СЕКЬЮРИТИЗАЦИЯ ВНЕШНИХ УГРОЗ В ХОДЕ ПАРЛАМЕНТСКИХ ВЫБОРОВ В КОРОЛЕВСТВЕ ШВЕЦИЯ
|
Список сокращений 3
Введение 4
Глава 1. Исследования проблем безопасности в цифровую эпоху 11
1.1. Эволюция исследований проблем безопасности 11
1.2. Теория секьюритизации и её критика 15
1.3. Безопасность в цифровую эпоху: актуализация прежних и возникновение новых
угроз 21
Глава 2. Российская угроза в контексте её восприятия в Швеции. Формирование дискурса об угрозе электорального вмешательства 26
2.1. Политика безопасности Швеции и российско-шведские отношения 26
2.2. Электоральное вмешательство. Мировые практики борьбы с внешним влиянием ..29
2.3. Хронология формирования дискурса в Швеции 34
2.3.1. «Повседневная» российская дезинформация 34
2.3.2. Информационные атаки в преддверии парламентских выборов 38
2.3.3. Защита выборов после выборов 44
Глава 3. Роль секьюритизационных процессов в формировании качественно нового уровня восприятия российской угрозы в Швеции 47
3.1. Меры противодействия предполагаемому вмешательству России в парламентские
выборы 2018 года 47
3.2. Анализ динамики расходов правительственных служб 52
3.3. «Новая» российская угроза через призму теории секьюритизации 55
Заключение 60
Список источников и литературы 63
Приложения 77
Введение 4
Глава 1. Исследования проблем безопасности в цифровую эпоху 11
1.1. Эволюция исследований проблем безопасности 11
1.2. Теория секьюритизации и её критика 15
1.3. Безопасность в цифровую эпоху: актуализация прежних и возникновение новых
угроз 21
Глава 2. Российская угроза в контексте её восприятия в Швеции. Формирование дискурса об угрозе электорального вмешательства 26
2.1. Политика безопасности Швеции и российско-шведские отношения 26
2.2. Электоральное вмешательство. Мировые практики борьбы с внешним влиянием ..29
2.3. Хронология формирования дискурса в Швеции 34
2.3.1. «Повседневная» российская дезинформация 34
2.3.2. Информационные атаки в преддверии парламентских выборов 38
2.3.3. Защита выборов после выборов 44
Глава 3. Роль секьюритизационных процессов в формировании качественно нового уровня восприятия российской угрозы в Швеции 47
3.1. Меры противодействия предполагаемому вмешательству России в парламентские
выборы 2018 года 47
3.2. Анализ динамики расходов правительственных служб 52
3.3. «Новая» российская угроза через призму теории секьюритизации 55
Заключение 60
Список источников и литературы 63
Приложения 77
В сентябре 2018 года в Швеции прошли очередные парламентские выборы. Победу на них ожидаемо одержала Социал-демократическая партия, сформировавшая впоследствии правительство меньшинства в коалиции с Зелёными. Формальная победа, однако, была омрачена ростом популярности другой политической партии - Шведских демократов. В основе их программы лежала антииммигрантская и антиисламистская повестка, а взгляды лидеров нередко характеризовались как праворадикальные.
В период предвыборной кампании в крупных шведских, европейских и американских СМИ было опубликовано1 множество статей, готовящих избирателей к возможному иностранному вмешательству в выборы. Подобные эксцессы ранее были якобы зафиксированы во время референдума о выходе Великобритании из Европейского союза и в ходе президентских выборов в США в 2016 году. Главной угрозой в шведском случае, среди прочих, была Россия, а основным бенефициаром интервенции - партия Шведские демократы.
История восприятия шведами России в качестве главной военной угрозы насчитывает столетия. Поражение Карла XII в Северной войне фактически поставило крест на шведских имперских амбициях, на долгие годы превратив Швецию из субъекта политики в объект притязаний на территорию и влияние в стране.2 3 Ещё более сильным потрясением стало присоединение к России Финляндии и Аландских островов по результатам войны 1808-1809 годов. С этого периода складывается новая внешнеполитическая доктрина Королевства по формуле «свобода от союзов в мирное 3 время ради сохранения нейтралитета во время войны»/
Нейтралитет уберёг Швецию от прямого участия в крупнейших вооруженных конфликтах XIX-XX веков. Тем не менее, сложная политическая обстановка подталкивала элиты к более близкому сотрудничеству с отдельными странами, в том числе в периоды мировых войн. Исключением в дальнейшем не стала и Холодная война: формально воздерживаясь от вступления в НАТО, шведские власти планировали опереться на поддержку альянса в случае масштабного военного конфликта в Балтийском регионе.4
В новейшей истории отношения Швеции и России переживали взлёты и падения. Взаимовыгодному экономическому сотрудничеству препятствовали несколько принципиальных для каждой из сторон проблем. Для Швеции неприемлемыми считаются агрессивная, с её точки зрения, внешняя политика России, а также сложности с соблюдением прав человека в стране. Россия, в свою очередь, обеспокоена всё большим сближением Королевства со структурами НАТО, от полного присоединения к которым Швецию отделяют лишь формальные шаги.
В ситуации довольно напряжённых, в особенности после 2014 года, отношений взаимные обвинения в недружественных действиях стали обыденностью. Однако даже при таком фоне события вокруг парламентских выборов 2018 года стали исключительными. На наш взгляд, в данный период сформировался качественно новый уровень восприятия угрозы, обусловленный совокупностью внутренних и внешних причин.
Проблематика внешнего электорального вмешательства не является исключительной для Швеции. Политическая сфера Королевства унаследовала данные угрозы через процесс, именуемый «цепной реакцией принципов». Внезапно столкнувшись с относительно новой формой опасности, правительство приступило к выработке мер противодействия чрезвычайного характера. В демократическом государстве с децентрализованной системой принятия решений одним из факторов успеха той или иной политики является способность убедить отдельные группы влияния в необходимости и правильности выбранного вектора. Экстренные меры «удобнее» оправдывать угрозами экзистенциального характера. Говоря иначе, простота принятия обществом затрат на решение проблемы напрямую зависит от её характера: чем опаснее угроза - тем большую цену человек готов заплатить за её предотвращение. Центральный в данном исследовании процесс - секьюритизация - позволяет оправдать необходимость определённых действий через убеждение аудитории в том, что угроза является проблемой безопасности; под вопросом стоит само существование страны, её государственность, прежние общественные устои.
Немаловажной частью формирования секьюритизационных тенденций стал тот факт, что именно партия Шведские демократы якобы была бенефициаром вмешательства. Негласные принципы политического процесса в Швеции подразумевают в том числе и отказ от сотрудничества с правыми радикалами. Если бы предполагаемая поддержка Кремля была направлена на любую другую партию, включая оппозиционные «краснозелёному» кабинету Лёвена, едва ли стоило ожидать подобной реакции.
Актуальность работы обусловлена несколькими факторами. Во-первых, последствия событий, произошедших в период между 2013 и 2019 годами, по сей день оказывают существенное влияние на российско-шведские отношения и внешнюю политику Королевства в целом. С точки зрения политических элит Швеции, страна столкнулась с очередным подтверждением агрессивной политики восточного соседа и потому была вынуждена перейти к более решительным действиям в обеспечении собственной безопасности. Результаты принятых в исследуемый период решений мы можем наблюдать и сегодня....
В период предвыборной кампании в крупных шведских, европейских и американских СМИ было опубликовано1 множество статей, готовящих избирателей к возможному иностранному вмешательству в выборы. Подобные эксцессы ранее были якобы зафиксированы во время референдума о выходе Великобритании из Европейского союза и в ходе президентских выборов в США в 2016 году. Главной угрозой в шведском случае, среди прочих, была Россия, а основным бенефициаром интервенции - партия Шведские демократы.
История восприятия шведами России в качестве главной военной угрозы насчитывает столетия. Поражение Карла XII в Северной войне фактически поставило крест на шведских имперских амбициях, на долгие годы превратив Швецию из субъекта политики в объект притязаний на территорию и влияние в стране.2 3 Ещё более сильным потрясением стало присоединение к России Финляндии и Аландских островов по результатам войны 1808-1809 годов. С этого периода складывается новая внешнеполитическая доктрина Королевства по формуле «свобода от союзов в мирное 3 время ради сохранения нейтралитета во время войны»/
Нейтралитет уберёг Швецию от прямого участия в крупнейших вооруженных конфликтах XIX-XX веков. Тем не менее, сложная политическая обстановка подталкивала элиты к более близкому сотрудничеству с отдельными странами, в том числе в периоды мировых войн. Исключением в дальнейшем не стала и Холодная война: формально воздерживаясь от вступления в НАТО, шведские власти планировали опереться на поддержку альянса в случае масштабного военного конфликта в Балтийском регионе.4
В новейшей истории отношения Швеции и России переживали взлёты и падения. Взаимовыгодному экономическому сотрудничеству препятствовали несколько принципиальных для каждой из сторон проблем. Для Швеции неприемлемыми считаются агрессивная, с её точки зрения, внешняя политика России, а также сложности с соблюдением прав человека в стране. Россия, в свою очередь, обеспокоена всё большим сближением Королевства со структурами НАТО, от полного присоединения к которым Швецию отделяют лишь формальные шаги.
В ситуации довольно напряжённых, в особенности после 2014 года, отношений взаимные обвинения в недружественных действиях стали обыденностью. Однако даже при таком фоне события вокруг парламентских выборов 2018 года стали исключительными. На наш взгляд, в данный период сформировался качественно новый уровень восприятия угрозы, обусловленный совокупностью внутренних и внешних причин.
Проблематика внешнего электорального вмешательства не является исключительной для Швеции. Политическая сфера Королевства унаследовала данные угрозы через процесс, именуемый «цепной реакцией принципов». Внезапно столкнувшись с относительно новой формой опасности, правительство приступило к выработке мер противодействия чрезвычайного характера. В демократическом государстве с децентрализованной системой принятия решений одним из факторов успеха той или иной политики является способность убедить отдельные группы влияния в необходимости и правильности выбранного вектора. Экстренные меры «удобнее» оправдывать угрозами экзистенциального характера. Говоря иначе, простота принятия обществом затрат на решение проблемы напрямую зависит от её характера: чем опаснее угроза - тем большую цену человек готов заплатить за её предотвращение. Центральный в данном исследовании процесс - секьюритизация - позволяет оправдать необходимость определённых действий через убеждение аудитории в том, что угроза является проблемой безопасности; под вопросом стоит само существование страны, её государственность, прежние общественные устои.
Немаловажной частью формирования секьюритизационных тенденций стал тот факт, что именно партия Шведские демократы якобы была бенефициаром вмешательства. Негласные принципы политического процесса в Швеции подразумевают в том числе и отказ от сотрудничества с правыми радикалами. Если бы предполагаемая поддержка Кремля была направлена на любую другую партию, включая оппозиционные «краснозелёному» кабинету Лёвена, едва ли стоило ожидать подобной реакции.
Актуальность работы обусловлена несколькими факторами. Во-первых, последствия событий, произошедших в период между 2013 и 2019 годами, по сей день оказывают существенное влияние на российско-шведские отношения и внешнюю политику Королевства в целом. С точки зрения политических элит Швеции, страна столкнулась с очередным подтверждением агрессивной политики восточного соседа и потому была вынуждена перейти к более решительным действиям в обеспечении собственной безопасности. Результаты принятых в исследуемый период решений мы можем наблюдать и сегодня....
Принцип невмешательства - один из важнейших для международных отношений - закреплён в Уставе ООН1 и в Декларации о принципах международного права.2 Несмотря на формальное закрепление, пределы «внутренних компетенций» государств довольно размыты, и на практике правительства в разных регионах мира периодически заявляют о вмешательстве третьих стран в их собственные дела. При этом, помимо прямого воздействия на состояние двусторонних отношений между этими государствами, подобные заявления могут использоваться и для решения внутренних проблем.
В традиционном понимании вмешательство во внутренние дела государства осуществляется путём оказания внешнего политического давления на правительство при помощи военной силы, угрозы её применения, экономического или иного влияния. Исследуемый в данной работе шведский кейс примечателен несколькими аспектами. Во- первых, декларируемое шведскими властями вмешательство России нематериально. Российские «операции влияния» осуществляются в виртуальной среде, и до публикации исследования FOI о ботах в социальных сетях конкретные действия Москвы не фиксировались. Для аудитории очевидны факты электорального вмешательства при, например, подтасовке результатов голосования. В шведском же случае вмешательство якобы осуществлялось косвенно, через прививание ничего не подозревающим гражданам опасных идей и принципов.
Во-вторых, не совсем очевидны цели вмешательства. Предполагается, что главной задачей являлась поляризация шведского общества по наиболее острым вопросам внутренней политики. Вместе с этим у вмешательства был вполне очевидный бенефициар - партия «Шведские демократы» и праворадикальные силы страны в целом.
В условиях практически полного отсутствия материальных свидетельств методологический аппарат теории секьюритизации, фокусирующийся на работе с текстом, дискурсе, речевом акте и отклике аудитории, позволяет работать с виртуальными данными цифровой эпохи. В рамках исследования было необходимо не столько доказать или опровергнуть реальность российской угрозы шведской государственности через
вмешательство в парламентские выборы, сколько изучить процессы, формирующие убеждённость политиков и населения в действительности происходящего.
Безусловно, российско-шведские отношения на протяжении практически всей их истории характеризовались определённым уровнем напряжённости. Однако до сих пор российская угроза носила для шведов, главным образом, военный характер. В исследуемый же нами период сформировался новый уровень восприятия угрозы. Москве больше не нужно наращивать военное присутствие на Балтике для того, чтобы Швеция ощущала опасность. Новая истинная угроза шведской государственности, демократии, привычному образу жизни - это условная «пятая колонна», не всегда даже осознающая, что её действия проходят якобы по плану Кремля.
Устойчивая политическая система Швеции в теории не является уязвимой для политических угроз. Опасности такого рода традиционно являются критическими для слабых государств и квазигосударственных образований, нуждающихся во внешней моральной поддержке и признании для обеспечения собственной выживаемости. Данный факт, однако, не мешает шведскому правительству ощущать реальность угрозы со стороны России. Вероятно, помимо опасности по отношению к шведской государственности, внешнее электоральное вмешательство воспринимается как общая проблема для западных демократий. Учитывая «наследственный» характер угрозы, шведское правительство может восприниматься как своего рода первый рубеж противостояния с восточным авторитаризмом в информационном поле.
Одним из важных моментов, выявленных в ходе нашего исследования, является определение источника нового восприятия угроз. Согласно нашим выводам, изучаемый дискурс не зародился непосредственно в Швеции, а был принят через процесс, именуемый «цепной реакцией принципов». Хотя обвинения во вмешательстве в выборы - феномен также не новый, в своей современной форме он впервые проявился в 2016 году во время референдума о выходе Великобритании из Европейского союза и в ходе президентских выборов в США. Существуя в некоторой идейно-ментальной общности с этими государствами (важное условие успешности цепной реакции по Бузану и Вэверу), Швеция «унаследовала» от них и новую форму угрозы.
Опасаясь повторения тех же событий, шведское правительство приступило к разработке и осуществлению мер чрезвычайного характера, призванных противостоять грядущей электоральной интервенции. В пользу исключительности происходящего говорит главным образом сравнение событий, предшествующих парламентским выборам 2018 года, с аналогичными периодами предыдущих электоральных циклов. Мероприятия по защите демократии включали, прежде всего, модернизацию технической базы, 61
инструктирование должностных лиц и подготовку населения. Чрезвычайность изученных нами решений правительственных ведомств также подтверждается изменениями в их годовой отчётности. Таким образом, одновременно с деятельностью по противодействию вмешательству был запущен процесс секьюритизации угрозы, то есть работы с аудиториями, направленной на убеждение политиков и граждан в необходимости осуществления экстренных мер....
В традиционном понимании вмешательство во внутренние дела государства осуществляется путём оказания внешнего политического давления на правительство при помощи военной силы, угрозы её применения, экономического или иного влияния. Исследуемый в данной работе шведский кейс примечателен несколькими аспектами. Во- первых, декларируемое шведскими властями вмешательство России нематериально. Российские «операции влияния» осуществляются в виртуальной среде, и до публикации исследования FOI о ботах в социальных сетях конкретные действия Москвы не фиксировались. Для аудитории очевидны факты электорального вмешательства при, например, подтасовке результатов голосования. В шведском же случае вмешательство якобы осуществлялось косвенно, через прививание ничего не подозревающим гражданам опасных идей и принципов.
Во-вторых, не совсем очевидны цели вмешательства. Предполагается, что главной задачей являлась поляризация шведского общества по наиболее острым вопросам внутренней политики. Вместе с этим у вмешательства был вполне очевидный бенефициар - партия «Шведские демократы» и праворадикальные силы страны в целом.
В условиях практически полного отсутствия материальных свидетельств методологический аппарат теории секьюритизации, фокусирующийся на работе с текстом, дискурсе, речевом акте и отклике аудитории, позволяет работать с виртуальными данными цифровой эпохи. В рамках исследования было необходимо не столько доказать или опровергнуть реальность российской угрозы шведской государственности через
вмешательство в парламентские выборы, сколько изучить процессы, формирующие убеждённость политиков и населения в действительности происходящего.
Безусловно, российско-шведские отношения на протяжении практически всей их истории характеризовались определённым уровнем напряжённости. Однако до сих пор российская угроза носила для шведов, главным образом, военный характер. В исследуемый же нами период сформировался новый уровень восприятия угрозы. Москве больше не нужно наращивать военное присутствие на Балтике для того, чтобы Швеция ощущала опасность. Новая истинная угроза шведской государственности, демократии, привычному образу жизни - это условная «пятая колонна», не всегда даже осознающая, что её действия проходят якобы по плану Кремля.
Устойчивая политическая система Швеции в теории не является уязвимой для политических угроз. Опасности такого рода традиционно являются критическими для слабых государств и квазигосударственных образований, нуждающихся во внешней моральной поддержке и признании для обеспечения собственной выживаемости. Данный факт, однако, не мешает шведскому правительству ощущать реальность угрозы со стороны России. Вероятно, помимо опасности по отношению к шведской государственности, внешнее электоральное вмешательство воспринимается как общая проблема для западных демократий. Учитывая «наследственный» характер угрозы, шведское правительство может восприниматься как своего рода первый рубеж противостояния с восточным авторитаризмом в информационном поле.
Одним из важных моментов, выявленных в ходе нашего исследования, является определение источника нового восприятия угроз. Согласно нашим выводам, изучаемый дискурс не зародился непосредственно в Швеции, а был принят через процесс, именуемый «цепной реакцией принципов». Хотя обвинения во вмешательстве в выборы - феномен также не новый, в своей современной форме он впервые проявился в 2016 году во время референдума о выходе Великобритании из Европейского союза и в ходе президентских выборов в США. Существуя в некоторой идейно-ментальной общности с этими государствами (важное условие успешности цепной реакции по Бузану и Вэверу), Швеция «унаследовала» от них и новую форму угрозы.
Опасаясь повторения тех же событий, шведское правительство приступило к разработке и осуществлению мер чрезвычайного характера, призванных противостоять грядущей электоральной интервенции. В пользу исключительности происходящего говорит главным образом сравнение событий, предшествующих парламентским выборам 2018 года, с аналогичными периодами предыдущих электоральных циклов. Мероприятия по защите демократии включали, прежде всего, модернизацию технической базы, 61
инструктирование должностных лиц и подготовку населения. Чрезвычайность изученных нами решений правительственных ведомств также подтверждается изменениями в их годовой отчётности. Таким образом, одновременно с деятельностью по противодействию вмешательству был запущен процесс секьюритизации угрозы, то есть работы с аудиториями, направленной на убеждение политиков и граждан в необходимости осуществления экстренных мер....
Подобные работы
- СЕКЬЮРИТИЗАЦИЯ ВНЕШНИХ УГРОЗ В ХОДЕ ПАРЛАМЕНТСКИХ ВЫБОРОВ В КОРОЛЕВСТВЕ ШВЕЦИЯ
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4865 р. Год сдачи: 2022 - ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ АРКТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ШВЕЦИИ, ФИНЛЯНДИИ И ДАНИИ В XXI ВЕКЕ
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4340 р. Год сдачи: 2023