АННОТАЦИЯ 2
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ И КОРРУПЦИЯ 9
1.1. Социологические истоки знания о коррупции 9
1.2. Иерархическая культура 12
1.3. Культура и структурно-функциональный анализ 18
1.4. Государственная служба как институт 20
ГЛАВА 2. КОГНИТИВНЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ 25
2.1. Понятие социального капитала 25
2.2. Формы социального капитала 28
2.3. Ценности 30
2.4. Гражданственная природа ценностей самовыражения 36
2.5. Нормы 39
2.6. Аттитюды и установки 45
2.7. Доверие 49
2.8. Негативный социальный капитал 53
2.9. Выводы 57
ГЛАВА 3. ПРОГРАММА, МЕТОДИКИ И ОГРАНИЗАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ 63
3.1 Программа исследования 63
3.2.1. Методика ценностных ориентаций Ш. Шварца 66
3.2.2. Методика «Социально-эталонные переменные» 68
3.2.3. Методика «Отношение к праву» 70
3.2 Организация исследования 71
3.3 Математико-статистическая обработка 72
ГЛАВА 4. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ 74
4.1 Анализ средних 74
4.2 Анализ межгрупповых различий 79
4.3 Корреляционный анализ 84
4.4 Факторный анализ 86
4.5 Регрессионный анализ 89
4.6 Обсуждение результатов 90
ВЫВОДЫ 98
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 99
СПИСОКЛИТЕРАТУРЫ 101
ПРИЛОЖЕНИЕ А 113
Коррупционное поведение государственных служащих является острой проблематикой как политического дискурса, так и риторики недовольства граждан. Все чаще в общественную сферу проникают дискуссии, задающие ряд подобных вопросов: всегда ли полезна прозрачность? Возможно ли вознаградить за честность? Можно ли эффективно бороться с коррупцией, сосредотачиваясь только на технических и организационных вопросах? Какую роль должно играть гражданское общество? Чем определяется, что бюрократы будут следовать своим узким личным интересам, в отличие от этических соображений? Сколько ресурсов мы должны потратить на совершенствование судебной системы? Являются ли важными только экономические издержки и выгоды, связанные с коррупцией, или решающую роль играют внутренние мотивы? И если важны внутренние мотивы, определяются ли их культурные особенности?
Многие авторы связывают рост социального капитала с экономическим ростом, а также с развитием демократии. В связи с этим, интересным и актуальным становится вопрос, каков социальный капитал современных российских граждан. Более того, для борьбы с коррупцией подходят преимущественно демократические методы: политический плюрализм, гражданское общество. В настоящем исследовании ставится цель выяснить, с какими сложностями сталкиваются россияне во взаимодействии с современной российской бюрократией. Мы хотим выяснить, отличается ли когнитивный социальный капитал современных студентов (будущих госслужащих) и действующих госслужащих от требований, выдвигаемых законами и иными нормативными актами, регламентирующими поведение публичных властей.
Основные причины коррупции остаются недостаточно изученными и широко обсуждаются. Тем не менее, исследования коррупции за пределами опросов мнений все еще находятся в зачаточном состоянии, и нет достаточно убедительных доказательств того, что коррупция имеет явные причинно-следственные связи в реальном мире.
Примечательно, что как социальные нормы, так и правоприменительные меры часто упоминаются в качестве основного источника коррупции как в научной литературе, так и в популярной прессе, однако нет никаких доказательств, выходящих за рамки самых случайных эмпирических данных по странам.
Выделение различий между влиянием социальных норм и правоприменением смешивается с проблемами идентификации: общества, которые в целом придают меньшее значение для искоренения коррупции и, следовательно, имеют слабые антикоррупционные социальные нормы, могут одновременно обладать слабой юридической базой.
Понимание относительной важности этих потенциальных причин коррупции имеет решающее значение для реформирования государственных институтов в целях совершенствования управления и в ходе текущей дискуссии по вопросам политики внешней помощи. Исследователи подчеркивают эффективность правоприменения, но социальные реформаторы подчеркивают важность изменения гражданских норм в усилиях по борьбе с коррупцией (FismanR. &MiguelE.., 2007).
Цель настоящего исследования — изучить когнитивный социальный капитал студентов государственного управления и действующих государственных служащих, а именно: такие ценности, нормы и аттитюды, которые способствуют эффективной профессиональной деятельности и развитию «позитивного» социального капитала.
В качестве объекта исследования выступила выборка из 196респондентов (143женщины, 53мужчины) в возрасте от 17 до 55: студенты высших учебных заведений Санкт-Петербурга профиля государственного и муниципального управления, действующие служащие одного из комитетов Администрации Санкт-Петербурга, кандидаты программы Кадрового Резерва Администрации Санкт-Петербурга.
В ходе исследования, нами предлагается проверить следующие предположения:
Для настоящего эмпирического исследования были сформулированы следующие гипотезы:
1. Различные организации будут различаться в контексте когнитивного социального капитала;
2. Студенты продемонстрируют социально-психологические характеристики, демонстрирующие большую терпимость к коррупции, нежели действующие государственные служащие (подразумевая эффект социальной желательности и профессиональной деформации);
3. Респонденты проявят вариабельность в характеристиках, сопутствующих терпимости к коррупции;
4. Группа респондентов с более высокой терпимостью к коррупции будут отличаться от респондентов с более низкими показателями.
Для достижения цели исследования необходимо последовательно проанализировать подходы к пониманию коррупции и смежных понятий в культуре и социологии; сформулировать индикаторы и предикторы культуры, терпимой к коррупции, в терминах социальной психологии; эмпирически изучить компоненты когнитивного социального капитала, связанные с коррупционным поведением, студентов и действующих государственных служащих.
В течение последних нескольких десятилетий академический интерес к коррупции был обоснован с точки зрения пост-функционализма, признавая, что коррупция не является зависимой переменной развития (WernerS., 1983), и подобное присуще отнюдь не только обществам, где есть разрыв между законом и неформальными социальными нормами и этикой(HeidenheimerA., et al., 1970; Rose-AckermanS., 1999). Однако теория девиантного поведения, которая не ссылается на ценности или социальные нормы, рассматривающие только рациональный выбор, интуитивно неправдоподобна (HalpernD., 2001), и поэтому важно попытаться разобрать идею «культуры коррупции» в общественной жизни постсоветских государств (BeckA.& Lee R., 2002).
С появлением Индекса восприятия коррупции Transparency International (CPI) и других индексов на основе восприятия в ряде исследований были использованы кросс-национальные регрессии для изоляции различных факторов, связанных с более низким уровнем коррупции. Некоторые из этих факторов включают:
• политическую конкуренцию(MontinolaG. &JackmanR., 2002);
• представительство женщин в правительстве (SwamyA., et al., 2001);
• Протестантские традиции, история британского правления, федерализм, подверженность демократии (TreismanD., 2000);
• низкие барьеры для входа на рынок (BroadmanH&RecanatiniF., 1999);
• открытость торговли (AdesA.& Di TellaR., 1997);
• меритократический принцип подбора персонала(RauchJ. &EvansP., 2000);
• высокую заработную плату государственных служащих (Van RijckeghemC.&WederB., 2001).
Недавний анализ, использующий данные об опыте взятки вместо индексов коррупции на основе восприятия, вызвал вопросы о надежности этих выводов (TreismanD., 2007), но вполне вероятно, что некоторые макроэкономические и политические институты могут ограничить масштабы коррупции.
Социальные нормы укореняют коррупцию. Р. Фисман и Э. Мигель (FismanR.&MiguelE., 2007) использовали естественный эксперимент в Нью-Йорке, чтобы показать, что дипломаты ООН из коррумпированных стран чаще паркуются незаконно и с нарушением правил, что свидетельствует о наличии нормы коррупции. Другие исследователи использовали лабораторные эксперименты для имитации коррупционной игры, обнаружив, что участники из коррумпированных стран демонстрируют более коррупционное поведение (Barr A. & Serra D., 2010). Ученые и граждане развивающихся стран последовательно описывают «культуру коррупции», где коррупция является правилом, а не исключением (SmithD., 2008; TruexR., 2011).
Изучению феномена социального капитала посвящено небольшое количество отечественных исследований, однако его национальная и этническая специфика требует детального рассмотрения. Основные теории социального капитала были разработаны П. Бурдье, Р. Патнемом и Дж. Коулманом. Первый определял социальный капитал как совокупность сетей межличностных связей, а также ресурсы, доступные при помощи них. Второй описывал социальный капитал при помощи распространения в обществе различных ассоциаций, норм взаимности и уровня доверия. Третий проводил аналогию между физическим, финансовым, человеческим и социальным капиталом: капитал формируется степенью надежностей связей и доверием людей друг к другу (Почебут Л. Г., и др., 2014).
По мнению ученых, исследовавших социальный капитал постсоветских стран, историческое влияние от предыдущего периода блата и номенклатуры создало еще более влиятельные сети межличностных отношений на основе семейных связей и тесной дружбы (Вилка И., и др., 2014). По мнению Р. Уолдингера, «одни и те же общественные отношения, которые повышают удобство и эффективность экономических обменов между членами сообщества, ограничивают аутсайдеров» (WaldingerR., 1995).
Роль социального капитала в экономической деятельности — это недавнее, но быстро растущее научное направление в экономике. Действительно, цитаты термина «социальный капитал» в базе данных EconLit были менее 10 в первой половине 1990-х годов, но в 2000 году были расширены до 153 ссылок (IshamJ., 2002).
Одним из основных междисциплинарных терминов коррупции является конфликт интересов. В социально-психологическом смысле мы можем искать предрасположенность человека поступать в интересах себя и ближнего круга в его когнитивном социальном капитале – ценностях, установках и нормах (PortesA., 1998).
При столь характеризующем российское общество Партикуляризме и консервативности, кажется наиболее важным поиск внутренних ресурсов к изменениям и модернизации среди тех людей, кто, возможно, будет управлять страной в будущем. Коррупция является естественной реакцией на нестабильную экономическую ситуацию или не укрепившиеся институты, а коррупционное поведение, если оставить его этический аспект, является весьма адаптивным, при условии, что совершается тесных доверительных, партикулярных отношениях.
В обществе с выраженным Партикуляризмом, Универсалистские практики, сутяжничество и строгое следование правилам находят противоречия. Государственный служащий, как апологет универсализма, встает перед сложной дилеммой следовать правилам или подчинять правила себе. Если организация не предоставляет Партикуляристу возможной компенсации его партикулярных интересов (например, гибкая оплата труда, комиссионные со сделок), то он будет извлекать компенсацию из вверенных ресурсов или полномочий.
Данное исследование показало, что идеологических ресурсов для антикоррупционной деятельности среди действующих государственных служащих не так много. Большинству респондентов свойственен Коллективизм и Партикуляризм. Действующая система государственной службы, ее система оплаты труда не подкрепляет столь необходимые для эффективного функционирования бюрократической системы универсалистские практики. Чиновник, занятый на государственной должности, связанной с перераспределением ресурсов, не имеет подкрепленного Универсализмом (например, зафиксированной в трудовом контракте системы гибкого премирования за заключенные в наибольшем интересе для государственного бюджета сделки), формализованного интереса совершить сделку наиболее выгодным для государства образом. Следовать букве закона становится сложнее, если номинально государственная должность не является конкурентноспособной на рынке труда с точки зрения удовлетворения потребностей наемного работника.
Для борьбы с коррупционным поведением государственных служащих необходимо брать во внимание особенности общества и отдельного индивида. Партикуляризм подталкивает чиновников принимать во внимание в своей профессиональной деятельности свои личные интересы что является абсолютно нормальным. Однако, абсолютно Универсалисткая бюрократическая организация не дает легального и легитимного способа эти интересы удовлетворять и не нарушать при этом законы и нормы общества. Коррупции, которая зачастую является «латентной» системой вознаграждения и продвижения по службе, можно придать оттенок равноправия и доступности, если зафиксировать в отношениях чиновника и контрагентов его партикулярный интерес. Элитарность, партикулярность и недоступность коррупции таким образом будет нарушена.
Универсализм может стать свойством, объединяющим людей, желающих помогать в совершенствовании государственной службы Российской Федерации как комфортного рабочего места, так и как инструмента создания гармонии в обществе.
Результаты теоретические положения данного исследования были представлены на конференции «Психология XXI», проводимого Санкт-Петербургским государственным университетом, а также на конференции в Санкт-Петербургском Государственном университете профсоюзов.
Положения, подтвержденные в исследовании, представляется возможным подтвердить в дальнейших аналогичных исследованиях, посвященных профессиональным дилеммам государственных служащих и бюрократическим культурам.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
