РЕПРЕЗЕНТАЦИИ РЕВОЛЮЦИИ КАК ПРИЧИНЫ ТЕЛЕСНОЙ ТРАВМЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МАЛОЙ ПРОЗЕ ХХ ВЕКА
|
Введение 3
Глава I. Травма как «физическое ощущение символической недостаточности 12
1.1. Революция как источник трансформации сознания 17
Глава II. Мотив травмы и образ жертвы в произведениях о революции
и Гражданской войне 33
2.1. Субъект революции. Природа ментальной травмы 51
2.2. Великая Отечественная война в зеркале литературного текста:
повторение истории 56
Заключение 63
Список использованной литературы 67
Приложение 1. Развлекательная интеллектуальная игра Quiz «Категория телесности в произведениях малой отечественной прозы ХХ века: мотив травмы и увечья» 71
Приложение 2. Классификация аспектов получения травмы (на материале рассказов М.М. Зощенко 1920-1929 гг.) 82
Глава I. Травма как «физическое ощущение символической недостаточности 12
1.1. Революция как источник трансформации сознания 17
Глава II. Мотив травмы и образ жертвы в произведениях о революции
и Гражданской войне 33
2.1. Субъект революции. Природа ментальной травмы 51
2.2. Великая Отечественная война в зеркале литературного текста:
повторение истории 56
Заключение 63
Список использованной литературы 67
Приложение 1. Развлекательная интеллектуальная игра Quiz «Категория телесности в произведениях малой отечественной прозы ХХ века: мотив травмы и увечья» 71
Приложение 2. Классификация аспектов получения травмы (на материале рассказов М.М. Зощенко 1920-1929 гг.) 82
В разные исторические эпохи в искусстве и культуре был установлен определенный взгляд на человека, и конкретно - на его физический, телесный облик. Под телом, как правило, подразумевают, прежде всего, физический объект, не обладающий субъектностью и лишенный духовности [Цветус-Сальхова 2010: 70]. В этом отношении каждой культурно
исторической эпохе, начиная от времен древнейших мифов, присущи свои специфические аспекты в восприятии тела, зафиксированные в живописных полотнах и гравюрах, в скульптурах и изваяниях, в фольклорных и литературных произведениях.
Сама категория телесности была введена и стала разрабатываться под влиянием наук культурологии и семиотики. «Телесность - это новообразование, конституированное поведением. Телесность есть модус тела» [там же].
Истоки внимания к телу, как нам кажется, следует искать в «колыбели европейской культуры» - в литературе Древней Греции. В эпоху античности физическому телу уделяется очень много внимания. Древние греки наделяли тело значением «крепкого, здорового, целостного», личность в понимании древних греков была «хорошо организованным живым телом». Если мы обратимся к античному искусству, например, к мифологии, к литературным произведениям, то убедимся, что в древнегреческих мифах сами боги были телесны, и более того - антропомофрны; они спускались к людям с Олимпа и жили среди них, могли получать ранения и чувствовать боль. Однако в отличие от людей, они были вечно молоды и бессмертны.
Такова, например, Афина-Паллада - богиня войны: «Прекрасная, величественная, стояла она перед богами. Голубые глаза горели божественной мудростью, вся она сияла дивной, небесной, мошной красотой» [Кун 2006: 112]. Она, в отличие от своего брата, Ареса, мудра и спокойна, чем и одерживает над ним верх: «Нередко и смертные герои одерживают верх над Аресом, особенно, если им помогает светлоокая
Афина-Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар» [там же: 149]. Таким образом, Арес - бог жестокой войны, получает телесные повреждения, как обычный человек: «...неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком,
покрытый кровью, с жалобами на Афину к своему отцу Зевсу» [там же].
С началом Средневековья после падения Римской Империи «тело» начинает ассоциироваться с категорией греховности. Если в античном мире тело считалось божественным, его не стыдились и восхваляли, то в Средние Века все стало совершенно наоборот. Тело старались любым способом скрыть - одежда средневекового человека была плотная, многослойная, закрывала почти все его части. Теоцентричное же сознание людей той эпохи было направлено на духовный рост, апеллировало к категориям греха, покаяния, страха смертного, спасения души и Страшного Суда. Сосредоточение на теле, тем более - обнаженном, названным духовнорелигиозным устремлениям явно мешало.
Эпоха Возрождения вновь актуализировала так ценимую в античности красоту тела; однако вернулась она в несколько иной форме. Художники (и кисти, и пера) этого времени изображают человека «пышного», с округлыми формами, что символизирует полноту жизни, довольство. Сами каноны красоты были таковы, что чем толще, полнее человек, тем он здоровее, красивее, богаче. Такие образы мы можем увидеть, например, на картинах Питера Пауля Рубенса (1577-1640 гг.), живописца эпохи европейского
Возрождения. Рубенс очень ярко и, что немаловажно, анатомически точно изображает обнаженные тела, пышные формы людей, обилие различных сластей, которыми люди напитывают свое тело.
Здесь, пожалуй, стоит обратить внимание на русскую культуру, путь которой несколько отличался от европейского. Масштабная реформа князя Владимира Красное Солнышко - крещение Руси - внесла существенные изменения в категории древней русской культуры, фактически лишив последующие поколения полноценных представлений о «своей Античности»....
исторической эпохе, начиная от времен древнейших мифов, присущи свои специфические аспекты в восприятии тела, зафиксированные в живописных полотнах и гравюрах, в скульптурах и изваяниях, в фольклорных и литературных произведениях.
Сама категория телесности была введена и стала разрабатываться под влиянием наук культурологии и семиотики. «Телесность - это новообразование, конституированное поведением. Телесность есть модус тела» [там же].
Истоки внимания к телу, как нам кажется, следует искать в «колыбели европейской культуры» - в литературе Древней Греции. В эпоху античности физическому телу уделяется очень много внимания. Древние греки наделяли тело значением «крепкого, здорового, целостного», личность в понимании древних греков была «хорошо организованным живым телом». Если мы обратимся к античному искусству, например, к мифологии, к литературным произведениям, то убедимся, что в древнегреческих мифах сами боги были телесны, и более того - антропомофрны; они спускались к людям с Олимпа и жили среди них, могли получать ранения и чувствовать боль. Однако в отличие от людей, они были вечно молоды и бессмертны.
Такова, например, Афина-Паллада - богиня войны: «Прекрасная, величественная, стояла она перед богами. Голубые глаза горели божественной мудростью, вся она сияла дивной, небесной, мошной красотой» [Кун 2006: 112]. Она, в отличие от своего брата, Ареса, мудра и спокойна, чем и одерживает над ним верх: «Нередко и смертные герои одерживают верх над Аресом, особенно, если им помогает светлоокая
Афина-Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар» [там же: 149]. Таким образом, Арес - бог жестокой войны, получает телесные повреждения, как обычный человек: «...неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком,
покрытый кровью, с жалобами на Афину к своему отцу Зевсу» [там же].
С началом Средневековья после падения Римской Империи «тело» начинает ассоциироваться с категорией греховности. Если в античном мире тело считалось божественным, его не стыдились и восхваляли, то в Средние Века все стало совершенно наоборот. Тело старались любым способом скрыть - одежда средневекового человека была плотная, многослойная, закрывала почти все его части. Теоцентричное же сознание людей той эпохи было направлено на духовный рост, апеллировало к категориям греха, покаяния, страха смертного, спасения души и Страшного Суда. Сосредоточение на теле, тем более - обнаженном, названным духовнорелигиозным устремлениям явно мешало.
Эпоха Возрождения вновь актуализировала так ценимую в античности красоту тела; однако вернулась она в несколько иной форме. Художники (и кисти, и пера) этого времени изображают человека «пышного», с округлыми формами, что символизирует полноту жизни, довольство. Сами каноны красоты были таковы, что чем толще, полнее человек, тем он здоровее, красивее, богаче. Такие образы мы можем увидеть, например, на картинах Питера Пауля Рубенса (1577-1640 гг.), живописца эпохи европейского
Возрождения. Рубенс очень ярко и, что немаловажно, анатомически точно изображает обнаженные тела, пышные формы людей, обилие различных сластей, которыми люди напитывают свое тело.
Здесь, пожалуй, стоит обратить внимание на русскую культуру, путь которой несколько отличался от европейского. Масштабная реформа князя Владимира Красное Солнышко - крещение Руси - внесла существенные изменения в категории древней русской культуры, фактически лишив последующие поколения полноценных представлений о «своей Античности»....
В рамках настоящей выпускной квалификационной работы мы предприняли попытку систематизировать некоторые аспекты репрезентации категории телесности в произведениях русской литературы ХХ века.
Целью настоящей работы было выявление особенностей влияния реальных исторических событий на физическое здоровье и телесное здоровье человека, что стало предметом художественного осмысления в произведениях художественной литературы первой половины и середины ХХ века. Считаем, что данная цель была достигнута, так как в ходе исследования нами было выделено несколько аспектов, характеризующих степени этого влияния, а также характер полученных травм и причины их возникновения. Мы выделили следующие аспекты: 1) результат
непосредственного участия в революционных событиях и военных кампаниях («Виктория Казимировна» М. Зощенко, «Правая кисть» А. Солженицын и др.); 2) метафорическое изображение реальных событий («Чертово колесо» А. Аверченко); 3) несчастные случаи, происходящие во время революционных или военных событий («Жертва революции», «Пассажир» М. Зощенко); 4) научные эксперименты в области медицины («Европа», «Собачий случай» и др. М. Зощенко); 5) мистические и необъяснимые случаи («Колдун», «Черт» М. Зощенко); 6) «ментальные» случаи - травмы сознания («Рука ближнего», «На посту» М. Зощенко; «Руки» Ю. Даниэля).
Центральным автором, чьи произведения составили основу настоящей работы, - является М.М. Зощенко. Для литературоведческого анализа нами было взято 23 его рассказа, написанные в период с 1920 по 1929 годы. И именно в рассказах М. Зощенко характер травматизма связан не только с революцией и войной. Прозаик нередко разрабатывает сюжеты о простых людях, которые живут мирной жизнью, а получают травмы, ничем не отличающиеся от ранений, полученных в ходе боя (например, «Гибель человека», «Шутка» и др.). Мы пришли к выводу, что революция в рассказах М.М. Зощенко представляет собой хронотоп, пространственно-временной континуум, в котором происходят разнообразные события, в результате которых человек получает травму - в реальности или в собственном воображении.
Из малой прозы А.Т. Аверченко 1920-х годов для анализа был выбран рассказ «Чертово колесо», включенный в сборник «Дюжина ножей в спину революции». В нем писатель-сатирик подвергает осмеянию как саму революцию в качестве события, так и ее представителей. Основу поэтики названного рассказа составляет своеобразная игра с реальными событиями, в которой обнаруживаются интересные метаморфозы: под парком развлечений метафорически понимаются потрясшие страну революционные события, а аттракционы видятся механизмами воздействия (например, в кривых зеркалах комнаты смеха человек видит свое искаженное, исковерканное тело).
Среди более поздних авторов нами были рассмотрены Ю.М. Даниэль и А.И. Солженицын - участники Великой Отечественной войны, обратившиеся в своей прозе к событиям начала ХХ столетия. Нами было отмечено некоторое сходство художественного осмысления и интерпретации изображаемых событий, несмотря на разницу в периодах создания текстов и причинах получения травм героями. Так, у Ю. Даниэля герой в результате шутки товарищей получает психологическую травму, которая перетекает в физическую (непрекращающаяся дрожь в руках). В рассказе А.И. Солженицына герой - ветеран революции и двух войн - практически полностью теряет контроль над правой рукой, которая, вероятно, прежде могла лихо управляться с оружием.
Мотив жертвы в выбранных для рассмотрения произведениях также реализуется по-разному. В первую очередь, он присутствует в текстах как характерообразующий мотив и направлен на формирование того или иного типа героя. Так, в произведениях фигурируют жертвы-субъекты, которые осознанно участвуют в военно-революционных событиях, и жертвы-
объекты, которые оказываются в эпицентре происходящего совершенно случайно. Жертвы-субъекты изображает, например, А.И. Солженицын в рассказе «Правая кисть», М.М. Зощенко в таких рассказах, как «Виктория Казимировна», «Старый ветеран» и «Не все потеряно». Жертвы-объекты находим, в частности, у М.М. Зощенко («Жертва революции», «Пассажир» и др.). В этом же контексте некоторым мистическим образом может быть рассмотрена сама трагическая судьба А.Т. Аверченко. Герой рассказа «Руки» Ю.М. Даниэля представляет собой сложную контаминацию двух указанных ипостасей: с одной стороны, он жертва-субъект, так как осознает свою деятельность и должен быть готов к ее последствиям, с другой же стороны, он - жертва-объект невинной, на первый взгляд, товарищей, приведшей к непоправимым нарушениям....
Целью настоящей работы было выявление особенностей влияния реальных исторических событий на физическое здоровье и телесное здоровье человека, что стало предметом художественного осмысления в произведениях художественной литературы первой половины и середины ХХ века. Считаем, что данная цель была достигнута, так как в ходе исследования нами было выделено несколько аспектов, характеризующих степени этого влияния, а также характер полученных травм и причины их возникновения. Мы выделили следующие аспекты: 1) результат
непосредственного участия в революционных событиях и военных кампаниях («Виктория Казимировна» М. Зощенко, «Правая кисть» А. Солженицын и др.); 2) метафорическое изображение реальных событий («Чертово колесо» А. Аверченко); 3) несчастные случаи, происходящие во время революционных или военных событий («Жертва революции», «Пассажир» М. Зощенко); 4) научные эксперименты в области медицины («Европа», «Собачий случай» и др. М. Зощенко); 5) мистические и необъяснимые случаи («Колдун», «Черт» М. Зощенко); 6) «ментальные» случаи - травмы сознания («Рука ближнего», «На посту» М. Зощенко; «Руки» Ю. Даниэля).
Центральным автором, чьи произведения составили основу настоящей работы, - является М.М. Зощенко. Для литературоведческого анализа нами было взято 23 его рассказа, написанные в период с 1920 по 1929 годы. И именно в рассказах М. Зощенко характер травматизма связан не только с революцией и войной. Прозаик нередко разрабатывает сюжеты о простых людях, которые живут мирной жизнью, а получают травмы, ничем не отличающиеся от ранений, полученных в ходе боя (например, «Гибель человека», «Шутка» и др.). Мы пришли к выводу, что революция в рассказах М.М. Зощенко представляет собой хронотоп, пространственно-временной континуум, в котором происходят разнообразные события, в результате которых человек получает травму - в реальности или в собственном воображении.
Из малой прозы А.Т. Аверченко 1920-х годов для анализа был выбран рассказ «Чертово колесо», включенный в сборник «Дюжина ножей в спину революции». В нем писатель-сатирик подвергает осмеянию как саму революцию в качестве события, так и ее представителей. Основу поэтики названного рассказа составляет своеобразная игра с реальными событиями, в которой обнаруживаются интересные метаморфозы: под парком развлечений метафорически понимаются потрясшие страну революционные события, а аттракционы видятся механизмами воздействия (например, в кривых зеркалах комнаты смеха человек видит свое искаженное, исковерканное тело).
Среди более поздних авторов нами были рассмотрены Ю.М. Даниэль и А.И. Солженицын - участники Великой Отечественной войны, обратившиеся в своей прозе к событиям начала ХХ столетия. Нами было отмечено некоторое сходство художественного осмысления и интерпретации изображаемых событий, несмотря на разницу в периодах создания текстов и причинах получения травм героями. Так, у Ю. Даниэля герой в результате шутки товарищей получает психологическую травму, которая перетекает в физическую (непрекращающаяся дрожь в руках). В рассказе А.И. Солженицына герой - ветеран революции и двух войн - практически полностью теряет контроль над правой рукой, которая, вероятно, прежде могла лихо управляться с оружием.
Мотив жертвы в выбранных для рассмотрения произведениях также реализуется по-разному. В первую очередь, он присутствует в текстах как характерообразующий мотив и направлен на формирование того или иного типа героя. Так, в произведениях фигурируют жертвы-субъекты, которые осознанно участвуют в военно-революционных событиях, и жертвы-
объекты, которые оказываются в эпицентре происходящего совершенно случайно. Жертвы-субъекты изображает, например, А.И. Солженицын в рассказе «Правая кисть», М.М. Зощенко в таких рассказах, как «Виктория Казимировна», «Старый ветеран» и «Не все потеряно». Жертвы-объекты находим, в частности, у М.М. Зощенко («Жертва революции», «Пассажир» и др.). В этом же контексте некоторым мистическим образом может быть рассмотрена сама трагическая судьба А.Т. Аверченко. Герой рассказа «Руки» Ю.М. Даниэля представляет собой сложную контаминацию двух указанных ипостасей: с одной стороны, он жертва-субъект, так как осознает свою деятельность и должен быть готов к ее последствиям, с другой же стороны, он - жертва-объект невинной, на первый взгляд, товарищей, приведшей к непоправимым нарушениям....
