Реферат
Введение 8
Глава I. Мотивика произведений в мортальном ракурсе традиционалистской и лагерной прозы
1.1. Традиции изучения литературного произведения 32
1.2. Понятие мотив 34
1.3. Мотив смерти в традиционалистской прозе 38
1.4. Мотив смерти в лагерной прозе 41
Выводы по главе 1 46
Глава II. Мортальные мотивы в романе Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» 48
2.1. Мотивы смерти как переход в метафизическое 48
2.2. Мотив сна 57
2.3. Мотивы физической смерти 65
2.4. Мотив жертвования собой 71
2.5. Мотив замыкания смерти/ открытия смерти 79
Выводы по главе II 82
Глава III. Хронотоп и образная система романа
3.1. Хронотоп 83
3.2. Мотив пути 98
3.3. Образ проводника 105
3.4. Образы жертвы и палача 108
Выводы по главе III 116
Заключение 117
Список используемой литературы 121
Приложение. Методическая разработка интегрированного занятия в рамках элективного курса по литературе 131
Дебютный роман Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» (2015) сразу после выхода оказался в центре внимания как экспертов, так и простых читателей. Он получил несколько литературных премий: «Книга года» в номинации «Проза», на книжной международной выставке-ярмарке в Москве; звание лауреата международной премии «Звездный билет» в рамках «Аксеновфест - 2015» в Казани; литературную премию «Ясная Поляна» в номинации «XXI век», а также вошел в шорт-лист «Русского Букера» и «НОС».
Но сначала свой выбор в открытом интернет-голосовании сделали простые читатели: «Таким образом, книга Яхиной заняла давно пустующую нишу общенационального романа. Романа русского и большого - в старом, добром значении, привитом ему, пожалуй, не столько даже русской классикой, сколько ее искусственным культом советской поры» [Пустовая 2019: 128]. Автор романа, молодая татарская писательница Гузель Яхина, по словам Людмилы Улицкой: «легко встала в ряд двукультурных писателей, которые принадлежали одному из этносов, населяющих нашу империю, но писавших на русском языке мастеров» [Яхина 2015: 5]. Роман получил и международное признание, что подтверждает тот факт, что в течение последних лет он был переведен на 36 иностранных языков. Новая волна интереса к роману возникла после выхода одноименного сериала в апреле 2020 года, а в июне, по версии исследования сервиса MyBook, роман стал самым популярным среди всех произведений, которые были написаны после 12.06.1992 г.
Роман «Зулейха открывает глаза» Яхиной вызывает у современных критиков и литературоведов весьма противоречивые отклики от самых хвалебных (Л. Улицкой, П. Басинского, М. Кучерской, В. Пустовой, Е.
Костиной, М.Киямовой), до самых разгромных (М. Хабутдиновой, Р. Айсина, Р.Батуллы, А. Кузьменкова, Е. Коробковой).
Критика рассматривает роман в разных парадигмах и причисляет к следующим литературным направлениям: историческому (В. Бабицкая, М. Кучерская, В. Пустовая, А. Рэдулеску, Яннинский), к женской прозе (Г. Юзефович, А. Наринская, А. Котюсов, М. Киямова), но как правило, анализируется роман в контексте лагерной прозы (А. Рэдулеску, Л. Данилкин, Н. Ковтун) и современной традиционалистской прозы (О. Арзямова, Л. Данилкин, С. Беляков), особенности которой рассматриваются в перспективе исторический поэтики (жанрообразования), сюжетологии, мотивологии, композиции и нарратологии.
Критиков и рецензентов особенно привлекают следующие аспекты в прозе Г. Яхиной: национальный аспект (В. Имамов, Р. Айсин, Р Мухаметшин, М. Хабутдинова, Р. Зарипов, М. Киямова,М. Савельева и др.); историчность (О. Арзямова, В. Бабицкая, В. Иманов, С. Беляков, Р. Зарипов, Л. Данилкин, А. Рэдулеску, С. Кузнецов и др.); образная система произведений (М. Кучерская, С. Беляков, Г. Юзефович, А. Наринская, Д.Никитин, М. Савельева, Е. Коробкова, А. Наринская, Р. Айсин, А. Кузьменков, А. Миракян, Р. Мухаметшин и др.); структура произведения, жанровое своеобразие и поэтика (Л. Данилкин, А. Рэдулеску, М. Кучерская, С. Кузнецов, А. Котюсов, В. Иманов и др.); история успеха автора (В. Пустовая, Е. Погорелая, И. Савкина, А. Розельхом, Г. Юзефович, А. Котюсов, С. Кузнецов, Р. Зарипов и др.), кинематографичность романа (Анненский, Герасимова, Л. Улицкая, И. Савкина и А. Розенхольм, Ш. Идиятуллин и др.); идеологическая концепция романа (Р. Айсин, А. Кузьменков и др.); этнографическая экзотика (А. Котюсов, М. Савельева, И. Савкина, А. Розельхом, Л. Улицкая, Р. Зарипов и др.); «женский роман»: (В. Бабицкая, А. Котюсов, А. Наринская, Е. Погорелая, Г. Юзефович, И. Савкина, А. Розенхольм, Ш. Идиятуллин и др.).
Национальный аспект в романе затронули многие критики, в основном представители татарской интеллектуальной элиты, которые, в большинстве своем, приняли роман «в штыки» и чьи критические статьи, по словам самого автора: «наиболее громко звучали». Главные претензии критиков, довольно однотипны: незнание татарских традиций, фольклорных и литературных памятников собственного народа; неточность описания фольклорных образов; недостаточное знание татарского языка; неуважение к мусульманской религии и к каноническим патриархальным отношениям в семье; недостаточная филологическая эрудиция автора; беспринципность и безнравственность главной героини романа.
Идейная концепция романа, тот факт, что писательница своим произведением вольно или невольно доказывает, что, только вырвавшись из «застенков» семейной деспотии, забитая и несчастная Зулейха, наконец, смогла «открыть глаза», чтобы увидеть безграничный и многоликий мир, стать другим человеком. Р. Айсин считает роман абсолютно безнравственным и идеологически вредным и утверждает, что Г. Яхина «наносит точечные удары по узловым символам татарского народа, демонтируя символические и психосоматические основы татарского народа. <...> «Своим романом
писательница фактически утверждает, что сталинские репрессии стали настоящим благом для представительницы татарского этноса. Мысль, конечно, спорная, она то и стала причиной столь негативного отношения к роману» [Айсин 2015: эл. ресурс].
Г. Яхину обвиняли в измене мусульманским традициям и в поругании национального прошлого: Р. Айсин утверждает, что этот роман - «история одного предательства» о том, «как ничтожен человек, лишившийся духовного измерения и подлинных корней» и воспринимает его исключительно как «клеветнический, унижающий достоинство татарского народа». По его мнению, это «издевательское произведение», в котором осмеивается традиционный национальный уклад, являющийся основой духовности татар.
По мнению М. Хабутдиновой: «Волна невежества накрывает татарскую национальную культуру, автор занимается реконструкцией мира татарской культуры, не ставшего для нее родным», поэтому «этнокультурные реалии не соответствуют действительности, а «роман представляет реконструкцию татарского мира в традициях колониального романа <...> К сожалению, вновь татары показаны “аборигенами” в родном краю» [Хабутдинова 2015: эл. ресурс]. Исток столь «неуважительного отношения писательницы к собственному народу» Р. Айсин видит «в обстоятельствах личной биографии и социальной карьеры молодого автора Г. Яхиной» [Айсин 2015: эл. ресурс].
Впрочем, в Татарстане нашлись такие, кто поддержал Г. Яхину: Р. Зарипов благодарит Россию за открытие своей соотечественницы и рассуждает о романе с точки зрения соответствия национальному колориту, он призывает относиться к автору как к литератору, а не историку и не требовать «исторической точности»: «Тем более, допуская такую
“неточность”, под ее прикрытием она провела и запустила в космос смыслов такую отчаянную художественную правду, какая и не снилась нашим патриотичным, правильным, “народным”» [Зарипов 2016: эл. ресурс].
М. Савельева рассуждает о слиянии национального и актуального в романе, поскольку в фольклоре заложены универсальные ключи к любому сюжету, а М. Киямова считает большой победой уже то, что Г. Яхина говорит о татарской жизни на уровне России и всего мира.
Сама же автор сказала в интервью, что писала историю о людях, не привязанную к вопросам национальности: «историю о том, что на грани жизни и смерти все наносное уходит - и остаются только люди, наедине друг с другом» [Яхина 2016:158].
Историчность в романе анализировали многие рецензенты. Критика в данном вопросе оказалась очень противоречивой: кто-то увидел в романе отражение действительности и стопроцентное совпадение с историческими событиями, кто-то - авторскую историческую интерпретацию, а кто-то - авторский вымысел, не имеющий под собой исторической подоплеки. Что бы ни говорили критики, но с уверенностью можно сказать, что роман «Зулейха открывает глаза» посвящен известному периоду российской истории: раскулачиванию, коллективизации и депортации. А. Набиуллина отмечает, что в произведении воссоздаются картины, соответствующие исторической действительности, о чем свидетельствует и точное художественное описание в романе Казани, и «перемежающееся историческими проспективными справками - заметками о дальнейшей судьбе героев или мест событий», что говорит о реалистических тенденциях в творчестве писательницы [Набиуллина 2019:34].
События, описанные в романе, являются семейной историей родной бабушки Яхиной - Шакировой Раисы Шакировны, сосланной в Сибирь из Татарии, прожившей шестнадцать лет в трудовом поселке у притоков Ангары и вернувшейся на родину только в 1946 году. В центре романа - женщина, а исторические события - это только реалии ее жизни, где важными являются судьбы и чувства героев. Р. Зарипов считает, что автор романа имеет право на собственную правду.
По мнению литературоведов и критиков В. Абашева и М. Абашевой, «мы встречаемся с советской историей в национальном варианте» [Абашева 2016: эл. ресурс]. Р. Айсин же отмечает многочисленные фактические недочеты в романе и массу несовпадений с историческими реалиями. Недостаточное раскрытие исторических фактов, описываемых в романе, отмечают и другие рецензенты: В. Бабицкая, Е.Коробкова, С.Кузнецов, А. Наринская и С. Беляков. Последний замечает: «...работа переселенцев на лесоповале вовсе не описана, как-то затерялась между историческими справками и публицистическими отступлениями» [Беляков 2016: 228], а
голод и лишения первых лет воспринимаются «как робинзонада, история выживания горстки отважных людей в суровой, но щедрой и красивой сибирской природе <...> Происходит это оттого, что зла мы почти не видим в лицо» [Беляков 2016: 228]....
В настоящей работе рассмотрена специфика мортальности в романе Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» - история возникновения понятия, мотивный состав и поэтика. Мортальные мотивы являются одними из самых распространенных и актуальных в литературе. Писатели стараются осмыслить окружающую действительность в мортальном ракурсе. Представление о «конце жизненного пути» / смерти - является довольно устойчивым и не меняется на протяжении длительного времени.
Подобно пройденному пути, прожитая жизнь включает три основных этапа: начало дороги / первые самостоятельные шаги; полный препятствий путь / непрерывные жизненные испытания; конец пути / смерть, старость, подведение итогов. В ходе исследовательской работы был рассмотрен путь переселенцев из пространства родного дома в пространство лагеря, усеянный мортальными мотивами. Данный мотив широко представлен в романе жертвами сталинского режима при становлении советского строя, переселенцы попали в лагеря в силу разных причин: в результате раскулачивания и депортации этнических групп, за пропаганду и антисоветчину, за оговор соседа или клевету коллеги по работе и т.д.
Образы жертв - это целая галерея ярких типажей, незаурядных характеров людей и живых душ, сохраняющих культуру и душевное здоровье в невыносимых условиях быта и бытия, которые смогли создать из ничего и обустроить для жизни «остров мертвых», точку на карте, место ссылки - ставшее пространством «самостояния» человека. В перевернутом мире, где насилие становится проявлением власти, национальная идентичность не проявляет себя, в целом, культурная память вытесняется в сферу личного самосознания, на первый план выходят инстинкт выживания и внутренние силы, поскольку само изгнание для ссыльных на пределе всех человеческих возможностей.
«Время / пространство» или хронотоп является формальносодержательной категорией литературы и влияет как на образ человека в литературе, так и на сюжет и жанр произведения. В работе исследуются пространственные образы и мотивы, а также функций, которые выполняет хронотоп. Художественная модель мира состоит из таких типов пространства, как социально-бытовое (дом Муртазы, квартира Лейбе, пересыльный пункт в Казани, поезд, баржа «Клара», спецпоселение Семрук); мифологическое (зоны владения бичуры, шурале, албастов, су - аносов и др.); пространство природы (лес, река в Юлбаше и Сибири). Данные типы пространства соотносятся между собой и взаимосвязаны с категорией времени, а также являются средством определения смысловой перспективы произведения. Хронотоп в произведениях Г.Яхиной складывается из нескольких видов художественных пространств, каждое из которых показывает место событий романа, а также помогает проследить постепенное раскрытие характера определенного героя.
В произведении «свое» пространство противопоставляется «чужому». Родная деревня Юлбаш противопоставлена неродной Казани и спецпоселению Семрук., а «чужой» юлбашевский урман противопоставлен «своему» сибирскому урману. Изменение пространственновременных координат в романе отражает меняющееся самосознание героини. Этот процесс смены пространств, способствует духовному развитию героини и ее метафизическому перерождению, а категория хронотопа выполняет не только миромоделирующую, но и идентифицирующую функции.
В работе были выделены и рассмотрены две основные разновидности смерти: физическая и символическая/ метафизическая.
В экзистенциональной философии бытует представление, что человек наиболее полно раскрывается в пограничном состоянии, «порог» пограничного состояния у каждого индивидуален и является онтологическим основанием метафизического рождения / перерождения и метафизической смерти....
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
