1. Введение;
2. Об ответственности в исполнительном производстве;
3. Теоретические предпосылки возникновения дублирования ответственности;
4. Дублирование мер публичной ответственности (на примере ст. 17.15 КоАП РФ и ч. 2 ст. 332 АПК РФ)
4.1. Сравнительная характеристика элементов составов;
4.2. Дублирование мер ответственности;
4.3. Порядок привлечения к административной и процессуальной ответственности;
4.4. Срок давности привлечения к ответственности;
4.5. Разграничение мер административной и процессуальной ответственности;
5. Заключение;
6. Список использованной литературы.
Процесс защиты прав не завершается вынесением судебного акта. Зачастую кредитор, превратившийся в гражданском процессе в истца, не получив от должника присужденное, вынужден примерить на себя правовой статус взыскателя в исполнительном производстве, поскольку целью обращения в суд является не судебное решение, а его исполнение.
Право, хотя и подтвержденное судебным органом, но не способное быть реализованным, является по сути несуществующим. В связи с этим неоднократно и в доктрине гражданского права , и в актах Конституционного Суда РФ отмечалась связь права на судебную защиту и права на исполнение судебного решения.
Статистика качества и своевременности исполнения судебных актов имеет большое значение и часто становится предметом обсуждений в современной юридической науке и практике, так как именно результат работы механизма исполнения судебных актов является критерием оценки эффективности механизма правового регулирования и работы системы правосудия.
В частности, в п. 2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества "Разрез "Изыхский" отмечено следующее. Европейский суд по правам человека в решении от 19 марта 1997 г. указал, что «право на судебную защиту стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим к ущербу одной из сторон; исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть «суда» (дело Hornsby c. Grece - Rec. 1997-II, fasc. 33)».
Между тем статистка показывает весьма удручающие результаты: за 2017 год из 3 трлн руб., присужденных арбитражными судами, приставы принудительно взыскали только 3%. Такая сумма сопоставима не только с суммой всех расходов федерального бюджета, но и с размером валового внутреннего продукта России. Следовательно, вопрос эффективности принудительного исполнения имеет не только юридическое, но и экономическое значение.
Проблемы, препятствующие фактическому исполнению требований судебных актов, кроются не только в отсутствии у должников имущества и доходов, но и в возросшем количестве судебных решений вкупе с отсутствием эффективного механизма принудительного исполнения.
В таких условиях юридическая ответственность является одним из важнейших правовых инструментов, позволяющих эффективно обеспечить исполнение судебных актов, и, следовательно, реализовать важнейшую задачу гражданского судопроизводства – защитить права и законные интересы.
При этом необходимо ответить на вопрос: что такое ответственность в ее юридическом понимании?
Само понятие юридической ответственности является сугубо доктринальным и спорным, так как единства мнений среди теоретиков права относительно данного понятия нет.
«Одни ученые видят сущность юридической ответственности в применении санкций к правонарушителю, другие – в претерпевании последним известных социальных «неудобств», неблагоприятных последствий; третьи считают, что это особое правоохранительное отношение между государством и лицом, совершившим противоправное деяние, в рамках которого они ведут себя соответственно; четвертые сводят юридическую ответственность к наказанию виновного субъекта, лишению его некоторых благ; пятые – к специфической обязанности отвечать за содеянное, загладить вред, причиненный обществу.»
Для целей настоящей работы будем придерживаться следующего определения: юридическая ответственность представляется как «возникшие из правонарушений правовые отношения между государством в лице его специальных органов и правонарушителем, на которого возлагается обязанность претерпеть соответствующие лишения и неблагоприятные последствия за совершенное правонарушение, за нарушение требований, которые содержатся в нормах права» .
В соответствии со ст. 113 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее – Закон об исполнительном производстве) в случае нарушения законодательства РФ об исполнительном производстве виновное лицо подвергается административной или уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации. Помимо мер административной и уголовной ответственности в сфере исполнительного производства применяются и меры гражданско-правовой ответственности (например, ст. 115 Семейного кодекса РФ), материальной ответственности (ст. 236 Трудового кодекса РФ), процессуальной ответственности (ст. 332 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее – АПК РФ). Кроме того, Закон об исполнительном производстве установлена специфическая санкция, применяемая к должнику в исполнительном производстве – исполнительский сбор (ст. 112 Закона об исполнительном производстве).
Однако, как уже было указано ваше, сам Закон об исполнительном производстве непосредственно вобрал в себя нормы, относящиеся только к трём видам ответственности за ненадлежащее исполнение должником своих обязательств и нарушения в сфере исполнительного производства: гражданской, уголовной и административной. Буквально толкуя нормы Закона об исполнительном производстве, можно сделать вывод о том, что Закон допускает одновременное применение нескольких мер ответственности одинаковой природы (административный штраф в соответствии со ст. 17.15 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП РФ), исполнительский сбор, судебный штраф (ст. 332АПК РФ), что входит в противоречие с общеправовым принципом недопустимости двойного наказания за одно и то же деяние.
Как показал анализ судебной практики, правоприменители нередко применяют к должникам сразу несколько мер ответственности одной природы. Например, суды привлекают к процессуальной ответственности по ст. 332 АПК РФ, несмотря на то что лицо уже привлечено судебным приставом-исполнителем к ответственности по ст. 17.15 КоАП РФ. Например, В Постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 03 августа 2018 г. N 08АП-5413/2018 суд, отказывая в удовлетворении апелляционной жалобы ответчику, привлеченному к ответственности по ч. 1 ст. 17.15 КоАП РФ и обязанному уплатить судебный штраф в сумме 15 000 руб., указал, что «наложение штрафов <…>двойной мерой ответственности за совершение одного и того же правонарушения не является. Штрафы<…> по своей природе различны».
Цель данной работы – установить, дублируются ли в действующем законодательстве меры ответственности, нарушается судебными органами общеправовой принцип недопустимости двойного наказания за одно и то же деяние и возможно ли разграничить составы, предусмотренные ст. 17.15 КоАП РФ и ч. 2 ст. 332 АПК РФ.
Актуальность данной работы заключается в том, что в данный момент указанная тема в полной мере не исследована в доктрине. Однако ежедневно с угрозой двойного привлечения к ответственности сталкиваются тысячи должников, что недопустимо с точки зрения соблюдения и защиты прав и свобод субъектов исполнительного производства.
По результатам проведения сравнительного анализа положений ст. 17.15 КоАП РФ и ч. 2 ст. 332 АПК РФ, можно заключить, что, во-первых, в действующем законодательстве действительно существует дублирование норм в части возможности привлечения должника к публичной ответственности за неисполнение требований неимущественного характера. Несмотря на общеправовой принцип недопустимости двойного наказания за одно и то же деяние, суды не видят препятствий для того, чтобы привлекать должника к ответственности и по ст. 17.15 КоАП РФИ и по ч. 2 ст. 332 АПК РФ.
В связи с этим законодателю следует исключить судебного пристава-исполнителя из перечня лиц, которые в соответствии со ст. 332 АПК РФ вправе обращаться в суд с заявлением о привлечении должника к процессуальной ответственности. Также законодателю необходимо ограничить право взыскателя, предъявившего исполнительный лист судебному приставу-исполнителю, на привлечение должника к ответственности по ч. 2 ст. 332 АПК РФ.
Во-вторых, в ходе исследования и сравнения механизма привлечения к административной и процессуальной ответственности было установлено, что вопреки необходимости гарантирования конституционных прав частных лиц, обеспечения стабильности и правопорядка, в арбитражном процессуальном законодательстве не установлен срок давности привлечения к процессуальной ответственности. В связи с этим законодателю необходимо внести в главу 11 АПК РФ положения, регулирующие срок давности привлечения к ответственности за неисполнение требований исполнительного листа. В частности, необходимо закрепить начало срока давности привлечения к ответственности - срок должен течь с момента совершения процессуального нарушения, а также момент окончания срока давности - момент окончания стадии принудительного исполнения судебного акта.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
