Явление интертекстуальности в поэзии О. Мандельштама (материалы для курса по выбору обучающихся 9 - 10 классов)
|
Введение 2
Глава 1. Проблема межтекстовых взаимодействий в современной лингвистике 6
1.1.Определение термина интертекстуальности 6
1.2. Становление и разработка концепции интертекстуальности 11
1.3. Классификация межтекстовых взаимодействий. Лингвистический
аспект 16
1.4. Исследования лирики Осипа Мандельштама в свете
интертекстуальности 26
Глава 2. Реализация интертекстуальных взаимодействий в поэзии О. Мандельштама и античной культуры 29
2.1. Мифопоэтика Осипа Мандельштама 29
2.2. Интертекстуальные заглавия в поэзии Мандельштама 31
2.3. Интертекстуальные связи в сборнике “Камень” 35
2.4. Интертекстуальные связи в сборнике “TRISTIA” 43
2.5. Пиндаровский отрывок. Интертекст в стихотворении “Нашедшему подкову”
(1923 г.) 49
2.6. Интертекстуальность в сборнике “Воронежские стихи” (1935 - 1937
гг.) 52
Глава 3. Разработка курса по выбору для обучающихся 9 - 10 классов
Явление интертекстуальности в поэзии О. Э.
Мандельштама 55
3.1. Пояснительная записка 55
3.2. Тематический план курса (34 ч.) 60
3.3. Тематическое планирование по программе курса по выбору для 9 - 10
классов 65
Заключение 82
Список литературы 88
Глава 1. Проблема межтекстовых взаимодействий в современной лингвистике 6
1.1.Определение термина интертекстуальности 6
1.2. Становление и разработка концепции интертекстуальности 11
1.3. Классификация межтекстовых взаимодействий. Лингвистический
аспект 16
1.4. Исследования лирики Осипа Мандельштама в свете
интертекстуальности 26
Глава 2. Реализация интертекстуальных взаимодействий в поэзии О. Мандельштама и античной культуры 29
2.1. Мифопоэтика Осипа Мандельштама 29
2.2. Интертекстуальные заглавия в поэзии Мандельштама 31
2.3. Интертекстуальные связи в сборнике “Камень” 35
2.4. Интертекстуальные связи в сборнике “TRISTIA” 43
2.5. Пиндаровский отрывок. Интертекст в стихотворении “Нашедшему подкову”
(1923 г.) 49
2.6. Интертекстуальность в сборнике “Воронежские стихи” (1935 - 1937
гг.) 52
Глава 3. Разработка курса по выбору для обучающихся 9 - 10 классов
Явление интертекстуальности в поэзии О. Э.
Мандельштама 55
3.1. Пояснительная записка 55
3.2. Тематический план курса (34 ч.) 60
3.3. Тематическое планирование по программе курса по выбору для 9 - 10
классов 65
Заключение 82
Список литературы 88
Высказывание известного французского писателя XVII века Жана де Лабрюйера, на наш взгляд, является точной характеристикой литературного процесса и возникающих в нём явлений: “Всё давно сказано, и мы опоздали родиться, ибо уже более семи тысяч лет на земле живут и мыслят люди. Урожай самых мудрых и прекрасных наблюдений над человеческими нравами снят, и нам остается лишь подбирать колосья, оставленные древними философами и мудрейшими из наших современников”.
Авторы на протяжении веков неоднократно обращались к опыту своих современников и предшественников, включая в тексты собственных произведений обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. Иначе говоря, текст всегда подвергался различным влияниям, становясь динамическим коммуникативным пространством.
Интерес к данному феномену в различных сферах научного знания послужил толчком к становлению концепции интертекстуальности, выражающееся в наличии межтекстовых связей, благодаря которым тексты (или их части) разнообразными способами могут ссылаться друг на друга. Исследование этих связей вносит новые контексты в филологический анализ художественного произведения.
В настоящее время вопрос интертекстуальности относится к одной из наиболее актуальных и востребованных категорий современного гуманитарного знания, что обусловлено осмыслением и построением лингвистической модели, при которой картина мира воспринимается как дискурс. Это позволяет рассматривать общечеловеческую культуру как совокупность текстов, отсюда и возникают такие понятия, как культурный текст или интертекст (идеи М. М. Бахтина, Р. Барта, И.П. Ильина). Таким образом, современное гуманитарное знание базируется не только на антропоцентризме, но и на текстоцентризме (“вне текста нет ничего”).
По проблемам интертекстуальности уже написано немало работ (ср. работы И. П. Смирнова, Н. А. Фатеевой, Н. А. Кузьминой и др.), но данное явление, за счёт своей сложности и многогранности, по-прежнему привлекает к себе внимание специалистов разных областей знания. Наш интерес в этом вопросе основан на выявлении глубокой связи античного мира и поэзии русского символизма и акмеизма, в частности, лирики О. Мандельштама.
Современники не раз отмечали способность О. Мандельштама мыслить текстами. Его поэтическая речь насыщена эмоциональными определениями, номинациями культурных и исторических явлений, сакральными именами и санкционированной традицией (культурно-исторической, мифологической, философской и т.д.). О. Мандельштам находил вдохновение в общечеловеческой культуре, обращаясь к философам, литературоведам, критикам, писателям и поэтам для выражения собственных мыслей и идей. Трансформация уже существующего дискурсивного пространства является основой его поэтической картины мира. Таким образом, исследование всех мандельштамовских литературных и культурных источников становится важной предпосылкой для целостного и адекватного восприятия его поэзии.
Искусство, в известной степени, является рецепцией архетипичных мифов и образов, сохранившимися в человеческом мироощущении со времён античности. Древнегреческих героев можно встретить и в период Ренессанса и на Рубеже веков, и в постмодернизм. Каждая эпоха после привносила что-то своё, либо основываясь на старых традициях, либо разрушая их, но при этом всё также обращаясь за идеями к прошлому.
Миф в произведении может существовать в двух пластах: 1) в смысловом, когда связь обнаруживается после трактовки текста; 2) в языковом, т.е. существование в тексте “определённых маркеров, показателей текстового диалога — интертекстуальных единиц...”.
Для нас представляет исследовательский интерес второй пласт (уровень), так как является наиболее подходящим материалом с точки зрения лингвистического анализа....
Авторы на протяжении веков неоднократно обращались к опыту своих современников и предшественников, включая в тексты собственных произведений обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. Иначе говоря, текст всегда подвергался различным влияниям, становясь динамическим коммуникативным пространством.
Интерес к данному феномену в различных сферах научного знания послужил толчком к становлению концепции интертекстуальности, выражающееся в наличии межтекстовых связей, благодаря которым тексты (или их части) разнообразными способами могут ссылаться друг на друга. Исследование этих связей вносит новые контексты в филологический анализ художественного произведения.
В настоящее время вопрос интертекстуальности относится к одной из наиболее актуальных и востребованных категорий современного гуманитарного знания, что обусловлено осмыслением и построением лингвистической модели, при которой картина мира воспринимается как дискурс. Это позволяет рассматривать общечеловеческую культуру как совокупность текстов, отсюда и возникают такие понятия, как культурный текст или интертекст (идеи М. М. Бахтина, Р. Барта, И.П. Ильина). Таким образом, современное гуманитарное знание базируется не только на антропоцентризме, но и на текстоцентризме (“вне текста нет ничего”).
По проблемам интертекстуальности уже написано немало работ (ср. работы И. П. Смирнова, Н. А. Фатеевой, Н. А. Кузьминой и др.), но данное явление, за счёт своей сложности и многогранности, по-прежнему привлекает к себе внимание специалистов разных областей знания. Наш интерес в этом вопросе основан на выявлении глубокой связи античного мира и поэзии русского символизма и акмеизма, в частности, лирики О. Мандельштама.
Современники не раз отмечали способность О. Мандельштама мыслить текстами. Его поэтическая речь насыщена эмоциональными определениями, номинациями культурных и исторических явлений, сакральными именами и санкционированной традицией (культурно-исторической, мифологической, философской и т.д.). О. Мандельштам находил вдохновение в общечеловеческой культуре, обращаясь к философам, литературоведам, критикам, писателям и поэтам для выражения собственных мыслей и идей. Трансформация уже существующего дискурсивного пространства является основой его поэтической картины мира. Таким образом, исследование всех мандельштамовских литературных и культурных источников становится важной предпосылкой для целостного и адекватного восприятия его поэзии.
Искусство, в известной степени, является рецепцией архетипичных мифов и образов, сохранившимися в человеческом мироощущении со времён античности. Древнегреческих героев можно встретить и в период Ренессанса и на Рубеже веков, и в постмодернизм. Каждая эпоха после привносила что-то своё, либо основываясь на старых традициях, либо разрушая их, но при этом всё также обращаясь за идеями к прошлому.
Миф в произведении может существовать в двух пластах: 1) в смысловом, когда связь обнаруживается после трактовки текста; 2) в языковом, т.е. существование в тексте “определённых маркеров, показателей текстового диалога — интертекстуальных единиц...”.
Для нас представляет исследовательский интерес второй пласт (уровень), так как является наиболее подходящим материалом с точки зрения лингвистического анализа....
Теория интертекстуальности, как и смежные с ней понятия прецедентности, являются дискуссионным пространством в современном гуманитарном знании. Её типологизация всё ещё остаётся под вопросом, так как само явление существует на стыке различных наук таких, как культурология, лингвистика, психолингвистика, литературоведение, историография и т. д. Выбор тех или иных маркеров проявления межтекстового диалога зависит от исследовательских задач, которые рассматриваются при анализе текста. Так литературоведы и лингвисты ставят перед собой различные цели в изучении интертекстуальности. Для первых представляет интерес смысловые особенности литературного текста, условия его прочтения и восприятия. Лингвисты же занимаются анализом вербальных носителей информации, непосредственным выявлением “чужого слова” на различных уровнях языка.
Нами был проведён интертекстуальный анализ лирики О. Э. Мандельштама с позиции лингвистического исследования, в процессе которого было установлено, что поэт обращается не только к произведениям русских и зарубежных авторов, предшественников и современников, но и к творчеству эпохи эллинизма, которая, исходя из критических работ Мандельштама и факта изучение им античной культуры в лицее, была ему хорошо знакома. В работе сделан акцент на античный дискурс в поэзии О. Э. Мандельштама.
“Точечные” погружения в языковую структуру произведений Мандельштама позволяют установить мотивацию использования определённых лексем, частично рассмотреть их типологию, семантику и функциональные особенности. К основным средствам вхождения автором в античный дискурс можно отнести квазицитацию, обращение к прецедентным элементам, цитаты, ремеинсенции, аллюзии, подражание стилизацие эллинских текстов, употребление общеизвестных знаков и сюжетов, использование латинского языка и т.д.
Первичной апперцепции античного дискурса способствуют названия стихотворений Мандельштама, которые можно разделить на несколько групп:
1. Заглавия-цитата (“Ubi bene, ibi patria”, “Как этих покрывал и этого убора...”);
2. Латинские заглавия (“Silentium”, “Tristia” и “Ubi bene, ibi patria”);
3. Заглавия с антропонимами ( “Бессонница. Гомер. Тугие паруса”, “Я не увижу знаменитой — Федры...”, “Когда Психея — жизнь спускается к теням”, “Катится по небу Феб”, “Я вскормлен молоком классической Паллады”, “Сын Леонида был скуп”, “Лесбия, где ты была?”, “Наташа спит. Зефир летает”);
4. Заглавия с топонимами (“Поговорим о Риме — дивный град”, “Природа — тот же Рим и отразилась в нём”, “Мне Тифлис горбатый снится”, “Когда держался Рим в союзе с естеством”).
Наибольший пласт интертекстуальных элементов в творчестве Мандельштама составляют онимы, отсылающие читателя к конкретному тексту или мифу — Афродита, Сократ, Гомер, Рим, Акрополь, Троя, Ипполит, Федра, Персефона, Геракл, Одиссей, Овидий и т. д.
Мы считаем нужным выделить антропонимы как наиболее продуктивную группу, так как многие из них являются мифонимами, поэтому их связь с претекстом нерушима и очевидна. Например, Федра — героиня трагедии Еврипида “Ипполит”, использование Мандельштамом сопутствующих имени лексем “чёрное солнце”, “знаменитая беда”, “покраснеют от стыда” и др. обусловлено введением в собственный текст прецедентного персонажа....
Нами был проведён интертекстуальный анализ лирики О. Э. Мандельштама с позиции лингвистического исследования, в процессе которого было установлено, что поэт обращается не только к произведениям русских и зарубежных авторов, предшественников и современников, но и к творчеству эпохи эллинизма, которая, исходя из критических работ Мандельштама и факта изучение им античной культуры в лицее, была ему хорошо знакома. В работе сделан акцент на античный дискурс в поэзии О. Э. Мандельштама.
“Точечные” погружения в языковую структуру произведений Мандельштама позволяют установить мотивацию использования определённых лексем, частично рассмотреть их типологию, семантику и функциональные особенности. К основным средствам вхождения автором в античный дискурс можно отнести квазицитацию, обращение к прецедентным элементам, цитаты, ремеинсенции, аллюзии, подражание стилизацие эллинских текстов, употребление общеизвестных знаков и сюжетов, использование латинского языка и т.д.
Первичной апперцепции античного дискурса способствуют названия стихотворений Мандельштама, которые можно разделить на несколько групп:
1. Заглавия-цитата (“Ubi bene, ibi patria”, “Как этих покрывал и этого убора...”);
2. Латинские заглавия (“Silentium”, “Tristia” и “Ubi bene, ibi patria”);
3. Заглавия с антропонимами ( “Бессонница. Гомер. Тугие паруса”, “Я не увижу знаменитой — Федры...”, “Когда Психея — жизнь спускается к теням”, “Катится по небу Феб”, “Я вскормлен молоком классической Паллады”, “Сын Леонида был скуп”, “Лесбия, где ты была?”, “Наташа спит. Зефир летает”);
4. Заглавия с топонимами (“Поговорим о Риме — дивный град”, “Природа — тот же Рим и отразилась в нём”, “Мне Тифлис горбатый снится”, “Когда держался Рим в союзе с естеством”).
Наибольший пласт интертекстуальных элементов в творчестве Мандельштама составляют онимы, отсылающие читателя к конкретному тексту или мифу — Афродита, Сократ, Гомер, Рим, Акрополь, Троя, Ипполит, Федра, Персефона, Геракл, Одиссей, Овидий и т. д.
Мы считаем нужным выделить антропонимы как наиболее продуктивную группу, так как многие из них являются мифонимами, поэтому их связь с претекстом нерушима и очевидна. Например, Федра — героиня трагедии Еврипида “Ипполит”, использование Мандельштамом сопутствующих имени лексем “чёрное солнце”, “знаменитая беда”, “покраснеют от стыда” и др. обусловлено введением в собственный текст прецедентного персонажа....
