Введение
ГЛАВА 1. ПРИРОДА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ СБОРНИКА
В. И. КАРЛГОФА
1.1. Общая характеристика сборника. Его оценки в критике.................... 11
1.2. Жанровый состав сборника. Связь с литературными традициями.....13
1.3. Особенности циклических образований, характерные для сборника.18
1.4. Композиционные особенности произведений сборника .................... 19
1.5. Образ повествователя как объединяющее сборник начало ................25
ГЛАВА 2. ТЕМАТИЧЕСКИЙ СОСТАВ СБОРНИКА ПОВЕСТЕЙ И
РАССКАЗОВ В. И. КАРЛГОФА
2.1. Тема любви и войны как сквозные
2.2. Галерея женских образов
2.3. Тема художника и живописи. Их эволюция в рамках сборника
2.4. Мотивная структура сборника
Заключение
Список использованной литературы
Купить

Изучение литературного процесса любой исторической эпохи
предполагает его максимально полное рассмотрение, учитывающее не только
ведущие тенденции времени, творчество его наиболее крупных
представителей, но и фигуры так называемых второстепенных авторов – как
переживших кратковременный успех, так и не привлекших серьезного внимания современников.
К числу таких некогда довольно известных, а ныне полузабытых
писателей принадлежит и Вильгельм Иванович Карлгоф (1799–1841). Его
имя известно сегодня только специалистам и узкому кругу читателей. О его
творчестве нет монографий, оно практически остается за рамками серьезных
исследований, хотя Карлгоф являлся и активным, и заметным участником
литературной жизни 1820–1830-х годов.
Вильгельм Иванович Карлгоф родился в 1799 году в городе Динабурге
Белорусской губернии (ныне Даугавпилс, Латвия), окончил Олонецкую
гимназию в Петрозаводске, после воспитывался во втором Кадетском
корпусе в Петербурге, откуда в 1817 году был выпущен прапорщиком в
полевую артиллерию, а в 1818 возвращен в качестве корпусного офицера во
все тот же второй Кадетский корпус (в 1822 году – поручик). Именно в эти
годы его стихи стали появляться в печати – в изданиях писателя и
журналиста А. Ф. Воейкова1, сотрудничество с которым Карлгоф продолжал и позднее.
Редактор газеты «Русский инвалид» и приложений к ней –
«Новости литературы» (1822–26), «Литературные прибавления к ―Русскому
инвалиду‖» (1831–36), «Славянин» (1827–30), Воейков еще во времена
учебы в Московском университетском благородном пансионе сблизился с
В. А. Жуковским и А. И. Тургеневым. Переехав в Санкт-Петербург в 1820
году, он принимал у себя в квартире известных литературных деятелей. Несмотря на свою нелестную репутацию, он умел поддерживать отношения с
лучшими поэтами того времени – сотрудничал с Е. А. Баратынским,
П. А. Вяземским, Ф. Н. Глинкой, A. А. Дельвигом, И. И. Дмитриевым,
В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, Н. М. Языковым, П. А. Плетневым,
Д. И. Хвостовым. Наряду с признанными авторами в «Новостях литературы»
Воейкова печаталась и так называемая литературная молодежь, к которой в
ту пору относился и Карлгоф. Постоянно печатаясь в изданиях Воейкова,
Карлгоф был знаком с кругом литераторов, которых тот собирал у себя, но
по мере сил пытался сохранить нейтралитет в борьбе литературных партий,
а, возможно, и просто был к ней безразличен. Так, например, он
публиковался у враждовавшего с Воейковым М. А. Бестужева-Рюмина в
альманахе «Северная звезда» (стихотворения «Две точки зрения»,
«Киргизская элегия», «Наполеон», «Новый свет», «Афины» и рассказ «Почти
истина»); в газете «Северный Меркурий», а также в журнале «Гирлянда».
Позднее он был приятелем Н. А. Полевого и печатался в его журнале
«Московский телеграф»3.
Дебютные для Карлгофа «Новости литературы», хотя и носили
несколько конъюнктурный характер, оставались одним из наиболее заметных
русских литературных изданий, но литературный уровень «Литературных
прибавлений к ―Русскому инвалиду‖» и «Славянина» оказался более низким,
участие в них крупных литераторов было исключением. Возможно, одной из
причин участия в них Карлгофа был особый характер этих изданий,
связанных с военной тематикой, адресованных военному читателю и во
многом формировавшихся литераторами из военной среды (к их числу
относился, например, Ю. И. Познанский, которому Карлгоф посвятил свою
повесть «Живописец»). Подобная специфика этих периодических изданий,
как и собственная профессиональная принадлежность определили многие
особенности произведений Каргофа В ноябре 1824 года Карлгоф был переведен в Софийский полк штабскапитаном с назначением старшим адъютантом штаба Отдельного
Гвардейского корпуса, с 1828 года числился в Гренадерском полку, а с
февраля 1831 года – в Московском полку. «В Сибири у Карлгофа проявился
этнографический интерес, запечатлевшийся в двух ―Письмах из Омска к
графине N. N.‖ (Новости литературы, 1825, № 10; 1826, № 5) и стихотворение
―Песня сибирской казачки‖ (Славянин, 1827, № 10)»4. Карлгоф принимал
участие в Турецкой (1828-1829 гг .) и Польской (1830-1831 гг.) кампании.
События и впечатления этих военных лет отразились во многих
произведения писателя, отличающихся подчеркнутым автобиографизмом.
С 1827 по 1833 годы В. И. Карлгоф печатается в «Невском альманахе»
поэта и прозаика Е. В. Аладьина (стихотворение «Разочарование», рассказы
«Поездка к озеру Розельми», «Господин N», повести «София», «Цыганка» и
«Ландыш», романс «Измена»). Выходивший с 1825 по 1833 год, «Невский
альманах» был не только наиболее долговечным среди подобных изданий
того времени, но и одним из самых популярных, он пользовался успехом у
публики. У Аладьина печатались как известные литераторы, например,
А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, Ф. Н. Глинка, Н. М. Языков, так и многие
посредственные авторы, что дало основания В. Г. Белинскому отнести
сборники Аладьина к разряду «альманахов-мещан»5.
Как уже было сказано, Карлгоф посещал вечера и кружки современных
литературных деятелей, знал весь писательский круг, который впоследствии
собирал и у себя – особенно после женитьбы в 1834 году на богатой
Тамбовской помещице Е. А. Ошаниной (во втором браке Драшусовой).
Елизавета Алексеевна переехала с матерью около 1830 года в Москву,
познакомилась в доме Ю. Н. Бартенева с в то время уже полковником
В. И. Карлгофом, который ввел ее впоследствии в литературный круг
Москвы и Санкт-Петербурга. В 1836–38 годы Карлгофы живут в Санкт-Петербурге и один раз в неделю принимают у себя литераторов, позже их
салон переносится в Киев (1839) и Одессу (1840–41). Елизавета Алексеевна
разделяла интересы супруга. Ее воспоминания, запечатленные в форме
дневника, стали основным источником сведений об их совместной жизни.
По словам Л. Я. Гинзбург, типичная «петербургская» литературная
среда 1830-х годов – это, с одной стороны, профессионалы вроде Воейкова,
Булгарина и Греча, с другой – грошовые поденщики журнального дела и
любители литературы из офицеров средней руки и чиновников. Одним из
таких любителей и был В. И. Карлгоф. Попытки четы Карлгофов поднять
свой салон до уровня знаменитых литераторов не имели успеха. В то же
время именно с ним были связана два наиболее триумфальных писательских
дебюта 1830-х годов: менее чем за два года Карлгоф издал на свой счет
первые книги Н. В. Кукольника и В. Г. Бенедиктова, будучи большим
поклонником творчества обоих писателей6. И Бенедиктов, и Кукольник
выступали на литературных вечерах четы Карлгофов. Как и Карлгоф,
Владимир Григорьевич Бенедиктов (1807–1873) учился в Олонецкой
гимназии, где увлекся литературой и пробовал писать стихи. В 1821 году он
был принят во второй Кадетский корпус в Петербурге (в то время там служил
Карлгоф), интересовался военными науками и математикой, к которой у него
были большие способности. В дневнике Драшусовой находим следующее
свидетельство: Бенедиктов «был с детства искренним приятелем моего мужа.
Знали, что он писал стихи, но он никому их не показывал; наконец мы
упросили его прочесть и были в восторге. Мой муж <…> носился с ними как
с неожиданно найденным сокровищем, прочитал их многим литераторам»7.
Таким образом, возобновленное в 1830-е годы знакомство Бенедиктова с
Карлгофом, стало решающим в литературной судьбе поэта. В 1835 году
Карлгоф сам издал «Стихотворения Бенедиктова», так как молодой поэт не располагал необходимыми средствами8. Появлению сборника
предшествовала публикация лишь единственного стихотворения
Бенедиктова «К сослуживцу». А в 1836 году вышло 2-е издание,
посвященное Е. А. Карлгоф. Книга имела сенсационный успех, читатели
стали «упиваться» стихами Бенедиктова. Он вошел в моду – его стихи читали
учителя гимназий своим ученикам, «девицы их переписывали, приезжие из
Петербурга, молодые франты, хвастались, что им удалось заучить наизусть
только что написанные и еще нигде не напечатанные стихи Бенедиктова»9.
Прозаик и драматург Нестор Васильевич Кукольник, по свидетельству
Драшусовой, также выступал на их литературных вечерах: «В начале поста
Кукольник читал у нас новое свое произведение ―Смерть Петра‖. На чтении
этом было много литераторов…»10. В 1833 году – вновь на средства
В. И. Карлгофа – было выпущено отдельное издание «драматической
фантазии» в стихах «Торквато Тассо» Н. В. Кукольника. Это произведение
принесло автору широкую известность. Читатели были объяты «неистовым
восторгом от ―Торквато Тассо‖. Все наперерыв читали звучные стихи этого
произведения, и трудно представить для поэта <…> славу, блестящее той
какою в то время пользовался Кукольник»11, – вспоминает современник
Кукольника В. А. Инсарский.
И. С. Тургенев в своих «Литературных и житейских воспоминаниях»
описывает вечер у профессора русской словесности Санкт-Петербургского
университета П. А. Плетнева, на котором в числе прочих известных
литературных деятелей того времени присутствовал Карлгоф – «высокий и
худощавый господин в очках, с маленькой головкой, беспокойными
телодвиженьями и певучим носовым выговором, с виду смахивавший на
статского советника немецкого происхождения – переводчик и стихотворец»
. А. Ф. Воейков тоже был на этом вечере. К тому времени
(1837 год) у него с Карлгофом произошел конфликт, который спровоцировал
выпад Воейкова в адрес Вильгельма Ивановича в стихотворении «Дом
сумасшедших»:
Вот кадетом заклейменный
Меценат Карлгоф поэт
В общем мненьи зачерненный
И Булгарина клеврет.
Худ, мизерен, сплюснут с вида,
Суховат душой своей...
Отвратительная гнида
С Аполлоновых ...дей»
Очевидна неприязнь Воейкова к деятельности своего бывшего приятеля.
В ответ, на описанном Тургеневым вечере Карлгоф «принялся читать
прерывавшимся от волнения голосом» эпиграмму против Воейкова. Ее содержание не сохранилось.
2 февраля 1838 года отмечалось 50-летие литературной деятельности
Ивана Андреевича Крылова. Одним из организаторов юбилейного обеда был
В. И. Карлгоф. В своем дневнике Драшусова пишет: «Уваров предложил
моему мужу, вместе с В. А. Жуковским, Плетневым, князем Одоевским <…>
постараться устроить праздник как можно торжественнее <…> князь
Одоевский и мой муж приняли на себя все хлопоты и находились целые дни в разъездах»
На этом же обеде Вильгельм Иванович «тяжко оскорбляет
Н. А. Полевого – по версии братьев Полевых, чтобы угодить министру
народного просвещения Сергею Семеновичу Уварову, при котором вскоре
начинает состоять, оставив военную службу»16. К концу 1830-х годов сократился объем оригинального творчества Карлгофа: издаются лишь
рассказы «Колдунья и двенадцать дочерей» (1838) и «Сила привычки»
(1840). Также известно, что писатель хотел выпускать альманахи, но это не
осуществилось, занимался переводческой деятельностью («История войн в
Европе с 1792 г., вследствие перемены правления во Франции» (СПб., 1838)).
В 1838 году Карлгоф служит в министерстве народного просвещения по
особым поручениям с дальнейшим производством в действительные статские
советники. С. С. Уваров «очень благоволил» (по свидетельству жены
писателя) Карлгофу и попросил его принять место помощника попечителя
Киевского учебного округа, где из-за политических волнений закрыт
университет. Карлгоф стал хлопотать о его открытии. Одновременно он
председательствует в местном цензурном комитете (по словам жены,
неустанно заботясь о пользе литературы). Оттуда же узнаем, что в это время
у Карлгофа начались приступы горловой чахотки, сопровождавшиеся
судорогами в горле, однако возможность новой обширной деятельности
временно позволила ему справиться с болезнью. В Киевском университете он
познакомился с профессором русской словесности М. А. Максимовичем,
стал председателем цензурного комитета при издании литературного
альманаха «Киевлянин» (1840–41) и в значительной мере содействовал его
успеху. Через год Вильгельм Иванович получил особое распоряжение от
министра и перевелся помощником попечителя в Одесский округ, где не
было университета, и, следовательно, привычной обширной деятельности.
Болезнь вновь начала прогрессировать, и Карлгоф предпринял путешествие
за границу. На обратном пути в Россию «впал в ипохондрию»17, а по
возвращении в Одессу умер весной 1841 года.
Если биография Карлгофа довольно подробно изучена, то его
творчество, практически, не привлекало к себе внимания исследователей18.
По существу, они ограничивались лишь упоминаниями о его отдельных произведениях либо их характеристикой в связи с рассмотрением
характерных для эпохи литературных тем и проблем19. Малой изученностью
творчества Карлгофа и обусловлена новизна данной работы.
Ее актуальность связана, прежде всего, с характерным для
современного литературоведения интересом к творчеству писателей
«второго ряда», а также представителей «массовой» литературы.
Объектом изучения данной работы является прозаическое творчество
В. И. Карлгофа 1820–1830-х годов.
Ее материалом послужили произведения, составившие отдельный сборник «Повести и рассказы».
Цель данной работы состоит в выявлении художественной целостности
и своеобразия сборника в целом, а также в характеристике отдельных
составивших его произведений.
Для достижения этой цели необходимо разрешение следующих основных задач:
1) Проанализировать жанровую природу отдельных произведений и сборника в целом;
2) Определить основные темы и лейтмотивы составивших сборник произведений;
3) Описать систему персонажей повестей и рассказов Карлгофа.
В работе используются приемы историко-литературного и
типологического исследования, а также мотивного анализа. Она состоит из
Введения, двух глав и Заключения. Общий объем исследования – 55 страниц,
список использованной литературы насчитывает 64 наименования.
Купить