ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. Эго-документы как источник для лингвистических исследований 7
Выводы 11
ГЛАВА 2. Языковые единицы как элементы языковой картины мира 12
2.1 Язык сталинской эпохи как источник сведений о языковой картине мира 13
Выводы 17
ГЛАВА 3. Фрагменты советской картины мира: тематический принцип. 18
3.1 ТГ Образ авторского «я» 19
3.2 ТГ Время глазами автора советского дневника 23
3.3 ТГ Советская система 25
3.4 ТГ Образ советского человека 29
Выводы 32
ГЛАВА 4. Языковые особенности советских эго-документов сталинского периода: структурный аспект 33
4.1 Фонетический уровень. Графика и орфография 35
4.2 Словообразовательный уровень 36
4.3 Морфологический уровень 38
4.4 Лексико-фразеологический уровень 39
4.5 Синтаксический уровень 44
4.6 Советизмы 45
Выводы 47
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 49
СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 53
ИСТОЧНИКИ 53
НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА 53
СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА 57
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ 58
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Биографические сведения об авторах эго-документов 59
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Структурная классификация 62
Отражение исторического времени в языке эго-документов (на материале дневниковых записей сталинской эпохи)
|
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. Эго-документы как источник для лингвистических исследований 7
Выводы 11
ГЛАВА 2. Языковые единицы как элементы языковой картины мира 12
2.1 Язык сталинской эпохи как источник сведений о языковой картине мира 13
Выводы 17
ГЛАВА 3. Фрагменты советской картины мира: тематический принцип. 18
3.1 ТГ Образ авторского «я» 19
3.2 ТГ Время глазами автора советского дневника 23
3.3 ТГ Советская система 25
3.4 ТГ Образ советского человека 29
Выводы 32
ГЛАВА 4. Языковые особенности советских эго-документов сталинского периода: структурный аспект 33
4.1 Фонетический уровень. Графика и орфография 35
4.2 Словообразовательный уровень 36
4.3 Морфологический уровень 38
4.4 Лексико-фразеологический уровень 39
4.5 Синтаксический уровень 44
4.6 Советизмы 45
Выводы 47
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 49
СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 53
ИСТОЧНИКИ 53
НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА 53
СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА 57
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ 58
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Биографические сведения об авторах эго-документов 59
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Структурная классификация 62
В настоящее время гуманитарные науки активно занимаются исследованиями, посвященными изучению частного человеческого мнения. В рамках концепции антропоцентризма, согласно которой непосредственное влияние на развитие языка оказывает человеческий фактор, признается, что «язык — важнейшее общественное явление, которое сопровождает людей всегда <…> Язык по своей природе человечен» [Будагов, 1976: с. 3], вследствие чего особый интерес для гуманитарных наук и, в частности, лингвистики приобретают эго-документы (термин из статьи С. В. Кодана[Кодан, 2017]),отражающие субъективное восприятие действительности носителями языка. Факт наличия субъективного компонента в языке связан с теорией языковой личности — «личности, выраженной в языке (текстах) и через язык, личности, реконструированной в основных своих чертах на базе языковых средств» [Караулов, 2010, с. 38].
Данная работа посвящена изучению эго-документов, написанных советскими гражданами в конкретный исторический период — сталинскую эпоху, т. е. с 1922 по 1953 г. Нижняя хронологическая граница определяется годом вступления И. В. Сталина в должность генерального секретаря ЦК РКП(б), верхняя граница — годом его смерти. Эго-документы интересуют нас как письменный источник субъективной оценки исторического времени, в котором пришлось жить авторам текстов. Ученые-историки по-разному трактуют понятие исторического времени в зависимости от избираемого подхода, в настоящей работе под ним понимается «время истории как реального процесса, содержанием которого являются события из жизни человечества, отдельных народов, социальных групп и общностей, отдельных индивидов, событий, за которыми стоят действия людей, их стремления, интересы, цели, чувства» [Корягина, 2009, с. 540].
Цель исследования — анализ языка сталинской эпохи, используемого для описания исторических реалий данного периода его очевидцами.
В задачи исследования входит:
1. Выделить в выбранных текстах основные темы, которые интересуют автора дневника сталинской эпохи.
2. На основании круга выделенных тем составить тематические группы для последующего распределения в них материала.
3. Выделенные в текстах маркированные языковые элементы распределить по группам в соответствии со структурным аспектом.
4. Сделать вывод, какой круг тем входит в картину мира советского человека, и какими языковыми средствами выражается авторское восприятие советской реальности.
Объектом исследования являются дневниковые записи (и шире — эго-документы) советских граждан, созданные в сталинскую эпоху. Представляющие отдельный корпус текстов военные дневники — эго-документы периода ВОВ сознательно в работу не включались.
Предмет исследования составляет язык эго-документов сталинской эпохи, а именно языковые средства, используемые авторами для описания советской действительности.
Актуальность выбранной темы обусловлена несколькими факторами: во-первых, повышенным интересом исследователей разных гуманитарных наук к «источникам личного происхождения». Частные документы позволяют нам получить ценные сведения и мнения об исторической эпохе от первого лица, не выявляемые в источниках официального документооборота. Во-вторых, исследуемые источники вошли в научный обиход совсем недавно, соответственно, к настоящему моменту могли быть интерпретированы только историками или антропологами, лингвистическое описание и анализ к ним пока не были применены. Научное описание советского языка в разножанровом материале, напротив, разрабатывается лингвистами давно и активно. В связи с этим, использование языка в неформальной сфере эго-документов такого исторического периода, в который русский язык претерпевал серьезные изменения, представляется актуальным и своевременным.
Результаты исследования могут быть полезны для специалистов разных гуманитарных направлений: лингвистических (стилистика, история литературного языка, лексика, прагматика) и прочих (история, антропология, социология), также в междисциплинарных исследованиях.
Материал включает эго-документы советского журналиста М. Т. Данилкина, опубликованные пермскими историками А. С. Кимерлинг и О. Л. Лейбовичем в их совместной монографии [ЯВСЭ, 2019]; дневник политического деятеля из Киргизской АССР Ю. А. Абдрахманова [Абдрахманов, 1991] и дневник революционера, партийного работника и дипломата А. Я. Аросева [Аросева, 2012]. Подробные данные об авторах анализируемых текстов приведены в Приложении 1.
Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, четырех глав, списка принятых сокращений, заключения, библиографического списка и двух приложений.
Первая и вторая главы — теоретические, освещают историю вопроса и обосновывают теоретическую базу исследования: использование эго-документов в качестве лингвистических источников, изучение ЯКМ через анализ языковых единиц и изучение советского языка соответственно. Ход работы с материалом отражен в третьей и четвертой практических главах. В третьей главе представляется тематическая классификация языкового материала и анализируются некоторые тематические группы, на основании которых можно получить представления о типе мышления и мировосприятия советского человека. В четвертой главе описывается и анализируется структурная классификация языковых средств, выявленных в эго-документах авторов сталинской эпохи. В приложения выносятся биографические сведения об авторах анализируемых нами эго-документов и структурная классификация.
Данная работа посвящена изучению эго-документов, написанных советскими гражданами в конкретный исторический период — сталинскую эпоху, т. е. с 1922 по 1953 г. Нижняя хронологическая граница определяется годом вступления И. В. Сталина в должность генерального секретаря ЦК РКП(б), верхняя граница — годом его смерти. Эго-документы интересуют нас как письменный источник субъективной оценки исторического времени, в котором пришлось жить авторам текстов. Ученые-историки по-разному трактуют понятие исторического времени в зависимости от избираемого подхода, в настоящей работе под ним понимается «время истории как реального процесса, содержанием которого являются события из жизни человечества, отдельных народов, социальных групп и общностей, отдельных индивидов, событий, за которыми стоят действия людей, их стремления, интересы, цели, чувства» [Корягина, 2009, с. 540].
Цель исследования — анализ языка сталинской эпохи, используемого для описания исторических реалий данного периода его очевидцами.
В задачи исследования входит:
1. Выделить в выбранных текстах основные темы, которые интересуют автора дневника сталинской эпохи.
2. На основании круга выделенных тем составить тематические группы для последующего распределения в них материала.
3. Выделенные в текстах маркированные языковые элементы распределить по группам в соответствии со структурным аспектом.
4. Сделать вывод, какой круг тем входит в картину мира советского человека, и какими языковыми средствами выражается авторское восприятие советской реальности.
Объектом исследования являются дневниковые записи (и шире — эго-документы) советских граждан, созданные в сталинскую эпоху. Представляющие отдельный корпус текстов военные дневники — эго-документы периода ВОВ сознательно в работу не включались.
Предмет исследования составляет язык эго-документов сталинской эпохи, а именно языковые средства, используемые авторами для описания советской действительности.
Актуальность выбранной темы обусловлена несколькими факторами: во-первых, повышенным интересом исследователей разных гуманитарных наук к «источникам личного происхождения». Частные документы позволяют нам получить ценные сведения и мнения об исторической эпохе от первого лица, не выявляемые в источниках официального документооборота. Во-вторых, исследуемые источники вошли в научный обиход совсем недавно, соответственно, к настоящему моменту могли быть интерпретированы только историками или антропологами, лингвистическое описание и анализ к ним пока не были применены. Научное описание советского языка в разножанровом материале, напротив, разрабатывается лингвистами давно и активно. В связи с этим, использование языка в неформальной сфере эго-документов такого исторического периода, в который русский язык претерпевал серьезные изменения, представляется актуальным и своевременным.
Результаты исследования могут быть полезны для специалистов разных гуманитарных направлений: лингвистических (стилистика, история литературного языка, лексика, прагматика) и прочих (история, антропология, социология), также в междисциплинарных исследованиях.
Материал включает эго-документы советского журналиста М. Т. Данилкина, опубликованные пермскими историками А. С. Кимерлинг и О. Л. Лейбовичем в их совместной монографии [ЯВСЭ, 2019]; дневник политического деятеля из Киргизской АССР Ю. А. Абдрахманова [Абдрахманов, 1991] и дневник революционера, партийного работника и дипломата А. Я. Аросева [Аросева, 2012]. Подробные данные об авторах анализируемых текстов приведены в Приложении 1.
Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, четырех глав, списка принятых сокращений, заключения, библиографического списка и двух приложений.
Первая и вторая главы — теоретические, освещают историю вопроса и обосновывают теоретическую базу исследования: использование эго-документов в качестве лингвистических источников, изучение ЯКМ через анализ языковых единиц и изучение советского языка соответственно. Ход работы с материалом отражен в третьей и четвертой практических главах. В третьей главе представляется тематическая классификация языкового материала и анализируются некоторые тематические группы, на основании которых можно получить представления о типе мышления и мировосприятия советского человека. В четвертой главе описывается и анализируется структурная классификация языковых средств, выявленных в эго-документах авторов сталинской эпохи. В приложения выносятся биографические сведения об авторах анализируемых нами эго-документов и структурная классификация.
В ходе настоящей работы был выполнен тематический и структурный анализ эго-документов трех советских авторов: М. Т. Данилкина, А. Я. Аросева и Ю. А. Абдрахманова.
В соответствии с заявленными задачами были получены две классификации: выполнив тематическую, мы восстановили концепты, которые занимают в советском сознании большое место. Как и ожидалось, восстановленные фрагменты картины мира советского человека касались во многом общественно-политической жизни в стране. Также на основании тематической классификации можно сделать некоторые выводы о типе мышления советского человека, например, наличие простых бинарных оппозиций: свой-чужой, наш-не наш, честный-вор и т.д. – они соответствуют научно описанному массовому сознанию. Кроме того, на основании круга тем, волнующих авторов, и их реализации в языке можно заключить, что безусловно они являются носителями типично русской ЯКМ, так как для их эго-текстов характерны стандартные концепты русской ЯКМ: вдобавок к указанной выше бинарности, например, склонность к литературоцентризму и историзму: проведение исторических и литературных параллелей с настоящей жизнью.
В структурную классификацию было включено более 1000 языковых единиц на фонетическом, словообразовательном, морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях. Значительный удельный вес в классификации занимают советизмы (используемые как для номинации явлений советской действительности, так и выражения оценки), речевые штампы (в т. ч. идеологемы).
Язык советского эго-документа выраженно экспрессивный. В этом легко убедиться, ознакомившись со структурной классификацией. При этом личные тексты советских граждан включают в себя стилистически и эмоционально по-разному окрашенные единицы. Так, в рамках одного предложения могут находиться советский публицистический штамп, книжная лексема и разговорный фразеологизм. Советского автора сложно описать как языковую личность однозначно: он может быть человеком из низших слоев общества, что мы понимаем, исходя из количества просторечных, сниженных, бранных языковых единиц; однако повсеместно автор пользуется и устаревшей, книжной, высокой лексикой. В идиолект советского автора включается и просторечие, и идеологические клише, и словотворчество. Вся пестрота эго-текстов советских авторов складывается из удачного совмещения таких языковых крайностей, и в конечном итоге получается насыщенный экспрессивный текст с эксплицированной авторской позицией.
Выделенные в ходе работы языковые особенности эго-документов соответствуют описанным в научной литературе специфичным чертам советского языка.
Интересно отметить влияние «внешнего» советского языка на личные документы советских граждан. Исследуемые тексты закономерно изобилуют советизмами на лексическом и синтаксическом уровнях, журналист-пропагандист и партийный работник делают записи в своих дневниках буквально на том же новоязе, которым, могли писать статьи в местной газете. Во 2 главе данной работы мы обращали внимание на тезис, выдвинутый М. А. Кронгаузом, полагающим, что русский и советский русский язык находились в отношениях дополнительной дистрибуции, и настоящее исследование продолжает дискуссию на эту тему на базе нового материала. Язык советского дневника нельзя назвать чисто советским, но и не заметить влияние советского языка на картину мира автора невозможно. Получается, что язык человека, который «вырос в сталинскую эпоху», представляет собой сложный комплекс из средств стандартного русского языка (и концептов типично русской ЯКМ) и тоталитарного языка, оказавшего сильное воздействие на развитие нового типа мышления, что может означать успех языковой политики большевиков.
Подводя итог, следует отметить, что выбранные для анализа эго-документы, безусловно, не описывают русскую картину мира советского периода всеобъемлюще, так как являются лишь малой частью созданных в сталинскую эпоху эго-текстов. Тем не менее, допуская некоторые обобщения, на таком разнородном материале уже можно составить некоторые общие выводы о том, что из себя представляет сознание советского человека и какое отражение оно находит в языке этого времени.
В соответствии с заявленными задачами были получены две классификации: выполнив тематическую, мы восстановили концепты, которые занимают в советском сознании большое место. Как и ожидалось, восстановленные фрагменты картины мира советского человека касались во многом общественно-политической жизни в стране. Также на основании тематической классификации можно сделать некоторые выводы о типе мышления советского человека, например, наличие простых бинарных оппозиций: свой-чужой, наш-не наш, честный-вор и т.д. – они соответствуют научно описанному массовому сознанию. Кроме того, на основании круга тем, волнующих авторов, и их реализации в языке можно заключить, что безусловно они являются носителями типично русской ЯКМ, так как для их эго-текстов характерны стандартные концепты русской ЯКМ: вдобавок к указанной выше бинарности, например, склонность к литературоцентризму и историзму: проведение исторических и литературных параллелей с настоящей жизнью.
В структурную классификацию было включено более 1000 языковых единиц на фонетическом, словообразовательном, морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях. Значительный удельный вес в классификации занимают советизмы (используемые как для номинации явлений советской действительности, так и выражения оценки), речевые штампы (в т. ч. идеологемы).
Язык советского эго-документа выраженно экспрессивный. В этом легко убедиться, ознакомившись со структурной классификацией. При этом личные тексты советских граждан включают в себя стилистически и эмоционально по-разному окрашенные единицы. Так, в рамках одного предложения могут находиться советский публицистический штамп, книжная лексема и разговорный фразеологизм. Советского автора сложно описать как языковую личность однозначно: он может быть человеком из низших слоев общества, что мы понимаем, исходя из количества просторечных, сниженных, бранных языковых единиц; однако повсеместно автор пользуется и устаревшей, книжной, высокой лексикой. В идиолект советского автора включается и просторечие, и идеологические клише, и словотворчество. Вся пестрота эго-текстов советских авторов складывается из удачного совмещения таких языковых крайностей, и в конечном итоге получается насыщенный экспрессивный текст с эксплицированной авторской позицией.
Выделенные в ходе работы языковые особенности эго-документов соответствуют описанным в научной литературе специфичным чертам советского языка.
Интересно отметить влияние «внешнего» советского языка на личные документы советских граждан. Исследуемые тексты закономерно изобилуют советизмами на лексическом и синтаксическом уровнях, журналист-пропагандист и партийный работник делают записи в своих дневниках буквально на том же новоязе, которым, могли писать статьи в местной газете. Во 2 главе данной работы мы обращали внимание на тезис, выдвинутый М. А. Кронгаузом, полагающим, что русский и советский русский язык находились в отношениях дополнительной дистрибуции, и настоящее исследование продолжает дискуссию на эту тему на базе нового материала. Язык советского дневника нельзя назвать чисто советским, но и не заметить влияние советского языка на картину мира автора невозможно. Получается, что язык человека, который «вырос в сталинскую эпоху», представляет собой сложный комплекс из средств стандартного русского языка (и концептов типично русской ЯКМ) и тоталитарного языка, оказавшего сильное воздействие на развитие нового типа мышления, что может означать успех языковой политики большевиков.
Подводя итог, следует отметить, что выбранные для анализа эго-документы, безусловно, не описывают русскую картину мира советского периода всеобъемлюще, так как являются лишь малой частью созданных в сталинскую эпоху эго-текстов. Тем не менее, допуская некоторые обобщения, на таком разнородном материале уже можно составить некоторые общие выводы о том, что из себя представляет сознание советского человека и какое отражение оно находит в языке этого времени.