Введение
Глава 1. Общие замечания об элегии: рукописная традиция, авторство и
датировка, содержание и источники
§1. Рукописная традиция
§2. Авторство и датировка
§3. Композиция и источники
Глава 2. Игры
§ 1. Игра с разламыванием кожуры ореха
§2. Ludus castellorum и игра с наклонной плоскостью
§3. Игра в чёт-нечет
§4. Игра в дельту
§5. Тропа
Список использованной литературы
Приложение
В знаменитом определении классической филологии, которое дал в 1921
г. Виламовиц, задачи этой области знания определяются так: «Оживить силой
науки исчезнувшую жизнь – песню поэта, мысль философа и законодателя,
святость храма, чувства верующих и неверующих, пеструю деятельность
рыночной площади и гавани, людей суши и моря в их трудах и играх».1 Об
этих последних и пойдет речь в нашей работе.
Элегия «Орешник» — стихотворение, содержащее бесценные данные о
детских играх, некоторые из которых не были известны исследователям
античной культуры до нахождения рукописей этого произведения. При
прояснении текста и смысла соответствующих пассажей мы использовали
античные источники, передающие правила детских игр, включая словари
Поллукса и Суды, а также описания и упоминания тех или иных игр у древних
авторов. Наряду с письменными источниками мы привлекали и
изобразительные – игры с орехами запечатлены на нескольких вазах и саркофагах.
Хотя элегия «Орешник» никогда не принадлежала к числу популярных
памятников римской литературы, традиция ее филологического изучения
довольно представительна: комментированные издания элегии выпустили
Эразм Роттердамский, П. Бурман, У. фон Виламовиц-Меллендорф,
К. Ганценмюллер, С. Вартена, Р. М. Пулбрук. Занимающий нас раздел
стихотворения исследовался также в монографиях Л. Бек де Фукьера,
М. Фитта и другой литературе, специально посвященной античным играм.
Самый ранний комментарий «Орешника» был составлен Эразмом
Роттердамским. Касаясь описанных в стихотворении игр, он проявляет
замечательную проницательность, а некоторые из его решений признаны с тех пор окончательными.
Издание Бурманна ценно для нас тем, что именно он сформулировал две
важнейшие точки зрения на игру в дельту; в основном, однако, его
комментарий компилятивен и ограничивается перечислением чужих точек зрения.
Главный недостаток издания Виламовица — одной из ранних работ
великого филолога — состоит в том, что оно основано на единственной
рукописи. Именно по этой причине Виламовиц исходит в отрывке об играх из
ошибочных чтений, которые искажают его понимание правил этих игр.
Труд К. Ганценмюллера содержит ряд ценных текстологических догадок;
кроме того, он занял смелую для его времени позицию, защищая авторство
Овидия. Однако текст он заимствует у другого издателя – Эмиля Беренса,
который, в свою очередь, использовал данные всего трех манускриптов.
Наиболее полным вкладом в изучение «Орешника» можно назвать
комментированное издание Пулбрука: он собрал и проанализировал 68
рукописей. В то же время это издание имеет свои особенности, в том числе
эксцентрические: так, Пулбрук демонстративно игнорирует родственные
связи между кодексами, рассматривая их как равноценные. Его труд отличает
крайняя нетерпимость к точкам зрения, не совпадающим с его собственной, и
резкая критика оппонентов.
Цель нашей работы – предложить реконструкцию детских игр с орехами,
описанных в элегии, основываясь на данных, полученных из текста
стихотворения, других литературных источников и археологических находок.
Для выполнения этой цели мы ставим себе следующие задачи:
1) Установить текст строк 73–86 элегии «Орешник»;
2) Сформулировать правила описанных в элегии детских игр с орехами.5
Первая глава содержит анализ рукописной традиции элегии «Орешник»,
краткий обзор мнений учёных по вопросу её авторства и датировки и общие
замечания о месте, которое занимает в стихотворении интересующий нас отрывок.
Во второй главе реконструируются шесть описанных в стихотворении
игр с орехами — игра с разламыванием кожуры ореха, ludus castellorum, игра
с наклонной плоскостью, игра в дельту, игра в чёт-нечет и τρόπα.
Подводя итоги проделанной работы, приведём основные выводы, к
которым нас привело исследование.
Вопреки утверждениям современных исследователей о том, что при
настолько испорченной рукописной традиции совершенно бесполезны
попытки восстановить стемму рукописей и установить чтение архетипа, нам
удалось это сделать в некоторых вызывающих затруднения местах.
Правила игры с разламыванием кожуры ореха были правильно поняты
большинством исследователей, однако никто из них не учёл, что в этой игре
разламывалась не твёрдая скорлупа ореха, а его мягкая зелёная кожица.
Правила ludus castellorum также в основном поняты без ошибок, не считая
заблуждений Виламовитца, вызванных использованием содержащей ошибку
в этом месте рукописи. Игра реконструируется следующим образом: четыре
ореха складываются в башенку, задача игрока — разрушить башенку, бросив
в неё с некоторого расстояния ещё один орех.
Предложенное Пулбруком объяснение игры с наклонной плоскостью,
безусловно, новаторское и интересное, однако мы придерживаемся
традиционного толкования и полагаем, что целью этой игры было сбить один
или несколько расположенных на земле орехов, спустив вниз по наклонной плоскости другой орех.
Правила игры в чёт-нечет предельно просты: один из игроков тайком —
иногда пользуясь для этого корзинкой — от оппонента брал в руку некоторое
число орехов и спрашивал, чётное их число у него в руке или нечётное. В этой
игре также можно было попытаться обмануть оппонента, сделав вид, будто
орехов в руке куда больше или куда меньше, чем на самом деле, и заставить его ошибиться.
Правила игры в дельту можно реконструировать так: перед началом игры
на земле рисовали треугольник, размечали его параллельными основанию
линиями и раскладывали на них орехи, задачей игрока было сбить как можно
больше орехов при помощи палки, стоя снаружи треугольника.
Мы также проанализировали различия между греческим и римским
вариантами игры τρόπα, установив, что греческий вариант в самой сложной
его форме больше напоминал минигольф, а римский был существенно проще
и заключался в том, чтобы попасть орехом в поставленный в отдалении сосуд, не промахнувшись.
Элегия «Орешник», несомненно, требует дальнейшего текстологического
исследования в других аспектах, не касающихся детских игр
