Помощь студентам в учебе
Цифровой эскапизм в современной России: Практики в молодежной среде
|
Введение 3
Глава 1. Теоретическо-методологические основания изучения эскапизма в молодежной среде 8
1.1 Эскапизм как объект социологического изучения. 8
1.2 Цифровое общество как контекст эскапистских практик 16
1.3 Эскапизм как объект социологического изучения. 24
Глава 2. Эмпирическое исследование практик цифрового эскапизма на примере стиля жизни новых «хиккикомори» 32
Вывод 56
Список литературы 57
Глава 1. Теоретическо-методологические основания изучения эскапизма в молодежной среде 8
1.1 Эскапизм как объект социологического изучения. 8
1.2 Цифровое общество как контекст эскапистских практик 16
1.3 Эскапизм как объект социологического изучения. 24
Глава 2. Эмпирическое исследование практик цифрового эскапизма на примере стиля жизни новых «хиккикомори» 32
Вывод 56
Список литературы 57
Нахождение в виртуальном пространстве, опосредованное цифровыми технологиями, становится неотъемлемой частью повседневности людей, дополняя и заменяя различные практики. Дистанцирование от обыденности, создание собственной субъективной реальности, замена реального опыта становятся все проще с помощью погружения в цифровую виртуальную среду. Именно компьютерные сети являются наиболее эффективным средством виртуализации (Иванов, Д. В., 2000).
Эскапизм не является явлением, присущим исключительно обществу, которое владеет цифровыми технологиями, однако в новом контексте можно говорить о том, что появляется еще одна форма эскапизма - цифровой эскапизм.
В данном исследовании под цифровым эскапизмом мы подразумеваем поведение, при котором человек отвлекается или уходит от окружающей его действительности при помощи цифровых технологий. Данное определение является скорее опорой для дальнейшего исследования, достаточно широко определяющей грани феномена и уходящей от его негативной коннотации.
Часто эскапизм определяется как “бегство” от действительности, избегание проблем реальной жизни (Henning B., Vorderer P., 2001). Однако существуют и другие точки зрения на данный феномен. Так, Башарова исходит из определения эскапизма как осознанной деятельности, направленной на создание новой субъективной реальности (Башарова Е. А., 2014).
С социологической точки зрения эскапизм рассматривается как “социальное явление, характеризующееся уходом индивида или социальной группы от ценностей, норм и стандартов социума для формирования собственной социокультурной реальности в материальной форме посредством социальной изоляции и миграции” (Скирдачева Е. А., 2013).
Е.А.Скирдачева также отмечает связь социальной изоляции и эскапизма, говоря о том, что эскапизм связан с формированием дистанции от общества, созданием иного стиля жизни, отвечающего потребностям, интересам и ценностям индивидов. В своем исследовании автор рассматривает такие явления, как дауншифтинг, экопоселения, как социальные практики эскапизма (Скирдачева Е. А., 2013).
Е.О Труфанова пишет о “мягком” эскапизме, т.е деятельности, которая ведет к “отходу от предписанной социальной активности”, и “жестком”, проявляющемся “в полном уходе личности в “другой мир” (Труфанова Е. О. , 2012).
Основываясь на социологическом подходе к рассмотрению эскапизма, также интересно рассмотреть феномен, при котором люди дистанцируются именно с помощью цифровых технологий - то есть, случаи, когда стратегия цифрового эскапизма влияет на стиль жизни.
Учеными отмечается, что эскапизм в целом является ключевым фактором или мотивом при чрезмерном использовании интернета (Jouhki H. etal., 2022). Также проводятся исследования, в которых обосновывается корреляция между эскапизмом и увлечением видеоиграми (Stenseng F., Falch-Madsen J., Hygen B. W. , 2021).
Однако также интересно заметить, что вид деятельности становится эскапистским лишь в определеном контексте, не являясь таковым только по своей сути (Calleja G., 2010). Так, нельзя однозначно говорить о том, что участие в игровых турнирах и тренировках для профессиональных геймеров является эскапизмом.
Проявление “жесткого” эскапизма можно проследить на примере группы так называемых “хикикомори”. Именно эта группа характеризуется наибольшей степенью ухода и дистанцированием от общества в целом.
В настоящем исследовании предполагается, что рассмотрение группы “хикикомори” позволит проследить влияние цифровизации на феномен цифрового эскапизма наиболее детально.
Еще в 1992 клинический психолог Ф. Томита (Tomita F.) в эссе “LeavingfromHikikomori” описывает феномен “хикикомори” (Лякина Я. С. .2018). “Hiki” происходит от японского глагола hiku, что можно перевести как “тянуть” или “уходить”, “komori” – от глагола komoru, что значит “уединяться”. Изначально автором отмечается, что люди, принадлежащие к данной группе не имеют места в общественной жизни, не имеют большого контакта с другими людьми и поэтому остаются неизбежно одинокими (Лякина Я. С. .2018).
В 2003 году Министерство здравоохранения, труда и благосостояния Японии опубликовало первое руководство для определения хикикомори (Лякина Я. С. .2018). В 2010 году вышла уже обновленная версия, согласно которой “хикикомори- это психосоциологический феномен, одной из характерных черт которого является отказ от социальной активности и пребывание дома почти каждый день в течение более чем полугода…” (Tajan N., 2015)
Появление случаев, когда хикикомори все же имеет какие-либо социальные контакты, позволило расширить исследовательское поле. Одно из наиболее поздних исследований уже исключает фактор полной социальной изолированности (Castelpietra G. etal., 2021). Возможности опосредованной коммуникации обуславливают изменение подхода к рассмотрению феномена социальной изоляции в целом, так как физически изолированный от общества человек может иметь контакты в виртуальном пространстве интернет-сети. Так, отказ от социальной жизни не означает полный разрыв всех социальных контактов в виртуальном пространстве. Легкость же их поддержания может только усиливать уход от реальной коммуникации.
В то же время термин “хикикомори” перестает быть специфичным для описания феномена только в рамках социокультурного пространства Японии. С каждым годом появляется все больше исследований, фиксирующих похожие явления в других странах (Malagón-Amor Á. etal., 2018; Ranieri F., Luccherino L., 2018; Sakamoto N.et all, 2005).
Несмотря на отсутствие консенсуса в определении термина и социокультурные особенности разных стран, влияющие на развитие феномена, в исследованиях выделяют специфичную группу людей, обозначая их как хикикомори (Nonaka S., Takeda T., Sakai M. , 2022).
Однако на данный момент феномен хикикомори в контексте российской действительности почти не изучен. Доступ к данной группе респондентов затруднен вследствие специфического образа жизни, в связи с чем и усложняется проведение исследований: в целом можно наблюдать только несколько работ, основанных на эмпирических данных. В одной из них был использован контент-анализе историй хикикомори, опубликованных в тематическом сообществе (Лякина Я. С. .2018), в основании другого исследования – анкетный опрос, размещенный на платформе “2ch” (Kichman D., 2017). Также на сайте одного новостного издания можно найти интервью с основателем самого крупного тематического сообщества, который идентифицирует себя как хикикомори.
Таким образом, отмечается недостаток исследований, позволяющих рассмотреть особенности стиля жизни российских “хикикомори”, выявить его глубинные причины и связанные с ним последствия. Необходимость проведения именно качественных исследований с использованием нарративных методов отмечается также в научном сообществе(Лякина Я. С., 2018).
Данное исследование направлено на рассмотрение, в первую очередь как социального явления, группы молодых людей в возрасте до 30 лет, проживающих на территории Российской Федерации, добровольно решивших отказаться покидать дома на продолжительный срок времени. Изначально сохраняя ориентацию на общераспространенные критерии “длительного времени” - 6 месяцев и более, мы допускаем возможность некоторого смещения в контексте изучения российской молодежи. Особенно интересным представляется рассмотреть, какую роль цифровые технологии играют в практиках эскапизма, как он влияет на выстраивание социальной дистанции.
Таким образом, цель данного исследования заключается в рассмотрении цифрового эскапизма в контексте стиля жизни, свойственного для группы хикикомори в контексте российского современного общества. Предполагая определенную специфику, далее мы используем термин российские, или новые “хикикомори”.
Объектом исследования выступает группа российских «хикикомори».
Предметом исследования– феномен цифрового эскапизма
Гипотеза исследования:
1. Цифровые технологии становятся катализатором стиля жизни российских «хикикомори».
Эскапизм не является явлением, присущим исключительно обществу, которое владеет цифровыми технологиями, однако в новом контексте можно говорить о том, что появляется еще одна форма эскапизма - цифровой эскапизм.
В данном исследовании под цифровым эскапизмом мы подразумеваем поведение, при котором человек отвлекается или уходит от окружающей его действительности при помощи цифровых технологий. Данное определение является скорее опорой для дальнейшего исследования, достаточно широко определяющей грани феномена и уходящей от его негативной коннотации.
Часто эскапизм определяется как “бегство” от действительности, избегание проблем реальной жизни (Henning B., Vorderer P., 2001). Однако существуют и другие точки зрения на данный феномен. Так, Башарова исходит из определения эскапизма как осознанной деятельности, направленной на создание новой субъективной реальности (Башарова Е. А., 2014).
С социологической точки зрения эскапизм рассматривается как “социальное явление, характеризующееся уходом индивида или социальной группы от ценностей, норм и стандартов социума для формирования собственной социокультурной реальности в материальной форме посредством социальной изоляции и миграции” (Скирдачева Е. А., 2013).
Е.А.Скирдачева также отмечает связь социальной изоляции и эскапизма, говоря о том, что эскапизм связан с формированием дистанции от общества, созданием иного стиля жизни, отвечающего потребностям, интересам и ценностям индивидов. В своем исследовании автор рассматривает такие явления, как дауншифтинг, экопоселения, как социальные практики эскапизма (Скирдачева Е. А., 2013).
Е.О Труфанова пишет о “мягком” эскапизме, т.е деятельности, которая ведет к “отходу от предписанной социальной активности”, и “жестком”, проявляющемся “в полном уходе личности в “другой мир” (Труфанова Е. О. , 2012).
Основываясь на социологическом подходе к рассмотрению эскапизма, также интересно рассмотреть феномен, при котором люди дистанцируются именно с помощью цифровых технологий - то есть, случаи, когда стратегия цифрового эскапизма влияет на стиль жизни.
Учеными отмечается, что эскапизм в целом является ключевым фактором или мотивом при чрезмерном использовании интернета (Jouhki H. etal., 2022). Также проводятся исследования, в которых обосновывается корреляция между эскапизмом и увлечением видеоиграми (Stenseng F., Falch-Madsen J., Hygen B. W. , 2021).
Однако также интересно заметить, что вид деятельности становится эскапистским лишь в определеном контексте, не являясь таковым только по своей сути (Calleja G., 2010). Так, нельзя однозначно говорить о том, что участие в игровых турнирах и тренировках для профессиональных геймеров является эскапизмом.
Проявление “жесткого” эскапизма можно проследить на примере группы так называемых “хикикомори”. Именно эта группа характеризуется наибольшей степенью ухода и дистанцированием от общества в целом.
В настоящем исследовании предполагается, что рассмотрение группы “хикикомори” позволит проследить влияние цифровизации на феномен цифрового эскапизма наиболее детально.
Еще в 1992 клинический психолог Ф. Томита (Tomita F.) в эссе “LeavingfromHikikomori” описывает феномен “хикикомори” (Лякина Я. С. .2018). “Hiki” происходит от японского глагола hiku, что можно перевести как “тянуть” или “уходить”, “komori” – от глагола komoru, что значит “уединяться”. Изначально автором отмечается, что люди, принадлежащие к данной группе не имеют места в общественной жизни, не имеют большого контакта с другими людьми и поэтому остаются неизбежно одинокими (Лякина Я. С. .2018).
В 2003 году Министерство здравоохранения, труда и благосостояния Японии опубликовало первое руководство для определения хикикомори (Лякина Я. С. .2018). В 2010 году вышла уже обновленная версия, согласно которой “хикикомори- это психосоциологический феномен, одной из характерных черт которого является отказ от социальной активности и пребывание дома почти каждый день в течение более чем полугода…” (Tajan N., 2015)
Появление случаев, когда хикикомори все же имеет какие-либо социальные контакты, позволило расширить исследовательское поле. Одно из наиболее поздних исследований уже исключает фактор полной социальной изолированности (Castelpietra G. etal., 2021). Возможности опосредованной коммуникации обуславливают изменение подхода к рассмотрению феномена социальной изоляции в целом, так как физически изолированный от общества человек может иметь контакты в виртуальном пространстве интернет-сети. Так, отказ от социальной жизни не означает полный разрыв всех социальных контактов в виртуальном пространстве. Легкость же их поддержания может только усиливать уход от реальной коммуникации.
В то же время термин “хикикомори” перестает быть специфичным для описания феномена только в рамках социокультурного пространства Японии. С каждым годом появляется все больше исследований, фиксирующих похожие явления в других странах (Malagón-Amor Á. etal., 2018; Ranieri F., Luccherino L., 2018; Sakamoto N.et all, 2005).
Несмотря на отсутствие консенсуса в определении термина и социокультурные особенности разных стран, влияющие на развитие феномена, в исследованиях выделяют специфичную группу людей, обозначая их как хикикомори (Nonaka S., Takeda T., Sakai M. , 2022).
Однако на данный момент феномен хикикомори в контексте российской действительности почти не изучен. Доступ к данной группе респондентов затруднен вследствие специфического образа жизни, в связи с чем и усложняется проведение исследований: в целом можно наблюдать только несколько работ, основанных на эмпирических данных. В одной из них был использован контент-анализе историй хикикомори, опубликованных в тематическом сообществе (Лякина Я. С. .2018), в основании другого исследования – анкетный опрос, размещенный на платформе “2ch” (Kichman D., 2017). Также на сайте одного новостного издания можно найти интервью с основателем самого крупного тематического сообщества, который идентифицирует себя как хикикомори.
Таким образом, отмечается недостаток исследований, позволяющих рассмотреть особенности стиля жизни российских “хикикомори”, выявить его глубинные причины и связанные с ним последствия. Необходимость проведения именно качественных исследований с использованием нарративных методов отмечается также в научном сообществе(Лякина Я. С., 2018).
Данное исследование направлено на рассмотрение, в первую очередь как социального явления, группы молодых людей в возрасте до 30 лет, проживающих на территории Российской Федерации, добровольно решивших отказаться покидать дома на продолжительный срок времени. Изначально сохраняя ориентацию на общераспространенные критерии “длительного времени” - 6 месяцев и более, мы допускаем возможность некоторого смещения в контексте изучения российской молодежи. Особенно интересным представляется рассмотреть, какую роль цифровые технологии играют в практиках эскапизма, как он влияет на выстраивание социальной дистанции.
Таким образом, цель данного исследования заключается в рассмотрении цифрового эскапизма в контексте стиля жизни, свойственного для группы хикикомори в контексте российского современного общества. Предполагая определенную специфику, далее мы используем термин российские, или новые “хикикомори”.
Объектом исследования выступает группа российских «хикикомори».
Предметом исследования– феномен цифрового эскапизма
Гипотеза исследования:
1. Цифровые технологии становятся катализатором стиля жизни российских «хикикомори».
В результате исследования нам удалось подтвердить основную гипотезу о том, что цифровые технологии могут влиять на развитие стиля жизни российских «хикикомори».
В ходе анализа интервью было выявлено, что значительная часть дня состоит из практик цифрового эскапизма. При этом особую важность имеют именно практики виртуального общения.
Несмотря на затворничество у людей проявляется значительный интерес к общению в интернете. При этом у людей с проблемами в общении в реальной жизни прослеживается особое внимание к практикам общения в интернете.
В ходе анализа интервью было выявлено, что значительная часть дня состоит из практик цифрового эскапизма. При этом особую важность имеют именно практики виртуального общения.
Несмотря на затворничество у людей проявляется значительный интерес к общению в интернете. При этом у людей с проблемами в общении в реальной жизни прослеживается особое внимание к практикам общения в интернете.