Введение 3
Глава 1: Личные материалы в исследовании раннесоветской повседневности 9
Глава 2: Каждодневные практики интеллигента: предметные структуры повседневности 17
2.1 Структура питания 18
2.2. Жилище и условия проживания 23
2.3. Одежда и внешний вид 26
2.4. Транспорт и средства передвижения 29
Глава 3: Трудовой и внерабочий быт интеллигента 32
3.1. Трудовой быт интеллигента 32
3.2. Повседневный отдых интеллигенции 36
3.3. Сфера развлечений 38
3.4. Семейные, религиозные и новые советские праздники 47
3.5. Трансформация ритуалов: крестины, венчание, похороны 51
Глава 4: Признаки кризиса в повседневности и картине мира интеллигенции 56
Глава 5: Категории публичного и личного в повседневности интеллигента 60
Заключение 71
Библиографический список источников, использованных при написании ВКР 74
Одним из наиболее обсуждаемых периодов российской истории как на уровне общественности, так и в научной среде является начало XX века и конкретно — период революций 1917 года. В результате столкновения интересов разных социальных групп и социокультурных противоречий в государстве и обществе произошли переломные события, которые привели к переустановке ценностных ориентиров и формированию новых направлений развития социума. За двадцать лет общество прошло через мировую войну, свержение монархии, борьбу за власть внутри страны, массовые беспорядки, стачки и митинги, приход к власти большевиков, гражданскую войну, белый и красный террор, иностранную военную интервенцию, болезненный переход от капитализма к социализму, военный коммунизм, НЭП, голод и дефицит. Всё это радикальным образом затронуло практически каждого и впоследствии повлияло на наиболее стабильные и устойчивые процессы в жизни человека - повседневность.
Повседневность представляет собой многоуровневую структуру человеческой деятельности, направленной на удовлетворение потребностей человека и реализацию его способностей, выполняющей функцию стабилизации и адаптации к новым жизненным условиям. Повседневность, несмотря на свою устойчивость, также является структурой довольно динамической и изменяющейся под воздействием политических, экономических и социокультурных причин. Одновременно она содержит в себе область микроуровня, то есть субъективного, ограниченного средой одного индивида или социальной группы, и область макроуровня — совокупность устоявшихся в конкретном обществе в конкретный период времени отношений, ценностей и традиций. Эти две области активно взаимодействуют между собой: макроуровень вносит изменения в микроуровень путем изменения структур повседневности под влиянием политических и экономических отношений, возникновения новых способов коммуникации, распространения технических средств и достижений научно-технического прогресса. Влияние микроуровня на макроуровень измеряется общественным запросом на изменения. Взаимодействие между этими двумя областями резко усиливается во время социальных, политических и экономических кризисов, в результате которых происходит переустановка структур повседневности, формируются новые культурные формы. Именно поэтому наибольший интерес для исследователей представляет повседневность в период кризисов и последующих трансформаций общества. Наиболее ярким и контрастным периодом российской истории является смена “эпох” — революции 1917 года и последующий переход от капиталистической системы к социалистической.
С начала Первой мировой войны в 1914 году и до конца 1920-х годов переустановка повседневности затронула все слои населения. Но наиболее интересные трансформации происходили в среде городской интеллигенции в связи с ее пограничным состоянием между буржуазией и работниками умственного труда. С одной стороны, эта среда не была однородной: наряду с мелкобуржуазными врачами и учителями к интеллигентам относились и представители богемы и творческая элита, которые являлись также частью привилегированного класса. С другой же стороны, большевики видели в них возможность для просвещения пролетариата. Будучи самой образованной частью социума, интеллигенция могла встать на службу новой власти, принести пользу в формировании новых советских интеллектуалов и продвигать прогрессивные социальные идеалы. Более того, многие большевики сами были выходцами из интеллигентов. Из-за подобных противоречий и неоднородности, среди образованных слоев населения по-разному трансформировалась повседневность.
Интеллигенция того периода оставила после себя богатый материал в виде источников личного происхождения — писем, заметок, дневников, записных книжек и мемуаров. Такие тексты вызывают особый интерес среди историков, литературоведов, психологов, антропологов, культурологов и других исследователей. В вопросах изучения повседневности данный тип источников может быть полезен для реконструкции условий жизни и бытовой деятельности. Помимо конкретных описаний повседневной среды, тексты зачастую содержат и авторскую оценку своего окружения, эмоциональную реакцию на изменения. В дневниках и мемуарах прослеживается довольно длительный период жизни одного человека, поэтому можно зафиксировать трансформацию повседневности на протяжении времени, выявить появление новых структур в процессе. В связи с тем, что представители интеллигенции активно описывали свою жизнь в 1917 году и в раннесоветский период, произведя тем самым “мемуарный взрыв”, для данной исследовательской работы был выбран тип источников личного происхождения. Кроме того, опыт изучения повседневности в динамике на основе личных материалов недостаточно разработан в современной науке.
Тема раннесоветской повседневности изучается с разных сторон. В отечественной науке выделяются следующие подходы: историография и реконструкция общих процессов, изучение отдельных социальных групп и структур повседневности, концепции девиантного поведения. Особое место занимают работы Н.Б. Лебиной “Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии 1920-1930-е годы”, “Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю” и другие, в которых повседневность исследуется через инверсию норм и аномалий. Монография И.Б. Орлова “Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления” представляет собой обширный обзорный материал разных структур. Следует также упомянуть коллективную монографию Кринко Е.Ф., Тажидиновой И.Г., Хлыниной Т.П. “Повседневный мир советского человека 1920-1940-х гг.: жизнь в условиях социальных трансформаций”, в которой изучены практики и категории повседневного мышления.
Среди исторических исследований повседневности выделяются коллективная монография С.В. Ярова, Е.М. Балашова, В.И. Мусаева, А.И. Рупасова “Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и гражданской войны”, работа Шевченко М.В. “Городская жизнь в Петроградский газетах 1917 года” и диссертация Аксенова В.Б. “Повседневная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году”.
Из структур повседневности наиболее изучены питание исследователями Чистиковым А.Н. и Сохань И.В. и жилище - Герасимовой Е.Ю., Смирновой Т.М. и Орловым И.Б. Архитектуровед М.Г. Меерович в работах “Очерки истории жилищной политики в СССР 1917-1941 гг.”, “Жилищная политика в СССР и ее реализация в архитектурном проектировании (1917-1941 гг.)” и других рассматривает жилище с позиций истории архитектуры.
Повседневность советского человека в 1920-1930-е годы в условиях конфликта частной жизни и коллективистской идеологии изучается в сборнике статей “Early Life in Early Soviet Russia: Taking the Revolution Inside”, вышедшем в 2006 году под редакцией Кристина Киаэр (Kiaer Ch.) и Эрика Неймана (Naiman E.). Вопросы поиска идентичности и адаптации бывших дворян к жизни в новом советском обществе рассматриваются в статье “The problems of “becoming Soviet”: former nobles in the Soviet society 1917-1941” Мэтью Рэндла (Rendle M.). Из опубликованного на русском языке стоит выделить монографии Хоффманна Д.Л. “Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм 1914-1939” и Кларк К. “Петербург, горнило культурной революции”, в которых также затронута тема городской повседневности.
Что касается степени изученности темы становления советской повседневности интеллигенции, то ценность данного исследования заключается в том, что впервые проводится микроанализ в динамике переустановки повседневности на основе личных материалов интеллигенции Петрограда и Москвы. В работах, использованных при написании, ранняя советская повседневность рассматривается в основном с момента начала проведения политики военного коммунизма, а важный период Первой мировой войны и 1917 года для определения причин социокультурных сдвигов в условиях жизни не затрагивается. Более того, в качестве материала для анализа чаще всего используются разнообразные исторические документы, которые иллюстрируются и дополняются текстами воспоминаний и дневников, не выступающими в качестве основного материала. В связи с этим, целью данного исследования является изучение трансформации и переустановки повседневности в динамике на материале источников личного происхождения петроградской и московской интеллигенции. Главными задачами исследования являются:
1. Изучение методов работы с личными материалами, общий сбор и анализ текстов личного происхождения;
2. Реконструкция структур повседневности интеллигенции с 1914 по 1929 гг. с последующим анализом предметных структур, трудового быта и досуга;
3. Анализ повседневного мышления и выявление наиболее кризисных структур через изучение оценок, реакций и ожиданий интеллигенции;
4. Анализ категорий “личного” и “публичного” в повседневном в динамике и определение их границ.
При написании работы в качестве источников использованы следующие тексты: воспоминания Анненкова Ю.П., Анощенко Н.Д., Бенуа А.Н., Вертинского А.Н., Вольпин Н.Д., Грудцовой О.С., Жемчужниковой М.Н., Кривошеиной Н.А., Локса К.Г., Лосского Б.Н., Лосского Н.О., Мандельштам Н.Я., Могилянского М.М., Одоевцевой И.В., Прилежаевой-Барской Б.М., Радлова С.Э., Сорокина П.А., Стоюниной М.Н., Тэффи Н.А., Фиолетовой Н.Ю., Шкловского В.Б., Энгельгардт Н.А.; дневники Амфитеатрова-Кадашева В.А., Андреева Л.Н., Гиппиус З.Н., Готье Ю.В., Кузмина М.А., Оношкович-Яцыной А.И., Ремизова А.М., Хармса Д. И., Хин-Гольдовской Р.М., Чуковского К.И.; письма семьи Аладжаловых, Никольского Ю.Н., Тарле Е.В., Гершензона М.О.,Ходасевича В.Ф., Шенгели Г.А. Кроме того, в ходе написания данного исследования материал писем семьи Аладжаловых из архива Ю.Р. Канского был подготовлен к публикации и впервые введен в научный оборот.
В заключении хотелось бы озвучить основные выводы, сделанные в ходе данного исследования. В связи с экономическими, политическими и социальными проблемами повседневность столичной интеллигенции в период революций претерпела изменения, была лишена стабильности и ценности. Многие дореволюционные культурные формы были преобразованы соответственно политическим изменениям и возникли новые, которые составили раннюю советскую повседневность.
В сфере предметного быта происходили самые крупные сдвиги, связанные с переходом от капиталистической системы к социалистической, попытками уничтожения классовых различий и буржуазных устоев общества, недостаточным снабжением городов и товарным дефицитом, неудачами новой власти в проведении жилищной и продовольственной политики. Признаки кризиса выявлены в вопросах питания, условий проживания и транспорта. Вследствие переустройства общества, ликвидации сословной системы и освобождения угнетаемых классов представители буржуазной и мелкобуржуазной интеллигенции были лишены помощи прислуги, поэтому в их повседневной жизни возникли новые виды бытовой деятельности - приготовление пищи и уборка жилых помещений.
В условиях кризиса, дефицита и переустановки повседневности трудовая и досуговая деятельность обеспечивали стабильность существования интеллигента. Несмотря на то, что трудовой и внерабочий быт также подвергся значительным изменениям, участие в таких видах деятельности позволяло наиболее эффективно адаптироваться к новым условиям. Вынужденный переход богемы и творческой интеллигенции от свободного творчества и гонорарного заработка к работе в учреждениях и пайкам сказался на общих условиях жизни и нарушил привычный уклад, однако к середине периода НЭПа новый тип труда был оповседневнен и стереотипизирован. Досуг и отдых в большей мере выполняли функцию стабилизации помимо рекреации и коммуникации. Повседневный отдых в кругу семьи и домашний праздники во многом сохранили черты дореволюционной культуры. Сфера развлечений в соответствии с новыми порядками стала доступна массам разного происхождения, в связи с чем изменилась в целом публика театров, кинематографа, кафе и прочих заведений. В период военного коммунизма многие рестораны и трактиры были закрыты, появился новый для интеллигенции тип заведений общественного питания — столовые, поэтому практика совместного приема пищи практически потеряла свое досуговое значение.
Старые дореволюционные праздники по большему счету вынесены из сферы общественного в частную жизнь, что произошло с праздниками религиозного происхождения. Обряды крещения, свадьбы и похорон были секуляризированы, ведение актов гражданского состояние перешло от церкви к власти, однако в первое десятилетие после революции большинство представителей интеллигенции следовали обрядовым традициям, например, совмещали оформление гражданского брака с венчанием. Новые советские праздники, такие как Первое мая и День Октябрьской революции, были восприняты интеллигенций в основном негативно в связи с сохранившейся дистанцией между ними и низшими слоями населения, ярко выраженным индивидуализмом и нежеланием участвовать в коллективных практиках, а также из-за несогласия с властью.
В ходе анализа картины мира, эмоциональной реакции и ожиданий интеллигенции в текстах личного происхождения были выявлены наиболее подверженные кризису структуры повседневности, которые формировали оптимистический или пессимистический образ будущего. Питание, условия проживания и трудовая деятельность вызывали наибольшие опасения среди интеллигенции, из чего следует вывод, что именно эти структуры подверглись крупным сдвигам и кризисным изменениям.
На рубеже XIX-XX веков возник кризис личности, распространенный среди интеллигенции. Основной причиной этого стало противоречие между усиленным индивидуализмом и общей социализацией жизни, которое продолжило свое развитие и в ранний советский период. В связи с этим также происходила трансформация категорий “публичного” и “личного” в повседневности. Интеллигенция, изначально ограниченная частной сферой жизни, все чаще сталкивалась с общественным в очередях-“хвостах”, во время массовых беспорядков на улицах и в общественных пространствах. Из-за тенденций установления коллективного типа отношений большое развитие получила сфера неформально публичного. За выход из частного новый тип коллективной деятельности подвергался критике со стороны недовольных новой властью интеллигентов. В связи с кризисной ситуацией трансформациям подверглось отношение к телу как части интимной сферы человека, а столкновение с чужим телом в сфере “публичного” стало вызывать меньше отторжения.
Таким образом, в ходе анализа 38 источников личного происхождения — мемуаров, дневников и писем - были выявлены подвергшиеся наибольшим изменениям структуры повседневности интеллигенции Петрограда и Москвы с 1914 по 1929 гг. и был зафиксирован и изучен кризисный период перехода от дореволюционной повседневности к советской.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
