РАННЕГРЕЧЕСКИЕ ТИРАНИИ
|
Введение 3
Глава I. Раннегреческая (или старшая) тирания 8
§ 1. Общая характеристика и причины установления тирании 8
§ 2. Историческая природа раннегреческой тирании 16
§ 3. Оракулы и старшая тирания 24
Глава II. Позднегреческая (или младшая) тирания 36
§ 1. Кризис полиса и возрождение тирании 36
§ 2. Тирания в балканской Греции 41
§ 3. Тирания на периферии греческого мира 54
Глава III. Применение результатов исследования в преподавании истории
в средних общеобразовательных учреждениях 68
§ 1. Тематическое планирование 68
§ 2. Конспект урока 69
Заключение 81
Список источников и литературы
Глава I. Раннегреческая (или старшая) тирания 8
§ 1. Общая характеристика и причины установления тирании 8
§ 2. Историческая природа раннегреческой тирании 16
§ 3. Оракулы и старшая тирания 24
Глава II. Позднегреческая (или младшая) тирания 36
§ 1. Кризис полиса и возрождение тирании 36
§ 2. Тирания в балканской Греции 41
§ 3. Тирания на периферии греческого мира 54
Глава III. Применение результатов исследования в преподавании истории
в средних общеобразовательных учреждениях 68
§ 1. Тематическое планирование 68
§ 2. Конспект урока 69
Заключение 81
Список источников и литературы
Актуальность. В политической жизни древних греков дважды обстоятельства складывались особенно благоприятно для возникновения тиранических режимов, и дважды тирания оказывалась существенным фактором исторического процесса: первый раз - в архаическую эпоху, в пору возрождения у греков их государственности, а второй - в период уже так называемого кризиса полиса. Соответственно различают и два вида тирании: раннюю или старшую, тиранию, эпоха которой определяется с середины VII в. и до 461 г. до н.э., когда пала последняя такая тирания в Регии и Мессане, и позднюю, или младшую, - с конца V в. и до утраты греками политической самостоятельности. С государственно-правовой точки зрения тиранию рассматривают как форму негативную по преимуществу, как своего рода анархию, предполагающую отрицание традиционного порядка и закона, но не ради общей свободы, а для подчинения всех воле одного. Под тиранией обычно понимают авторитарный режим ярко выраженного насильственного типа; в ней видят политическое воплощение крайнего индивидуализма, кульминацию эгоистического, антиобщественного начала. Само слово «тиран», по происхождению негреческое (его корни ищут в малоазийских, лидийском или фригийском, или в этрусском языках), рано было усвоено греками и использовалось ими для обозначения правителя, пришедшего к власти незаконным путем, правящего в обстановке произвола и насилия и использующего сою власть в собственных, эгоистических целях. Оно начинает свою историю примерно в одно время с началом исторического существования «тирании».
Греки стали называть этим заимствованным с Востока словом нетрадиционные режимы личной власти - указывают на природу этого явления: тирании возникали в условиях общественной смуты, в обстановке неопределенности и неуверенности, в атмосфере всеобщей усталости, стихийного влечения к миру и порядку, достижение которых люди начинали связывать с фигурою сильного правителя под стать древним патриархальна владыкам.
Так, еще в архаическую эпоху было положено начало теоретическому рассмотрению тирании. Но особенно интенсивно пошла работа в этом направлении после завершения архаической революции. Эсхил отличал азиатскую деспотию и эллинское народоправство (в «Персах»), тиранию и царскую власть (в «Прометее прикованном»). Софокл противопоставил нарушавшую право тиранию и соблюдающее закон подлинное государство (в «Антигоне»). Эврипид связывал тиранию с безудержным стремлением к власти, (в «Пелиадах», «Ионе», «Финикиянках»).
Объект - тирания в греческих полисах.
Предмет - первоисточники, освещающие проблемы тирании в греческой истории.
Степень изученности проблемы. Одни из отечественных ученых видят в старшей тирании демократическую диктатуру, выражавшую интересы беднейшего крестьянства (С.Я. Лурье, В.П.Яйленко), другие - более умеренный режим, вызванный к жизни городским торгово-промышленными кругам (А.И. Тюменев), третьи - вид аристократического лидерства, одолевший в борьбе соперничающих кланов благодаря более гибкой опоре на широкие слои демоса (К.К. Зельин).
На фоне этих новейших представлений устаревшей выглядит позиция классической (главным образом немецкой) историографии, трактующей древнегреческую тиранию как воплощение крайнего индивидуализма, стимулированного разложением старого, патриархального и бурным ростом нового, предпринимательского общества, как режим личной власти, который в условиях породившей его социальной смуты не чувствовал себя скованным никакими нормами морали и права, как общественное явление с отрицательным зарядом, о значении которого можно говорить лишь постольку, поскольку, разрушая старый аристократический порядок, тираны могли содействовать утверждению нового, демократического стоя, но не ранее, чем общество оказывалось в состоянии избавиться от их тягостной опеки (Г.Г. Пласс, Я.Буркхардт, Г. Берве) .
Новейшая научная литература не богата сочинениями о младшей тирании. В зарубежной литературе перечень работ, рассматривающих эту тему в полном объеме, ограничивается буквально тремя-четырьмя названиями. Это второй том упоминавшейся уже обстоятельной, когда-то единственной в своем роде, но теперь сильно устаревшей книги Пласса и соответствующие разделы в энциклопедической статье Т. Леншау и в новейших трудах о тирании Г. Берве и К. Моссе. Из двух последних, однако, труд Берве, с характерным для всех работ этого исследователя почти исключительным вниманием к сильной личности, не может удовлетворить своей общей концепцией, а книга Моссе, носящая скорее популярный характер, и вовсе лишена сколько-нибудь оригинальной идеи.
В отечественной литературе до недавнего времени дело обстояло еще хуже: можно было назвать лишь работы, посвященные боспорским Спартокидам (среди них выделяется именно своим вниманием к теме тирании книга Т.В. Блаватской ). Однако история Спартокидов - особый сюжет, разработка которого объясняется тем, что он составляет часть более общей темы - история античного Причерноморья, всегда интенсивно изучавшейся отечественными антиковедами.
В особенности показательно отсутствие сколько-нибудь содержательных обзоров младшей тирании в общих трудах по истории древней Греции, в работах, ставящих целью проследить главные линии социально-политического развития и дать принципиальную оценку историческому опыту древних греков.
Наша цель - возместить этот недостаток, мы попытаемся проанализировать их и сделать общие выводы. Только в этом случае можно говорить о тирании как историческом явлении, о ее роли как в кризисе полиса, так и в предуготовлении таких политических форм, которые пришли на смену классическому полисному государству.
Цель работы - проанализировать такое историческое явление как греческая тирания.
Для реализации данной научной цели необходимо решить следующие задачи:
- дать характеристику понятию «тирания»;
- проанализировать причины возникновения тиранических режимов;
- описать старшую и младшую тирании;
- рассмотреть общие черты ранней Греческой тирании
- проследить зарождение, расцвет и упадок тиранических режимов в Сикионе, в Коринфе, в Афинах и в Самосе
- составить технологическую карту урока по исследуемой тематике.
Источники интересующего нас периода не многочисленны. Наиболее емкая и обширная информация о тирании содержится в «Истории» Геродота, «Политики», «Афинской политики» Аристотеля и «Истории» Фукидида, а также трудах Ксенофонта. Отмеченные работы переведены на русский язык, что позволяет трактовать тексты, опираясь на первоисточник.
Методологическую основу исследования составляет принцип историзма, который является универсальной базой для изучения античного общества в рассматриваемый период. Нами использовался и сравнительно-исторический метод, который позволил определить, охарактеризовать и сравнить основные виды тирании, а так же аналитический метод, метод изучения источников, изучения монографических публикаций и статей, метод обобщения.
Научная новизна исследования состоит в том, что нами предпринята попытка всестороннего анализа проблемы появления и развития такого феномена как тирания.
Теоретическая значимость исследования заключается в осуществлении комплексного анализа содержащихся в произведениях античных авторов сведений о тиранических режимах
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов и выводов в работе факультативов, на уроках истории древнего мира в школе, при написании курсовых работ, подготовке к семинарским занятиям.
Сформулированным целям и задачам работы соответствует ее структура. Она состоит из введения, 3 глав, 8 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Греки стали называть этим заимствованным с Востока словом нетрадиционные режимы личной власти - указывают на природу этого явления: тирании возникали в условиях общественной смуты, в обстановке неопределенности и неуверенности, в атмосфере всеобщей усталости, стихийного влечения к миру и порядку, достижение которых люди начинали связывать с фигурою сильного правителя под стать древним патриархальна владыкам.
Так, еще в архаическую эпоху было положено начало теоретическому рассмотрению тирании. Но особенно интенсивно пошла работа в этом направлении после завершения архаической революции. Эсхил отличал азиатскую деспотию и эллинское народоправство (в «Персах»), тиранию и царскую власть (в «Прометее прикованном»). Софокл противопоставил нарушавшую право тиранию и соблюдающее закон подлинное государство (в «Антигоне»). Эврипид связывал тиранию с безудержным стремлением к власти, (в «Пелиадах», «Ионе», «Финикиянках»).
Объект - тирания в греческих полисах.
Предмет - первоисточники, освещающие проблемы тирании в греческой истории.
Степень изученности проблемы. Одни из отечественных ученых видят в старшей тирании демократическую диктатуру, выражавшую интересы беднейшего крестьянства (С.Я. Лурье, В.П.Яйленко), другие - более умеренный режим, вызванный к жизни городским торгово-промышленными кругам (А.И. Тюменев), третьи - вид аристократического лидерства, одолевший в борьбе соперничающих кланов благодаря более гибкой опоре на широкие слои демоса (К.К. Зельин).
На фоне этих новейших представлений устаревшей выглядит позиция классической (главным образом немецкой) историографии, трактующей древнегреческую тиранию как воплощение крайнего индивидуализма, стимулированного разложением старого, патриархального и бурным ростом нового, предпринимательского общества, как режим личной власти, который в условиях породившей его социальной смуты не чувствовал себя скованным никакими нормами морали и права, как общественное явление с отрицательным зарядом, о значении которого можно говорить лишь постольку, поскольку, разрушая старый аристократический порядок, тираны могли содействовать утверждению нового, демократического стоя, но не ранее, чем общество оказывалось в состоянии избавиться от их тягостной опеки (Г.Г. Пласс, Я.Буркхардт, Г. Берве) .
Новейшая научная литература не богата сочинениями о младшей тирании. В зарубежной литературе перечень работ, рассматривающих эту тему в полном объеме, ограничивается буквально тремя-четырьмя названиями. Это второй том упоминавшейся уже обстоятельной, когда-то единственной в своем роде, но теперь сильно устаревшей книги Пласса и соответствующие разделы в энциклопедической статье Т. Леншау и в новейших трудах о тирании Г. Берве и К. Моссе. Из двух последних, однако, труд Берве, с характерным для всех работ этого исследователя почти исключительным вниманием к сильной личности, не может удовлетворить своей общей концепцией, а книга Моссе, носящая скорее популярный характер, и вовсе лишена сколько-нибудь оригинальной идеи.
В отечественной литературе до недавнего времени дело обстояло еще хуже: можно было назвать лишь работы, посвященные боспорским Спартокидам (среди них выделяется именно своим вниманием к теме тирании книга Т.В. Блаватской ). Однако история Спартокидов - особый сюжет, разработка которого объясняется тем, что он составляет часть более общей темы - история античного Причерноморья, всегда интенсивно изучавшейся отечественными антиковедами.
В особенности показательно отсутствие сколько-нибудь содержательных обзоров младшей тирании в общих трудах по истории древней Греции, в работах, ставящих целью проследить главные линии социально-политического развития и дать принципиальную оценку историческому опыту древних греков.
Наша цель - возместить этот недостаток, мы попытаемся проанализировать их и сделать общие выводы. Только в этом случае можно говорить о тирании как историческом явлении, о ее роли как в кризисе полиса, так и в предуготовлении таких политических форм, которые пришли на смену классическому полисному государству.
Цель работы - проанализировать такое историческое явление как греческая тирания.
Для реализации данной научной цели необходимо решить следующие задачи:
- дать характеристику понятию «тирания»;
- проанализировать причины возникновения тиранических режимов;
- описать старшую и младшую тирании;
- рассмотреть общие черты ранней Греческой тирании
- проследить зарождение, расцвет и упадок тиранических режимов в Сикионе, в Коринфе, в Афинах и в Самосе
- составить технологическую карту урока по исследуемой тематике.
Источники интересующего нас периода не многочисленны. Наиболее емкая и обширная информация о тирании содержится в «Истории» Геродота, «Политики», «Афинской политики» Аристотеля и «Истории» Фукидида, а также трудах Ксенофонта. Отмеченные работы переведены на русский язык, что позволяет трактовать тексты, опираясь на первоисточник.
Методологическую основу исследования составляет принцип историзма, который является универсальной базой для изучения античного общества в рассматриваемый период. Нами использовался и сравнительно-исторический метод, который позволил определить, охарактеризовать и сравнить основные виды тирании, а так же аналитический метод, метод изучения источников, изучения монографических публикаций и статей, метод обобщения.
Научная новизна исследования состоит в том, что нами предпринята попытка всестороннего анализа проблемы появления и развития такого феномена как тирания.
Теоретическая значимость исследования заключается в осуществлении комплексного анализа содержащихся в произведениях античных авторов сведений о тиранических режимах
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов и выводов в работе факультативов, на уроках истории древнего мира в школе, при написании курсовых работ, подготовке к семинарским занятиям.
Сформулированным целям и задачам работы соответствует ее структура. Она состоит из введения, 3 глав, 8 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Подводя итог всему выше сказанному о старшей тирании необходимо отметить, что она явилась своеобразным катализатором в экономическом, социальном и, конечно же, в политическом развитии древнегреческих государств. Тирания явилась переходной ступенью между олигархическим и демократическим режимами. В большинстве государств прошедших через тиранию установилась демократия.
Тирания была идеальным строем позволившим ослабить родовую аристократию и усилить влияние городского класса. Как единоличная власть, она дала возможность сосредоточить в одних руках все рычаги управления и на время избавить государство от внутренних потрясений. Подобная монополизация власти могла привести к ее полной узурпации, стремлению тиранов только к личному обогащению, а все их действия могли быть основаны только на произволе и насилии. Но большинство тиранов данного периода наравне с узурпацией власти в своих руках и стремлению к личному обогащению, стремились и к развитию государства, как в экономическом, так и социальном отношениях. Правители содействовали уравнению прав различных сословий, развитию искусств и наук, укреплению своих государств на международной арене.
Но и как у любой власти, у тирании были враги, призывавшие к ее свержению. Эти враги были как внутри государства, так и за его пределами. Внутри это был торгово-ремесленный класс, для которого тирания стала тормозящей силой в его дальнейшем экономическом развитии. За пределами государства активно пропагандировала антитиранические настроения, изгнанная, родовая знать. Совокупность внутренних и внешних факторов привела в конечном итоге к свержению тиранических режимов во всех греческих государствах. Но примерно через тысячу лет Греция вновь вступила в полосу тирании, но уже более жестокую, чем данная.
Оценивая историческое значение младшей тирании, следует еще раз подчеркнуть ее тесную связь с кризисом полиса. Можно с полным правом утверждать, что решающую роль в возрождении тирании в позднеклассический период сыграла общественная обстановка, смута, вызванная обострением социальных отношений в полисе и усугубленная внешними военно-политическими осложнениями. Во всех известных случаях рождение тиранических режимов было обусловлено острыми конфликтными ситуациями: внутренними, по преимуществу социального характера, как это было в Фессалии; внешними, связанными с ростом регионального самоопределения, как это было в Фокиде; наконец, сочетанием тех и других, как это было в городах Пелопоннеса или, еще более, в периферийных полисах - Сиракузах и Гераклее.
Насколько естественным - в условиях кризиса полисной системы - было возрождение тирании, настолько же чужеродной выглядела сама эта политическая форма с точки зрения полисных установлений и традиций. В самом деле, невозможно доказать, что творцами новых авторитарных режимов были вполне определенные и всегда одни и те же по своей социально-политической характеристике лица, партии и слои населения. История младшей тирании показывает, что ни одна из традиционных политических партий в полисах целенаправленно не подготавливала тиранических режимов - эти режимы возникали в периоды общественной смуты и гражданской депрессии в результате неожиданной комбинации сил, будучи как бы навязаны сложившимися обстоятельствами или внешними причинами. Скажем иначе: у тирании не было определенного творца в смысле устойчивой, давно сложившейся политической партии или социального слоя. Она порождалась обстановкой, демонстрировавшей банкротство традиционных полисных институтов перед трудностями нового времени и создававшей благодаря этому условия для возникновения режимов личной власти.
Сугубая ситуационная обусловленность младшей тирании подсказывает два следующих вывода о характере ее как власти и о ее политическом значении. С одной стороны, очевидно, что тирания как таковая могла быть лишь преходящей, не имеющей прочных корней в обществе властью. Она опиралась не на тот или иной социальный слой и соответствующую ему политическую партию, а на своеобразную временную комбинацию сил, ядром которой была небольшая инициативная группа в лице самого тирана и его ближайших друзей, группа, располагавшая реальной силой - наемным войском и пользовавшаяся известной поддержкой масс. Не связанная тесно с конкретным социальным слоем (или слоями), функционирующая не в интересах общества, а, так сказать, сама по себе и для себя, такая власть не могла рассчитывать на длительное существование.
Перед носителями новых авторитарных режимов стояла, таким образом, задача хоть сколько-нибудь убедительно обосновать свою власть. Такое обоснование можно было найти только в исполнении, хотя бы частичном, насущных социальных требований или, что было проще, в осуществлении какой-либо большой внешнеполитической программы, так сказать, общенародного, «национального» масштаба. Обнаруженное отдельными тиранами, например Ясоном Ферским и Дионисием Сиракузским, стремление к реализации такого рода программ, безусловно, сообщало их власти дополнительную устойчивость, но тогда и сама эта власть перерождалась и переставала быть просто тиранией.
С другой стороны, коль скоро тирания порождалась нездоровой общественной ситуацией, а самый характер этой ситуации зависел от места и времени, естественно предположение о многоликости и многозначимости позднеклассической тирании. Как форма власти тирания - вполне определенное, однозначное понятие, однако в конкретных проявлениях своих тирания позднеклассического времени могла быть различной. Она могла быть откровенно беспринципным режимом, как было в случае с Леонидами и Клеархом Гераклейским; могла рядиться в одежды защитницы дела народа и государства, как, очевидно, было в случае с Евфроном Сикионским и Тимофаном Коринфским; могла быть, наконец, формой действительного «национального» предводительства, как показывает пример Ясона - тага Фессалии или фокидских стратегов-автократоров.
Особым, может быть, наиболее сложным вариантом надо признать выступление Дионисия Старшего, в деятельности которого причудливо сплетались воедино - без видимого перевеса - самые разнообразные моменты: и неукротимое стремление к ничем не ограниченной, именно тиранической власти, и искусная демагогия, направленная на маскировку этого стремления популярными социальными и политическими идеями, и действительная борьба за реализацию этих идей, в особенности идеи защиты интересов сицилийских греков от покушений со стороны карфагенян.
Сложно оценить историческую роль младшей тирании. Авторитарные режимы позднеклассического времени были в большинстве порождены смутным временем, и являлись своеобразными способами выхода из смуты. Однако форма и степень этого преодоления были различны: от элементарного, но бесперспективного «оседлания» этой смуты до поисков - разумеется, под эгидою и в интересах нового режима - позитивной альтернативы прежнему порядку. В этом отношении особенно интересны и плодотворны были опыты построения новой политической системы, осуществленные Ясоном Фареским и Дионисием Сиракузским, фокидскими стратегами-автократорами и гераклейскими правителями - преемниками Клеарха. В особенности у первых двух примечательна тенденция к осуществлению конструктивного диалога между гражданской общиною, полисом, и авторитарной, монархической властью в целях построения нового политического единства державно-территориального типа.
Однако как раз названные примеры и свидетельствуют самым убедительным образом об ограниченности политических возможностей младшей тирании. Ни Ясону, ни Дионисию Старшему при всех конструктивных достижениях их державной политики так и не удалось создать монархическую систему такой прочности, чтобы она смогла продолжить полноценное существование и после смерти своего основателя. Сугубая зависимость существования этих режимов от личных качеств их носителей должна указывать на отсутствие более или менее прочного широкого основания. На почве одних лишь греческих полисов с их естественным, традиционным республиканизмом длительное и прочное существование режимом личной власти было невозможно.
Вот почему младшей тирании - сугубо греческому явлению - не суждено было в целом стать конструктивным вариантом преодоления кризиса полиса. Выход мог быть найден лишь путем более широкой комбинации. Предел социальной и политической смуте в Греции был положен внешней силой - македонскими царями, чья власть действительно опиралась на более широкое и достаточно традиционное основание в их собственной стране, а затем и на еще более широкие державные достижения за пределами греко-македонского мира. И хотя установленный македонскими царями порядок оказался явлением достаточно искусственным и эфемерным, его масштабы - и территориальные и временные - далеко превзошли то, что было достигнуто самыми выдающимися представителями младшей тирании.
Тирания была идеальным строем позволившим ослабить родовую аристократию и усилить влияние городского класса. Как единоличная власть, она дала возможность сосредоточить в одних руках все рычаги управления и на время избавить государство от внутренних потрясений. Подобная монополизация власти могла привести к ее полной узурпации, стремлению тиранов только к личному обогащению, а все их действия могли быть основаны только на произволе и насилии. Но большинство тиранов данного периода наравне с узурпацией власти в своих руках и стремлению к личному обогащению, стремились и к развитию государства, как в экономическом, так и социальном отношениях. Правители содействовали уравнению прав различных сословий, развитию искусств и наук, укреплению своих государств на международной арене.
Но и как у любой власти, у тирании были враги, призывавшие к ее свержению. Эти враги были как внутри государства, так и за его пределами. Внутри это был торгово-ремесленный класс, для которого тирания стала тормозящей силой в его дальнейшем экономическом развитии. За пределами государства активно пропагандировала антитиранические настроения, изгнанная, родовая знать. Совокупность внутренних и внешних факторов привела в конечном итоге к свержению тиранических режимов во всех греческих государствах. Но примерно через тысячу лет Греция вновь вступила в полосу тирании, но уже более жестокую, чем данная.
Оценивая историческое значение младшей тирании, следует еще раз подчеркнуть ее тесную связь с кризисом полиса. Можно с полным правом утверждать, что решающую роль в возрождении тирании в позднеклассический период сыграла общественная обстановка, смута, вызванная обострением социальных отношений в полисе и усугубленная внешними военно-политическими осложнениями. Во всех известных случаях рождение тиранических режимов было обусловлено острыми конфликтными ситуациями: внутренними, по преимуществу социального характера, как это было в Фессалии; внешними, связанными с ростом регионального самоопределения, как это было в Фокиде; наконец, сочетанием тех и других, как это было в городах Пелопоннеса или, еще более, в периферийных полисах - Сиракузах и Гераклее.
Насколько естественным - в условиях кризиса полисной системы - было возрождение тирании, настолько же чужеродной выглядела сама эта политическая форма с точки зрения полисных установлений и традиций. В самом деле, невозможно доказать, что творцами новых авторитарных режимов были вполне определенные и всегда одни и те же по своей социально-политической характеристике лица, партии и слои населения. История младшей тирании показывает, что ни одна из традиционных политических партий в полисах целенаправленно не подготавливала тиранических режимов - эти режимы возникали в периоды общественной смуты и гражданской депрессии в результате неожиданной комбинации сил, будучи как бы навязаны сложившимися обстоятельствами или внешними причинами. Скажем иначе: у тирании не было определенного творца в смысле устойчивой, давно сложившейся политической партии или социального слоя. Она порождалась обстановкой, демонстрировавшей банкротство традиционных полисных институтов перед трудностями нового времени и создававшей благодаря этому условия для возникновения режимов личной власти.
Сугубая ситуационная обусловленность младшей тирании подсказывает два следующих вывода о характере ее как власти и о ее политическом значении. С одной стороны, очевидно, что тирания как таковая могла быть лишь преходящей, не имеющей прочных корней в обществе властью. Она опиралась не на тот или иной социальный слой и соответствующую ему политическую партию, а на своеобразную временную комбинацию сил, ядром которой была небольшая инициативная группа в лице самого тирана и его ближайших друзей, группа, располагавшая реальной силой - наемным войском и пользовавшаяся известной поддержкой масс. Не связанная тесно с конкретным социальным слоем (или слоями), функционирующая не в интересах общества, а, так сказать, сама по себе и для себя, такая власть не могла рассчитывать на длительное существование.
Перед носителями новых авторитарных режимов стояла, таким образом, задача хоть сколько-нибудь убедительно обосновать свою власть. Такое обоснование можно было найти только в исполнении, хотя бы частичном, насущных социальных требований или, что было проще, в осуществлении какой-либо большой внешнеполитической программы, так сказать, общенародного, «национального» масштаба. Обнаруженное отдельными тиранами, например Ясоном Ферским и Дионисием Сиракузским, стремление к реализации такого рода программ, безусловно, сообщало их власти дополнительную устойчивость, но тогда и сама эта власть перерождалась и переставала быть просто тиранией.
С другой стороны, коль скоро тирания порождалась нездоровой общественной ситуацией, а самый характер этой ситуации зависел от места и времени, естественно предположение о многоликости и многозначимости позднеклассической тирании. Как форма власти тирания - вполне определенное, однозначное понятие, однако в конкретных проявлениях своих тирания позднеклассического времени могла быть различной. Она могла быть откровенно беспринципным режимом, как было в случае с Леонидами и Клеархом Гераклейским; могла рядиться в одежды защитницы дела народа и государства, как, очевидно, было в случае с Евфроном Сикионским и Тимофаном Коринфским; могла быть, наконец, формой действительного «национального» предводительства, как показывает пример Ясона - тага Фессалии или фокидских стратегов-автократоров.
Особым, может быть, наиболее сложным вариантом надо признать выступление Дионисия Старшего, в деятельности которого причудливо сплетались воедино - без видимого перевеса - самые разнообразные моменты: и неукротимое стремление к ничем не ограниченной, именно тиранической власти, и искусная демагогия, направленная на маскировку этого стремления популярными социальными и политическими идеями, и действительная борьба за реализацию этих идей, в особенности идеи защиты интересов сицилийских греков от покушений со стороны карфагенян.
Сложно оценить историческую роль младшей тирании. Авторитарные режимы позднеклассического времени были в большинстве порождены смутным временем, и являлись своеобразными способами выхода из смуты. Однако форма и степень этого преодоления были различны: от элементарного, но бесперспективного «оседлания» этой смуты до поисков - разумеется, под эгидою и в интересах нового режима - позитивной альтернативы прежнему порядку. В этом отношении особенно интересны и плодотворны были опыты построения новой политической системы, осуществленные Ясоном Фареским и Дионисием Сиракузским, фокидскими стратегами-автократорами и гераклейскими правителями - преемниками Клеарха. В особенности у первых двух примечательна тенденция к осуществлению конструктивного диалога между гражданской общиною, полисом, и авторитарной, монархической властью в целях построения нового политического единства державно-территориального типа.
Однако как раз названные примеры и свидетельствуют самым убедительным образом об ограниченности политических возможностей младшей тирании. Ни Ясону, ни Дионисию Старшему при всех конструктивных достижениях их державной политики так и не удалось создать монархическую систему такой прочности, чтобы она смогла продолжить полноценное существование и после смерти своего основателя. Сугубая зависимость существования этих режимов от личных качеств их носителей должна указывать на отсутствие более или менее прочного широкого основания. На почве одних лишь греческих полисов с их естественным, традиционным республиканизмом длительное и прочное существование режимом личной власти было невозможно.
Вот почему младшей тирании - сугубо греческому явлению - не суждено было в целом стать конструктивным вариантом преодоления кризиса полиса. Выход мог быть найден лишь путем более широкой комбинации. Предел социальной и политической смуте в Греции был положен внешней силой - македонскими царями, чья власть действительно опиралась на более широкое и достаточно традиционное основание в их собственной стране, а затем и на еще более широкие державные достижения за пределами греко-македонского мира. И хотя установленный македонскими царями порядок оказался явлением достаточно искусственным и эфемерным, его масштабы - и территориальные и временные - далеко превзошли то, что было достигнуто самыми выдающимися представителями младшей тирании.
Подобные работы
- РАННЕГРЕЧЕСКИЕ ТИРАНИИ
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4850 р. Год сдачи: 2016 - Монархическая идея в «Кипрских речах» Исократа
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4990 р. Год сдачи: 2023 - Монархическая идея в «Кипрских речах» Исократа
Дипломные работы, ВКР, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4800 р. Год сдачи: 2023