ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА I. К ИСТОРИИ ВОПРОСА 17
ГЛАВА II. ЭЗОПОВ ЯЗЫК НА ДВУХ УРОВНЯХ: КОМПОЗИЦИИ И СТИЛЯ 28
2.1. Эзопов язык на уровне композиции 28
2.2. Две редакции 30
2.3. Цензорские изъятия 35
2.4. Эзопов язык на уровне стиля 43
Выводы к главе II 48
ГЛАВА III. ЭЗОПОВ ЯЗЫК НА УРОВНЕ РЕЦЕПЦИИ 50
3.1. Эзопов язык между заявленной и фактической аудиторией 50
3.2. Политика литературных газет и журналов 51
3.3. Литературно-критическая рецепция консервативного крыла 55
3.4. Литературно-критическая рецепция либерального крыла 59
3.5. «Читательская» рецепция в рамках критической кампании 66
3.6. Рецепция референтных читательских слоев 71
Выводы к главе III 74
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 76
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 80
ПРИЛОЖЕНИЕ (Таблица расхождений двух редакций романа) 86
В годы Хрущевской оттепели, отмеченные смягчением политического режима, подспудно вызревало идеологическое размежевание общества. Изменения в мироощущении во многом носили коллективный характер, поскольку происходили на фоне тех событий, что впоследствии «раскололи русскую общественную жизнь 60-х годов надвое и надолго предопределили ее ход».
Речь идет как о судебном процессе над И. Б. Бродским , проходившим в феврале и марте 1964 года, отставке Н. С. Хрущева в том же году, так и о процессе А. Д. Синявского и Ю. М. Даниеля 1966 года, который обозначил пределы не только самой либерализации, но и определил границы допустимого в официальной печати тех лет. Суд над писателями вызвал волну протестов, что повлекло за собой высвобождение нонконформизма советских граждан сначала в пространство неподцензурной литературы, а затем и в официальное публичное пространство.
Весной 1967-го года состоялся IV Всесоюзный съезд писателей, на котором значительное число участников официального литературного процесса подержало требование А. И. Солженицына об отмене цензуры.
Однако окончательную идейную и политическую поляризацию в интеллигентских кругах спровоцировали чехословацкие события 1968 года. Симптоматично, что отношение к «Пражской Весне» маркировало принадлежность участника литературного процесса к определённому полису в рамках идейного противостояния «консервативного» и «либерального» крыла. Живая культура конца десятилетия уже не могла быть сведена исключительно к тем формам, которые предписывались идеологией и цензурой. Вследствие этого привычная поляризация по принципу советского/антисовесткого или официального/неофициального не способна отразить фактическую сложность литературных процессов, установившуюся в эти годы.
К середине 1960-х годов искусство фиксирует пестроту общественного сознания даже в рамках официального публичного пространства. Непредсказуемая динамика тем, допустимых в официальной печати тех лет, провоцировала писателей работать в «протеической» манере. Так, в творчестве «официального» писателя могла вестись одновременная работа как над конъюнктурными произведениями, так и над неофициальными книгами, чему способствовало утверждение позиций неподцензурной литературы в эти годы.
...
Роман «Три минуты молчания» создавался в годы Хрущевской оттепели, отмеченные смягчением политического режима и, как следствие, впервые обозначившейся «после десятилетий сталинской немоты», пестротой общественного сознания. В авторитарномобществе, где оппозиционная точка зрения была лишена легитимности, оппозиция артикулировала свое мнение подспудно, выражая диссидентский подтекст на доминирующем языке советской идеологии.
Стратегия выбранногов рамках исследования автора подтверждает установившееся к этому времени «двоемыслие» в писательской среде.Так, Г. Н. Владимов,оставаясь признанным советским писателем, сочетает в своем романе «Три минуты молчания» черты «советского» и «диссидентского». В сложных взаимоотношениях противостояния и симбиоза, Г. Н. Владимов, удерживая за собой статус благонадежного автора, под видом фиктивной конформности выражает оппозиционную точку зрения в официальной печати посредством эзопова языка. Эзопов язык, способный обратить противоречия между оппозиционным и официальным дискурсом в тождество,предстает наиболее функциональным приемом идеологической адаптации нонконформного произведенияк публикации в официальной советской печати на рубеже десятилетий.
Тем не менее диглоссия литературы сопротивления препятствует достижению консенсуса относительно объективных границ внутреннего и внешнего смыслового уровня в «эзоповом литературном произведении». В то же время настоящее исследование предлагает пересмотреть положение о невозможности легитимировать эзопов язык в художественном тексте без постулирования авторского «эзопова замысла».
Определяя магистральную черту «эзоповой литературы» вслед за Л. В. Лосевым через «принцип метонимичности»,реализующийся в одной из трех плоскостей гибридного текста, в настоящей работе предпринимается попытка выявить, как функционирует эзопов язык в романе Г. Н. Владимова «Три минуты молчания» единовременно на трех уровнях одного художественного произведения.
Учитывая имплицитную природу эзоповой литературы и отсутствие собственно языковых средств репрезентации эзопова языка, в настоящем исследовании предлагается эксплицировать эзопов язык ретроспективно посредством обращения как к истории публикации романа, так и к истории восприятия романаГ. Н. Владимова «Три минуты молчания». Заданная перспектива позволяет пересмотреть концепцию, предложенную Л. В. Лосевым о«метонимичности» на одном из уровней амбивалентного текста:на уровне жанра, на уровне высказывания,на уровне целевой аудитории в пользу единовременно проявляющейся амбивалентности на уровне композиции, на уровне стиля и на уровне рецепции.
На уровне структуры «Трех минут молчания»эзопов язык воплощается как посредством интеграции нонконформного содержания в легитимную форму, так и при помощи особой организации повествования, где обе «метонимические замены»поддаются фиксации и свидетельствуют о гибридном характере выбранного в рамках исследования романа.
Интеграции эзопова языка на уровне композиции оказалось недостаточно для окончательного дезавуирования подозрений и публикации романа без цензорского вмешательства в текст. Роман Г. Н. Владимова «Три минуты молчания» был опубликован в 1969 году со значительными цензорскими изъятиями, в результате чего объем исходной версии романасократилсяна треть.В ситуации, при которой объем цензорских изъятий практически сопоставим с объемом оставленного текста, наличие существенных смысловых сдвигов представляется закономерным, тем не менее смысловой сдвиг в журнальной версии романа носит незначительный характер. Это объясняется тем, что утрате значимых смысловых зон препятствовала последующая адаптация текста посредством добавления эзопова языка на уровне стиля.
...
