После завоевания Туркестанского края Российской империей, одной из основных задач царской администрации стало приобщение местного мусульманского населения к русской культуре. В связи с этим вопрос об образовании считался ключевым фактором в осуществлении указанной задачи. Чиновниками царской администрации, ответственными за просвещение, достаточно хорошо освещено было состояние мусульманской традиционной системы образования в Туркестане и процесс внедрения русского образования в жизнь местного населения. Кроме того, советские авторы много писали о дореволюционной системе образования. Анализируя дореволюционную и постреволюционную литературу, а также архивные источники, мы пришли к следующим выводам:
В имперской и советской историографии старометодные (т.е. традиционные мусульманские) учебные заведения (мактабы и мадраса) освещаются как бесполезные и не имеющие никакого педагогического и научного значения организации. Отсутствия в учебной программе старометодных школ «общеобразовательных предметов» и различие методов преподавания являлось поводом для одностороннего осуждения. Непосредственно ознакомившись с учебной программой туркестанских мусульманских школ первой и второй ступени и процессом преподавания в них, можно убедиться, что старометодные школы вовсе не были бесполезными и бессодержательными. Традиционная школа в крае имела колоссальный опыт в преподавании и воспитании детей, так как она существовала еще с раннего средневековья. Учебная программа традиционных учебных заведений была целенаправленно составлена для обеспечения духовных и жизненных потребностей местного населения. Учебная программа не менялась, так как она была выработана еще учеными золотой эпохи развития исламских наук(VIII – XI вв.).Нежелание улемов расширять учебную программу традиционных школ, возможно, было результатом снижения рационального осмысления божественных откровений (калам) и увеличение фанатизма (размышления о дозволенности/недозволенности нововведений). С другой стороны на территории края до завоевания Российской империи существовало Кокандское ханство, где общество жило по законам шариата и местного права (адата), и знание исламской юриспруденции считалось самым необходимым. Все три среднеазиатских государства (Кокандское ханство, Хивинское ханство и Бухарский эмират) практически были изолированы от внешнего мира, и возможно, поэтому в них не так остро ощущалась необходимость «общеобразовательных предметов», как в тех мусульманских странах, которые были более открыты внешнему миру. Однако и среди представителей старометодных школ были сторонники реформирования традиционных учебных заведений.
Начальной школой в Туркестанском крае мактаб, в стенах которых дети получали, в основном, религиозное образование. По принятому обычаю, детей нужно было воспитывать именно в школьном возрасте. Воспитание в школе представляло собой, в первую очередь, укрепление веры ученика, воспитание почтения и уважения к своему учителю, родителям, старшим и родственникам. Кроме религиозных предметов, ученики читали суфийскую поэзию и сочинения известных поэтов мусульманского мира. Школьная программа включала себе изучение четырех правил арифметики. Срок обучения в школах не ограничивался, учителя были нацелены на результат ученика. За обучение платили родители ученика. Сумма устанавливалась по принятому обычаю, исходя из материального положения родителей ученика. Такая форма оплаты делала начальную школу доступной всем слоям населения. Осилив программу начальной школы, наиболее одаренные дети продолжали обучение в средних школах (медресе). Программа обучения в мадраса была настолько сложной, что без владения на высшем уровне арабским и персидским языками и без достаточного знания логики (мантык) невозможно было пройти весь курс. Именно поэтому в мадраса студенты учились долго, порой десятилетиями. Однако в русских архивных источниках продолжительность обучения в мадраса обуславливается тем, что студенты столь долго оставались в мадраса только из-за получения пособий и бесплатного помещения. Однако русские чиновники не учитывали сложность учебной программы мусульманской школы второй ступени и не были знакомы непосредственно с ходом учебного процесса. При этом студенты получали столь мизерную сумму, что им даже не хватало им на ежемесячное пропитание. Большинство студентов вынуждены были подрабатывать во время каникул. Возможно, были случаи предоставления келий иным (посторонним) лицам, но это случалось лишь тогда, когда мутавалли недобросовестно выполнял свои обязанности. В мадраса существовало два типа учебного курса. Первый тип — это неполный курс; осиливший его студент уже мог работать имамом в мечети. Второй тип — полный курс, который предназначался для тех студентов, кто собирался в будущем занимать должности кадия (судьи) или мударриса (преподавателя медресе). Но даже после завершения полного курса, студенты еще не имели право занимать указанные посты. Выпускник мадраса должен был продолжить обучение в известных центрах мусульманской науки (Бухара, Казань, Турция, Египет), либо учиться у признанного в Туркестане шейха.
Хотя в традиционных школах уделяли важное внимание образованию, отсутствие элементов современной науки того времени делало их уязвимыми. Присутствие России дало некий импульс внедрению общеобразовательных предметов в местную школу. Еще до образования Туркестанского генерал-губернаторства были открыты русские школы для совместного обучения детей приезжих русских и местных. Основными задачами царской администрации было распространение русского языка среди мусульманского населения и приобщение их к русской культуре.
Политика игнорирования Ислама и всех его институтов, начавшаяся со времен первого генерал-губернатора Туркестана К.П. фон Кауфмана, , продолжалась до 1917 года. Благодаря именно этой политике традиционные учебные заведения оставались неприкосновенными. В течение 50-ти лет существования колониальной администрации периодически поступало множество предложений о вмешательстве во внутренние дела традиционных учебных заведений со стороны чиновников местной администрации. Главный инспектор по образованию на местах регулировал действия мутавалли по ведению вакфного имущества традиционных учебных заведений. Контроль осуществлялся посредством старшего мударриса.
Для осуществления вышеуказанных задач русская колониальная администрация открыла в регионе целую сеть учебных заведений (мужские и женские гимназии, реальные училища, русские школы, курсы и др.), где могли учиться дети местного населения. Для содержания этих учебных заведений из государственной казны выделялось много средств. Однако эти учебные заведения не дали ожидаемого результата. мусульмане в подавляющем большинстве предпочитали отдавать детей в проверенные веками старометодные школы. В конце 70-х годов XIX века чиновники царской администрации наконец решились учесть исламский фактор в жизни местного населения. Было принято решение открыть особый тип школы для местных детей, где допускалось преподавание мусульманского вероучения. Такая школа получила название русско-туземной. Дети-мусульмане, учившиеся в «туземном» классе, до обеда занимались с русским преподавателем и изучали русский язык и общеобразовательные предметы, а после обеда — с приглашенным преподавателем мактаба. Местный преподаватель вел занятия по собственному методу. Хотя в последующие качество преподавания русского языка улучшалось, русско-туземная школа все равно не давала должного результата (т.е. ожидаемого приобщения мусульман к русской культуре). По сравнению с мусульманскими учебными заведениями в русско-туземных школах училось ничтожное число детей-мусульман. Некоторые учащиеся после первого года обучения покидали школу, а успех выпускников был не очень показательным. Причина безуспешной школьной политики колониальной администрации была обусловлена, с одной стороны, пропагандой улемов против русско-туземной школы, а, во-вторых, недостаточным вниманием администрации к мусульманским ученикам этих школ. Колониальная администрация была настолько уверена в том, что «туземцы» сами осознают привилегии русского образования и сами будут отправлять своих детей в русско-туземные школы, что не предпринимала специальных мер по привлечению детей. В первое время труд учителя-мусульманина даже не оплачивался, а когда впоследствии на нее все-таки выделили средства, жалованье «туземного» учителя оказалось гораздо ниже жалованья русских учителей. В результате учитель-мусульманин мог относиться к своей работе достаточно халатно.
С другой стороны, одновременно с русско-туземными школами в Русском Туркестане появились новометодные (джадидские) школы, которые стали жестко конкурировать как с русско-туземными, так и со старометодными школами. Основателями этих школ были мусульманские реформаторы-джадиды, которые ставили перед собой цель реформирования мусульманского общества в целом и традиционной системы образования, в частности. Новая мусульманская интеллигенция полагала, что отсталость мусульманских стран от европейских связана именно с фанатичностью мулл и улемов. Школа, предложенная джадидами, представляла собой симбиоз русской школы и мактаба. В новометодных школах преподавалось и мусульманское вероучение, и общеобразовательные предметы, причем по учебникам, написанным самими джадидами. Обучение велось на родном языке учеников. Успех учеников был наглядным благодаря использованию звукового метода преподавания. Хотя улемы вели пропаганду и против новометодных школ, число желающих обучить своих детей в этих школах с каждым годом росло. Представляется странным с, что фактически до начала XXвека в архивных источниках нет упоминаний о новометодных школах. Возможно, царская администрация считала, что ей будет легче найти общий язык с джадидами, нежели с улемами и просто выжидала, пока первые полностью победят вторых.
После Февральской революции на территории Туркестанского края появляются исламские партии и движения. Наиболее активной партий была «Шура-йии Исламийа» (Шурои Исломия). Представители партии в надежде обретения Туркестаном статуса автономии, выдвигали свои предложения относительно устройства будущего Туркестанского государства, в котором исламская религия, разумеется, была бы основой общества. Однако большевики намеревались построить государство без религии. В первые годы Советской власти отношение к Исламу и ее институтам не изменилось. Первое время большевики предпочитали проводить по отношению к традиционным учебным заведениям политику прежних властей. Хотя в 1918 году религия была отделена от государства и запрещалась преподавание Закона Божьего во всех школах России, исключение было сделано для мусульманских школ края. Это было связано как со слабостью власти и экономическими трудностями, так и с продолжающимся вооруженным сопротивлением мусульманского населения против большевиков (в которых видели наследников царских колонизаторов и, к тому же, безбожников). Эти факторы удерживали новую власть от радикальных мер против Ислама и традиционной мусульманской школы. Однако, начиная с 1926 года усилилось давление на религиозных деятелей и конфессиональные учебные заведения. В 1927 году все вакфы, обеспечивавшие материальное существование традиционных школ, были переданы в распоряжение Народного комиссариата просвещения Узбекистана. В дальнейшем вакфные имущество конфессиональных учебных заведений было использовано для строительства советских школ. После начала кампании против Ислама традиционные мусульманские школы были закрыты.


Купить