений, которые в большей или меньшей степени соответствуют международному праву. Международное право здесь применяется не только для установления фактов конкретного спора , но и для выбора одного из возможных правовых решений согласованным волеизъявлением государств - сторон спора. Поэтому и рассматривать, и решать территориальные проблемы нужно путем корректной реализации всех тех норм международного права, которые применимы в конкретном случае. Международный Суд ООН отметил, рассматривая, например, морские территориальные споры, что каждый такой спор юридически «уникален» . Это можно сказать и о разногласиях в отношении территорий суши, в т.ч. островов.
Изложенное не означает, что следует абстрагироваться от политических реалий; призывать к этому значило бы сделать всякую предлагаемую модель урегулирования территориального спора утопией. Напротив, как будет показано далее, нормы действующего международного права, применимые к территориальным спорам, позволяют охватить все обстоятельства конкретной рассматриваемой ситуации, в т.ч. политические. Судебная и арбитражная практика разрешения территориальных споров включают учет и тех обстоятельств, которые традиционно относят к не правовым, а политическим соображениям (policy considerations) .
Важных правовых и неправовых факторов в случае российско-японских разногласий спора немало. Помимо большого количества международных документов, заключенных на протяжении длительного существования разногласий, требуется корректно представить национальные интересы России и Японии, которые, в конечном плане, и обусловливают правовое значение спорных территорий и, соответственно, нежелание двух государств отступиться от своих ранее заявленных правовых позиций . В публикациях - и в России, и в Японии - в первую очередь отмечаются приоритетные интересы соответствующего государства - стратегические и военные: суверенитет над южно-курильскими островами означает выход в Тихий океан для Тихоокеанского флота ВМФ России, который базируется во Владивостоке ; кроме того, острова отличаются выгодным географическим расположением, образуя своеобразный «пояс безопасности» для континента . Для Японии же, в контексте ее военно-стратегических интересов, южно-курильские острова ранее служили базой для нападения на Пёрл-Харбор (США) в 1941 г. Современные экономические интересы обоих спорящих государств связаны и с потенциалом 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ) вокруг этих островов, последствиями реализации суверенитета не только над богатыми запасами полезных ископаемых на суше, но также и над морскими минеральными и живыми ресурсами в территориальном море и на континентальном шельфе вокруг островов . Немаловажно и то, что разрешение данных разногласий может повлечь последствия для других споров. Для России, по мнению некоторых авторов, уступка островов в пользу Японии способна «пробудить» территориальные притязания на другие российские территории, например, Калининградскую область, Карельский перешеек . Если же Япония откажется от притязаний на южно-курильские острова, то Южная Корея или КНР могут заявить, что она должна отказаться и от своих притязаний на о. Такэсима (кор. Токто) и о-ва Сенкаку (кит. Дяоюйдао) . Наконец, аналитики (и в России, и в Японии) считают, что отстаивание собственной международно-правовой позиции - это вопрос национальной чести и исторической справедливости. Большинство населения России воспринимает занятие островов в 1945 г. как легитимную реализацию международно-правовой ответственности Японии за агрессию во время Второй мировой войны . Японское население, со своей стороны, желает «восстановить справедливость» - добиться возврата четырех южно-курильских островов Японии, переданных ей Симодским трактатом от 7 февраля 1855 г.; в честь этого 7 февраля с 1981 г. празднуется как «День Северных территорий». Последние социальные опросы, проведенные в России и Японии, показывают, что 78% россиян возражают против передачи спорных островов Японии ; в Японии же за возврат Северных территорий выступает 25% населения .
Как в советское, так и в настоящее время правоведы и иные специалисты трудились и трудятся над этой территориальной проблемой. Зачастую в их исследованиях, однако, упускаются правовые нюансы позиции Японии. Отсутствуют глубокие исследования ее международно-правовых доводов, в особенности тех, которые предметно представлены и проанализированы в зарубежной международно-правовой литературе. Последняя заслуживает самого пристального внимания. Представляется, что академическое исследование относимых к спору факторов и правовых аргументов на основании критического сопоставления заявленных международно-правовых позиций спорящих государств, а также правоведов, в том числе представляющих разные правовые системы, повышает шансы на формулирование полной и более перспективной правовой концепции разрешения данного спора.
Сейчас наблюдаются новые политико-правовые попытки сближения России и Японии в трудном вопросе заключения мирного договора и разрешения рассматриваемых территориальных разногласий. В мае 2016 г. состоялись переговоры между Президентом России В.В. Путиным и Премьер-министром Японии С. Абэ. Помимо общей информации о том, что переговоры затронули вопрос мирного договора с Японией, их содержание раскрыто не было. Это дало повод для различных предположений, в т.ч. и о том, что российское руководство вновь, как это было в 1956 г., рассматривает возможность передачи Японии части спорной территории. Позднее эта информация была опровергнута; Президент России заявил: «Мы не связываем одно с другим (т.е. мирный договор с уступками - Е.Н.), мы обсуждаем все опции, все направления отношений» . Источник из МИД России прокомментировал «слухи», отметив, что «примитивно» считать, что «новый подход» заключается в передаче островов в обмен на экономическую помощь . Напомним, что предложение российской стороны в 2010 г. создать в регионе свободную экономическую зону было отвергнуто Японией, не желающей ни на шаг отступить от требования по немедленному возврату спорных территорий . Иными словами, для выхода из тупикового состояния и достижения приемлемого компромисса, к которому неоднократно призывало российское руководство , потребуется качественно новый международно-правовой подход к решению российско-японских разногласий о южно-курильских островах. Намерение двух государств выработать такое решение в форме договоренности о совместном хозяйственном освоении указанных территорий, подтвержденное в ходе переговоров в Токио и Нагато 15 - 16 декабря 2016 г. и последующих переговоров в 2018 - 2019 гг., в современных условиях будет способствовать смягчению остроты этого вопроса. Более того, совместное хозяйственное освоение южно-курильских островов с Японией объективно выгодно для России как уникальная возможность построить на этих территориях новую модель экономического роста и процветания. С учетом широкой критики недостатков построенной с 1991 г. в России модели управления экономикой, в том числе высказываемой крупными государственными и общественными деятелями , прежде всего из-за неэффективности этой модели, огромного числа аварий на транспорте и в жилищно-коммунальном хозяйстве, влекущих человеческие жертвы, усугубления разрыва между уровнем жизни богатого меньшинства россиян и беднеющего большинства населения (что социально опасно для российского государства), построение иного экономического порядка, пусть и в ограниченных пределах южно-курильских островов, видится как соответствующее стратегическим национальным интересам России, как реальная возможность создать находящуюся под суверенитетом России территорию экономического роста и инноваций, изъятую из налаженных чиновниками схем коррупции, вымогательства и рейдерских захватов. Такой комфортный для предпринимателей России и Японии порядок управления хозяйственной деятельностью, стабильность которого обеспечивается российско-японским договором, может в дальнейшем быть использован для улучшения существующей сегодня модели управления российской экономикой. То есть «оазисный» экономический правопорядок - на маленькой территории - может улучшить модель экономического управления, сложившуюся в целом в стране. Именно это было достигнуто благодаря Совместной китайско- британской декларации по вопросу о Гонконге, учредившей особый экономический и социальный правопорядок на территории «Специального административного района Гонконг» под суверенитетом КНР, привлекательный для инвесторов и инноваций, сохраняющий свое значение в качестве финансового центра , и способствовавший тому, чтобы КНР в относительно короткий срок стала государством с передовой экономикой, заняла лидирующие позиции по ряду направлений. В таком контексте англо-китайский договорно-правовой опыт заслуживает исследовательского внимания для поиска взаимовыгодного решения Россией и Японией южно-курильского вопроса.
Степень научной разработанности темы исследования. В отечественной науке отсутствуют комплексные исследования территориального спора между Россией и Японией о международно-правовом режиме южно-курильских островов, в которых давался бы анализ официальных документов и доктринальных мнений, представленных и в России, и в Японии, и в западной науке международного права.
Общие международно-правовые вопросы территории рассматривали в своих трудах, прежде всего, Ю.Г. Барсегов, А.Н. Вылегжанин, Ф.И. Кожевников, Б.М. Клименко, А.С. Орлов, Г.И. Тункин, М.В. Яновский. Среди перечисленных авторов наиболее подробный анализ вопросов, связанных с международно-правовым режимом территории, содержится в работах Б.М. Клименко (о государственной территории, границах и мирном разрешении территориальных споров) и Ю.Г. Барсегова (о понятии и статусе территории). Современное содержание проблем территориального суверенитета, а также способов и оснований приобретения территории, раскрывалось в диссертационных исследованиях С.В. Гузея, Л.Х. Коче, Т.Ч. Но, К.В. Тимохина.
Правовая позиция именно Российской Федерации по спору о суверенитете над южно-курильскими островами излагалась в работах С.Н. Бабурина, В.Н. Еремина, В.В. Ермошина, В.М. Курицына, И.А. Латышева, Г.М. Мелкова, В.С. Михайлова, С.М. Пунжина, В.С. Симкина, Ю.Б. Улановского, В.Б. Чамарова. Специальные научные публикации о международно-правовых аспектах данного спора именно в последние годы принадлежат авторству прежде всего таких авторитетных ученых, как В.В. Гаврилов и О.Н. Хлестов. В работе учтены также исследования этого вопроса Р.В. Винниковой, О.И. Ильинской, Б.И. Ткаченко.
Предмет диссертационного исследования составляют положения международных договоров, международные обычаи, общие принципы международного права, международная судебная и арбитражная практика и юридическая доктрина по вопросам приобретения и передачи титула на территорию, разрешения территориальных споров в целом и спора о суверенитете над южно-курильскими островами в частности. Особое внимание в рамках предмета исследования занимают правовые оценки зарубежными правоведами территориальных разногласий России и Японии о суверенитете над южно-курильскими островами.
Объектом диссертационного исследования являются отношения России и Японии в связи со спором о суверенитете над южно-курильскими островами, а также связанные с этим действия третьих государств (прежде всего, США и КНР). В более общем смысле в объект исследования также входят отношения между государствами, государствами и международными организациями, органами международного правосудия, в связи с разрешением споров о суверенитете над территориями.
...
Это высказывание как нельзя лучше характеризует разногласия между Россией и Японией о суверенитете над южно-курильскими островами (именуемыми в Японии «Северными территориями» ( ^^Ш i, Hoppo Ryodo)) - островами Кунашир, Итуруп, Шикотан, и группой островов, называемых Хабомаи . Наличие этих разногласий вот уже более семидесяти лет препятствует заключению между двумя соседними государствами мирного договора по итогам Второй мировой войны , а также расширению сотрудничества между ними в иных областях, прежде всего, экономической .
Курильские острова, входящие согласно законодательству Российской Федерации в Сахалинскую область8 , - это цепочка вулканических островов, отделяющих Охотское море от иных районов Тихого океана; на островах обнаружены месторождения серы, полиметаллических руд, железа, песков, запасы золота, серебра, ртути, меди, олова, других металлов, включая единственное в мире месторождение рения, а природоресурсный потенциал территории, как отмечено, имеет растущее значение в современных международных правоотношениях . Острова богаты строительными материалами (продуктами вулканической деятельности), обладают энергетическим потенциалом (благодаря геотермальной энергии), а примыкающие морские районы и реки островов, изобилующие лососевыми, другими морскими живыми ресурсами, характеризуются биоразнообразием морской среды . Весь архипелаг состоит из тридцати шести островов и множества скал вулканического происхождения, занимающих площадь 15 600 кв.км . На Курильских островах насчитывается около 100 вулканов, в том числе действующих. Климат на южно-курильских островах мягче, чем на северо-курильских, благодаря теплым океаническим течениям. В их прибрежных водах присутствует множество водорослей, включая ламинарию и красные водоросли (источник агар- агара). Вместе с тем, экономический потенциал спорных островов освоен слабо, проблемы развития экономики указанного региона оцениваются как серьезные, системные, комплексные, не поддающиеся решению исключительно за счет рыночных механизмов регулирования, но непременно требующие привлечения ресурсов государственного бюджета . Сотрудничество с Японией как соседним государством, обладающим необходимыми финансовыми ресурсами и технологиями, выглядит, с точки зрения решения таких проблем, привлекательно. При этом неоднократные попытки СССР (особенно, в 1956 г.) и России найти взаимоприемлемое решение и усилить экономическое сотрудничество между соседними государствами в районе островов нередко сопровождались критикой как недопустимый дипломатический торг территориями , даже противоречащий праву .
Бесспорно, взаимные территориальные притязания соседних государств, связанные с понятиями суверенитета и международно-правовой политики государств , - это
«деликатное» место в международном праве. В их случае нередко ярче, чем в других ситуациях, проявляется журналистский (и даже профессионально-юридический) скептицизм о роли и предназначении международного права в мире, особенно если территориальные споры характеризуются по-разному, лишь на фоне политического волеизъявления отдельно взятого спорящего государства или, что еще печальнее, решаются путем применения вооруженной силы.
В настоящей работе на конкретном, важном для России примере территориального спора показано, что подобный разрушительный скептицизм в международном праве неуместен. Территориальные проблемы - это международно-правовые проблемы, при которых существует два или более возможных решений, которые в большей или меньшей степени соответствуют международному праву. Международное право здесь применяется не только для установления фактов конкретного спора , но и для выбора одного из возможных правовых решений согласованным волеизъявлением государств - сторон спора. Поэтому и рассматривать, и решать территориальные проблемы нужно путем корректной реализации всех тех норм международного права, которые применимы в конкретном случае. Международный Суд ООН отметил, рассматривая, например, морские территориальные споры, что каждый такой спор юридически «уникален» . Это можно сказать и о разногласиях в отношении территорий суши, в т.ч. островов.
Изложенное не означает, что следует абстрагироваться от политических реалий; призывать к этому значило бы сделать всякую предлагаемую модель урегулирования территориального спора утопией. Напротив, как будет показано далее, нормы действующего международного права, применимые к территориальным спорам, позволяют охватить все обстоятельства конкретной рассматриваемой ситуации, в т.ч. политические. Судебная и арбитражная практика разрешения территориальных споров включают учет и тех обстоятельств, которые традиционно относят к не правовым, а политическим соображениям (policy considerations) .
Важных правовых и неправовых факторов в случае российско-японских разногласий спора немало. Помимо большого количества международных документов, заключенных на протяжении длительного существования разногласий, требуется корректно представить национальные интересы России и Японии, которые, в конечном плане, и обусловливают правовое значение спорных территорий и, соответственно, нежелание двух государств отступиться от своих ранее заявленных правовых позиций . В публикациях - и в России, и в Японии - в первую очередь отмечаются приоритетные интересы соответствующего государства - стратегические и военные: суверенитет над южно-курильскими островами означает выход в Тихий океан для Тихоокеанского флота ВМФ России, который базируется во Владивостоке ; кроме того, острова отличаются выгодным географическим расположением, образуя своеобразный «пояс безопасности» для континента . Для Японии же, в контексте ее военно-стратегических интересов, южно-курильские острова ранее служили базой для нападения на Пёрл-Харбор (США) в 1941 г. Современные экономические интересы обоих спорящих государств связаны и с потенциалом 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ) вокруг этих островов, последствиями реализации суверенитета не только над богатыми запасами полезных ископаемых на суше, но также и над морскими минеральными и живыми ресурсами в территориальном море и на континентальном шельфе вокруг островов . Немаловажно и то, что разрешение данных разногласий может повлечь последствия для других споров. Для России, по мнению некоторых авторов, уступка островов в пользу Японии способна «пробудить» территориальные притязания на другие российские территории, например, Калининградскую область, Карельский перешеек . Если же Япония откажется от притязаний на южно-курильские острова, то Южная Корея или КНР могут заявить, что она должна отказаться и от своих притязаний на о. Такэсима (кор. Токто) и о-ва Сенкаку (кит. Дяоюйдао) . Наконец, аналитики (и в России, и в Японии) считают, что отстаивание собственной международно-правовой позиции - это вопрос национальной чести и исторической справедливости. Большинство населения России воспринимает занятие островов в 1945 г. как легитимную реализацию международно-правовой ответственности Японии за агрессию во время Второй мировой войны . Японское население, со своей стороны, желает «восстановить справедливость» - добиться возврата четырех южно-курильских островов Японии, переданных ей Симодским трактатом от 7 февраля 1855 г.; в честь этого 7 февраля с 1981 г. празднуется как «День Северных территорий». Последние социальные опросы, проведенные в России и Японии, показывают, что 78% россиян возражают против передачи спорных островов Японии ; в Японии же за возврат Северных территорий выступает 25% населения .
Как в советское, так и в настоящее время правоведы и иные специалисты трудились и трудятся над этой территориальной проблемой. Зачастую в их исследованиях, однако, упускаются правовые нюансы позиции Японии. Отсутствуют глубокие исследования ее международно-правовых доводов, в особенности тех, которые предметно представлены и проанализированы в зарубежной международно-правовой литературе. Последняя заслуживает самого пристального внимания. Представляется, что академическое исследование относимых к спору факторов и правовых аргументов на основании критического сопоставления заявленных международно-правовых позиций спорящих государств, а также правоведов, в том числе представляющих разные правовые системы, повышает шансы на формулирование полной и более перспективной правовой концепции разрешения данного спора.
Сейчас наблюдаются новые политико-правовые попытки сближения России и Японии в трудном вопросе заключения мирного договора и разрешения рассматриваемых территориальных разногласий. В мае 2016 г. состоялись переговоры между Президентом России В.В. Путиным и Премьер-министром Японии С. Абэ. Помимо общей информации о том, что переговоры затронули вопрос мирного договора с Японией, их содержание раскрыто не было. Это дало повод для различных предположений, в т.ч. и о том, что российское руководство вновь, как это было в 1956 г., рассматривает возможность передачи Японии части спорной территории. Позднее эта информация была опровергнута; Президент России заявил: «Мы не связываем одно с другим (т.е. мирный договор с уступками - Е.Н.), мы обсуждаем все опции, все направления отношений» . Источник из МИД России прокомментировал «слухи», отметив, что «примитивно» считать, что «новый подход» заключается в передаче островов в обмен на экономическую помощь . Напомним, что предложение российской стороны в 2010 г. создать в регионе свободную экономическую зону было отвергнуто Японией, не желающей ни на шаг отступить от требования по немедленному возврату спорных территорий . Иными словами, для выхода из тупикового состояния и достижения приемлемого компромисса, к которому неоднократно призывало российское руководство , потребуется качественно новый международно-правовой подход к решению российско-японских разногласий о южно-курильских островах. Намерение двух государств выработать такое решение в форме договоренности о совместном хозяйственном освоении указанных территорий, подтвержденное в ходе переговоров в Токио и Нагато 15 - 16 декабря 2016 г. и последующих переговоров в 2018 - 2019 гг., в современных условиях будет способствовать смягчению остроты этого вопроса. Более того, совместное хозяйственное освоение южно-курильских островов с Японией объективно выгодно для России как уникальная возможность построить на этих территориях новую модель экономического роста и процветания. С учетом широкой критики недостатков построенной с 1991 г. в России модели управления экономикой, в том числе высказываемой крупными государственными и общественными деятелями , прежде всего из-за неэффективности этой модели, огромного числа аварий на транспорте и в жилищно-коммунальном хозяйстве, влекущих человеческие жертвы, усугубления разрыва между уровнем жизни богатого меньшинства россиян и беднеющего большинства населения (что социально опасно для российского государства), построение иного экономического порядка, пусть и в ограниченных пределах южно-курильских островов, видится как соответствующее стратегическим национальным интересам России, как реальная возможность создать находящуюся под суверенитетом России территорию экономического роста и инноваций, изъятую из налаженных чиновниками схем коррупции, вымогательства и рейдерских захватов. Такой комфортный для предпринимателей России и Японии порядок управления хозяйственной деятельностью, стабильность которого обеспечивается российско-японским договором, может в дальнейшем быть использован для улучшения существующей сегодня модели управления российской экономикой. То есть «оазисный» экономический правопорядок - на маленькой территории - может улучшить модель экономического управления, сложившуюся в целом в стране. Именно это было достигнуто благодаря Совместной китайско- британской декларации по вопросу о Гонконге, учредившей особый экономический и социальный правопорядок на территории «Специального административного района Гонконг» под суверенитетом КНР, привлекательный для инвесторов и инноваций, сохраняющий свое значение в качестве финансового центра , и способствовавший тому, чтобы КНР в относительно короткий срок стала государством с передовой экономикой, заняла лидирующие позиции по ряду направлений. В таком контексте англо-китайский договорно-правовой опыт заслуживает исследовательского внимания для поиска взаимовыгодного решения Россией и Японией южно-курильского вопроса.
Степень научной разработанности темы исследования. В отечественной науке отсутствуют комплексные исследования территориального спора между Россией и Японией о международно-правовом режиме южно-курильских островов, в которых давался бы анализ официальных документов и доктринальных мнений, представленных и в России, и в Японии, и в западной науке международного права.
Общие международно-правовые вопросы территории рассматривали в своих трудах, прежде всего, Ю.Г. Барсегов, А.Н. Вылегжанин, Ф.И. Кожевников, Б.М. Клименко, А.С. Орлов, Г.И. Тункин, М.В. Яновский. Среди перечисленных авторов наиболее подробный анализ вопросов, связанных с международно-правовым режимом территории, содержится в работах Б.М. Клименко (о государственной территории, границах и мирном разрешении территориальных споров) и Ю.Г. Барсегова (о понятии и статусе территории). Современное содержание проблем территориального суверенитета, а также способов и оснований приобретения территории, раскрывалось в диссертационных исследованиях С.В. Гузея, Л.Х. Коче, Т.Ч. Но, К.В. Тимохина.
Правовая позиция именно Российской Федерации по спору о суверенитете над южно-курильскими островами излагалась в работах С.Н. Бабурина, В.Н. Еремина, В.В. Ермошина, В.М. Курицына, И.А. Латышева, Г.М. Мелкова, В.С. Михайлова, С.М. Пунжина, В.С. Симкина, Ю.Б. Улановского, В.Б. Чамарова. Специальные научные публикации о международно-правовых аспектах данного спора именно в последние годы принадлежат авторству прежде всего таких авторитетных ученых, как В.В. Гаврилов и О.Н. Хлестов. В работе учтены также исследования этого вопроса Р.В. Винниковой, О.И. Ильинской, Б.И. Ткаченко.
Предмет диссертационного исследования составляют положения международных договоров, международные обычаи, общие принципы международного права, международная судебная и арбитражная практика и юридическая доктрина по вопросам приобретения и передачи титула на территорию, разрешения территориальных споров в целом и спора о суверенитете над южно-курильскими островами в частности. Особое внимание в рамках предмета исследования занимают правовые оценки зарубежными правоведами территориальных разногласий России и Японии о суверенитете над южно-курильскими островами.
Объектом диссертационного исследования являются отношения России и Японии в связи со спором о суверенитете над южно-курильскими островами, а также связанные с этим действия третьих государств (прежде всего, США и КНР). В более общем смысле в объект исследования также входят отношения между государствами, государствами и международными организациями, органами международного правосудия, в связи с разрешением споров о суверенитете над территориями.
...
Территория - хоть и давний, даже традиционный предмет науки международного права, но, вместе с тем, не исчерпанный. Поскольку она относится к центральному для каждого государства понятию суверенитета, является его физическим выражением, вопросы, связанные с территорией и правовым титулом на нее, неизбежно находятся на пересечении права и международно-правовой политики государства. Вероятно, по этой причине в большей степени, чем по какой-либо иной, относительным является не только правовой титул на определенную территорию при наличии не являющихся заведомо необоснованными конкурирующих притязаний, т.е. в ситуации территориального спора, но и само регулирование способов возникновения, перехода и утраты такого титула международным правом. В период становления международного права и науки о нем подобные способы или основания, которые впоследствии стали считаться классическими - завладение, приобретательская давность, цессия, аккреция, завоевание, - появились в практике и закрепились в ней, но так и не приобрели однозначного характера правовых норм. Скорее, как было установлено, они представляют собой не более, чем доктринальные международно-правовые категории, предназначенные и полезные для разъяснения и классификации конкретных ситуаций и споров.
Вместе с тем, в основании указанных категорий лежат фундаментальные принципы нормативного характера, в число которых в современном международном праве входят принципы стабильности (нерушимости границ, территориальной целостности), эффективности, запрета применения силы и права народов на самоопределение. Данные принципы, а также выработанные судебной и арбитражной практикой на их основании принципы молчаливого признания и эстоппеля, очерчивают рамки применения указанных и иных доктринальных моделей и служат ориентиром для поиска справедливого, зачастую компромиссного - поскольку лишь компромисс позволяет такому решению стать долговременным и не подвергнуться оспариванию - решения в случае разногласий или споров о территории.
При этом, при рассмотрении территориальных споров, международные суды и арбитражи опираются не только собственно на свидетельства существования правового титула на территорию, исходя из вышеуказанных принципов и доктрин, но и на ряд неправовых соображений, таких как география, вопросы безопасности и стратегии, этнография, история, политика, экономика, воля населения, признание притязаний на территорию со стороны третьих государств и, наконец, справедливость. Особую роль играет воля населения в случае спора о населенной территории, которая в свете права народов на самоопределение является обязательным для учета фактором для обеспечения правомерности принимаемого решения.
Тем самым, разрешение судебным или арбитражным органом территориального спора или поиск решения самими государствами требуют подробного изучения современного состояния международно-правового регулирования вопросов территории, всех аспектов правовых позиций обоих спорящих государств, а также их интересов и фактических характеристик соответствующих территорий или разногласий о них, которые способны повлиять на эффективность выявленного решения.
В этой связи в отношении российско-японских разногласий о суверенитете над южно-курильскими островами следует отметить недостаточную изученность в советской и российской международно-правовой литературе современной позиции Японии по статусу южно-курильских островов. Совершенно естественна определенная гиперболизация при анализе свидетельств и фактов в пользу собственного государства. Однако же, она создает риск того, что некоторые факторы и факты, которые могут быть решающими, останутся без должного внимания или будут искажены. Это подчеркивает ценность изучения правовых оценок зарубежных правоведов, которые стоят как бы в отдалении от спора (о полной беспристрастности можно говорить не во всех случаях) и поэтому могут представить взгляд со стороны, не преувеличивая значение одних фактов и не преуменьшая значение других.
Позиция Японии в связи с ее притязаниями на суверенитет над южно-курильскими островами, как официальная, так и расширенная исторической, политической и юридической литературой, строится на исторической принадлежности этих территорий Японии, закрепленной международными договорами XIX века и не измененной решениями и документами периода Второй мировой войны и последующего определения территориального состава Японии при заключении Сан-Францисского мирного договора 1951 г., подписанного сепаратно без участия СССР.
Проведенное нами международно-правовое исследование вышеизложенной позиции, а также заявляемых российской стороной и специалистами, как отечественными, так и зарубежными, аргументов позволило установить следующее. Территориальная проблема объективно существует, соответствует принятому в российской международно-правовой литературе определению понятия «территориальный спор», и в любом случае была признана современным российским руководством. Сложность фактического и правового содержания данной проблемы, однако, делает нецелесообразным и несправедливым выделение критической даты для отсечения каких-либо относимых к ее анализу доказательств.
Что касается контр-аргументов в ответ на позицию Японии, то, во-первых, ее исторические аргументы об «исконной» принадлежности южно-курильских островов Японии не позволяют, как и российские, прийти к однозначному выводу в свете действовавших в XVIII-XIX вв. и, таким образом, применимых в силу принципа интертемпорального права, международно-правовых доктрин первооткрытия и первоосвоения. Что касается Симодского трактата 1855 г. и Санкт-Петербургского трактата 1875 г., то понятие «Курильских островов» в них поддается различному толкованию, в том числе ввиду расхождений в текстах этих договоров на русском, французском и японском языках. При этом существуют свидетельства того, что японская сторона разделяла понимание данного понятия с российской стороной, которая, в свою очередь, по всей видимости, признавала Курильскими все острова от о. Хоккайдо до п-ова Камчатки. Указанные договоры не прекратили действие ввиду Русско- японской войны 1904-1905 гг. и не оспаривались российской стороной, являясь основанием для осуществления Японией суверенитета над всей Курильской грядой до 1945 г.
Критическое значение для оценки позиции Японии с точки зрения международного права имеет анализ комплекса соглашений и решений периода Второй мировой войны. Первым таким документом является Пакт о нейтралитете 1941 г., в нарушении которого Япония обвиняет СССР ввиду выхода из него до истечения срока его действия. Этот документ, однако, при его надлежащем толковании, не может использоваться Японией в качестве доказательства незаконности действий СССР, поскольку Япония сама добросовестно не соблюдала свои обязательства по сохранению нейтралитета, была «вражеским государством» наряду с фашистской Германией. Что касается решений об определении Союзными державами послевоенного территориального состава Японии в качестве мер ее ответственности за агрессию, т.е. Каирской декларации 1943 г. и Потсдамской декларации 1945 г., то, хотя данные решения не определяли конкретный состав территорий Японии, важно, что они предопределили усмотрение Союзных держав отторгнуть у Японии любые территории по их решению. Япония признала это усмотрение в Акте о безоговорочной капитуляции 1945 г., согласившись в том числе и с тем, что СССР являлся одной из указанных Союзных держав. Ссылки Японии на положения о запрете территориальной экспансии в Атлантической хартии 1941 г. и Каирской декларации 1943 г. ошибочно квалифицируют действия СССР как неправомерное расширение территорий вопреки указанному признанию. Дискуссии по вопросу о действительной необходимости участия СССР в войне с Японией и вкладе СССР в победу над ней не имеют правового наполнения. Правовым основанием для отторжения у Японии Курильских островов и передачи их СССР является Ялтинское соглашение Союзных держав 1945 г., которое является юридически обязательным договором и не утрачивает обязательной силы ввиду своего секретного характера. СССР исполнил свои обязательства по нему, вступив в войну против Японии, и это соглашение вплоть до конференции по заключению мирного договора я Японией в Сан-Францисско признавалось как США, так и другой стороной по соглашению, Великобританией. По этой причине, последующий отказ США от положений этого соглашения неправомерен и не влияет на действительность данного соглашения или российских притязаний на южно-курильские острова. Что же касается отторжения южно-курильских островов у Японии в составе понятия «Курильские острова» в силу Статьи 2 Сан - Францисского мирного договора 1951 г., оно подтверждается подготовительными материалами к мирному договору, документами по его имплементации Японией и заявлениями и документами США и Великобритании, а также и самой Японии. Доводы о том, что СССР не подписал Сан-Францисский мирный договор 1951 г. и в этой связи не является выгодоприобретателем этого акта отторжения территорий, опровергаются наличием и действием Ялтинского соглашения 1945 г. как отдельного правового основания для такого приобретения, а также отсутствием протестов Японии после занятия советскими войсками южно-курильских островов в 1945 г. Наконец, в силу факторов стабильности, эффективного контроля и запрета на пересмотр территориальных границ, установленных по итогам Второй мировой войны, Россия обладает более сильным правовым титулом на фактически находящиеся под российским суверенитетом в течение нескольких десятилетий южно¬курильские острова. ...
Вместе с тем, в основании указанных категорий лежат фундаментальные принципы нормативного характера, в число которых в современном международном праве входят принципы стабильности (нерушимости границ, территориальной целостности), эффективности, запрета применения силы и права народов на самоопределение. Данные принципы, а также выработанные судебной и арбитражной практикой на их основании принципы молчаливого признания и эстоппеля, очерчивают рамки применения указанных и иных доктринальных моделей и служат ориентиром для поиска справедливого, зачастую компромиссного - поскольку лишь компромисс позволяет такому решению стать долговременным и не подвергнуться оспариванию - решения в случае разногласий или споров о территории.
При этом, при рассмотрении территориальных споров, международные суды и арбитражи опираются не только собственно на свидетельства существования правового титула на территорию, исходя из вышеуказанных принципов и доктрин, но и на ряд неправовых соображений, таких как география, вопросы безопасности и стратегии, этнография, история, политика, экономика, воля населения, признание притязаний на территорию со стороны третьих государств и, наконец, справедливость. Особую роль играет воля населения в случае спора о населенной территории, которая в свете права народов на самоопределение является обязательным для учета фактором для обеспечения правомерности принимаемого решения.
Тем самым, разрешение судебным или арбитражным органом территориального спора или поиск решения самими государствами требуют подробного изучения современного состояния международно-правового регулирования вопросов территории, всех аспектов правовых позиций обоих спорящих государств, а также их интересов и фактических характеристик соответствующих территорий или разногласий о них, которые способны повлиять на эффективность выявленного решения.
В этой связи в отношении российско-японских разногласий о суверенитете над южно-курильскими островами следует отметить недостаточную изученность в советской и российской международно-правовой литературе современной позиции Японии по статусу южно-курильских островов. Совершенно естественна определенная гиперболизация при анализе свидетельств и фактов в пользу собственного государства. Однако же, она создает риск того, что некоторые факторы и факты, которые могут быть решающими, останутся без должного внимания или будут искажены. Это подчеркивает ценность изучения правовых оценок зарубежных правоведов, которые стоят как бы в отдалении от спора (о полной беспристрастности можно говорить не во всех случаях) и поэтому могут представить взгляд со стороны, не преувеличивая значение одних фактов и не преуменьшая значение других.
Позиция Японии в связи с ее притязаниями на суверенитет над южно-курильскими островами, как официальная, так и расширенная исторической, политической и юридической литературой, строится на исторической принадлежности этих территорий Японии, закрепленной международными договорами XIX века и не измененной решениями и документами периода Второй мировой войны и последующего определения территориального состава Японии при заключении Сан-Францисского мирного договора 1951 г., подписанного сепаратно без участия СССР.
Проведенное нами международно-правовое исследование вышеизложенной позиции, а также заявляемых российской стороной и специалистами, как отечественными, так и зарубежными, аргументов позволило установить следующее. Территориальная проблема объективно существует, соответствует принятому в российской международно-правовой литературе определению понятия «территориальный спор», и в любом случае была признана современным российским руководством. Сложность фактического и правового содержания данной проблемы, однако, делает нецелесообразным и несправедливым выделение критической даты для отсечения каких-либо относимых к ее анализу доказательств.
Что касается контр-аргументов в ответ на позицию Японии, то, во-первых, ее исторические аргументы об «исконной» принадлежности южно-курильских островов Японии не позволяют, как и российские, прийти к однозначному выводу в свете действовавших в XVIII-XIX вв. и, таким образом, применимых в силу принципа интертемпорального права, международно-правовых доктрин первооткрытия и первоосвоения. Что касается Симодского трактата 1855 г. и Санкт-Петербургского трактата 1875 г., то понятие «Курильских островов» в них поддается различному толкованию, в том числе ввиду расхождений в текстах этих договоров на русском, французском и японском языках. При этом существуют свидетельства того, что японская сторона разделяла понимание данного понятия с российской стороной, которая, в свою очередь, по всей видимости, признавала Курильскими все острова от о. Хоккайдо до п-ова Камчатки. Указанные договоры не прекратили действие ввиду Русско- японской войны 1904-1905 гг. и не оспаривались российской стороной, являясь основанием для осуществления Японией суверенитета над всей Курильской грядой до 1945 г.
Критическое значение для оценки позиции Японии с точки зрения международного права имеет анализ комплекса соглашений и решений периода Второй мировой войны. Первым таким документом является Пакт о нейтралитете 1941 г., в нарушении которого Япония обвиняет СССР ввиду выхода из него до истечения срока его действия. Этот документ, однако, при его надлежащем толковании, не может использоваться Японией в качестве доказательства незаконности действий СССР, поскольку Япония сама добросовестно не соблюдала свои обязательства по сохранению нейтралитета, была «вражеским государством» наряду с фашистской Германией. Что касается решений об определении Союзными державами послевоенного территориального состава Японии в качестве мер ее ответственности за агрессию, т.е. Каирской декларации 1943 г. и Потсдамской декларации 1945 г., то, хотя данные решения не определяли конкретный состав территорий Японии, важно, что они предопределили усмотрение Союзных держав отторгнуть у Японии любые территории по их решению. Япония признала это усмотрение в Акте о безоговорочной капитуляции 1945 г., согласившись в том числе и с тем, что СССР являлся одной из указанных Союзных держав. Ссылки Японии на положения о запрете территориальной экспансии в Атлантической хартии 1941 г. и Каирской декларации 1943 г. ошибочно квалифицируют действия СССР как неправомерное расширение территорий вопреки указанному признанию. Дискуссии по вопросу о действительной необходимости участия СССР в войне с Японией и вкладе СССР в победу над ней не имеют правового наполнения. Правовым основанием для отторжения у Японии Курильских островов и передачи их СССР является Ялтинское соглашение Союзных держав 1945 г., которое является юридически обязательным договором и не утрачивает обязательной силы ввиду своего секретного характера. СССР исполнил свои обязательства по нему, вступив в войну против Японии, и это соглашение вплоть до конференции по заключению мирного договора я Японией в Сан-Францисско признавалось как США, так и другой стороной по соглашению, Великобританией. По этой причине, последующий отказ США от положений этого соглашения неправомерен и не влияет на действительность данного соглашения или российских притязаний на южно-курильские острова. Что же касается отторжения южно-курильских островов у Японии в составе понятия «Курильские острова» в силу Статьи 2 Сан - Францисского мирного договора 1951 г., оно подтверждается подготовительными материалами к мирному договору, документами по его имплементации Японией и заявлениями и документами США и Великобритании, а также и самой Японии. Доводы о том, что СССР не подписал Сан-Францисский мирный договор 1951 г. и в этой связи не является выгодоприобретателем этого акта отторжения территорий, опровергаются наличием и действием Ялтинского соглашения 1945 г. как отдельного правового основания для такого приобретения, а также отсутствием протестов Японии после занятия советскими войсками южно-курильских островов в 1945 г. Наконец, в силу факторов стабильности, эффективного контроля и запрета на пересмотр территориальных границ, установленных по итогам Второй мировой войны, Россия обладает более сильным правовым титулом на фактически находящиеся под российским суверенитетом в течение нескольких десятилетий южно¬курильские острова. ...
Подобные работы
- Проблема Курильских островов в российско-японских отношениях в середине XX - начале XXI в.
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4800 р. Год сдачи: 2019 - Проблемы правового регулирования отношений между
Российской Федерацией и Японией в области использования
ресурсов Мирового океана
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4940 р. Год сдачи: 2016 - Проблемы правового регулирования отношений между Российской Федерацией и Японией в области использования ресурсов Мирового океана
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4885 р. Год сдачи: 2016 - ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГКУ «ЦЕНТР СОЦИАЛЬНОЙ ПОДДЕРЖКИ
САХАЛИНСКОЙ ОБЛАСТИ» В ОКАЗАНИИ ПОДДЕРЖКИ ПО
ОБЕСПЕЧЕНИЮ ЖИЛЬЕМ МОЛОДЫХ СЕМЕЙ В МУНИЦИПАЛЬНОМ
ОБРАЗОВАНИИ «ЮЖНО-КУРИЛЬСКИЙ ГОРОДСКОЙ ОКРУГ»
Бакалаврская работа, муниципальное право. Язык работы: Русский. Цена: 4790 р. Год сдачи: 2018 - Конституционно-правовые механизмы обеспечения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2017 - «Современное состояние и перспективы использования туристских ресурсов Дальнего Востока (на примере Сахалинской области)»
Дипломные работы, ВКР, туризм. Язык работы: Русский. Цена: 4550 р. Год сдачи: 2121 - Несовершенство текста Мирного договора с Японией 1951 г. и его негативные последствия для установления границ в АТР
Бакалаврская работа, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4340 р. Год сдачи: 2018 - Вклад Е.М. Примакова в отечественную дипломатию
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 6500 р. Год сдачи: 2019 - НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА в 1917-1945гг.
Дипломные работы, ВКР, региональная экономика. Язык работы: Русский. Цена: 4700 р. Год сдачи: 2021